В современной России осталось не так уж много сфер деятельности, к которым молодой, амбициозный, образованный человек мог бы приложить силы, с полным правом рассчитывая на отдачу. Причем речь идет не только о людях с высшим образованием - страна остро нуждается в разных специалистах. Но в основном - в физиках, проектировщиках, операторах высокотехнологичных агрегатов и прочих “технарях”. “Профсоюзный журнал” решил на примере одного из ведущих предприятий российской атомной промышленности показать, зачем именно в плане социально-экономической мотивации молодым людям стоит идти в инженеры и слесари. А также - почему стоит выбирать себе престижное место работы по признаку наличия на предприятии профсоюза.
Часто ли вам доводилось слышать о каком-либо “старейшем в своей отрасли предприятии”, которое при этом старше самой отрасли? А о строго секретном производстве под вывеской “Публичное акционерное общество”? Нам - доводилось. Впрочем, если иметь в виду полное название ПАО “Машиностроительный завод” и реальную сферу его деятельности, к машиностроению относящуюся мало, то ничего удивительного. Потому что одно из главных предприятий подмосковной Электростали (его по месту расположения сокращенно называют “Элемаш”) занимается, ни много ни мало, производством атомного топлива.
Хотя атомные исследования велись советскими учеными еще до Великой Отечественной, “днем рождения” отрасли принято считать 28 сентября 1942 года, когда Сталин подписал распоряжение Госкомобороны СССР “Об организации работ по урану”. Многие, впрочем, считают точкой отсчета успешное испытание атомной бомбы на Семипалатинском полигоне 29 августа 1949 года. Мы же сегодня будем отталкиваться от 28 февраля года 1917-го, когда на Богородском снаряжательном заводе, как назывался нынешний Элемаш, была изготовлена первая партия снарядов.
В то время продукция завода была, конечно, начинена не радиоактивным ураном, а “всего-навсего” порохом. Хотя большая часть истории предприятия говорит о том, что оно всегда находилось на передовой - и в аспекте научной мысли, и в плане военном. Вот и та самая первая партия снарядов сразу ушла на русско-германский фронт Первой мировой.
Завод был рассчитан на производство почти 30 тысяч снарядов и гранат в день, трудились на нем тысячи рабочих, в основном из беднейших крестьян. Как сказали бы об этих тружениках в 1941 - 1945-м, они “ковали победу” (хотя и не выковали по не зависящим от них причинам), но жили в ужасных, антисанитарных условиях. Их бараки, в которых ютилось по несколько семей, часто многодетных, располагались тут же, на территории завода. Многие жили прямо в производственных корпусах. А возможность получить медицинскую помощь была так мала, что проще сказать, что ее не было вовсе.
“Управляющий Богородским снаряжательным заводом отеческой заботой о рабочем люде себя не утруждал. Все вредные и крайне опасные работы на заводе выполнялись вручную, никакой вентиляции не было и в помине. В холодное время года мастерские практически не отапливались, в них было сыро и смрадно. В таких условиях люди работали по 12 часов, получая нищенскую зарплату”, - так описывается положение дел в официальной истории предприятия. В общем, не было на нем профсоюза.
Так что неудивительно, что после революции, когда Богородский завод был национализирован, его возглавило коллективное правление, включавшее в себя выбранных от рабочих “депутатов”. А уже в 1920 году на предприятии заработала полноценная профсоюзная организация. Сейчас она празднует 95-летие - пережив вместе с заводом и его коллективом все пятилетки, всех генсеков, войну, перестройку, развал государства, хаос 90-х... И “Профсоюзный журнал” отправился в Электросталь, чтобы узнать о жизни Элемаша и работе профкома из первых уст.
Социальный пакет на Элемаше “стоит” 60 тысяч рублей в год на одного работника, которых на заводе примерно 5 тысяч (95% из них состоят в профсоюзе). Но это далеко не все рабочие, находящиеся “под крылом” профсоюза. Дело в том, что с 2008 по 2010 год на Элемаше проходила реструктуризация с выведением непрофильных активов в дочерние общества. До того коллектив “большого” предприятия состоял примерно из семи тысяч человек, но после выведения “за штат” таких подразделений, как ТЭЦ, производство нестандартного оборудования, труб и транспортные структуры, перед профкомом встала задача не упустить работающих там людей.
- Мы считали так: поскольку эти люди все-таки раньше работали на нашем предприятии, составляли единый коллектив, единую профорганизацию, то мы не можем себе позволить их бросить и должны их как-то поддержать, - вспоминает председатель профорганизации завода Валерий Прокопов. - На эту тему много разговоров и переговоров было проведено в Топливной компании, поскольку она была инициатором этой реструктуризации. И мы говорили: “Коллеги, вы сэкономили много денег в связи с тем, что вам сейчас не надо платить большую зарплату”. То есть когда людей выводили за штат, им зарплату сохранили, но в дальнейшем ее рост на урановом производстве был существенно выше, чем в том же транспортном “цехе”, потому что они живут со своих доходов, а мы со своих. Поэтому мы и говорим: “Давайте мы установим хотя бы понятные и вразумительные правила игры”.
В результате удалось договориться о том, что у “выделенных” работников тоже будет гарантированный соцпакет. Меньше, чем мог бы у них быть на самом Элемаше, но рассчитанный строго по средствам нового работодателя в “дочке”. Бюджеты “дочек”, кстати, верстаются в присутствии члена профкома первички Элемаша. Чаще всего это сам Прокопов, и, по его словам, “в 9 случаях из 10” к нему прислушиваются.
Из вынужденно поменявших место работы людей те, кто состоял в профсоюзе, в большинстве своем в нем и остались. Первичные организации были созданы во всех “дочках”, но без образования юридического лица, и они заключили договоры с “головной” первичкой. Они отчисляют ей взносы, а та оказывает им бухгалтерскую и юридическую помощь, консультирует по вопросам охраны труда. Поездки на отдых, культурные и спортивные мероприятия - все это тоже входит в “пакет” договоров, которые распространяются примерно на 2500 человек.
- Они не входят именно в нашу первичную профорганизацию, но они, как ожерелье, вокруг нас, мы не хотим их потерять, это для нас очень важно, - говорит Прокопов.
Заметим, что вот уже долгое время ведется дискуссия по вопросам аутсорсинга, который по факту и провели на Элемаше. Предпрофкома согласился с нами в том, что проделанная его организацией работа представляет собой некий способ борьбы с социальными последствиями аутсорсинга. Кстати говоря, аналогично действовала в свое время и первичка пермского филиала компании Nestle.
Не бросают на Элемаше не только работающих в настоящее время коллег (пусть юридически и бывших), но и своих ветеранов. Их сейчас около 5 тысяч, и профком добился от Росатома, что была принята специальная соцпрограмма по поддержке неработающих пенсионеров. Эта программа включает в себя возможность получения материальной помощи на приобретение медикаментов (раз в год от 3 до 5 тысяч рублей); на медицинское обследование (до 7 тысяч); на дорогостоящие операции (75% от общей стоимости, но не более 300 тысяч рублей).
Плюс к тому ветераны, отработавшие на предприятии 20 лет, ежемесячно получают по тысяче рублей к пенсии. Также для них приобретаются путевки в санатории и дома отдыха, примерно на 7 млн рублей в год на всех. В целом на соцпакет для неработающих пенсионеров Элемаша расходуется практически 35% всего социального бюджета, порядка 90 млн рублей в год. Действующие работники, говорит Прокопов, “относятся к этому с пониманием”, но это и не удивительно: ведь на пенсию рассчитывает любой из них, а на такую пенсию и подавно.
- Мы не можем бросить ветеранов. Сами понимаете, государство, которое не заботится о своих стариках, вообще обречено на гибель, - философски добавляет предпрофкома.
Посмотреть на производство своими глазами нам не удалось. Зато в качестве компенсации Валерий Прокопов провел для нас экскурсию по заводскому музею. Там представлены не только фотографии из жизни предприятия - едва ли не с самого года его основания - и различные, без преувеличения исторические для отрасли, документы, но и некоторые виды продукции. От блоков, которые в рабочем состоянии начинены обогащенным ураном, до... пылесоса.
Оказывается, когда завод переживал голодные постперестроечные годы, приходилось переключаться на производство бытовой техники: с конвейера сходили электрочайники, хлебопечки, пылесосы, утюги и кондиционеры. Эти кондиционеры до сих пор можно увидеть в некоторых помещениях профкома, но в целом ни обрести особой популярности, ни, соответственно, принести ощутимой прибыли бытовая техника Элемаша не успела. Но о тех временах - немного ниже.
- Все работы выполнялись вручную. - Валерий Георгиевич подводит нас к макету, изображающему процесс производства снарядов для фронта Первой мировой. Фигурка рабочего, держащего сверло, отделена от заготовки снаряда кирпичной стенкой с окошечком. Стенка - единственная защита рабочего от детонации снаряда, что может произойти в любой момент при сверлении взрывчатого вещества. - Технология была сложная, да еще и опасная. После того, как снаряд заливали расплавленной взрывчаткой, необходимо было просверлить в нем отверстие, чтобы вставить взрыватель. И сверлились они - вот видите как? - вручную. Он держит сверло и вращает его в снаряде. Видите, какая защита была... От чего защита? - от того, чтобы не грохнуло.
В этом “чтобы” заключается и разгадка того, отчего территория завода такая огромная, десятки гектаров. Просто цеха, расположенные в маленьких зданиях, строили на некотором удалении друг от друга специально, чтобы, если “грохнет” в одном месте, разрушения не аукнулись в другом. Такое инженерное решение, кстати, заставило проектировщиков производства тщательно подойти к вопросам логистики: без должного уровня коммуникации между этими зданиями завод работал бы буквально в черепашьем темпе. А для предприятия, производящего боеприпасы, согласитесь, это не было бы сильной стороной.
- В конце 1930-х годов произошла “промышленная революция”: один из наших работников предложил начинять снаряды не жидким веществом, а гранулированным - тринитротолуол сначала измельчался, а потом засыпался и одновременно утрамбовывался, потому что взрыв получался только при достижении определенной плотности насыпки. Когда этот метод внедрили, производительность труда выросла в 37 раз.
И это возвращает нас к извечному спору социальных партнеров о “низкой” производительности труда на отечественных предприятиях. Опыт Элемаша, да и весь советский производственный опыт показывает, что производительность труда растет не тогда, когда людей понуждают работать дольше, а когда в производство внедряются новые технологии. Даже много раз развенчанный миф о товарище Стаханове основан все-таки на том, что кто-то да придумал новаторский способ бурения при добыче угля.
- После того как этот метод был опробован у нас, его стали применять другие заводы, которые производили вооружение, - заканчивает повесть о настоящей модернизации Валерий Прокопов. - Низкая производительность носит относительный характер. Если посмотреть на интенсивность труда рабочих на Западе и у нас, то, я вас уверяю, у нас она гораздо выше. А вот если вы посмотрите на состав управляющих компаний в России, то вы увидите, что по сравнению с любой западной фирмой у нас он раз в двадцать больше. Почему - непонятно.
В начале войны, когда немцы подходили к Москве, было принято решение эвакуировать завод № 12 (так Элемаш назывался в те годы) под Новосибирск. Все уже было готово, даже почти сделано, когда тогдашний директор завода позвонил Сталину по прямому телефону: “Враг близко к столице, фронту нужны снаряды, разрешите нам не уезжать, а остаться здесь”, - просил директор из кабинета на уже заминированном перед эвакуацией заводе. И услышал: “Под вашу ответственность”.
А ответственность усугублялась тем, что половину оборудования уже отправили в Сибирь вместе со всеми высококвалифицированными специалистами (в основном уже непризывного возраста).
- Кто остался? Женщины и пацаны. Вот они, - показывает Прокопов на стенд с фотографиями юношей лет шестнадцати и женщин разных возрастов, - и вытащили на себе все тяготы войны.
Тут же выяснилось, что первые снаряды для легендарных “Катюш” - мобильных ракетно-зенитных установок времен Великой Отечественной - выпускали именно на заводе № 12, и именно те самые “женщины и пацаны”. При этом абсолютной новостью для нас стало то, что в войну помимо “Катюш” врагов атаковали еще и “Ванюши”, количество взрывчатого вещества в которых было в 30 раз больше.
- И 95% снарядов-”Катюш”, которые были выпущены в годы войны, были выпущены у нас, здесь, - подытоживает предпрофкома. - А чтобы были понятны масштабы работы в годы войны, скажу так. Каждый день сюда в 6 утра заходил пустой состав, и каждый день в 18:00 он выезжал отсюда полностью загруженный боеприпасами - каждый день около пятидесяти вагонов.
После войны такого большого количества боеприпасов, конечно, было уже не нужно. Но о заводе вспомнили сразу же, когда возникла необходимость в реализации атомного проекта. Помимо того что предприятие превосходно зарекомендовало себя, свою роль сыграла и его территориальная близость к центру научных ядерных разработок, институту Курчатова.
“Уже в августе 1945 года завод № 12 был передан из Министерства боеприпасов в Первое главное управление при Совете министров СССР. Он стал первым в стране предприятием вновь созданной атомной промышленности, призванной установить паритет с СШA в обладании ядерным оружием”, - говорится во все той же официальной истории предприятия.
Причем в то время на заводе работали и немцы - но не в качестве военнопленных, а в качестве вполне себе вольнонаемных инженеров. Так утверждает наш экскурсовод, и это утверждение укладывается в логику ядерной гонки, которая развернулась между Штатами и Союзом: необходимо было любой ценой обеспечить ядерный паритет, а наработки немецких ученых были в то время очень ценны. Тем более что их знаниями пользовались и те же самые Штаты.
- Немцы привезли свою технологию рафинирования урана, наши специалисты - у нас же тоже классные химики - ее доработали, - рассказывает Валерий Георгиевич. - Здесь, на этом заводе, была впервые сделана такая штука, как этот блочок, - он берет со стенда металлическую капсулу, размером с большую батарейку. - Алюминий сверху, внутри 90-процентный уран. Вот из этих блочков был создан первый реактор, с помощью которого была произведена первая советская атомная бомба.
После испытаний первой атомной бомбы (1949 год) на Семипалатинском полигоне участвовавшие в ее создании, в том числе работники будущего Элемаша, получили звания Героев социалистического труда.
А после атомной бомбы была поставлена задача создать водородную. Для чего нужен был высококачественный литий, производство которого было впервые в Союзе освоено также на этом заводе.
С историей создания водородной бомбы связан исторический анекдот. Дело в том, что, как вспоминает Валерий Прокопов, в 50 - 60-х годах прошлого века в Стране Советов было невозможно купить ртутный градусник. А почему? - да потому что 60 тонн ртути, необходимой для очистки лития, ежедневно “крутилось” на 12-м заводе! Вот так и возникал дефицит на некоторые виды товаров...
После экспериментов с оружием массового поражения - и не в последнюю очередь стараниями гуманно настроенных ученых с мировым именем - атомную энергию наконец-то решено было направить в мирное русло. А завод было решено перепрофилировать на выпуск тепловыделяющих элементов для мирных атомных электростанций. Теперь завод может производить ТВЭЛы для всех существующих в мире типов реакторов.
Однако история отечественной атомной промышленности - а значит, и история Элемаша, к сожалению, зависит и от обстоятельств не столь радужных, как потребность человечества в мирном атоме. После трагедии на Чернобыльской АЭС в 1986 году производство резко затормозилось. В результате возникла проблема: есть автоматизированная линия производства, есть высококвалифицированный персонал - но загрузить их работой нет никакой возможности.
Вот тогда завод и встал на путь производства товаров народного потребления, о чем говорилось выше.
- Надо было чем-то занять работников, и тогда пошло производство бытовой техники. Конечно, с точки зрения экономики оно было не очень хорошим. Но здесь нас выручило то, что мы поставляли топливо не только для атомных станций России, но и для европейских: чешских, финских, венгерских... - вспоминает Валерий Прокопов те годы, вплоть до начала 90-х. - Они расплачивались с нами валютой, стоимость которой на рубли росла тогда лавинообразно, и нам кое-как удавалось решать свои финансовые проблемы. По крайней мере, мы в те годы были одним из немногих предприятий, которому удалось ни разу не задержать зарплату своим работникам.
Причем, судя по рассказам предпрофкома, дело доходило порой до абсурда. Например, рассказывает Прокопов, одно время правительство России приказало заводу поставлять топливо на АЭС уже независимой Армении. Денег за поставки не дали, но налоги Элемашу платить в родную казну пришлось. А для того, чтобы все-таки платить те же зарплаты, приходилось договариваться с тем же самым российским правительством о реструктуризации долгов по налогам...
- Потому что самое главное на нашем заводе - это люди, - говорит Прокопов.
А вот людей, к сожалению, в отрасли в целом и, в частности, на Элемаше не хватает. Точнее, хватает, но не целиком. Или целиком, как говорил классик, но не полностью. Это связано, в том числе, и с пресловутой непопулярностью рабочих и технических профессий у молодежи. Виновата в этом, конечно, не сама молодежь, а общая конъюнктура рынка труда. Которая, в том числе посредством кино и телевидения, навязывает стереотип успешного человека как работника офиса - без особо обременительных обязанностей, зато с нужными связями и маркерами “правильного” (привет рекламе!) потребления.
- Нехватка молодых специалистов ощущается на всех промышленных предприятиях. На мой взгляд, и не только мой, а на взгляд таких уважаемых людей, как, например, [вице-премьер, ответственный за оборонно-промышленный комплекс Дмитрий] Рогозин, доверительное, тактильное ощущение к труду человека, который готов производить что-то руками, у нас подрастеряно, - говорит заместитель гендиректора ПАО “Машиностроительный завод” по управлению персоналом и связям с общественностью Александр Панфилов. - Частично утрачено с 90-х годов, когда этим вопросом никто не занимался, а иногда и сознательно его подавляли.
Тем не менее, потребность в молодых специалистах на Элемаше не только ощущается, но и удовлетворяется. Например, путем взаимодействия с крупными, ведущими техническими вузами. В том числе со знаменитым МИФИ. Специалисты завода участвуют практически во всех днях открытых дверей в этих вузах, рассказывая о предприятии и отбирая заинтересованных студентов для работы на своем предприятии в будущем. Приглашают на практику, и, как показывает практика (извините за невольный каламбур), “все это непосредственно пощупать, приехать, задать вопросы” желающих хватает.
- Как правило, человек, который приезжает на предприятие, видит тут все своими глазами, трогает все непосредственно своими руками. Он воспринимает ту действительность, в которой мы постоянно работаем, и либо принимает ее, как в большинстве случаев бывает, либо не принимает, - делится опытом специалист по работе с персоналом. - Поскольку уровень зарплаты у нас достойный, студенты к нам едут.
Элемаш обычно нуждается в специалистах по ядерно-энергетическим установкам, редкоземельным металлам, материалам и их соединениям, а также в электронщиках, специализирующихся на программировании контроллеров и разработке автоматизированных линий. Нынешним абитуриентам - на заметку.
Спрашиваю, как же Александр Петрович завлекает молодых специалистов на завод.
- Да вот так же, как с вами: разговариваю долго, много и упорно. У нас достойная зарплата, у нас достойный социальный пакет благодаря нашему соцпартнерству. Для всех работников предприятия у нас есть система добровольного медицинского страхования и страхования от несчастных случаев (в последнем случае страховой компании выгодно работать с нами, поскольку количество несчастных случаев у нас стремится к нулю). Плюс студенты, которые приходят после окончания учебного заведения и нигде ранее не работали, получают “подъемные” в размере 40 тысяч рублей. Плюс мы закрепляем за ними наставника, то есть человека с опытом, который позволяет очень быстро вникнуть в производственную среду и поставить человека на ноги, грубо говоря, чтобы он уже понимал, где он находится и что от него требуется, чтобы он максимально быстро смог влиться в коллектив. У нас есть информационные кампании, которые позволяют максимально широко узнать о том, что происходит на предприятии, в Топливной компании, в Росатоме. Все это дает молодым специалистам возможность почувствовать себя в сплоченной команде и твердо идти к намеченной цели. Мы с Валерием Георгиевичем очень часто проводим такие встречи с молодыми специалистами...
...Долго мы еще общались с заместителем гендиректора по управлению персоналом и связям с общественностью, но лучше уж вы сами, молодой человек. Не маленький ведь, наверное. Небось, и высшее образование имеете, а то и так необходимое стране среднеспециальное. Главное, переступив через порог кадровой службы подобного завода (а таких, увы, не так много и осталось), помнить: тебя не бросят, потому что здесь профсоюз имеет реальный вес.
Материал опубликован в "Профсоюзном журнале" № 4, 2015