Осень в Магадане заражает умиротворенностью. В синие сумерки на широких малолюдных улицах чувствуешь себя удивительно спокойно. Колымское лето кончилось. Больше ничего не произойдет.
Кто хочет ощутить здесь атмосферу золотой лихорадки и кабацкого разгула, того ждет разочарование. Люди в Магадане дисциплинированные, переходят улицу только на зеленый, даже если машин не видно. Раньше такое рассказывали про Германию, сегодня мы видим это на краю России. Ресторан “Северный”, в котором начинал свою музыкальную карьеру Михаил Шуфутинский, давно снесли. На его месте возвели часовню.
Зато появились современные гастробары. На берегу бухты Нагаева вы встретите хипстерскую кофейню, где вам предложат малиновый раф и безалкогольный глинтвейн. Возле маяка, ставшего символом города, устроен парк с аттракционами и ландшафтным дизайном, напоминающим московское Зарядье. А на новенькой сияющей набережной невольно подумаешь: а чем это хуже Сочи в конце сезона? Тем более что и вода в Охотском море в это время вовсе не ледяная.
Магадан - маленький город, хоть и областной центр. Сегодня здесь живет меньше 90 тыс. человек, то есть вместительный Boeing 777 с каждым рейсом доставляет в город или увозит из него почти половину процента от его населения. Город молодой, первое постоянное поселение здесь появилось лишь в 1929 году, а здания, позволяющие говорить об архитектурном стиле (неоклассицизм, ни больше ни меньше), стали строить только в 1950-е.
И тем не менее за Магаданом в русской культуре тянется очень внушительный след. Пусть “магаданский текст” и не столь разработан, как петербургский или московский, но все же столь значимые книги, как “Колымские рассказы” Варлама Шаламова и “Территория” Олега Куваева, были написаны далеко не про каждый российский регион.
Магадан и Колыма - герои множества песен. В день выборов эти песни безостановочно лились из репродукторов вдоль проспекта Ленина и, кажется, ни разу не повторялись. Среди них, впрочем, не было самых важных: великой народной песни “Я помню тот Ванинский порт”, “Облаков” Александра Галича, “На материк” Александра Городницкого.
Высоцкий столько раз упоминал Магадан в своих песнях, что благодарные магаданцы назвали именем Владимира Семеновича местный аэропорт, хотя он провел здесь всего два или три дня.
Магадан всплывает даже там, где его вроде бы и быть не должно. Поэт Николай Заболоцкий не был на Колыме, он отбывал срок в Хабаровском крае, потом на Алтае, но его единственное стихотворение на лагерную тему - “Где-то в поле, возле Магадана”. А тот же Высоцкий в фильме “Место встречи изменить нельзя” запустил в народ крылатое выражение “солнечный Магадан”, хотя первоначально в сценарии была “солнечная Коми”. И нельзя не вспомнить фразу из “Бриллиантовой руки”: “Будете у нас на Колыме - милости просим!”
Русские “северá” гораздо обширнее Магаданской области, однако их образ в культуре сфокусирован именно на Колыме как окончательном русском фронтире. Эрнст Неизвестный украсил Магадан скульптурой “Маска скорби”, но Колыма - символ не только отчаяния, но и надежды. “Будь проклята ты, Колыма, что названа чудной планетой!” И у Галича облака “в милый край плывут, в Колыму”. Есть в этом нечто большее, чем сарказм. Что же именно?
Легендарная “Земля Санникова” была ведь не только ошибкой исследователей, исправленной в течение столетия, но и отражением великой мечты русского человека, который, идя на север и на восток, забираясь в места, все менее и менее пригодные для проживания, все же подспудно надеялся, что за следующим хребтом, перевалом или проливом перед ним откроется земля обетованная. И если уж объективные географические закономерности исключают обнаружение оазиса за полярным кругом, стало быть, стоит по крайней мере попытаться устроиться по-человечески на достигнутых рубежах. Видимо, эта мечта двигала Эдуардом Берзиным, главным чекистом и хозяином Колымы в 1930-е годы, когда он взялся за проект “Колымской Венеции” - островного города у впадения реки Таскан в Колыму. Берзина арестовали и расстреляли, и в это же самое время аномальный паводок смыл все начатые им постройки - так символично получилось.
Но та же мечта живет и в сегодняшних планах - создать под Магаданом горнолыжный курорт международного значения, уникальный тем, что сезон на нем может длиться до десяти месяцев.
Колымский край малолюден, сюда не приезжают жить для своего удовольствия, люди здесь нужны только для дела. Но в Магадане мне говорили: каждый, кто провел здесь хотя бы два или три года, всю последующую жизнь чувствует себя магаданцем и радуется, встречая земляков с Колымы. Мне, впрочем, кажется, что даже несколько дней, проведенные здесь, раз и навсегда что-то меняют в составе человеческой души.