Прошел очередной Съезд ФНПР. Нет смысла пересказывать что и как там происходило — помимо очень подробных отчетов, опубликованных в «Солидарности», были и онлайн трансляция, и обсуждения в соцсетях наиболее драматичных (а были и такие) моментов. Поэтому картина каждого дня, при желании, может быть восстановлена по минутам. То, что произошло в эти февральские дни, стало уже историей и изменить эти события уже нельзя. Но отношение к ним — это совсем другое дело. Тем более, что оно очень даже неоднозначное.
В чем-то мне это напоминает ситуацию со стаканом воды, заполненным наполовину. Кто-то считает его наполовину пустым, кто-то будет с пеной у рта доказывать, что он наполовину полный. Логика здесь бессильна и, при наличии только двух вариантов ответа, выбор приходится делать, опираясь уже на интуитивные, эмоциональные ощущения. Так и при оценке итогов самого массового собрания за последние 5 лет цвета российских (и не только) профсоюзов, явно недостаточно сухих протоколов и отчетов. Поэтому полагаю что мои ощущения и личные оценки наиболее заметных моментов этого знаменательного события, могут быть интересны тем, кто не смог очно окунуться в атмосферу Съезда.
Итак, первое, на что я хочу обратить внимание. Съезд — это не только обсуждения резолюций и постановлений, заседания комиссий и прочие стандартные мероприятия. Как раз это, на мой взгляд, даже не самое основное. Главное — это постоянное общение со всеми и везде, где только можно — в фойе при регистрации, сталкиваясь на улице, в коридорах, кафе и столовых, на вечерних посиделках в отельных лобби и номерах. Стихийно образующиеся группки, зацепившись языками, быстро обновляются за счет новых знакомых. А те, в свою очередь, дают новые темы и уже с новой силой идет обмен мнениями, личным примерами и прочими доводами. Причем в этом постоянно жужжащем, разбитым на популяции (по месту расселения) профсоюзном муравейнике, все кажутся абсолютно равными. Так, в компании могли оказаться и председатель регионального профцентра, председатель небольшой первички из совсем другого региона, руководитель объединения работодателей и представитель ЦК совершенно другого отраслевого профсоюза. Какая-то неуемная жажда общения всех и на все темы — вот, наверное, один из важных моментов Съезда, к которому я не был готов и был приятно удивлен. Лично для себя здесь я смог встретиться и поговорить с таким количеством людей (многих из которых я не смог бы еще долго увидеть), что в при любом другом варианте на это ушел бы не один год. Безусловно, были отдельные личности, мнившие себя большими начальниками, которые жестко соблюдали дистанцию, посматривая на всех свысока. Но это были единицы.
Мне кажется, что доклад Шмакова был некоторой неожиданностью для Путина. Или, скажем так — Владимир Владимирович не знал в деталях о чем будет говорить Михаил Викторович. Срежиссировать такой естественный обмен вопросами и комментариями очень сложно — да и нет необходимости в силу наличия более простых путей. Тем более, что в некоторых пунктах мнения Председателя ФНПР и Президента России явно разошлись. И, что хочу отдельно отметить, Путин обосновал почему он так считает. Мне представляется это очень наглядной демонстрацией того, что наша российская демократия находится на стадии «мы посовещались, я решил, я объяснил почему». Это конечно хуже, на мой взгляд, чем «мы посовещались, мы решили». Но гораздо лучше, чем просто «мы посовещались, я решил» или «я решил и все». Это как со стаканом воды — где то посередине мы, между демократией и диктатурой. Но, с другой стороны, может быть именно такая схема и наиболее близка российскому обществу. Мы хотим жарких споров и публичных дискуссий, но брать на себя ответственность это как-то не то... Должен, должен быть кто-то сверху, кто за нас решит (заступится, объяснит, поможет и т. д.). Но выговориться дайте — все-таки в демократичном государстве живем... И если подобный формат вопринимается нашим обществом как наиболее подходящий, то почему в профсоюзной среде должно быть по другому? И в этом случае я не вижу никакой принципиальной разницы между тем, что происходило на Съезде в первый день с участием Президента и тем, что было вечером того же дня и утром следующего. Имеются в виду крайне эмоциональные обсуждения финансовой резолюции с пересчетом голосов, закрытыми дверями и прочими атрибутами демократии в действии. И, как ни рискую я остаться без своих друзей, не разделяющих мою точку зрения, скажу, что жесткая позиция Шмакова (остававшегося при этом в рамках своих полномочий и не нарушая регламент) была абсолютно верной. Если ты вожак, то будь им и в праве, и в ответственности. А если у тебя нет своего мнения — пусть даже ты и опираешься на большинство — ты никогда не будешь восприниматься вожаком. Именно такой подход, такая интерпретация демократии отвечает сейчас российскому обществу. Плохо это или хорошо — другой вопрос. Такова сейчас российская демократия.
Художник-импрессионист хочет показать не то, что есть на самом деле. Он показывает то, как он это увидел. Кому-то это может нравиться, кому-то нет. Я увидел это так...