Люди этих профессий всегда за добро, всегда спасают и — всегда рискуют. «Профсоюзный журнал» решил изучить условия работы сотрудников московского Пожарно-спасательного центра и познакомился с профессиональными, но удивительно простыми, открытыми и чуточку застенчивыми людьми. И сделал вывод: даже если им перестать платить заработную плату, они будут исполнять свой долг. Но лучше, конечно, платить, и уж совсем хорошо — хотя бы чуть-чуть проиндексировать…
Материал опубликован в "Профсоюзном журнале" № 1, 2017
Государственное казенное учреждение города Москвы «Пожарно-спасательный центр» (ГКУ «ПСЦ») создано в соответствии с постановлением правительства Москвы от 09.09.2008. Пожарно-спасательный центр является составной частью сил московской городской территориальной подсистемы единой государственной системы предупреждения и ликвидации чрезвычайных ситуаций (МГСЧС). ПСЦ относится к силам постоянной готовности, предназначенным для оперативного реагирования на чрезвычайные ситуации и для проведения работ по их ликвидации.
Сегодня Центр включает в себя 32 отряда (8 пожарно-спасательных, 10 пожарных, 10 аварийно-спасательных и еще 4: по тушению пожаров на водных объектах; специальной пожарной техники; инженерной техники; специальной автомобильной техники). Они обеспечивают безопасность в десяти тоннельно-эстакадных комплексах Третьего транспортного кольца, в международном деловом центре «Москва-Сити», в аэропорту «Внуково», а также в жилом секторе.
ПСЦ оснащен современной пожарно-спасательной и специальной техникой (более 200 единиц), автомобилем скорой медицинской помощи, пожарно-спасательным кораблем, пожарно-спасательными мотоциклами. Последние патрулируют московские дороги и на случай возникновения чрезвычайной ситуации укомплектованы аварийно-спасательным, пожарным и медицинским оборудованием. Отряд по тушению пожаров на водных объектах на базе многоцелевого пожарно-спасательного корабля «Полковник Чернышев» обеспечивает безопасность объектов, находящихся вблизи акватории Москвы-реки. Отряд инженерной техники ГКУ «ПСЦ» участвует в проведении гуманитарных операций в России и за рубежом. Отряд специальной пожарной техники имеет на вооружении 101-метровый (единственный в России) и 90-метровые телескопические подъемники, а также 55-метровые автолестницы, применяемые для спасения людей из высотных зданий.
В структуру Центра также входит кинологическая группа — это профессиональные кинологи с собаками, специально обученными поиску людей в завалах. Имеется и медико-психологическая служба, сотрудники которой обладают навыками оказания экстренной психологической помощи.
На фото: сотрудники 207-го пожарно-спасательного отряда собираются на задание.
Перепутать сотрудников московского Пожарно-спасательного центра с сотрудниками МЧС проще простого: та же форма, та же техника, те же задачи (что главное). Даже находится главный штаб ПСЦ в высотке «Северная башня» за дверью с табличкой подразделения Министерства по чрезвычайным ситуациям — соседи. Вся внешняя разница, по сути, в нашивках на форме и в структурной подчиненности: спасатели относятся к столичному управлению по обеспечению мероприятий гражданской защиты. Соседей же для краткости называют «федералами». Но здесь не стоит вспоминать о деланой конкуренции полиции и ФБР в голливудском ширпотребе: наши герои — заодно. А поскольку мы пришли в гости на базу Пожарно-спасательного центра, то говорить будем именно о нем.
ПСЦ был создан осенью 2008 года, и, что важно для нас, уже в 2009-м его работники объединились в профсоюз. (Из примерно 2500 человек в профсоюзе работников госучреждений и общественного обслуживания состоят около 1400.) Создавался центр на волне технологического усложнения столичной инфраструктуры: строительство новых высоток (знаменитого комплекса «Москва-Сити», например), множества дорожных развязок, туннелей и прочего породило, помимо восторгов туристов, и дополнительные риски возникновения пожаров, аварий и других чрезвычайных ситуаций.
Бороться с ЧС и их последствиями как раз и призваны работники Пожарно-спасательного центра. Ну, а поскольку Москва, пусть и не резиновая, растянулась ого-го как, то в разных ее частях, включая так называемую «новую Москву», действуют 32 отряда. «Мозг» всей организации — если не считать управления по гражданской защите — как раз и находится в той самой Северной башне.
Председатель профкома ПСЦ Александр Цаплин встречает нас на улице и ведет в кабинет профкома по коридорам, изрядно похожим на лабиринт. Тем не менее местные ориентируются здесь на раз-два и легко находят дорогу к Цаплину. Можно сказать, протоптали. Люди к нему заходят постоянно, так что поначалу даже не удавалось толком поговорить. Но это, естественно, без претензий: востребованность предпрофкома — признак хороший.
Заходит, к примеру, Сергей, человек лет пятидесяти, и спрашивает про билеты. В том смысле, что скоро Новый год, и у него, Сергея, есть дети, а у Цаплина — билеты на праздничные представления. Предпрофкома открывает тумбочку и вываливает на стол пухлые, перевязанные резинками пачки билетов — на десяток разных представлений:
— Вот. Тебе на какое число? (Тут все в основном на «ты», по-свойски. — П.О.) Есть на 23-е, 27-е… А, вот на 24-е тоже — на любой день, в общем: это в цирк, это в театр, выбирай. Сюда вот, правда, с ребенком маленьким не советую: поздновато, наверное, будет по времени.
Сергей теряется от изобилия билетов и несколько раз советуется по телефону с женой. В конце концов выбирает, и на его место приходят новые люди. А пока Александр Александрович занят, мы беседуем с главным специалистом воспитательного отдела ПСЦ Иваном Дуком. Спасателям без дисциплины никуда, так что ничего удивительного в наличии здесь некоего аналога замполитской должности нет. Тем более и кстати, что многие специалисты пришли на руководящие должности в ПСЦ из армии.
— Недавно наш спасатель из пятого отряда (это в Северо-Восточном округе) спас с балкона пятого этажа пять человек, — рассказывает Иван Юрьевич о буднях своих «воспитуемых». — Был пожар, а коленчатая лестница доставала только до четвертого этажа. Он поднялся наверх с другой лестницей в руках, специальной, с захватом-«кошкой», — она высотой как раз рассчитана еще на этаж. И спасатель на руках спустил вниз двух детей и трех взрослых.
Неудивительно, что пожарные и спасатели ПСЦ регулярно занимают первые места на конкурсах профессионального мастерства, которые ежегодно проводятся Московской федерацией профсоюзов при поддержке столичного правительства и объединения работодателей. Впрочем, конкурс это конкурс, а спасением жизней реальных пострадавших мериться, конечно, никому в голову не придет. (Еще раз подчеркнем, что все спасатели, независимо от ведомственной принадлежности, настоящие герои.)
— За первое место правительство Москвы дает сто тысяч рублей, за второе — шестьдесят, за третье — тридцать или сорок, — дополняет рассказ Ивана Дука о конкурсах профмастерства Александр Цаплин. Обратите внимание: размер приза за третье место он точно и не помнит, что тоже кое о чем говорит.
Есть, правда, в работе пожарных и спасателей и довольно безрадостные «говорящие» вещи. Так, рассказывая о службе пожаротушения на воде, Иван Дук с грустью назвал имя имеющегося в распоряжении ПСЦ корабля: «Полковник Чернышев». Товарищ полковник был начальником службы пожаротушения Москвы и несколько лет назад сгорел… Теперь пять сменных экипажей несут круглосуточное дежурство на судне его имени. На Москве-реке, правда, что-либо горит нечасто, ну и слава богу.
Тем временем разговор снова стал наводить на мысли об армии. Дело в том, что спасатели, работающие в ПСЦ, должны быть профессионалами сразу в нескольких областях. Не бывает такого, чтобы ты поехал на вызов, увидел нестандартную проблему и сказал «ой, а я не умею». Поэтому (и потому что) работник ПСЦ получает сразу несколько специальностей: он может быть и сварщиком, и крановщиком, и стропальщиком, и альпинистом — и кем только еще «не». И в случае чего — как и после армейской службы (если не терял даром времени), без работы не останешься. Мастер на все руки везде пригодится.
Но лучше, конечно, никуда из ПСЦ не уходить: зарплата нормальная, график удобный. Ну, или, как считают многие устраивающиеся сюда на работу, зарплата нормальная для такого графика: что-то около шестидесяти тысяч в месяц в режиме «сутки через четверо». Четверо суток, правда, проходят не всегда дома: часть работы спасателя — постоянные тренировки и штудирование, как сейчас модно говорить в соцсетях, матчасти.
Неудивительно, что народ здесь почти сплошь такой подтянутый. Не шварценеггеры, не бесполезные, то есть, горы мускулов, а все больше жилистые такие мужики. Для сравнения с журналистом-обывателем: я подержал в руках ту самую лестницу с «кошкой» высотой в этаж — она висела, зацепленная за оконный проем тренировочного комплекса ПСЦ. Секунды две подержал. И понял, что не потянул бы ее и по горизонтали — не то что цеплять за пятый этаж, балансируя на узкой «телескопичке».
— В наши отряды идут такие ребята, которых можно назвать фанатами, — говорит Иван Дук. — Как говорит молодежь, они получают драйв от этого риска. Но иногда их начинает заносить, а у нас государственная организация, где существует определенный порядок, правила, должностные обязанности. Некоторые товарищи считают, что главная задача — спасать людей (что правда), а соблюдать распорядок или что-то еще, мол, не надо. Повседневная рутина как бы не для них. Приходится объяснять, и постепенно все приходит к разумению, — в Иване Юрьевиче явно заговорил главный спец по воспитанию.
— Да, есть такие, что три-четыре года проработают, и все — пальцы веером, — соглашается Маргарита Ревенок, главный специалист аварийно-спасательного отряда № 2. Она как раз зашла в профком по делам. — Все от начальника отряда зависит: если начальник адекватный, он может с ними посидеть, поговорить, «построить». И у нас в Центре, я считаю, нормальные начальники. На, смотри, я тут тебе привезла… — продолжила она прерванный разговор с Александром Цаплиным.
Так или иначе, поступающую на работу в ПСЦ молодежь можно понять: чтобы сюда попасть, нужно пройти жесткий отбор — конкурс в итоге получается примерно как в престижный вуз. Ну как тут не почувствовать себя элитой, тем более что это во многом правда?
Но настоящих, опытных спасателей украшает скромность и простота в общении. К примеру, та же Маргарита Григорьевна, отвечая на вопрос, в чем заключаются ее функциональные обязанности, просто пожала плечами: «Ну как. Всё — и ничего…» Хотя она, как пояснил Цаплин, проработала в пожарно-спасательных структурах уже более двадцати лет, а сейчас фактически замещает начальника своего отряда в его отсутствие. На Маргарите Ревенок лежит забота о материальном обеспечении спасателей, а также, насколько можно было понять по отдельным репликам, поддержание строжайшей дисциплины в отряде.
— Можно и побаловаться… — добавляет она. — После работы.
Потому что работать приходится в экстремальных условиях, соглашается с нею Иван Дук, а каждый новый вызов не похож точь-в-точь на другой — они индивидуальны, как отпечатки пальцев. И тут же он рассказывает случай, когда один мужчина решил покататься на лыжах в парке «Лосиный Остров». Лыжник в возрасте 58 лет умудрился потеряться в одном из самых известных в Москве мест для отдыха на природе. К счастью, при нем был телефон, и мужчина позвонил в службу спасения.
Спасатели приехали в парк (для тех, кто не знаком с московской географией: это скорее лес, и на Чистые пруды, например, нисколько не похоже), включили фонари и сирены — чтобы лыжник вышел к ним на свет и на звук. Спустя какое-то время тот позвонил им снова: слышу, мол, вас, но выйти никак не могу: застрял в каком-то болоте по пояс в воде. Да вдобавок ко всему видит неподалеку волчьи следы…
На фото: дежурная оператор ПСЦ на рабочем месте
— Ребята разделились на две группы и стали его искать, — продолжает Иван Дук. — И через какое-то время нашли, вытащили, повели к машине. Идут, а перед ними взрослый лось. А лось очень страшное животное, один из самых опасных зверей нашей фауны. Особенно если он нападает в снегу: ты там бултыхаешься, а он на своих длинных ногах передвигается легко. Ну что делать? Пришлось обходить зверя по большой дуге. Вытащили дядю, обогрели, накрыли, до дома довезли — от госпитализации он отказался.
Казалось бы, что за история — тянет максимум на сюжет для Пришвина. Но не забывайте, что человек подвергался смертельной опасности как минимум трижды. Вообще же, если не брать в расчет пожары или автомобильные аварии, обрушения зданий и прочие катастрофы, рассказ об остальных обязанностях спасателей, которые им приходится выполнять, будет звучать, пожалуй, даже чересчур прозаично. Примерно как история о котенке, который не может сам слезть с дерева. Однако нельзя забывать, что за каждым вызовом стоит опасность для жизни или здоровья человека.
Например, есть такие люди, которые сами не могут передвигаться. Руки-ноги целы, но не позволяет лишний вес. А им надо, допустим, посетить больницу. И очень часто бригады скорой помощи отказываются перевозить таких людей (просто не в состоянии поднять человека с места), поэтому многие из «клиентов» уже сразу звонят спасателям. Те, признаться, не особо любят такие вызовы — а ну как пожар, авария, взрыв в это время? Но что делать: тоже ведь человек, гражданин, и пусть работа не совсем твоя, а помочь все равно надо.
— Вызывают сразу наших. Хотя это не профильная работа, но приходится ее выполнять, — говорит Иван Дук. И приветствует зашедшего в профком начальника второго аварийно-спасательного отряда Алексея Перминова.
Алексей как раз из тех самых неброских на вид, но жилистых: если бы не форма, ни за что не догадаешься, что регулярно он сдает жесткие спортивные нормативы. Нас представляют друг другу, говорят, что вот, мол, журналисты интересуются, как вы тут работаете.
— Работа? — смеется начальник отряда. — Да какая тут работа! Так, сидим, в носу ковыряем...
Тут надо сказать, что веселость и легкость, постоянные подшучивания и взаимные подколки — это норма в общении коллег по ПСЦ друг с другом. Настолько норма, что спустя какое-то время просто перестаешь это замечать, как воздух. Но пока еще замечаешь, думаешь: как странно. Ведь каждый из этих людей наверняка видел не одну смерть (включая смерть коллег и друзей) и много жизней буквально на волоске. Возможно, смех — это некая защитная реакция, некий род профессиональной деформации… Но Александр Цаплин, когда я спрашиваю его об этом позже, пожимает плечами: да нет, какая там деформация. Тем более что с личным составом работают и штатные психологи. Но когда я узнаю, что сам улыбающийся Цаплин в свое время побывал на второй чеченской войне, делю эти слова на коэффициент недосказанности.
А пока что Алексей Перминов рассказывает о том, почему (долг долгом, но) выезды по делам «скорой» (и не только) раздражают спасателей в целом и его лично как начальника отряда.
— У меня в отряде пацаны, которые, грубо говоря, заточены именно на аварийно-спасательные работы. И если он в течение, условно говоря, месяца будет выезжать на такие вызовы — перенести со «скорой» на кровать, с кровати на «скорую», или там вскрыть дверь, если бабушка ключи потеряла, — то через месяц он у меня на пожаре или на ДТП работает реально по-другому, — говорит Перминов, имея в виду, что «по-другому» — это хуже. — А бывает еще и так, что приезжаешь по вызову вскрыть замок, а человек говорит: «Не-не, вы так вскройте, чтобы еще и замочек целый остался». А ты ему говоришь: «Подождите, вы за замочек переживаете или за жизнь человека, который там, внутри?» Мы идем им навстречу, но вообще-то моя задача — просто обеспечить проход.
Тема непрофильных вызовов несколько перекликается с графиком работы «сутки через четверо». Перминов говорит, что сам по себе график набраться опыта позволяет, благо смен в месяц, вообще-то, может быть и семь, и восемь: часто приходится подменять тех же заболевших или отпускников. К тому же постоянные тренировки никто не отменял. Но лучше для становления профессионального спасателя, конечно, когда случаются вызовы посложнее, чем для вскрытия двери.
Несмотря на то, что наш визит в Пожарно-спасательный центр был изначально согласован с профильным департаментом московской мэрии, для прохода в гараж, где дежурила ответственная смена, пришлось пройти дополнительную проверку. Это говорится нисколько не в порядке жалобы, а чтобы напомнить читателю: люди здесь работают серьезные и ответственные, все выполняется строго по инструкции. А было бы иначе — никого б ты, дорогой читатель, не дождался на том же пятом этаже горящего дома. А в Лосином Острове — и подавно.
Дежурила в гараже смена 207-го пожарно-спасательного отряда, начальник которого, Фидаи Салбанович Гаскаров, сначала строго оглядел нас наверху, у себя в кабинете.
— Вот, — показал он Цаплину недовольным кивком головы на рабочий стол, где лежал номер отраслевого эмчеэсовского журнала. — Говорил же им: что-то непонятно — переспросите лучше, дайте посмотреть…
И набрал номер вышестоящего начальства: можно ли допустить корреспондентов к дежурной смене? Оно и правильно — доверяй, но проверяй. Схема сработала быстро и четко, и вот мы с замначальника ПСО № 207 Андреем Грязновым спускаемся вниз.
— Воды — три двести, пены — двести, оборудование всякого разного назначения, — начальник смены Вячеслав Зуев снисходительно, но дружелюбно отнесся к дилетантам, попросившим показать в деталях пожарную машину.
Блок за блоком, обходя ее вместе с нами кругом, он поднимал металлические дверцы, за которыми скрывались пожарные рукава, железные ломы, багры, топоры, баллоны с кислородом, маски и многое другое.
— Это кусачки для вскрытия дверей при ДТП и вообще для чего угодно. Рукава, переходники, стволы, бензопилы, бензорезы. Вот насос для подачи пены и воды — для него в выездной бригаде есть отдельный оператор. Это уникальная установка, она подает пену высокой кратности, — показывал Зуев гордость пожарно-спасательного отряда. — Это приблизительно как строительная пена — пользовались когда-нибудь? Она такая — пщщщ! — и густая. То есть она в основном не тушит, а изолирует огонь. Но чем хороша еще эта установка — она может подавать пену на высоту до трехсот метров. Ни одним другим насосом и по обычным рукавам воду на такую высоту мы не подадим. А здесь за счет того, что сама пена такая густая, на триста метров она может подняться по обычным рукавам, и она их не разорвет.
Открывались все новые и новые дверцы, а пожарный КамАЗ, казалось, никогда не закончится: средства для спасения на воде, теплоотражательные костюмы, костюмы для химзащиты… При этом для спасения на воде в Москве существует отдельное, не входящее в структуру ПСЦ подразделение. Однако коллеги, несмотря на обеспеченность плавсредствами, в том числе на воздушных подушках, несут дежурство не везде (по не зависящим от них причинам). «А если кто-то с набережной упал или машина кувыркнулась, то мы подъезжаем», — поясняет Зуев.
Что же касается общего плана, то подобные гаражи пожарной техники все вы видели в кино. Можно разве что подтвердить: картинка — что у «Мосфильма», что у «Голливуда» — выходит в целом достоверная. Несколько красных машин со всем вышеперечисленным, с наполненными резервуарами и выдвижными лестницами — каждая напротив своих ворот, которые открываются в те считаные секунды, когда пожарный расчет из шести человек как раз успевает одеться и загрузиться внутрь. И да — спускаются в гараж они и в самом деле по специальному столбу: детство задним, так сказать, числом обретает частичку утоления давнего любопытства.
Подхожу к столбу, с почтительным трепетом трогаю рукой: холодный и на ощупь не более скользкий, чем турник на школьном стадионе летом. Внизу, у основания, лежат два сомкнутых полукруга смягчающих приземление матов. Чтобы они не разъезжались в стороны, их окружает специальная рамка. Александр Цаплин поясняет, что если мата не будет или он будет лежать неправильно, пожарный рискует переломать ноги. В общем, техника безопасности и охрана труда как она есть.
К сожалению, всё или почти всё можно предусмотреть только в стенах родной базы — с вызовов, бывает, возвращаются не все ребята. Последний трагический случай, унесший жизни непосредственно сотрудников ПСЦ при выполнении ими служебного долга, произошел в 2010 году. Но в этом вопросе тема ведомственной принадлежности для пожарных и спасателей исчезает уже ну вот совсем. В конце сентября этого года при пожаре на востоке Москвы погибли восемь сотрудников МЧС. Под ними обрушилась крыша склада, когда они создавали охлаждающую водяную завесу, чтобы не взорвались расположенные там же газовые баллоны. В МЧС говорят, что до гибели пожарные с другими своими товарищами успели эвакуировать из горящего здания более ста человек…
Тут мысли принимают, конечно, вполне определенное направление, но нельзя было не спросить у Александра Цаплина о материальной стороне вопроса: оказывается ли семьям погибших какая-либо поддержка? Естественно, да. Здесь объединяют усилия и государство, и профком, и Московский горком профсоюза — само собой, вне зависимости от наличия у погибшего героя профбилета.
— Был случай, погиб у нас Шашин, и у него в Дорогобуже осталась мать. И каждый год ребята из отряда ездят ей в чем-то помогать, вот уже шесть лет. Так что это самое… — предпрофкома рассказывает это голосом тише обычного, несмотря на то, что вокруг внезапно поднялся значительный шум.
Все это время наш фотограф Николай Федоров, с любезного позволения самих пожарных и их начальства, пытался сделать «живую» картинку. («Ванечка!» — позвал подчиненного Зуев. «Что, Славочка?» — откликнулся тот. «Фотографировать тебя будем». — «Нет, ты лучше красивого найди!» Это снова к вопросу о непринужденной атмосфере в коллективе.) Спасатели позировали на фоне машин, скатывались по трубе со второго этажа… Когда в конце концов коротко завыла сирена и открылись двери гаража, мы с Александром Цаплиным только подивились организаторским способностям нашего фотографа. Как вдруг он появился перед нами и спросил у предпрофкома: «Они по-настоящему, что ли, поехали?» Да, как оказалось, это был настоящий вызов.
Одна из машин уехала, и мы побрели обратно из гаража. Мысленно желая пожарному расчету удачи, спрашиваю Сан Саныча: так что же, профком занимается только раздачей билетов на новогодние представления и в санатории?
— Нет, — смеется он, — это самое последнее. Самое первое — это защита интересов членов профсоюза.
— Значит, с начальством ПСЦ происходят какие-то столкновения?
— Нет, почему? Столкновения… ну как: мы же люди с опытом, поэтому — зачем столкновения? — отвечает он, многозначительно улыбаясь: как говорилось выше, многие здесь, особенно постарше и поначальственней, — это люди с военным прошлым, а значит, говорят на одном языке. — Зачем столкновения? Договариваемся. Даже трениями это как-то не назовешь. Потому что в итоге все понимают, что защита трудовых прав наших ребят — необходимость. Это законные права, поэтому согласованность в действиях, в принципе, всегда существует. То есть какого-то противостояния ни со стороны администрации, ни со стороны профкома — нет. Все решается на более спокойном, нормальном рабочем уровне.
По словам предпрофкома, каких-то причин устраивать протесты у спасателей нет. Разве что, говорит он, с 2009 года не было индексации зарплат. Но здесь стоит пояснить, что, например, та же забастовка напрямую запрещена пожарным и спасателям статьей 413 Трудового кодекса, причем — в соответствии со статьей 55 Конституции России. А «безиндексационное» положение все эти годы они делят, например, с теми же военными. И, как и у военных, здесь в фонде заработной платы предусмотрена возможность надбавок и премий, как бы сглаживающих отсутствие индексации базовых окладов. Нельзя, конечно, оправдывать неповышение окладов, тем более что инфляцию никто не отменял, но тут действительно мало что поделаешь: спасатели — люди служивые. Остается цеховая солидарность и поддержка профсоюза.
— По крайней мере, зарплата у нас больше, чем в Московской области и других регионах, — рассуждает Александр Цаплин. — Да и, с другой стороны, у нас у одних такой режим работы: сутки — четверо. Правда, организм для нормального несения службы должен быть постоянно в тонусе, а после какой-то внутренней расслабленности перестроиться бывает тяжело. Так что работа спасателя предполагает постоянные тренировки, человек постоянно и физически совершенствуется, и укрепляет свои теоретические знания.
После всего вышесказанного остается, кажется, только обратиться к московской мэрии: ребят, тут всех нас в целом и вас в частности прикрывают такие позитивные и профессиональные люди, что если помочь им стать еще чуточку позитивнее, всем нам будет ну вот вообще хорошо. Индексацию бы им, к примеру… Ну, хоть чисто для поднятия настроения!
Фото: Николай Федоров / "Солидарность" и отдел видеодокументирования ПТ и АСР ГКУ "ПСЦ"