Намибия — одна из самых молодых стран Африки: она избавилась от колониальной зависимости только в 1990 году. Вместе с тем это и одно из наиболее стабильных государств региона, с развитой промышленностью и экономикой. В прошлом у Намибии — апартеид по лекалам ЮАР, в настоящем — трудное преодоление социальной пропасти между черными и белыми, богатейшими и беднейшими.
В истории страны — и в борьбе намибийцев за самоопределение, и в ее настоящем — большую роль играло и играет профсоюзное движение. Малонаселенная засушливая страна на юго-западе Африки; на площади больше 800 тысяч квадратных метров обитает всего 2,5 млн человек.
По плотности населения Намибию можно, пожалуй, сравнить с Монголией. Но если людей здесь мало, то по богатству недр эта страна даст фору многим. Здесь добывается треть всех алмазов в мире, здесь сосредоточены большие запасы урана и цветных металлов, которые давно и успешно разрабатываются. Намибия считается одним из наиболее стабильных и экономически развитых государств континента.
Называвшаяся еще в недавнем прошлом Юго-Западной Африкой, эта страна до 1990 года находилась под де-факто колониальной опекой южного соседа, ЮАР. Как и ЮАР, нынешняя Намибия десятилетия жила в состоянии апартеида — жесткой сегрегации коренного и белого населения. Но со временем так же, как и в бывшей метрополии, власть здесь перешла к черному большинству.
Отказ от апартеида не помог преодолеть пропасть между «черным» и «белым» мирами, но новая власть старается сохранить в стране стабильность — и пока ей это удается. Профсоюзную историю Намибии сложно рассматривать отдельно от истории самой страны и ее антиколониального движения. Современные профсоюзы появились внутри националистического черного движения и стали одним из главных двигателей борьбы намибийцев за самостоятельность.
Коренными жителями этих земель были бушмены — охотники и собиратели, а также народы скотоводов нама и дамара, говорящие на нама — языке готтентотов. Несколько столетий спустя с севера сюда пришли племена банту — овамбо, гереро, тсвана и другие. Теперь самая влиятельная народность в стране — овамбо (около половины населения Намибии; именно овамбо принадлежит большинство правительственных постов).
Европейцы всерьез взялись за колонизацию Юго-Западной Африки позже, чем в других регионах Африки. Сначала сюда проникли редкие португальцы, британцы и буры, но в 1880-е годы страну приобрела кайзеровская Германия. До сих пор германское культурное наследие сильно заметно в Намибии, но коренному населению немцы запомнились прежде всего жестокостью. После антиколониального восстания народов гереро и нама в 1904–1905 годах кайзеровские войска учинили настоящий геноцид: часть герего и нама была вырезана, часть вытеснена в пустыню на верную смерть, часть бежала в британские владения. Прежде многочисленные, теперь эти народы остались в Намибии незначительным меньшинством.
Немецкое правление не продлилось долго: после начала Первой мировой войны в Европе германские владения в Африке были оккупированы Южно-Африканским Союзом (теперь — ЮАР). До 1990-х годов территория, которая позже станет Намибией, будет существовать как буферный регион, а де-факто как колония под южноафриканским контролем.
Уже на рубеже XIX–XX веков в нынешней Намибии началась добыча полезных ископаемых с развитием инфраструктуры. С белыми квалифицированными рабочими сюда впервые пришла и профсоюзная культура.
Однако эти организации (например, действовавшая в двадцатые годы Рабочая лига Юго-Западной Африки, Arbeiterverband für Südwestafrika, как правило, не допускали в свои ряды чернокожих работников. Как, впрочем, и самой мысли, что чернокожие способны к самоорганизации...
В конце сороковых в ЮАС пришла к власти бурская Национальная партия, которая установила в стране режим апартеида — жесткого разделения жизненного пространства для разных рас. Апартеид — это не только магазины, пляжи и транспорт «для белых» и «для черных и цветных», но и запрет на межрасовые браки, и отказ коренному населению в избирательном праве, свободном проживании, работе в «белых» зонах. Этот режим дискриминирующей сегрегации был введен и на территории будущей Намибии.
Крупные города региона, в первую очередь Виндхук Уолфиш-бей, были отнесены к «белым» зонам. По доктрине «раздельного развития» коренным народам отводились резервации — хоумленды (от англ. homeland — родина), которые более известны под уничижительным названием «бантустаны». Несколько бантустанов, в том числе крупнейший и самый населенный из них Овамболенд, получили игрушечную «независимость».
За пределами хоумлендов их жители оказывались на положении иностранных мигрантов. Работу могли получить только через специальное агентство SWANLA (Трудовая ассоциации коренного населения Юго-Западной Африки), причем по временным, на срок до года, договорам.
Эта контрактная система была откровенно дискриминационной. Нанимаемый не мог самостоятельно выбрать рабочее место. Мало того, его ждала довольно унизительная процедура «сортировки» на работы сообразно возрасту и физическому состоянию. Было запрещено перевозить за собой семьи; оплата труда жителей бантустанов, в свою очередь, была сильно ниже той, что полагалась белому рабочему с теми же обязанностями.
Во всплеске националистического антиколониального движения, который произойдет в Юго-Западной Африке в шестидесятые, именно недовольство унизительной контрактной системой сыграет одну из главных ролей.
Первые антиколониальные политические организации народов Юго-Западной Африки (костяк их составили активисты из овамбо, самой многочисленной этнической группы в стране) заявили о себе в пятидесятые. В 1960 году они переформатировались в единую националистически-марксистскую, поддержанную СССР Организацию народов Юго-Западной Африки — СВАПО (SWAPO, South West Africa Peoples Organization).
В 1966 году ООН признал «опеку» ЮАР над Намибией незаконной. В северных районах будущей Намибии СВАПО начала партизанскую борьбу. Поначалу вялотекущая, эта борьба превратилась в серьезную войну, когда в 1975 году соседняя Ангола после долгой антиколониальной борьбы получила независимость от Португалии и сразу за тем скатилась в собственную гражданскую войну. Марксистское правительство Анголы поддержало СВАПО, а само было поддержано Кубой и СССР. ЮАР оказалась втянута в долгую войну по обе стороны границы, воюя против СВАПО на своей и чужой территории и параллельно поддерживая антисоветские ангольские силы в их борьбе за власть...
Тем временем уже в 1970 году внутри СВАПО начало формироваться «трудовое» крыло. На конференции в Танзании был создан подконтрольный партии профцентр — Национальный союз намибийских рабочих (NUNW). Легально действовать в Юго-Западной Африке эта организация не могла, и основной ее задачей стала пропаганда на международной арене и, конечно, подготовка будущих профсоюзных кадров в СССР и Анголе.
Несправедливое положение чернокожих рабочих и унизительная система найма стали одной из главных тем пропаганды антиколониального движения Намибии за ее пределами. В самой же стране такое положение стало причиной массовых забастовок, которые в конце концов заставили подконтрольные ЮАР власти пойти на серьезный пересмотр дискриминационных практик при трудоустройстве.
В 1978 году, на фоне продолжавшихся военных действий против СВАПО, которую активно поддерживали СССР, Куба и просоветское правительство соседней Анголы, администрация Юго-Западной Африки пошла на пересмотр трудового законодательство страны. Впервые де-юре было снято ограничение на создание черными работниками профсоюзов — при условии их независимости от политических партий и движений.
Война со СВАПО и в Анголе продолжала уносить жизни и миллионы из бюджета ЮАР, а режим апартеида постепенно стал смягчаться. В 1984 году из тюрем были выпущены многие политзаключенные. Начался резкий рост организаций и профсоюзов черных рабочих. С 1986 года NUNW создает профсоюзы в пищевой и добывающей промышленности, госсекторе, сфере образования, на транспорте. Эти профсоюзы немедленно присоединились к движению за независимость страны от ЮАР.
В конце концов в 1988 году южноафриканские власти согласились оставить Намибию. Год спустя в Намибии были проведены первые национальные выборы, на которых к власти предсказуемо пришла СВАПО. Она остается у руля страны до сих пор.
«Нас... не интересует эта мультирасовая чепуха, — говорил в семидесятые лидер СВАПО Сэм Нуйома. — Мы намерены смести с лица земли все следы белой цивилизации. Нам не нужны ни реформы, ни бантустаны, ни улучшение условий для коренного населения. Все, чего мы хотим, — это полной независимости. Правление черных — или ничего!»
Падение белого правления в странах Африки часто приводило к тяжелым последствием. Исключением не стала даже развитая ЮАР. После падения апартеида разница в положении белого и черного населения оказалась слишком шокирующей, крупные города накрыла волна преступности. Еще тяжелее были перемены в другой стране региона, Зимбабве, бывшей Южной Родезии, где после прихода к власти радикальных левых националистов массово изгоняли белых фермеров с земель и начался тяжелейший экономический кризис.
Намибия, несмотря на воинственные заявления лидеров СВАПО, кажется, смогла пойти по иному пути.
Здесь столь же болезненно, как в ЮАР и Зимбабве, стоял аграрный вопрос: плодородные земли занимают лишь около 1,5% намибийской территории, и они были сосредоточены в руках небольшого количества белых фермеров. Правительство Намибии смогло наладить организованный выкуп земель с последующим их распределением среди коренного населения, избежав при этом массовых экспроприаций и бегства эффективных собственников (хотя и отдельные инциденты, и принудительный выкуп случались и здесь). Богатства недр делают Намибию привлекательной для инвестиций, и она смогла добиться существенного роста во многих сферах экономики, оставаясь одной из богатейших стран континента. Спокойная, с по-европейски развитой инфраструктурой, Намибия еще и одна из самых привлекательных для туристов стран Африки...
Но, конечно, проблему жесточайшего социального расслоения (к тому же с четкой расовой окраской) решить за это время не получилось.
Средний класс в Намибии по-прежнему состоит преимущественно из европейцев (6%). Именно белые — большинство высококвалифицированных специалистов и управленцы на предприятиях страны, собственники земли и недвижимости. Чернокожие (в первую очередь — овамбо), в свою очередь, доминируют в политике и силовых структурах и составляют узкую прослойку богатейших людей страны.
Хотя зарплаты в формальном секторе экономики здесь высоки, треть жителей Намибии (почти в ста процентах случаев речь идет о представителях коренных народов) живет за чертой бедности, имея доход меньше доллара в день. А безработица превышает 30%. В стране высокий даже по африканским меркам уровень распространения ВИЧ. 12% жителей не имеет и начального образования, а львиная доля занятых работает в неформальном секторе экономики. Большой проблемой остается и детский труд — работать вынуждено до 40% намибийских детей. Хотя надо сказать, что все эти цифры условны, они не учитывают разницу в жизненных укладах народов страны, где наравне с резидентами деловых кварталов Виндхука живут ведущие традиционный образ жизни скотоводы и собиратели.
Во время борьбы СВАПО против южноафриканских властей идея единого национального профсоюзного движения Намибии с четкой структурой «одна отрасль — один профсоюз» (как в СССР) казалась многим естественной.
СВАПО крепко держится у руля с 1990 года — но все же в стране сформировалась реальная, пусть и не вполне конкурентная, многопартийность. Да и от первоначальной левосоциалистической ориентации правящая партия давно отошла Намибия: вполне рыночная страна с социал-демократическим уклоном в политике.
NUNW остается главной профсоюзной силой страны. Он до сих пор сохраняет тесную связь со СВАПО (но — подчеркивают в профсоюзе — именно с партией как таковой, а не с властями Намибии). Костяк NUNW — профсоюзы транспортников, работников пищевой промышленности и госсектора; кроме того, он имеет сильные членские организации металлистов, шахтеров и сельскохозяйственных рабочих. Всего, по официальным данным, в организации состоит около 84 тысяч человек.
На допустимость связей с политическими движениями взгляды в профсоюзах Намибии, впрочем, разнятся. В 2002 году несколько организаций создали альтернативное, декларирующее независимость от партий, национальное профобъединение, Профсоюзный конгресс Намибии — TUCNA. Число его членов — около 60 тысяч. Крупнейшие организации TUCNA объединяют работников госсектора и рыболовецкой отрасли (к слову, это самая охваченная членством — 40% работников — отрасль экономики страны).
Наконец, в 2012 году в результате внутреннего конфликта в NUNW на свет появилась третья федерация общенамибийского масштаба — Намибийская национальная организация труда, NANLO, объединяющая профсоюзы моряков, шахтеров, строителей, госслужащих и работников торговли и туристической отрасли. В ней состоит около 20 тысяч человек.
При этом, несмотря на то, что в Намибии вполне отлажены механизмы социального диалога, а государство не просто декларирует, но и уважает права профсоюзов, конкуренция внутри профдвижения ослабляет профсоюзные позиции...
И если профсоюзам не удастся научиться договариваться между собой — как им сохранить статус и влияние в меняющемся мире?
Александр ЦВЕТКОВ