Все кругом говорят: появился турист.
Петр Мамонов
В колонке от октября сообщил читателям новость из серии “разговоры о самом важном”:
“Госдума приняла в первом чтении законопроект, прямо разрешающий сплошные рубки в рамках строительных проектов в центральной экологической зоне озера Байкал”.
Некоторые не поняли. Другие не поверили: мы, конечно, не питаем иллюзий, но не может быть, чтобы вот так в открытую, напоказ. А самые стойкие стали искать для невообразимого хоть какие-то рациональные мотивы. Что вдруг понадобилось строить в заповедной зоне уникального озера, которое составляет достояние Отечества и Человечества именно в нормальном, не застроенном виде? Наверное, секретные объекты для обороны страны.
Нет, ничего секретного. Мотивировка простая, как кагоцел: “в целях туристического освоения Байкала”.
Забавно со временем меняется смысл слов. В политике левое стало справа, а правое слева, так что наши журналисты могут обозвать “крайне правыми” тех американских конгрессменов, которые помешали Байдену в его заботах о вооружении украинского нацизма. Простая бытовая лексика тоже выворачивается наизнанку. Кого советские люди представляли себе при слове “студент”? В самом несерьезном варианте гайдаевского Шурика, который даже в комедии учился старательно, местами самозабвенно (новелла “Наваждение” в “Операции “Ы”). Сейчас высшее образование скорее досуг, никого ни к чему не обязывающий. Ни вуз, ни студента, ни выпускника. Похожая метаморфоза со словом “турист”. Вспомним популярную в СССР песенку Евгения Жарковского на стихи Сергея Михалкова “Веселый турист”.
Крутыми тропинками в горы,
Вдоль быстрых и медленных рек,
Минуя большие озера,
Веселый шагал человек.
При всем молодецком задоре - “мы смело пройдем ледники” - путь у героя нелегкий. Туризм в тогдашнем понимании - разновидность массового спорта (не путать с олимпикулёзом). Требовал усилий, знаний и умений (включая навыки выживания, как мы видим, и сейчас не лишние) без серьезных вложений со стороны. Дорогу в горы никто эскалатором не оборудовал. Даже плиточкой не выкладывал.
Потом туризмом стали называть массовое перемещение отдыхающих за тридевять земель в специально обустроенные места. Еще говорят: путешествия. Путешественник по системе “всё включено”. Колумб, Дежнев и Паниковский.
Накануне пандемии я задавался вопросом, “насколько оправданно наше превращение в Homo volans - человека летающего. С точки зрения глобализации, конечно, оправданно: биомассу надо постоянно перемешивать, чтобы не прирастала к почве и не структурировалась”. Поймите правильно. Трудящийся человек имеет полное право на отдых, в том числе пассивный (если работал в шахте, почему бы на пляже не полежать), и спасибо капиталистам, что привели отрасль в нормальное состояние, без попрошайничества в аэропортах и хамства в отелях.
Но всему свое место. И мера. Нынешние масштабы массовых “путешествий” сокрушительны для нашей маленькой планеты. Особенно обустройство тех самых специальных мест, куда кинуть тушку. Посмотрите, как похорошели курортные побережья Средиземноморья. С Байкалом будет то же самое. И польза для людей сомнительная, начиная с того, что далеко не очевидна связь между туристической активностью и трудом. Скорее наоборот, как в старом анекдоте про баню: отдыхать опять уехал тот, кто и дома ничего не делал (креативил). Говорят, каждому необходимо посмотреть своими глазами на прекрасные города Италии, Швейцарии и Франции. С начала 90-х насмотрелись. И чем это обогатило нашу градостроительную мысль? Бетонными фаллосами?
После пандемии и санкций появилось новое обоснование, патриотическое: раз за границей нам не очень рады, давайте развивать внутренний туризм, он воспитает любовь к собственной стране. Но это похвальное чувство начинается с малой родины. Если человек ее не знает и не любит, равнодушно наблюдая у себя под окном торжество безликой и бессмысленной урбанины, а то и поддакивает: “город должен развиваться”, - зачем ему такому Камчатка и Байкал? И главное: зачем он Камчатке и Байкалу.