На вопросы «Профсоюзного журнала» ответил председатель Федерации профсоюзов Санкт-Петербурга и Ленинградской области Владимир Дербин
Материал опубликован в "Профсоюзном журнале" № 1, 2018
— Владимир Георгиевич, возглавляемая вами федерация профсоюзов — единственное в России профобъединение, чья деятельность распространяется сразу на два региона — Санкт-Петербург и Ленинградскую область. В чем специфика структуры и работы профцентра?
— Как известно, в 1993 году Санкт-Петербург получил статус города федерального значения — город и Ленинградская область стали разными субъектами РФ. При этом структура нашей федерации профсоюзов буквально до середины 1990-х традиционно объединяла областные комитеты отраслевых профсоюзов. Названия членских организаций пришлось изменить. Отмечу, что мы работали и работаем с двумя губернаторами, с двумя союзами промышленников и предпринимателей, с двумя законодательными собраниями. Как и с другими организациями, с которыми сотрудничают профсоюзы, — и в городе, и в области. На два региона работает только ГУВД и Пенсионный фонд.
А проблемы начались, когда в Санкт-Петербурге решался вопрос с предоставлением льгот ветеранам труда. Но поскольку организации отраслевых профсоюзов назывались обкомами, их отстранили от участия в этом процессе. «Раз вы называетесь областным комитетом, так и идите решать вопросы в Ленинградскую область», — такая была аргументация. И мы не могли доказать, да никто и не хотел понимать, что профсоюзы наши — и городские, и областные одновременно. Теперь ЛФП объединяет территориальные и даже межрегиональные организации отраслевых профсоюзов. Но название — Ленинградская федерация профсоюзов — мы решили оставить, как устоявшееся традиционное словосочетание. Хотя правильно — Федерация профсоюзов Санкт-Петербурга и Ленинградской области.
— Наверное, территориальным комитетам профсоюзов тоже непросто сотрудничать сразу с двумя регионами. Отличается ли специфика работы с городом и с областью?
— Конечно. Да и структура профсоюзов в каждом из регионов разная. Дело в том, что в городе консолидированный бюджет. Районы Санкт-Петербурга не располагают бюджетом — один губернатор, он глава всего города. Есть 111 муниципальных образований, но у них бюджеты мизерные и функции, можно сказать, незначительные. Поэтому мы, как правило, работаем напрямую с городским правительством Санкт-Петербурга. Но есть исключения. Например, у теркома Общероссийского профсоюза образования действуют еще и городские районные комитеты. Есть такая практика и, например, в профсоюзе работников здравоохранения.
А в Ленинградской области у каждого муниципального образования второго уровня — а их там 18 — свой бюджет. В каждом районе профсоюзы имеют свою структуру — координационный комитет. А у координационного комитета есть партнеры в лице администрации и объединения промышленников и предпринимателей района муниципального образования Ленинградской области.
— То есть в каждом районе действует своя трехсторонняя комиссия?
— Да. В городе она одна. А в области трехсторонняя комиссия есть и на уровне региона, и в муниципальном образовании. Мы участвуем в работе каждой, проводим выездные мероприятия в области. Выделяем автобус, собираем бригаду и приезжаем в район. Общаемся с администрацией, профсоюзными организациями, оказываем юридическую помощь… А заседания трехсторонних комиссий города и области традиционно проходят в помещениях правительств, или объединений работодателей, или во Дворце Труда.
— Площадка одна, профсоюзная. Но при этом взаимодействие с социальными партнерами на уровне области и на уровне города, наверное, отличается?
— И существенно. Во-первых, в комиссиях — разные представители, во-вторых, разные губернаторы. Да и финансово-экономические возможности в каждом регионе совершенно разные. Кроме того, за 13 лет и в городе, и в области поменялось уже по две команды управленцев. И с каждой профсоюзам приходилось заново налаживать сотрудничество. Мы поставили цель: в профсоюзах должны быть грамотные специалисты для переговоров с представителями социальных партнеров. И подготовили профессиональных переговорщиков и в городе, и в области. Да, в процессе обсуждения того или иного вопроса возникают споры, да, мы ругаемся, но в итоге профсоюзы умеют, научились уже квалифицированно разъяснять соцпартнерам свою позицию. И доказывать не эмоционально, а аргументированно, на основе анализа ситуации.
Численность ЛФП — 531 146 человек (на 1 января 2017 года).
Три крупнейшие членские организации ЛФП:
— Территориальная организация Санкт-Петербурга и Ленинградской области профсоюза работников народного образования и науки РФ;
— Территориальная Санкт-Петербурга и Ленинградской области организация профсоюза работников здравоохранения РФ;
— Межрегиональный профсоюз работников жизнеобеспечения Санкт-Петербурга и Ленинградской области.
— Один из таких примеров — это обсуждение принятия в Санкт-Петербурге соглашения о минимальной заработной плате, обязательного к исполнению для всех работодателей, кроме администраций бюджетных организаций федерального уровня. Договориться мы не могли два года…
Дело было так. Профсоюзы поставили задачу: минимальная заработная плата — это первый разряд тарифной сетки или минимальный должностной оклад. А все надбавки должны идти сверх этого, потому что минимальная зарплата — это гарантированная часть оплаты труда за месяц работнику, на которую он может прожить физиологически. Российское законодательство, к сожалению, этого не учитывает. Нам пришлось провести научно-исследовательскую работу, на что ЛФП, приняв соответствующее постановление, выделила порядка 2 млн рублей. Мы привлекли лучших экономистов из Санкт-Петербурга и Москвы, чтобы показать и аргументированно доказать, что минимальная зарплата — это не набор премий за месяц, а именно тарифная ставка или минимальный должностной оклад.
Потребовалось почти два года на то, чтобы профсоюзы наконец-то убедили сторону администрации — в первую очередь, а потом и сторону работодателей. И впервые в России было принято соответствующее соглашение о минимальной заработной плате в Санкт-Петербурге. В то время губернатором была Валентина Ивановна Матвиенко, а Михаил Эдуардович Осиевский, сейчас возглавляющий «Ростелеком», был вице-губернатором по финансам и экономике и координатором в трехсторонней комиссии.
— Вторым регионом, где появился подобный документ, стала Ленинградская область. И, насколько мне известно, гораздо позже, чем Северная столица…
— В Ленинградской области три стороны достаточно быстро договорились по соглашению о минимальной зарплате, которое было компромиссным документом. На 2008 год мы подписали соглашение, исходя из которого в минимальную зарплату не включались компенсационные выплаты. Потом, после того как в городе было подписано соглашение, в котором минималка равнялась тарифной ставке первого разряда, областные партнеры тоже пошли нам навстречу. И с такими параметрами соглашение подписывалось ежегодно, менялась лишь сумма (естественно, в большую сторону).
А потом команда власти сменилась, и все договоренности, достигнутые ранее, попросту рассыпались. Уточню, что новый губернатор был за предложения профсоюзов, а вот его команда — категорически против. И у нас возник мощный конфликт с областью, настолько мощный, что мы не могли подписать ни трехстороннее соглашение, ни соглашение о минимальной заработной плате. Было это в 2015–2016 годах.
— Основным камнем преткновения стало соглашение о минимальной заработной плате?
— Да. Трехстороннее соглашение и Соглашение о минимальной заработной плате — это разные документы. Знаю, что многие регионы включают вопрос о минимальной заработной плате прямо в трехстороннее соглашение. Мы от этого отошли, поскольку порядок распространения этих соглашений разный. Да, не понимали друг друга, ситуация на заседаниях доходила пусть не до кулаков, но едва ли не до оскорблений. Помню, в присутствии губернатора Ленинградской области я гарантировал вице-губернаторам отставку, если они не примут наши предложения. А они в ответ гарантировали мне отправку на пенсию (улыбается). Но в конечном счете надо отдать должное двум вице-губернаторам. Когда они наконец-то разобрались в ситуации, а главное — почувствовали, что это дает региону еще плюс к НДФЛ (зарплаты-то выше становятся!), у них «проснулось» понимание, что мы правы. И примерно через полтора года мы наконец-то подписали соглашение о минимальной заработной плате.
— Сейчас соглашение о минимальной заработной плате в каждом из регионов подписывается без трений сторон?
— Более того, в этом году мы все документы в каждом регионе подписали вообще до принятия бюджетов, которые формировались впоследствии уже с учетом трехстороннего соглашения и соглашения о минимальной заработной плате. Вот это, по-моему, идеальный вариант, и в этом смысл нашей работы! Потому что если подписать соглашения, скажем, в декабре, когда бюджет уже принят, то потом целый год будешь бороться, чтобы внести изменения в бюджет. И отмечу еще раз, что в администрациях и города, и области сегодня четко понимают: как только мы проиндексировали минимальную зарплату — через два-три месяца налог на доходы физических лиц идет ввысь. Почему? Потому что в регионах работодатели — и сектора малого бизнеса, и предприятий — уже знают, что даже «серую» зарплату ниже установленной «минималки» платить нельзя.
— А насколько вообще актуальна проблема зарплат «в конвертах»?
— К сожалению, в малом бизнесе как в городе, так и в области подобных фактов еще очень и очень много. На таких предприятиях, как правило, нет профорганизации, а значит, нет и контроля. Но даже в такой ситуации работодатели вынуждены смотреть: «Ага, сегодня “минималка” по городу 17 тысяч — я меньше этого не могу платить. Потому что меня сразу пригласят в налоговую инспекцию, а там в комиссии сидят прокурор, представитель ГУВД и прочие. И там профсоюзы». Представители профсоюзов есть во всех контролирующих комиссиях и в городе, и в области. Поэтому контроль за выполнением соглашения о минимальной зарплате очень жесткий. И это сильный рычаг.
— Хотелось бы уточнить. Когда вы говорили о размере минимальной зарплаты, вы привели одну цифру и для бюджетников, и для предприятий внебюджетного сектора. Она устанавливается единой для всех?
— Я знаю, что в большинстве регионов идет разделение: «минималка» для бюджетников и «минималка» для внебюджетного сектора. Мы — не разделяем. Причем ориентируемся именно на бюджетников. Если в бюджетном секторе могут позволить себе проиндексировать минимальную зарплату, то вы в реальном секторе экономики просто обязаны это сделать. Иначе это будет нонсенс! К тому же раньше в сферах образования, здравоохранения, культуры заработная плата была действительно существенно ниже, чем в реальном секторе. Однако благодаря майским указам ее удалось существенно повысить. Но надо сказать, что одинаковый подход к бюджетникам и внебюджетной сфере распространяется не только на минимальную зарплату…
Санкт-Петербург
С 1 января 2017 года – 16 000 рублей, с 1 января 2018 года — 17 000 рублей. При этом тарифная ставка 1 разряда не должна быть менее 13 500 рублей.
Размер МЗП не является ограничением для реализации более высоких гарантий по оплате труда и включает минимальную сумму выплат работнику, отработавшему норму рабочего времени, установленную законодательством РФ, и выполнившему нормы труда (трудовые обязанности), включающую тарифную ставку (оклад) или оплату труда по бестарифной системе, а также доплаты, надбавки, премии и другие выплаты, за исключением выплат, производимых в соответствии со статьями 147, 151, 152, 153, 154 ТК РФ. При этом компенсационные выплаты не включаются в МЗП.
Месячная заработная плата работника, работающего на территории Санкт-Петербурга и состоящего в трудовых отношениях с работодателем, в отношении которого действует настоящее Соглашение, не может быть ниже 17 000 рублей при условии, что работником полностью отработана за этот период норма рабочего времени и выполнены нормы труда (трудовые обязанности).
Ленинградская область
С 1 января 2017 года — 10 850 рублей, с 1 января 2018 года — 11 400 рублей.
Размер МЗП не является ограничением для реализации более высоких гарантий по оплате труда.
Месячная заработная плата работника, работающего на территории Ленинградской области и состоящего в трудовых отношениях с работодателем, в отношении которого действует настоящее Соглашение, не может быть ниже 11 400 рублей при условии, что работником полностью отработана за этот период норма рабочего времени и выполнены нормы труда (трудовые обязанности).
— И в каких еще вопросах ситуация стала равнозначной?
— Для начала — предыстория. Когда вопросы детского отдыха и оздоровления были переданы в регионы, и в Санкт-Петербурге, и в Ленобласти возникла одинаковая проблема. Помню, Валентина Ивановна сказала мне: «Вы упустили соцстрах, вот и занимайтесь детским отдыхом сами, а я из бюджета денег давать не буду». То же самое подтвердил Сердюков Валерий Павлович, будучи губернатором Ленинградской области. Что делать профсоюзам?
Мы добивались, чтобы средства, выделяемые из бюджета города на эти цели, были не ниже тех, что ранее выделялись Фондом соцстраха. Мы провели несколько заседаний Президиума ЛФП, собрание профактива Петербурга и Ленобласти и решили организовать большой митинг протеста. Подготовили черные шары, плакаты с портретами вице-губернаторов, которых долой, и так далее. И что вы думаете? Уже назначен митинг на 16 часов, но утром того дня первый вице-губернатор приглашает меня к Матвиенко. Я подъехал. И Валентина Ивановна принимает решение согласиться с нашим мнением. Тогда мы на митинге черные шары и плакаты о ситуации в городе убрали. Оставили только тему Ленинградской области. Санкт-Петербург поступил мудро.
Но при этом компенсации за путевку были разными: для работника бюджетной сферы — 90% от стоимости, а для работника реального сектора — 50%. А когда уже зарплаты стали равными, мы сказали, что разные компенсации — несправедливо. И предложили их уравнять. Но одно дело работникам реального сектора прибавить, а другое — снизить процент компенсации для бюджетников, среди которых членов профсоюзов гораздо больше. Тем не менее теперь компенсация стоимости путевки на детский отдых для всех одинаковая — 60%.
— Бюджетники не возмущались?
— Было. Но сработал аргумент: уровень заработной платы, скажем, у врача на тот момент был выше, чем у инженера. И нам удалось убедить всех в правильности принятого решения. А на следующий, 2015 год таким же образом решился вопрос с аналогичной компенсацией и в области, которая сейчас опережает город в этом вопросе. На 2018 год уже принято решение: компенсация родителям составит 70%. Но зато в городе удалось поднять расчетную стоимость путевки, приблизив ее к реальной стоимости. Уточню. В Санкт-Петербурге расчетная стоимость путевки сейчас 26 тысяч рублей, в области — 21 тысяча. И что еще ценно, сейчас ребенок работающего родителя может отдыхать все четыре летних, а также зимнюю, весеннюю и осеннюю смены в лагере — и каждую смену с компенсацией стоимости путевки. Может поехать в любой регион России.
— Владимир Георгиевич, еще несколько лет назад в СМИ нередко проходила информация об акциях протеста в Санкт-Петербурге и Ленинградской области, связанных либо с ликвидацией или банкротством предприятий, либо с серьезными нарушениями прав работников. В последнее время подобной информации нет. Это значит, что проблем не возникает? Или их удается разрешить мирно?
— Могу сказать, что за последние пять лет серьезных экономических потрясений ни в городе, ни в области нет. Еще несколько лет назад, помимо нашумевшего на всю страну Пикалево, были проблемы на Балтийском заводе, на Адмиралтейских верфях. Сегодня судостроительная промышленность загружена на годы вперед, и среди промышленных предприятий у нас банкротов единицы. Хотя есть. И если не удается добиться сохранения предприятия, то наша задача в том, чтобы перед работниками рассчитались в первую очередь. А если этого не происходит, то мы всегда готовы выйти на акции протеста. Причем, как говорится, всем миром, невзирая на отраслевые различия. По профсоюзному признаку.
— Часто ли таким образом удается добиваться решения проблемы?
— Вы знаете, не все зависит от активности профсоюзов. Многое зависит от самих работников проблемного предприятия, от жителей города, где оно расположено. Приведу пример.
Было такое предприятие — Кронштадтский ордена Ленина морской завод, он проходил процедуру банкротства. Его работникам не возвращали долги по зарплате, и мы, собрав людей, поехали в Кронштадт проводить митинг. В акции протеста участвовал и председатель ФНПР Михаил Викторович Шмаков. Но вот что нас тогда поразило — заводчан на митинге почти не было! Долги работникам Кронштадтского завода не выплачены до сих пор. Так вот, позже я им сказал: «Ребята, вы, в отличие от Пикалево, совсем другие. Когда мы приехали в Пикалево, на протест в защиту предприятия вышел весь завод и весь город, притом очень профессионально, без всяких “пафосов”. И мы добились решения проблемы. А когда мы приехали в Кронштадт — вас практически никого не было, а мы — 20 автобусов членов профсоюза из города…» Кстати, председатель профорганизации этого предприятия до сих пор борется за работников. Но в этой борьбе поддержки трудового коллектива нет и не было никакой. Такая история.
— Насколько я помню, на Балтийском заводе все сложилось гораздо позитивней.
— Когда на этом предприятии в 2011 году возникли тяжелейшие проблемы, я, помню, приехал на заседание профкома. И там находились представители региональных властей. Мы говорили о том, что не будем сидеть сложа руки… Была назначена забастовка. Но прошло еще два заседания профкома, в которых я тоже участвовал, и нас заверили: разберемся. Присутствовали представители и со стороны властей, и со стороны работодателей. И профсоюзам было обещано, что проблема будет решена. Тогда мы отменили забастовку. На завод приехал вице-премьер правительства РФ Дмитрий Козак, который встретился с руководством, профсоюзным активом и работниками Балтийского завода. В конечном счете завод получил заказ Объединенной судостроительной корпорации (ОСК), в которую немного позже и вошел.
Вопросы, находящиеся в ведении губернаторов Санкт-Петербурга и Ленинградской области, мы решаем на месте. Гораздо сложнее «разрулить» ситуацию на предприятиях и в организациях федерального подчинения.
— В одном из своих интервью в СМИ вы говорили и о проблеме работников бюджетных организаций федерального подчинения. А именно о том, что на них не распространяется действие региональных соглашений о минимальной заработной плате. И оплата труда таких работников оказывается существенно ниже, чем в организациях региональных.
— Эту проблему мы пытаемся решить уже несколько лет. Обращались и к президенту. Но дело в том, что зарплата региональных бюджетников выше, чем у федеральных, только в нескольких регионах. А в большинстве регионов — наоборот. Это там, где принимают соглашение о минимальной зарплате с тем, чтобы она была не ниже величины минимального размера оплаты труда. Ну полный маразм! Это какая такая защита трудящегося, если на МРОТ нельзя прожить?! Я даже не воспринимаю эту ситуацию. Защита — это когда человеку гарантирована минимальная заработная плата без учета любых компенсаций.
Вот по этим причинам мы пока не можем решить проблему федеральных бюджетников, но продолжим работать в этом направлении. А в наших двух регионах, я считаю, оба губернатора — абсолютно социально ответственные люди, ведь все решения зависят в первую очередь от них. Как и представители бизнеса, входящие в оба союза промышленников и предпринимателей.
— То есть нарушений Трудового кодекса на предприятиях таких работодателей нет?
— Мы ведем мониторинг нарушений трудового законодательства. И там, где есть профорганизация, их минимум. Поэтому чаще всего приходится выезжать на предприятия, где профорганизаций нет. Но мы идем навстречу работникам и таких предприятий, тем более что между профсоюзами и Рострудом подписано соглашение о сотрудничестве. Работников, не являющихся членами профсоюзов, в приемной нашей юридической консультации два раза в неделю принимает инспектор от Роструда. А членов профсоюза мы принимаем ежедневно: даем консультации, участвуем в судах, помогаем истцам готовить соответствующие документы и т.п.
— По сообщению службы занятости Ленинградской области, в конце ноября уровень безработицы в регионе составил 0,34%. Отличается ли официальный показатель от фактических данных и какой уровень безработицы в Северной столице?
— По официальным данным, уровень безработицы в городе почти совпадает с областным. Но, как вы правильно заметили, есть два уровня: статистическая безработица — где учтены люди, обратившиеся в службы занятости, и МОТовская, включающая всех, кто не имеет работы на данный момент, но и не стоит на официальном учете. Так вот, даже по данным Международной организации труда, уровень безработицы в городе и области примерно одинаков: ниже 3%. К тому же в каждом из регионов не хватает специалистов.
— Какие именно профессии в дефиците?
— Не хватает специалистов рабочих профессий. В области, например, очень слабо развита внутренняя миграция. К примеру, была проблема в Пикалево, а в 80 километрах — город Тихвин, где набирают рабочих, гарантируют достойную зарплату и даже предоставляют жилье. Но люди не хотят уезжать из родного города. Раньше так было и в Санкт-Петербурге: люди не хотели переходить работать в другой район, даже если на родном предприятии были проблемы. Но сейчас стали гораздо мобильнее.
— В случае нехватки каких-либо специалистов возникает другая проблема — привлечение мигрантов, в том числе иностранных. Как обстоит дело с квотированием рабочих мест?
— У нас работают комиссии и в городе, и в области, и мы эту квоту обсуждаем публично: работодатели, профсоюзы и администрация. Соблюдение установленных норм жестко контролируется совместно с миграционной службой. И сегодня в миграционной политике обоих регионов ситуация устойчива.
А рабочих мест предлагается значительно больше, чем количество людей, стоящих на учете по безработице. Другое дело, что стоят на учете люди тех профессий, которых сейчас переизбыток. Допустим, юристы. Работы для них в Санкт-Петербурге нет, хотя за его пределами, в области, таких специалистов ждут. Но человек не хочет уезжать из города.
— По сообщению областной службы занятости, открыто около 73 тысяч вакансий. Насколько они привлекательны в части предложенной оплаты труда?
— Конечно, заработная плата в Санкт-Петербурге выше. Поэтому граждане из области, живущие в пределах 100 километров, хотят найти работу в Санкт-Петербурге. Хотя есть и парадоксы. В Гатчине, что в 70 км от Северной столицы, есть завод «Буревестник», где зарплата выше, чем в городе, действует отличный коллективный договор, медицинское страхование и так далее. Но люди из Гатчины едут в Петербург. Предприятие там уже перестроилось, стало суперсовременным — а народ перестроиться не успел. И человек, живущий рядом с этим заводом, едет на Кировский завод, к примеру, работать токарем.
— Давайте вернемся к делам внутрипрофсоюзным. Весной 2017 года произошло объединение профсоюзов машиностроителей, работников текстильной и легкой промышленности и оборонщиков. Я знаю, что территориальный комитет нового Российского профсоюза работников промышленности уже действует в составе ЛФП. Каким организациям, входящим в структуру федерации, стоит объединиться, по вашему мнению?
— В нашем случае речь идет не о профорганизациях разных отраслей. Ситуация другая. Например, в ЛФП входят сразу две профорганизации профсоюза работников агропромышленного комплекса — городская и областная. Один профсоюз, но две структуры. При этом в областной, кроме председателя и бухгалтера, нет других специалистов. Но объединяться с городской организацией они не хотят, и даже Центральный комитет не может повлиять на ситуацию. Это, конечно, нонсенс! Еще у нас есть еще два профсоюза судостроителей. Ситуация та же, правда, это два разных профсоюза одной отрасли.
Несколько лет назад в соответствии с уставом мы вывели восемь членских организаций из состава федерации, так как они не входили в систему ФНПР. В том числе профсоюз Кировского завода. Теперь эта организация работает самостоятельно, но не желает вступать в какой-либо отраслевой профсоюз.
— И все-таки, судя по результатам работы профсоюзов, действующая структура ЛФП эффективна.
— Я считаю, что, безусловно, горизонтальный уровень профструктуры — федерация профсоюзов, объединяющая отраслевые организации, — должен оставаться. Хотя основой работы все-таки является отраслевой профсоюз. Люди вступают в профсоюз, а не в федерацию. Федерация — это орган, координирующий или помогающий объединиться и решать вопросы совместно. Ведь у нас три блока профсоюзов, чьи мнения бывают по некоторым вопросам противоположны. И когда одни профсоюзы говорят, что надо снизить, допустим, плату за проезд в городском транспорте, отраслевой профсоюз транспортников отвечает: если снизить, мы будем нерентабельны… В группе реального сектора экономики одни интересы, у бюджетников — другие, а у профсоюзов работников сферы обслуживания — третьи.
Но мы научились снимать профсоюзные разногласия за столом переговоров. Ведь если между собой нашли компромисс, то дальше выступаем перед администрацией и социальными партнерами единым фронтом. А если бы между отраслевиками оставались разногласия, социальные партнеры перестали бы с нами сотрудничать. И так как есть три блока, я считаю, что профсоюзам реального сектора экономики надо объединяться в более мощные профсоюзы. Нам бы хотелось, чтобы во всех отраслевых профсоюзах, которые действуют в Санкт-Петербурге и области, работали все специалисты, необходимые для полноценной защиты прав работников.