АРСЕНЬЕВ

- Смотри, смотри! – водитель высунулся из окна, и тут я услышала характерный звук работающего винта. Вертолет пролетел так низко, что можно было рассмотреть пилота. Наш пятичасовой путь из Владивостока подошел к концу: мы достигли Арсеньева, «летающего города», в котором производят военные вертолеты.

Кажется, что Арсеньев – город на краю света. До него 250 км пустынной приморской дороги, где и сотовой связи-то иногда нет, не то, что людей. Представляются сплошные сопки и уссурийские тигры, но на деле все наоборот. Тигра можно увидеть лишь в виде памятника (и подергать за усы!), а со связью, людьми и вообще цивилизацией в городе все хорошо. Арсеньев – оазис среди пустыни. Пять часов за окном ничего, и вдруг возникает полноценный город, известный на весь мир вертолетами, собранными в ПАО ААК «ПРОГРЕСС», и специалистами, которые трудятся над их созданием.

«Прогресс» - режимное предприятие. Больше половины его продукции уходит на военные нужды по гособоронзаказу. Завод поучил известность благодаря ранее выпускаемым здесь вертолетам Ми-24 («Крокодил» или «Летающий танк») и Ка-50 «Черная акула». Хотя Ми-24 и Ка-50 уже не производятся на «Прогрессе», эти модели – часть истории Арсеньева. Они установлены как памятники у входа на завод и на главной площади города. И городу есть, за что гордиться этими машинами: на 2014 год Ми-24 был признан самым распространенным ударным вертолетом в мире, на втором месте - американский AH-64 Apache.

Местные жители не обращают внимания ни на них, ни на регулярные испытания вертолетов, то и дело пролетающих чуть ли не над головой. Почти все горожане либо работают на «Прогрессе» сами, либо там трудится кто-то из их семьи.

Жизнь в таком городе вынуждает профсоюзную организацию заниматься многими делами – причем даже не для увеличения членства. Банальная летняя спартакиада, которую проводят с разной степенью успешности почти во всех российских профорганизациях, здесь поднимается до уровня городских соревнований. На горнолыжные соревнования «АрсГора», организованные профкомом «Прогресса», выстроилась очередь из желающих поучаствовать членов профсоюза, и многие пришли поболеть за своих. В городе, где не так много развлечений, приходится развлекать себя самим, и от того, как ты это сделаешь, зависит не только настроение окружающих, но и твой имидж, отношение к тебе.

РУЧНАЯ РАБОТА

На «Прогрессе» действует полный производственный цикл, начиная с изготовления отдельных деталей и заканчивая сборкой и летными испытаниями. Недавно завод открыл новую взлетно-посадочную полосу, что увеличило пропускную способность летно-испытательной станции предприятия вдвое. Однако, например, навигационное оборудование «Прогресс» не делает сам, а закупает. В России все авиационное производство поделено между корпорациями: «Объединенная двигателестроительная корпорация» (ОДК), АО «Концерн Радиоэлектронные технологии» (КРЭТ), АО «Вертолеты России», а также ПАО «Объединенная авиастроительная корпорация» («ОАК»). У каждой свои функции: ОДК производит двигатели для самолетов и вертолетов; КРЭТ - приборы, всю начинку; ОАК собирает самолеты, а «Вертолеты России» - вертолеты. Соответственно, «Прогресс» входит в холдинг «Вертолеты России».

Что я ожидала увидеть, войдя в первый же цех? Наверное, что-то вроде автомобильного конвейера, но я ошибалась. Производство вертолетов нельзя поставить на конвейер. Это – ручная работа. Именно потому в большом и светлом зале, где работают над лопастями, нет автоматики. Только цветы и люди. В основном женщины. Они аккуратно проклеивают особую ткань специальным связующим веществом, и получается еще не деталь, но заготовка. Автоматика будет в следующем зале, где работают уже мужчины. Там в автоклавах под вакуумом из заготовок получаются детали. По сути, несколько тряпочек, промазанных клеем, превращаются в сверхпрочный стеклопластик.

Процесс прерывается лишь на выходные дни, потому что время изготовления у каждой детали свое, и процесс нельзя просто остановить по окончании рабочей смены. Один цикл длится от восьми до четырнадцати часов. Всего за неделю можно сделать восемь лопастей. Условия труда – особо вредные. Едкий запах летучих веществ, из-за которых смена длится только семь часов двенадцать минут, я почувствовала, когда доставали очередную деталь.

Мало того, что работа вредная, она еще и очень ответственная, причем буквально. Личную ответственность несет каждый – от качества его труда зависят жизни будущих пилотов и пассажиров. Почти у всех работников есть личное клеймо, которое они ставят в техпаспорте. Каждую сделанную операцию кто-то подтверждает, и если в работе агрегата обнаружат нарушение – по паспорту всегда выяснят, чья это ошибка. В зависимости от последствий поломки будет определена и степень ответственности человека.

- А если произойдет авиационное происшествие, повлекшее серьезные травмы или смерть, то дойти может вплоть до уголовной ответственности. За это и деньги платят, - поясняет заместитель директора по производству Татьяна Деева.

Деньги действительно платят хорошие. Средняя зарплата на заводе – более 53 тысяч рублей, а средняя в городе – 42 тысячи. Деева поясняет:

- У основных производственных рабочих, особенно у квалифицированных, зарплата намного выше. Некоторые получают даже больше, чем начальники цехов. Все зависит от квалификации.

Дело в том, что почти все основные рабочие трудятся на сдельной основе. Сколько деталей сделаешь – столько денег и получишь. Всякая деталь «стоит» по-своему, а виды работы нормированы, тарифицированы и имеют свою сложность выполнения. Соответственно, для изготовления каждой детали требуется определенная квалификация, и дорогую, особо ответственную деталь дадут изготовить лишь специалисту самого высокого разряда, причем имеющему сертификат на самоконтроль при производстве. Ему не нужен ОТК, он сам себе контролер. Такой специалист может сам по эскизу или чертежу сделать деталь, подготовить для нее техпроцесс и так далее. У этих рабочих очень высокая зарплата, но и высокая ответственность. Если будет два замечания по качеству работы, то после третьего сертификат на самоконтроль изымается.

Всего на предприятии чуть больше шести тысяч человек, около 1600 из них – основные рабочие. Это те, кто непосредственно выдают продукцию на-гора, то есть изготавливают агрегаты, детали, производят сборку, клепку и прочее. Остальные сотрудники их обслуживают (технологи, инженеры, конструкторы). Любопытно, что в конце прошлого года на «Прогрессе» приняли новое премиальное положение, где премии всех ИТР привязали к выработке основных рабочих. Это сделали для того, чтобы в случае проблемы у рабочего с чертежом или с техпроцессом не рабочий ждал технолога, а технолог сам был бы заинтересован в скорейшем устранении проблемы.

Председатель профкома Андрей Никулин поясняет, что перед ними стояла задача довести среднюю зарплату по предприятию до уровня не ниже четырех прожиточных минимумов по региону (так прописано в федеральном отраслевом соглашении). Сегодня в Приморском крае прожиточный минимум – 13 тысяч рублей. Умножить на четыре – будет 52 тысячи. А еще недавно средняя зарплата на «Прогрессе» доходила только до 3,5 прожиточных минимума.

Минимальный же оклад на заводе – 8430 рублей, и к нему добавляются премия, коэффициенты и надбавки. Таким образом, минимальная зарплата вырастает примерно до 16 тысяч рублей «чистыми». Получают ее, в основном, подготовители, распределители работ – то есть неквалифицированные работники. Таких на предприятии не более 250 человек. У остальных зарплаты выше.

СОУТ

Вредных производств на «Прогрессе» много. Это и литейное производство, и кузня, и производство неметаллов – вся «химия». Соответственно, там занято много людей. Ввиду этого раздел «Охрана труда» в коллективном договоре расписан очень тщательно. Указано даже число дней, положенных работнику на прохождение медосмотра, и то, как эти дни оплачиваются. Но самый больной вопрос – это спецоценка условий труда (СОУТ).

- Закон сырой, очень много непонятного, - сетует предпрофкома «Прогресса». - Вышедшее дополнение, 421-ФЗ «О порядке применения СОУТ», тоже очень невнятно написано. Все отдано на откуп работодателю. Перед этим законом Минздрав с Минпромторгом очень сильно поменяли предельно допустимые нормы, завысили их. И у нас практически все работники, которые шли по первому и второму спискам вредности, «пролетают» теперь мимо. Я прекрасно понимаю, что человек, который паяет двадцать лет, не может трудиться в нормальных условиях, потому что работает со свинцом. Была предельно допустимая норма - две единицы, а стало четыре. Мы измерили – 3,14. По-старому у паяльщика все есть, а по-новому – уже ничего нет. И сделать мы ничего не можем, потому что норма такая, СОУТ ставит второй класс. Только за наличие вредного фактора – выдача молока. Все.

Андрей Никулин рассказывает, что профком при спецоценке отстоял старые параметры «вредности», и сейчас совместно с работодателем разрабатывает документ, который будет четко регламентировать порядок применения СОУТ на рабочих местах всем работникам. По сути, расписывает все то, что должно быть в законе.

- Мы должны доработать закон «под себя», чтобы всем понимать, как в каком случае поступать. Чтобы это понимать и службе охраны труда, и отделу мотивации, и медикам, и профкому, и кадрам, в конце концов, которые оформляют все документы. Потому что все уже просто запутались, - объясняет Никулин.

БРИГАДА

Заходим на фрезерный участок механического цеха программной обработки деталей и словно попадаем в фантастический фильм о будущем. Вот она: современная автоматика и замена людей роботами. За стеклом видно, как робот создает детали. Можно задать любые параметры, вложить болванку и смотреть, как металлическая стружка летит в стороны под действием песка и струи воды, а болванка превращается в уникальную, идеальную деталь. Впрочем, без людей все равно не обойтись. Кто-то ведь должен контролировать роботов.

Знакомимся с одним из бригадиров цеха Анатолием Колчановым, и он рассказывает, как создал свою бригаду. Это пример правильной оптимизации работы, а не банального сокращения численности, которое нынче обычно прячется за этим названием. Причем инициатива пришла снизу.

Изначально в смене на каждом станке работал один человек, он закреплялся за определенной номенклатурой деталей. Какие-то детали можно было делать и на соседних станках – оборудование это позволяло, но непривычному к их особенностям сотруднику работать было сложно, так как у каждой детали свои нюансы, и их надо знать.

В прошлом году потребовалось увеличить объем производства вдвое. Фрезеровщики обратили внимание на то, что при полной загрузке одного станка остальные часто не загружены до конца. Тогда фрезеровщики собрались, обсудили и решили, что могут действовать бригадой. Это значит, что каждый из трех умеет работать на всех четырех станках, и старший смены равномерно распределяет, кому какие детали делать.

- Мне мастер спускает план – что нужно сделать в течение месяца или недели, а я уже перераспределяю эту работу между станками, - поясняет Колчанов. - Например, на этот станок пойдет долгоиграющая позиция, мы на него меньше отвлекаемся, а на соседнем крутятся детали, которые быстро делаются. То есть мы, создав бригаду, обеспечили непрерывность производства, плюс смогли внедрить еще и принцип многостаночности: когда один из трех работников уходит в отпуск, то на четырех станках мы работаем вдвоем в смене.

В итоге фрезеровщики в бригаде стали зарабатывать на 50% больше, чем раньше, и чем остальные рабочие. За прошлый год бригада Колчанова дополнительно наработала около трех тысяч нормо-часов. Плюс, когда только начинали работать бригадой, за ними числилось большое отставание от графика, а сегодня, наоборот, они идут с опережением.

- Мы поработали бригадой буквально пару месяцев, и в цеху образовалось еще две бригады. Одна по инициативе сверху, другая снизу. Я считаю: раз предложение поддержали другие люди – это критерий его качества, - уверен Колчанов.

Не удивительно, что такие классные специалисты становятся и хорошими профсоюзными активистами. Вообще на «Прогрессе» очень сильные цеховые комитеты. Вот, например, какими нововведениями похвастался предцехкома отдела главного конструктора Евгений Свечников.

К 1 июня, Дню защиты детей, цехком покупает ребятам билеты в кино или на карусели – в зависимости от возраста ребенка. В этом году воплотили еще одну хорошую идею: к детям членов профсоюза под Новый год приходил Дед Мороз и дарил подарки. В него наряжался сам Свечников. «Пробный шар» признали удачным, в следующем году собираются повторить.

Отдел главного конструктора называют мозгом предприятия. 105 его сотрудников занимаются всей конструкторской документацией, выполняют все доработки и улучшения продукции. Сам вертолет разработан давно, но его совершенствование не прекращается. Например, есть на вертолете пушка, и к ней поменяли патроны. Вес изменился, а значит, инженерам надо доработать ящик, куда патроны складываются, и место, где крепится пушка, ведь отбойная сила стала другой. Или поменяли монитор на вертолете: раньше были клавиши, а теперь – сенсорные кнопки. Значит, нужно менять провода, место установки и еще много чего. Даже такие неизменные, казалось бы, части, как фюзеляж – тоже требуют доработки. Завод начал делать композитные материалы, они стали легче, крепче – и вот опять инженерам работа.

ОКОНЧАТЕЛЬНАЯ СБОРКА

Наконец, заходим в цех окончательной сборки, где собирают новые вертолеты. Он огромный. Кажется, внутри можно взлететь. Нынешняя визитная карточка завода - вертолет Ка-52 «Аллигатор». В ангаре собирают новые машины, а уже готовые и окрашенные ожидают отгрузку.

В этом цеху у сборщиков особая ответственность. Каждый помимо сдачи экзамена на разряд и на повышение квалификации время от времени проходит аттестацию – ее принимает непосредственный заказчик.

Испытывают собранные вертолеты рядом, всего метрах в пятидесяти от ангара. Увы, полетать нельзя. Если вертолет собран, это еще не значит, что он готов. Он отправляется на полигон и может вновь вернуться на доработку. Готовый вертолет красят в цвета заказчика и присваивают ему номер. «Прогресс» полностью загружен, заказы есть аж до 2027 года. По словам замглавы Минобороны Юрия Борисова, ведомство намерено заключить контракт о закупке дополнительно 114 «Аллигаторов» в рамках новой госпрограммы вооружения на 2018 – 2027 годы, а по плану 2018 года ВКС будут поставлены шесть новых Ка-52.

На таком уникальном производстве профком должен соответствовать, и ему это удается. Колдоговор «Прогресса» неоднократно признавался лучшим в регионе. Так, минимальная зарплата привязана к прожиточному минимуму, и сейчас, после решения Конституционного суда о том, что надбавки не могут входить в МРОТ, профком совместно с администрацией авиакомпании проводят организационные мероприятия по новому тарифно-окладному соглашению, по которому минимальный «голый» оклад повысится до 14 тыс. рублей.

В колдоговоре «Прогресса» есть масса бонусов, превосходящих нормы Трудового кодекса. Так, рабочим-сдельщикам за нерабочие и праздничные дни выплачивается компенсация в размере 2/3 от среднего дневного заработка, а не от тарифной ставки, что существенно выше. Социальные выплаты проиндексировали на 34% при уровне инфляции в стране за последние три года в 32,5%. В приложениях к колдоговору (таких, как положение по оплате труда) все оговорено досконально, а сами приложения носят характер закона на предприятии. Больше в Приморском крае такого ни у кого нет.

Интересно, что профком помимо колдоговора заключил еще и дополнительное соглашение, которое распространяется только на членов профсоюза (кстати, это 58% от общего состава работников «Прогресса»).

- Центральный комитет эту задачу нам ставил еще шесть лет назад, - рассказывает председатель профкома. – Мы впервые задумались об этом в 2011 году, но обнаружили связанные с этим налоговые проблемы. Решили подождать, посмотреть чужую практику, а потом уже внедрять у себя. За пять лет на трех предприятиях нашей отрасли были заключены такие соглашения. Мы их запросили, посмотрели. В общем, они оказались слабые. Через интернет нашли самое интересное соглашение – у медицинских работников. Пересмотрев всю имеющуюся практику, выбрали то, что приемлемо для нас.

Соглашение получилось довольно большое: 12 листов, в нем есть обязанности и работодателя, и профсоюза. Оно действует с 5 августа 2017 года, и уже можно сказать, что сотрудники спокойно восприняли разделение на членов профсоюза и не состоящих в нем. Никулин уверен, что именно за такими соглашениями – будущее для профсоюзов:

- Мы не доросли до понятия «осознанное профсоюзное членство». Первое, на что смотрит рядовой работник на предприятии – это что ему дает профсоюз в плане льгот. Вот он платит деньги, и что с этого имеет? ЦК, федеральное отраслевое соглашение, ФНПР – для него это очень далеко, это как господь бог, а колдоговор распространяется на всех, и все социальные льготы и гарантии распространяются на всех. У нас в 2014 – 2015 годах были большие потери по членству именно потому, что при принятии нового колдоговора добились многих льгот, народ стал выходить.

И еще один интересный момент: как только зарплата работника переваливает за 50 тысяч рублей, и вместо 300 рублей профвзносов он начинает платить 500 рублей, а то и больше, встает вопрос, что жалко денег. Поэтому, повышение заработной платы ведет к уменьшению членства в профсоюзе. Вот такая аксиома. Для проведения анализа причин выхода, мы сделали специальный бланк на выход из профсоюза, и там была строка: укажите причину. Люди прямо писали: жалко денег.

Вот если бы сделали как в Германии, где законодательно прописано, что колдоговор распространяется только на сторону, которая заключила этот договор, и выплаты были бы только для членов профсоюза, тогда и появилось бы осознанное членство, - подытоживает Андрей Никулин. – На предприятиях нашей отрасли, таких как ростовский «Роствертол», Казанский вертолетный завод – членство от 80 до 90%. Почему? А потому что за парковку автомобиля член профсоюза платит в месяц 500 рублей, а не состоящий в профсоюзе - две тысячи. Во Дворце культуры за детскую секцию член профсоюза платит 500 рублей, а не член профсоюза - две тысячи. И все. Там нет вопросов, вступать ли в профсоюз. Вот оно, осознанное членство.

«Осознанность» - это главное слово, которое характеризует живущих в Арсеньеве и работающих на «Прогрессе». Осознанность в том, что они делают. Ведь научиться летать можно только так.