На последнем заседании Общественного совета при Минтруде обсуждались вопросы одновременно важные и не очень, и это, пожалуй, единственная “новость”, вынесенная корреспондентом “Солидарности” из зала коллегии министерства. Дело в том, что обсуждавшиеся вопросы касались государственных стратегий и программ (забота о пожилых гражданах, развитие инвестпроектов) и - в перспективе - крупных бюджетных вливаний.
На фото слева направо: гендиректор Национальной ассоциации центров охраны труда Николай Новиков, советник министра труда Филипп Воронин и исполнительный директор ОООР “Ассоциация промышленников горно-металлургического комплекса России” Алексей Окуньков
Но оказалось, что сколько бы совет эти вопросы ни обсуждал, повлиять на положение дел он никак не может. Тем не менее терпеливый читатель извлечет из отчета о заседании немало интересного.
На заседание 18 июня члены Общественного совета при Минтруде собирались не спеша. В назначенное время зал был все еще почти что пуст, общественники подтягивались еще минут 10 - 15. (Оптимист, возможно, сказал бы, что зал был почти что полон.) Объяснить это можно легко: на улице лето, солнце и приятный ветерок, а в повестке дня всего два основных вопроса (третий исключили). Так что управиться рассчитывали быстро - кто-то делал ставку на сорок минут, а кто-то на два часа, что по меркам совета тоже еще по-божески. Причем вопросы, на первый взгляд, в повестке были совершенно формальные... И так оно в итоге и оказалось, поскольку прошлись по ним действительно по всей форме.
Но для начала председатель Общественного совета Елена Тополева-Солдунова сообщила коллегам, что первый замминистра труда Сергей Вельмяйкин, который неизменно участвовал в заседаниях, сменил место работы - стал главой департамента социального развития правительства. А место Сергея Федоровича на заседании совета занял другой замминистра - Алексей Вовченко. Тоже, надо полагать, не последний, так что сильно никто не расстроился.
Расстраиваться было впору спустя час, когда члены совета обнаружили, что все еще обсуждают первый вопрос повестки - о проекте стратегии действий в интересах граждан пожилого возраста до 2025 года. Необходимость такой стратегии в правительстве объясняют тем, что доля пожилых россиян с каждым годом растет. Если в 2002 году мужчин старше 60 и женщин старше 55 лет у нас было 29,8 млн, то в начале прошлого года - уже на 4 млн больше. То есть не замечать пожилых и стариков правительство уже не может.
Прямо под названием второй главы документа - “Современное положение граждан пожилого возраста в РФ” - почетное место занимают слова о том, что “всемирный демографический прогноз на ближайшие 50 лет позволяет говорить о тенденции заметного старения населения развитых европейских стран”. Так что Россия, выходит, страна вполне себе развитая и, уж конечно, европейская. Ну, хотя бы по “тенденции заметного старения”. А еще, говорится в документе, уже “на начало 2014 года на 1000 мужчин в возрасте 60 лет и старше приходилось 1869 женщин”, причем возраст женщин не уточняется.
Узнав, что государство уже отнесло его к гражданам пожилого возраста, председатель Росуглепрофа Иван Мохначук, не изменяя себе, пошел в атаку:
- Это вопрос о проекте стратегии кого? Действий - кого? То есть стратегия - чья, действия - чьи? (Выяснилось, что государства, общественных организаций и индивидуально активных граждан. - П.О.) С кого мне конкретно спрашивать за конкретные действия? “Сколько вешать в граммах” - кто будет отвечать? Государство? А государство - это кто?
Вопрос остался без ответа. Впрочем, ответ и не требовался: все сидящие за столом и так прекрасно знали, кто. И заниматься ему придется очень многими вещами. Согласно стратегии, это и материальное обеспечение пожилых людей, и медицинская помощь, и социальное обслуживание, и образование с культурой, включая физическую.
Слава богу, кое-что уже сделано или вот-вот будет. Например, “содействие занятости, профессиональной и личностной самореализации”, а также “формирование комфортной потребительской среды”. Занятостью пожилых граждан государство озабочено давно и, есть опасения, всерьез и надолго. Так, министр труда Максим Топилин, пока его общественные советники обсуждали стратегию, заявил на Санкт-Петербургском международном экономическом форуме о том, что “нам через какое-то количество лет повышать пенсионный возраст придется” (источник цитаты РИА “Новости”). Объяснил это министр тем, что количество трудоспособных россиян сокращается на 600 - 700 тысяч человек в год - это, как мы выяснили выше, “европейская развитость” сказывается.
О комфортной же потребительской среде в наши дни не говорит только ленивый. Инфляция, кризис, заморозка зарплат, санкции, сокращения (простите, оптимизация), приостановка производств... Сплошной комфорт, в общем, и сколько он еще продлится, неизвестно, дай бог ему здоровья.
- Мы зачастую, не умея пользоваться тем инструментарием, который есть, пытаемся изобретать что-то новое. И чиновники до бесконечности изобретают, изобретают... И не понимают того, что надо что-то подстроить (! - П.О.) “в консерватории” - и все будет работать нормально! - засомневался Иван Мохначук в необходимости обсуждаемой стратегии как таковой.
- Сейчас у нас есть конкретное решение. Стратегию... никто отменять ее разработку не будет. Время наше дорого, - устало напомнил председатель комитета по социальной политике “Деловой России” Сергей Рыбальченко.
На том, собственно, и порешили.
Слово взял директор департамента занятости населения Минтруда Михаил Кирсанов. Он выступил с докладом по второму вопросу - “О реализации плана мероприятий по повышению мобильности граждан на 2014 - 2018 годы”.
- Не секрет, - начал он, - что и сейчас граждане широко пользуются возможностью свободного перемещения, в том числе в поисках труда, из города в город, из региона в регион.
Оказалось, что речь идет о том, чтобы стимулировать граждан перемещаться не только в Москву и Питер, но и в другие регионы. В те, “где развиваются инвестиционные проекты”.
- И было решено, что стимулировать нужно прежде всего работодателей, - продолжил Кирсанов, - которые готовы обеспечить специалистам переезд, трудоустройство, обустройство на новом месте, может быть, получение дополнительного образования.
В результате в конце прошлого года решили дать регионам право выбирать, “куда определять такого рода работников”. То есть каких работодателей побаловать внутренними трудовыми мигрантами на тот случай, если совсем уж надоели внешние. (Правда, Михаил Кирсанов подчеркнуто говорил именно о квалифицированных специалистах.)
Схема выглядит так. Пятнадцать избранных для пилотной версии программы регионов (на “северах” и Дальнем Востоке, в Сибири плюс в Калужской области) готовят списки “на представление” инвестпроектов в Москву, а Роструд с Минтрудом выбирают лучшие и “готовят списки на предоставление соответствующих средств”. Регионы передают эти средства работодателям, которые тем самым “компенсируют свои расходы на привлечение работника”. Деньги работодатель получает, правда, только в том случае, если конкретный специалист уже отработал у него три месяца.
Что касается сумм, то это около 150 тысяч рублей на одного человека из федерального бюджета, 75 тысяч - из регионального и еще примерно 75 тысяч - от самого работодателя. То есть привлечение одного работника из другого региона обойдется работодателю примерно в четверть настоящей “стоимости”. Первый ожидаемый “выхлоп” - переезд к новому месту работы около трех тысяч человек за 500 млн рублей из федерального бюджета.
Вопросов у членов Общественного совета к докладчику накопилось много. Как, возможно, и у читателя. Ну вот, например: настолько ли нуждается крупный инвестиционный проект в такой мизерной финансовой помощи (500 млн рублей, размазанные по 15 регионам и еще большему количеству проектов)? Какой вообще смысл тратить на это бюджетные деньги? (Этот вопрос особенно волновал Ивана Мохначука.) И что это за капля в море планов по повышению мобильности населения (в направлении “северов”), когда на “северах” десятки тысяч людей ищут возможности уехать в более теплые края?.. А как же, кстати, программа переселения соотечественников из-за рубежа?.. И зачем везти на инвестпроекты “варягов”, когда можно переобучить местных безработных?..
Ответы сводились в целом к тому, что, во-первых, проект пока что проходит обкатку, и нужно посмотреть, как он себя “поведет”. Во-вторых, со временем денег планируется выделять больше, а все остальные “мобильные” программы имеют совершенно иные цели. И так далее в том же духе. Вот пример - один из членов совета поинтересовался: а почему Калуга? Ведь там как раз сейчас все настолько развито, включая промышленность, что ситуацию в области называют “калужским чудом”. Инвестиционным, кстати. Ответ: промышленность промышленностью, но вы посмотрите, какой идет из области колоссальный отток населения в Москву и Подмосковье!
Зафиксируем: три тысячи человек на пятнадцать регионов против “колоссального оттока”...
Вопросы лились как из ведра, пока зампред совета Елена Герасимова не напомнила, что вообще-то обсуждается то, что давно уже принято и работает. Тут же выяснилось, что сворачивать проект никто не собирается, и вопросы стали накрапывать мелким дождиком, пока не стихли совсем.
Нужно было экономить силы, ведь в повестке под обязательным формальным “Разное” крылось еще шесть вопросов. Но это уже совсем другая история...