Древнейшая цивилизация Земли подарила миру то, без чего он сегодня не обойдется: духовные практики и медицинское искусство, математические знания и шахматы... Страна многоруких богов и несметных сокровищ всегда может удивить и даже шокировать. В Индии всего — много. Множество несчастий и множество социальных сил, готовых с ними бороться.
Материал опубликован в "Профсоюзном журнале" № 2, 2017
Пожалуй, ни одно другое государство не оправдывает звания страны контрастов так, как Республика Индия. Она бьет рекорды по богатству и нищете одновременно. Страна несметных сокровищ, космическая держава, динамично развивающаяся экономика — и невообразимая нищета каждого пятого жителя.
В 2016 году, по данным World Economic Forum и Международного валютного фонда, Индия вышла на первое место в мире по темпу роста ВВП, потеснив Поднебесную, а по его реальному уровню — на третье, оставив далеко позади Японию. По количеству миллиардеров исследовательский институт Hurun Report также ставит Индию на почетное третье место — после Китая и США.
При этом на долю Индии приходится треть всех бедняков мира, утверждает Всемирный банк, а пятая часть индийцев живет за чертой бедности, имея уровень дохода ниже стандарта Всемирного банка (1,9 доллара в день на 2015 год).
Трудящимся есть за что бороться — и они борются. И сейчас, и много лет назад. Вся история борьбы связана с национально-освободительным движением. А еще на ней лежит индийская печать удивительного многообразия. Многообразия во всем. Здесь живут 1,3 млрд человек, которые говорят на 1600 диалектах (на официальном и самом распространенном языке хинди говорит всего 40% населения) и молятся миллионам богов. Здесь живут индуисты, буддисты, мусульмане, сикхи, христиане... Время от времени индийцы, конечно, ссорятся. Индуисты враждуют с мусульманами, мусульмане — с индуистами, сикхи — с теми и другими. Но в целом они благожелательные и терпимые люди, привыкшие жить тесно, плечом к плечу. Но «рядом» — еще не значит «вместе», и преодоление разобщенности — бессрочный ориентир для них.
Индия от зари времен пестра, как лоскутное одеяло. И эти ее кусочки-княжества были сшиты однажды в одно целое потомком Тамерлана Акбаром в эпоху империи Великого Могола, в XVI веке. Но через полтораста лет индийскую землю вновь раздирали внутренние распри и атаки воинственных соседей.
Затем пришла колониальная эпоха. В манящую Индию чередой тянулись португальцы, голландцы, датчане, англичане, французы... Британская Ост-Индская компания за двести лет смогла вытеснить конкурентов, и к середине XIX века большая часть Индии была в ее руках.
В таких условиях волна национально-освободительного движения поднималась куда выше, чем рабочего. Точнее, рабочее было тесно вплетено в общее стремление стряхнуть власть чужеземцев-эксплуататоров. Восстание сипаев (наемные солдаты в колониальной Индии) против колонизаторов в 1857 году переросло в войну за независимость, в которой участвовали отнюдь не только сипаи, но и примкнувшие к ним крестьяне. Война опрокинула Ост-Индскую компанию, и английская королева стала править колониями напрямую.
Англичане за три с половиной века своего владычества успели оставить след в виде «демократических принципов» и разоренных территорий. «Жемчужина британской короны» лишь в первые 15 лет принесла владельцам миллиард фунтов стерлингов (по подсчетам американского историка Брукса Адамса), позволила Англии благополучно развиваться и даже дала запал на промышленную революцию. Местное население, кроме части сокровищ, потеряло 40 млн человек, погибших только от голода.
Национальное движение наступало со всех сторон, вовлекая разные слои населения с разными взглядами на способы достижения независимости: от силовых до мирных. Мирные методы оказались во многом решающими — и в этом тоже специфический индийский знак.
Важные битвы стали проводиться именно на политической арене. В 1885 году был создан Индийский национальный конгресс (ИНК) — старейшая и самая большая политическая партия страны. В 20-х годах XX века главной ее идеологией стало учение Махатмы Ганди, построенное на принципе ненасилия.
Голодовки и харталы отныне стали популярными методами борьбы. (Хартал — форма всеобщей забастовки, в которой не только трудящиеся отказываются от работы, но и участвуют самые широкие круги населения: закрываются торговые лавки и проводятся народные митинги.) И то, и другое — в русле индийских традиций. Голодовка вообще, можно сказать, часть национальной культуры. Индийцы издавна взяли в привычку голодать, не только следуя духовным практикам, но и добиваясь социальной справедливости. Голодали поодиночке кредиторы в доме должника, коллективно отказывались от пищи брахманы, требуя политических смещений и назначений. Национальное освободительное движение сделало голодовку инструментом в практике ненасильственной борьбы.
А хартал стали активно использовать именно в новое время. Для Индии с ее огромной численностью жителей это приходилось очень кстати. И сейчас акции в Индии проходят именно по такому, всеохватному сценарию. Бастовать — так всем!
Один такой хартал стал причиной кровавой драмы, а она, в свою очередь, — поворотным пунктом в истории страны. 13 апреля 1919 года в Амритсаре — священном городе сикхов — была расстреляна мирная демонстрация.
Бригадный генерал Реджинальд Дайер дал команду открыть огонь по густой толпе без предупреждения. Площадь Джаллианвала-багх с трех сторон окружена высокими стенами, а с четвертой выход перекрывали солдаты. По официальным данным, были убиты 379 человек и около 1200 получили ранения, причем помощи им не оказали. Индийские историки считают эти цифры очень заниженными.
Осмыслив трагедию, Махатма Ганди (один из руководителей и идеологов движения за независимость Индии от Великобритании) как раз и предложил объявить ненасильственное сопротивление английскому владычеству. Эта «война по-индийски» привела к победе в борьбе за независимость, а ее методы, включая хартал и голодовку, и сегодня — в арсенале профсоюзного движения.
Сатьяграха — «упорство в истине», глубоко индийский способ добиваться цели: не бросаясь к ней со штыком наперевес, но продвигаясь вперед неотвратимо, как тяжелые воды священного Ганга. Сатьяграха, сформулированная Ганди, призывает к совести и благоразумию оппонента. Эта, казалось бы, идеалистическая философская установка работала эффективно: политика гражданского неповиновения и отказа от сотрудничества, когда ее придерживаются огромные массы народа, — реальная сила.
Бойкот объявлялся всему английскому: выборам в законодательные органы, судам, учебным учреждениям, службе в армии, работе в администрации, товарам и самим законам. Английские ткани сжигались на площадях, чиновники-индийцы увольнялись, тюрьмы были полны «мирными нарушителями», но ненасильственное сопротивление продолжалось.
В 1947 году англичане, наконец, передали власть в «индийские руки». Страна была разделена на два доминиона — Индию и мусульманский Пакистан.
Первым премьером независимой Индии стал Джавахарлал Неру, ориентированный на социализм, развитие государственного сектора экономики, борьбу с бедностью. Его дочь Индира Ганди (Ганди — по мужу, однофамильцу Махатмы Ганди. — Прим. ред.) продолжила эту политику, но еще более левым путем, национализировав крупнейшие банки и разворачивая социальные программы. Затем ее сын Раджив Ганди ушел чуть правее, ориентируясь на либерализацию экономики, но не отвергая «курс Неру». И семья Неру-Ганди, и последующие лидеры партии ИНК заявляли о борьбе с бедностью, делая ее своим центральным лозунгом. Но ни один из руководителей государства не смог справиться с задачей полностью, делая отдельные шаги к ее решению. И чем дальше – тем настойчивее звучал голос профсоюзов.
В Индии трудовое право имеет давнюю историю. Существенная его часть досталась индийцам со времен английской власти. Например, акты об охране труда были приняты еще в 1881, 1891 и 1911 годах, а закон о профсоюзах — в 1926-м. Он регулирует создание профсоюзных организаций и их функционирование. В частности, устанавливает норму, при которой профсоюз может быть создан: заявление на регистрацию должно быть подписано не менее чем 7 сотрудниками. В законе также перечисляются цели, на которые могут быть потрачены профсоюзные средства. Кроме зарплаты сотрудников профаппарата, это, например, проведение трудовых споров, компенсации членам профсоюза за убытки в ходе таких споров, поддержка периодического печатного издания, публикующего материалы на социально-трудовые темы.
После провозглашения независимости были приняты акты, реформирующие трудовое законодательство: о промышленных спорах, о фабриках, о минимальной заработной плате, о трудовом договоре и др.
Главным документом, фиксирующим основные права, и не только гражданские, но и трудовые, стала Конституция, принятая в 1949 году. Конституция запретила всякую дискриминацию по кастовому признаку, гарантировала равные возможности в сфере занятости, закрепила право работников на создание профсоюзных организаций.
Все законы, связанные с регулированием трудовой деятельности, принимаются на государственном уровне, но правительства штатов Индии в соответствии с Конституцией страны имеют право вносить в них изменения. Особенно сложно организована норма минимальной зарплаты. МРОТ устанавливается федеральным правительством и правительством штатов — причем в зависимости от сектора экономики, профессий и уровня квалификации. На федеральном уровне утверждается «минималка» для 45 основных видов трудовой деятельности, а на уровне штатов — для 1232. На выходе — таблицы с бесконечными рядами цифр.
И все же эта разветвленная и выверенная многими десятилетиями система трудового законодательства не гарантирует справедливости трудовых отношений и процветания рабочего класса.
В Индии ежегодно гибнут на производстве около 40 тысяч человек. Незаконно эксплуатируется детский труд и труд индийских мигрантов. Заработки — нищенские. Не редкость, что человек получает около 30 центов в час. Налог на доходы физического лица отбирает у граждан 25% заработка (на 2016 год). Немудрено, что в стране процветает теневая экономика и неформальная занятость.
Кумар живет в самом загадочном и легендарном городе Индии — Варанаси. Древний город — тугой клубок тесных улочек и тупичков, с узкой полоской неба вверху. Сюда приезжают толпы туристов, и Кумар нанимается к ним гидом. Определенной таксы у него нет, договаривается с каждым индивидуально. Других занятий тоже нет. Кумар образован, учился в колледже (большая редкость) и говорит на всех основных европейских языках да еще японском. Он одет просто и по виду ничем не отличается от других смуглых и худых индусов, но очень уважаем. У него бизнес и статус, с ним уважительно здороваются прохожие.
И в Варанаси, и в других городах много и тех, кто без бизнеса и статуса пробивается случайными заработками. Однако не все они считаются бедными. Это — средний класс Индии. Есть и такие, кто спит на картонках, постеленных на полу, и живет на улице, под тряпичным навесом. Там же ест, пьет, моет посуду и моется сам. И это тоже иногда не самый скверный вариант.
В индийских трущобах копошатся существа, похожие на людей. Их не боятся, но с ними не общаются. Привычка так жить и так воспринимать жизнь — не только следствие нищеты. Она освящена тысячелетней традицией деления на касты, точнее, на касты и подкасты: варны и джати. Джати — деление по роду занятий, похожее на цеха средневековой Европы, но строго оберегаемое ритуалом.
Многие не входят ни в какую варну, они вне этой системы, неприкасаемые. Это 20% населения страны. С кастовостью боролся Махатма Ганди и другие прогрессивные лидеры, а Конституция четко зафиксировала полное юридическое равноправие представителей всех варн и джати, включая неприкасаемых. Дискриминацию убрали, а деление — нет. В приложении к Конституции — список из примерно 3000 джати. Эти списочные джати — результаты переписи населения. И несмотря на провозглашенное гражданское равенство, кастовая иерархия сохраняется в быту.
— Когда дети приходят поступать в колледж, комиссия всегда спрашивает: «А кто твой отец? А мать?» Понимаете? — спрашивает Рахул из города Ченнаи и тут же поясняет: — Да просто по профессии и по фамилии понятно, что за ребенок, из какой семьи. Знаете, отношение может быть всякое. Может, и не понравится. Зависит от комиссии.
Сам Рахул, будучи выходцем из третьей варны — вайшьев, женился на девушке из высшей варны — брахманов. Вот такой мезальянс. Теперь жена «пала» до его уровня, и ее семья не общается с нею.
Контраст «профессий» иллюстрируется на каждом шагу. В роскошном храмовом комплексе на ступенях возлежат очень полные брахманы в белых одеждах. А босые чернорабочие грузят балки. В железнодорожном вагоне второго класса сидит на нижней полке чрезвычайно упитанный человек в халате. С ним слуга — юркий сухой человечек. Носит чай своему хозяину, покупает (за его рупии) еду. А потом — вовсе несусветное: толстяк лег, ноги вытянул, что-то гаркнул — и вот уже слуга массирует ему черные пятки.
Исторически сложилось, что основные индийские профсоюзы находятся под контролем политических партий, а значит, их позиция определяется политической идеологией. Законодательной регламентации для самих партий в стране практически нет. А вот партий достаточно: и общеиндийских, и локальных — всего несколько сот. Многие из них имеют свое «общественное приложение» в виде профсоюзов, которые действуют (или бездействуют) в зависимости от партийной политики.
Самый крупный профцентр — Индийский национальный конгресс профсоюзов — объединяет свыше 3000 профсоюзных организаций (почти 6 млн человек разных специальностей). Образован все в том же 1947 году под эгидой Индийского национального конгресса. Во Всеиндийском конгрессе профсоюзов, который действует под руководством компартии Индии, состоят более 3 млн человек. Союз индийских рабочих, собравший порядка 4 млн человек, находится под влиянием центристской партии Джаната дал. Конгресс объединенных профсоюзов ориентируется на ряд левых партий и организаций, Союз рабочих Индии — на правящую ныне правую Бхаратия Джаната парти. Кроме них, в Индии существуют автономные профобъединения и отраслевые профсоюзы, а также массовые крестьянские организации, находящиеся под влиянием компартии.
Между некоторыми профцентрами налажены связи и сотрудничество, но борьба партий и противостояние предпринимателей тянут в разные стороны.
Несмотря на обилие профсоюзов, рабочая борьба в Индии порой идет и вне их, в виде «несанкционированных» выступлений на отдельных предприятиях. Они — не редкость, но тонут в многомиллионных акциях, организуемых профсоюзами. Впрочем, когда дело того стоит, за него выходят все дружно.
Свои харталы профсоюзы проводят массово и методично. В последние годы акции всеиндийского масштаба, направленные против неолиберальных реформ, проходят практически ежегодно.
Так, в феврале 2012 года множество профцентров левой направленности провели суточную масштабную забастовку, в которой участвовали более 100 млн работников разных отраслей. Люди выступали против приватизации государственных предприятий и за улучшение условий труда, контроль цен, создание рабочих мест, повышение зарплаты. Через год 11 национальных профсоюзов снова провели многомиллионную забастовку – уже двухдневную, с той же повесткой.
В 2014 году народ Индии свои протестные настроения выразил на парламентских выборах. Правящий Индийский национальный конгресс утратил доверие, и сокрушительную победу одержала правая националистическая партия Бхаратия Джаната парти.
На посту премьер-министра оказался лидер партии Нарендра Моди. Он объявил о замысле превратить Индию в великую державу, а для этого преодолеть, наконец, наследие времени обретения независимости: зарегулированность экономики государством. Значит, правительству нужны реформы, направленные на либерализацию торговли — в том числе через изменение трудового законодательства, упрощающие порядок увольнения работников и закрытия предприятий.
В сентябре 2015 года прошла всеиндийская акция протеста, в которой участвовали 150 млн человек. Банки, правительственные организации, заводы остановили работу на сутки, дороги были перекрыты, улицы заполнены толпами. Десять центральных профсоюзов призвали народ к забастовке против трудовых реформ, продвигаемых правительством Моди.
Ровно через год профсоюзы вновь провели акцию, беспрецедентную по масштабам: 180 млн индийцев — строителей и банкиров, водителей и госслужащих, учителей и врачей, страховых агентов и почтовых работников — вышли на улицы городов по всей стране. Список единых требований все тот же: остановить рост цен и безработицы, создать рабочие места, повысить минимальную зарплату, гарантировать социальное обеспечение для всех работников, не допускать приватизации предприятий стратегических секторов, не изменять трудовое законодательство в угоду работодателям.
8 ноября 2016 года правительство Моди объявило о демонетизации. Из обращения вышли две банкноты, которые составляли 86% всех находящихся в обращении рупий. Цель реформы — борьба с коррупцией и «серыми» доходами. Правительство оказалось не готово удовлетворить спрос на новые купюры, а поскольку старые уже «не в счет», на рынке их никто не принимал. Неформальная экономика и малый бизнес приостановили работу. У банков и банкоматов выстраивались огромные очереди. После Нового года напряжение спало, но кто выиграл от такого финта, неясно. Процедура демонетизации влетела в копеечку не только частникам, но и бюджету страны.
Демонетизация вызвала недовольство населения, по стране прокатились протесты, но далеко не такие многолюдные, как акции за трудовые права. Не все «партийные» профсоюзы их поддержали. Только в единстве — сила. И хотя даже многомиллионные выступления до сих пор не принесли трудящимся полного удовлетворения их требований, они знают, как действовать: мирно, настойчиво, волна за волной — до победы.