Сегодняшним сюжетом мы заканчиваем рассматривать тему судебного следствия - важнейшего этапа в процессе - и поговорим о последних его нюансах и том, как он завершается.
Если во время предварительного следствия было проведено недостаточно экспертиз, то ст. 283 УПК позволяет суду назначить их по ходатайству сторон или по собственной инициативе. В этом случае председательствующий предлагает сторонам составить в письменном виде вопросы эксперту. Они будут оглашены и по ним заслушают мнения участников процесса. Рассмотрев вопросы, суд отклоняет те, что не относятся к компетенции эксперта или уголовному делу, и формулирует, при необходимости, новые.
Существует перечень случаев, когда проведение судебной экспертизы обязательно. Это установление причины смерти, характер и степень вреда, причиненного здоровью, психическое или физическое состояние обвиняемого либо потерпевшего. И далее все, что связано с насильственными злодеяниями в отношении добропорядочного гражданина.
Обвиняемого, в силу ст. 198 УПК, обязаны ознакомить как с постановлением о назначении экспертизы, так и с заключением эксперта.
Думаю, профсоюзным лидерам не так интересно знать об экспертизах, которыми сопровождаются расследования преступлений против жизни и здоровья личности. “Переделки”, в которые попадают профактивисты, обычно связаны со взносами, профсоюзной собственностью - то есть с экономической деятельностью и соответствующими статьями в Уголовном кодексе. А в этом случае важнее узнать о почерковедческой экспертизе. Оставить такие “следы” с учетом вала сегодняшнего документооборота нетрудно. Что же делать? Как минимум, нужно обладать информацией о следующих моментах.
Во-первых, надо знать, что следователь еще на этапе предварительного следствия вправе получать образцы почерка для сравнительного анализа. Как правило, обвиняемый дает их еще в кабинете, исписывая по нескольку листов. Причем делает это сидя, стоя и т.д. В необходимых случаях к процедуре привлекаются специалисты. Разумеется, подозреваемый может отказаться давать образцы. Заставить его никто не может.
Во-вторых, согласно ст. 202 УПК, получать образцы (и не только почерка) можно еще до возбуждения уголовного дела. В-третьих, при их получении не должны применяться лишь методы, опасные для жизни и здоровья человека или унижающие его достоинство и честь. Таким образом, подозреваемого о его желании спрашивать совсем не обязательно. Можно изъять из его рабочего кабинета документы с пометками, подписями или записями. Как минимум в бухгалтерии и отделе кадров они должны иметься.
А можно пойти по пути, который избрало следствие в отношении одного из профлидеров Ставропольского края. Из недр другого уголовного дела, по которому профлидер проходил за пару лет до того как свидетель, были изъяты его показания, в конце которых он собственноручно начертал: “С моих слов записано верно, мною прочитано” - и скрепил их автографом. Этого эксперту оказалось достаточно, он определил, что документы в уголовном деле подписаны именно указанным профлидером. Даже пары строк хватило, чтобы определить, чей почерк.
Но то было в ставропольском деле. Во многих других случаях почерковед, несмотря даже на образцы, данные в разных положениях, пишет в заключении: “Подписи в представленных для сравнения документах, скорее всего, принадлежат обвиняемому”. То есть делается не однозначный вывод, а предположение. На чем, как известно, не может быть основан приговор. И данный вывод эксперта можно смело приравнять к его сообщению о невозможности дать заключение.
Расслабляться от знания данного факта профлидерам не стоит. И совет следует один - оставляйте образцы своего почерка как можно реже. Даже если вы ничего противоправного не замышляете. Чтобы не получилось, как в Ставрополе.
Когда экспертиз было проведено несколько и они противоречат одна другой, суд по ходатайству сторон или по собственной инициативе может назначить повторную либо дополнительную экспертизу. Если, конечно, противоречия невозможно преодолеть путем допроса экспертов.
Уголовное дело - не статичный набор документов. На протяжении судебного разбирательства оно неуклонно разрастается, дополняясь новыми материалами. Но это редко документы стороны обвинения, поскольку она уже высказалась в обвинительном заключении и назвала свои доказательства.
Согласно ст. 286 УПК, стороны вправе представлять на судебном заседании документы и ходатайствовать об их приобщении к делу. Эта статья сулит дополнительные возможности именно защите, которая вправе все свои документы вынимать, как козыри из рукава, исключительно на судебных заседаниях. Не давая тем самым обвинению времени сориентироваться в ситуации. Если вы намерены отстаивать свою позицию до конца, именно так и советую поступать. Не допускайте фальстарта до начала процесса, не дополняйте дело доказательствами на этапе предварительного следствия. Если ваши документы имеют отношение к уголовному делу, то ни один судья не посмеет отказать в их приобщении. Поверьте, судейская и прокурорская физиономии становятся весьма забавными после появления неожиданных аргументов. На это стоит посмотреть.
Председательствующий после исследования доказательств опрашивает стороны: желают ли они дополнить судебное следствие. В случае заявления ходатайства о дополнении суд обсуждает его и принимает соответствующее решение.
На одном из судов сторона защиты решила пойти на хитрость, и в тот момент, когда Его честь стала проводить обязательный опрос сторон, заявила ходатайство о приобщении к материалам дела важного документа. Он подтверждал нахождение подсудимого в момент совершения преступления в другом месте. То есть обеспечивал его абсолютное алиби. На секунду в замешательстве оказались и сторона обвинения, и судья. Но лишь на секунду. Документ нельзя было не приобщить к делу, так как он имел прямое к нему отношение. Затем прокурор попросил сделать перерыв, но не закрывать пока судебное следствие.
Во время перерыва прокурор все время куда-то звонил. И в результате в течение тридцати минут в суд были доставлены два человека, вмиг ставшие свидетелями обвинения и подтвердившие, что видели подсудимого на месте преступления в момент его совершения. Они, как оказалось, прекрасно помнят и его самого, и тот день, и дату события. Хотя с тех пор прошло больше года. Почему она так отчетливо врезалась в их память - они пояснить не смогли, но “совершенно точно” все произошло тогда и там, а в том месте был именно подсудимый.
До той секунды данный факт доказывал лишь один очевидец. Сторона защиты, нащупав это слабое место, ударила по нему документом в самом конце процесса. Намеренно в конце, чтобы не было возможности опровергнуть этот тезис. Но прокурор не растерялся, притащил нужных людей (быстро, как будто они поджидали в коридоре) и подстелил соломки под “слабое место”.
В приговоре документ стороны защиты был объявлен фиктивным и отвергнут как противоречащий материалам дела, а показания свидетелей признавались “полными, последовательными и соотносящимися с остальными доказательствами”.
Другой процесс. Судья, как полагается по ст. 291 УПК, опросил стороны - желают ли они дополнить судебное следствие. Получив отрицательные ответы, он объявил об окончании данного этапа разбирательства и перерыве на несколько дней. Прокурор уехал на дачу - была вторая половина дня пятницы. Подсудимых отвезли в СИЗО, участники процесса разошлись по своим делам.
Уголовники уже успели разлечься по шконкам - в разных камерах, поскольку подельников держать вместе воспрещается. Они отдыхали после окончания бурного процесса, у них тоже начались выходные. Пусть и на свой, специфический лад. Это означало, что можно выспаться, не трястись в “стакане” автозака, не ждать процесса в конвойном помещении суда, а спокойно почитать книжку или посмотреть телевизор. К тому же в субботу телеканал “Культура” обещал показать “Тоску” Пуччини. Один арестант, страстный поклонник оперы, с замиранием сердца ждал этого часа и даже смог уговорить сокамерников-наркоторговцев не противиться трансляции шедевра мирового музыкального театра.
Но тут в “кормушку” заглянул доблестный сотрудник Федеральной службы исполнения наказаний и велел преступникам одеваться и ждать нового появления в суде. Недоумевающих зэков снова доставили на прежнее место. Благо СИЗО в этом небольшом городе находился поблизости. Вернули с других процессов адвокатов, вытащили из-за города уже начавшего жарить шашлыки гособвинителя, который только чудом не удосужился “хлопнуть рюмашку”.
Оказывается, “светлая” судейская голова опомнилась, что не выяснила отношение подсудимых к искам, предъявленным потерпевшими. Неловко чувствующий себя судья объявил, что следствие возобновляется. Никто не возразил. Подсудимые, не признающие своей вины, не признали, соответственно, и исковых требований и ходатайствовали об их отклонении. Прокурор в расстегнутой рубашке, от которого исходил аромат баранины, раздражавший присутствующих, просил иски удовлетворить.
Чертыхался про себя и адвокат, который давно заметил эту оплошность судьи и питал надежды на то, что потерпевшие останутся с носом из-за забывчивости вершащего правосудие, а сам адвокат - сэкономит деньги своих клиентов. Ему уже было понятно, что дело проиграно, так хоть это можно было бы занести себе в актив. Но надежды рассеялись: судья исправил ошибку. После чего повторно объявил об окончании судебного следствия и переходе в следующем заседании к прениям сторон.
Такие примеры показывают, насколько важен момент закрытия данного этапа процесса, после которого представлять новые доказательства уже нельзя. И сколь много инсинуаций возможно вокруг него.
Этой публикацией мы также завершаем рассказ о судебном следствии и в следующем номере перейдем к прениям сторон.