Всю минувшую неделю главный бухгалтер Волгоградского облсовпрофа Татьяна Бондаренко старательно рушила свою репутацию грамотного специалиста и представала перед судом в образе “маленького человека”: якобы она не имеет представления о том, что происходило с имуществом облсовпрофа, а просто “выполняла распоряжения”. Причем даже не понимала, что написано в целях платежа в оплачиваемых ею счетах. Роль оказалась трудноисполнимой, поэтому поддержать свидетеля пришел ее супруг (за попытки стать не только зрителем, но и суфлером он был удален судом из зала заседания), а затем на подмогу пришел адвокат.
На минувшей неделе в Центральном районном суде Волгограда шел допрос следующего свидетеля обвинения по “делу Кобозева”, главного бухгалтера облсовпрофа Татьяны Бондаренко. Не раз уже в суде ее характеризовали как профессионала, грамотного и изобретательного специалиста, да и просто как дотошного и “въедливого” человека, без чьего контроля ни одна копейка в облсовпрофе потрачена не была. И бывший председатель облсовпрофа Вячеслав Кобозев свидетельствовал, что все операции с недвижимостью и прочей собственностью волгоградских профсоюзов проходили всегда под строгим контролем заведующей финансовым отделом и по совместительству главбухом, ревностно отслеживавшей все, что могло отразиться на финансовом положении организации. Бондаренко попыталась доказать, как все были неправы в своих оценках.
Главбух сообщила, что ничего не помнит или не знает о создании ООО “Туркестан” и ресторана “Чешский двор”. Факт своего присутствия на заседании президиума облсовпрофа в июне 2004 года, где рассматривался вопрос о создании ООО “Туркестан”, Бондаренко определила лишь по отметке, сделанной в протоколе заседания. Зато она совершенно определенно заявила, что вопрос о создании ООО “Туркестан” не рассматривался. Получалось, что свидетель точно помнит о том, что вопрос не рассматривался, но не может только вспомнить, была ли она тому свидетелем... Отметим, что в ходе первого судебного разбирательства главбух давала другие показания: на заседании была, а вопроса “не слышала”. В конце концов, отвечая на вопросы защиты, Татьяна Бондаренко все-таки сообщила, что не помнит обстоятельств заседания того июньского 2004 года президиума.
Если верить показаниям Бондаренко, она не заметила, что здание облсовпрофа потеряло около 300 кв. м подвальной площади. Не заметила “передела” коммуникаций и уменьшения коммунальных платежей. Не получала нового свидетельства о праве собственности от 1 сентября 2006 года. Не заметила она и строительства ресторана. Но с этим рестораном облсовпроф неоднократно сотрудничал - проводил там банкеты и фуршеты. При этом, по словам главбуха, она сама подписывала договоры с владельцем ресторана ООО “Сияние”, но не интересовалась, на каком основании они занимают там площади, и не смотрела документы. Такое вот банальное человеческое нелюбопытство.
На второе заседание свидетель уже пришла не одна, а с “моральной поддержкой” - с супругом. Супруг так переживал, что непрестанно шептал свидетелю на ухо “правильные ответы”. После неоднократных протестов защиты суд удалил его из зала. На третье заседание главбух пришла уже и с супругом, и с адвокатом. Буквально через десять минут процесса адвокат свидетеля Бондаренко, возвращая папку с документами на стол судье, повернувшись к залу и участникам процесса спиной, на протяжении нескольких минут шепотом, не слышным другим участникам процесса, общался с судьей.
- Это напоминало совещание судей, - комментирует происходившее защитник Кобозева, адвокат Андрей Алёшин. - Но дело рассматривается единолично судьей Алексеем Косолаповым. На возражение и возмущение стороны защиты по поводу такого общения судья никак не отреагировал. К этому надо добавить одну пикантную подробность: как говорят волгоградские адвокаты, вновь прибывший адвокат свидетеля Бондаренко - Степанов И.Н. - ранее был одним из “опорных” следователей Следственного комитета области, славившимся не очень лояльным отношением к адвокатам, и его появление в качестве адвоката важного свидетеля обвинения совсем не обычно и вряд ли случайно... Но это пока только совпадающие с общей обстановкой слухи...
Но вернемся к сути эпизода. Даже если верить версии стороны обвинения, то о том, что количество квадратных метров в здании по ул. Советской, 5, существенно сократилось, члены исполкома и работники облсовпрофа узнали никак не позднее 2009 года - на допросах у следователей. Однако реакции от них не последовало...
По словам Бондаренко, выбытие этих 322 кв. м было зафиксировано в бухгалтерской отчетности лишь в 2013 году, когда облсовпроф получил новое свидетельство о регистрации права собственности на здание. Главбух дала на этот счет в разных судебных заседаниях разные показания. 4 июня она уверяла суд, что выбытие подвала из собственности облсовпрофа проведено на основании акта инвентаризации. На дальнейших допросах она уже говорила о том, что никаких бухгалтерских проводок выбытия подвала из собственности не было... В связи с этими противоречиями в показаниях защитники заявили ходатайство об оглашении показаний Бондаренко, данных в суде 4 июня. Однако суд отказал с обоснованием, что, мол, судом еще не составлен протокол (веская, конечно, причина нарушения права стороны защиты), а во второй раз суд отказал по тем мотивам, что не усмотрел указанных защитой противоречий.
Попутно суд отказал защитникам еще в ходатайстве об истребовании из Росреестра информации и документов о лицах, которые получали свидетельства о праве собственности на объекты, расположенные в строении 5 по ул. Советской, с целью проверки показаний Бондаренко в период с 1 января 2004 года по настоящее время.
Бондаренко была вынуждена подтвердить, что свидетельство о регистрации прав собственности и другие документы (к примеру, ИНН), необходимые для отчуждения подвального помещения, хранились у нее в отделе. При этом главный бухгалтер “не знает, оригиналы ли документов это были”. Свидетельство о праве собственности на здание, по словам главбуха, она отдала Светлане Ивендиковой по распоряжению Кобозева:
- Ивендикова попросила у меня свидетельство. Я позвонила Вячеславу Владимировичу, он подтвердил, что надо отдать. Я передала документ в управление делами, чтобы они передали его Ивендиковой. Через некоторое время она вернула его, как и обещала.
Ивендикову свидетель якобы знала исключительно как “Свету из приемной руководителя “Волго-Дон банка”. (При этом сама Ивендикова еще в прошлом судебном разбирательстве говорила, что их отношения с главбухом облсовпрофа были несколько теснее, вплоть до приглашения на дни рождения.) Зачем этой, получается, посторонней гражданке внутренние документы - главбух, по ее словам, не интересовалась.
Каким образом в документах, сданных Ивендиковой в регистрационный орган, оказалось свидетельство о постановке на налоговый учет и ИНН облсовпрофа, Бондаренко пояснить не смогла. Также у свидетеля особый взгляд на то, каким образом Ивендикова получила доверенность облсовпрофа на совершение регистрационных действий.
- В свое время Бондаренко представила мне свою подругу, нотариуса Трошину, - пояснил суду Кобозев. - Для того чтобы дать Ивендиковой доверенность, я попросил Бондаренко позвонить Трошиной и записать Ивендикову на прием. Я сам привез нотариусу все необходимые документы для изготовления доверенности и подписал все, что нужно. А Ивендикова пришла для получения документа. Бондаренко ее сопровождала и оплачивала получение доверенности из средств облсовпрофа.
Свидетель заявила, что Трошина ей не подруга: “У меня нет подруг”. Просто знакомая. Но подтвердила, что якобы просто знакомую она якобы просто познакомила с Кобозевым. То, что доверенность подписывалась при ее участии, Бондаренко отрицает, как и тот факт, что именно она оплачивала получение этой доверенности: “Доверенности - не моя работа”. Но она не отрицает, что звонила Трошиной. Впрочем, в понедельник свидетель говорила, что звонила, чтобы записать Ивендикову по указанию Кобозева. А в четверг версия изменилась: звонила по указанию Кобозева, чтобы записать на прием к нотариусу неизвестно кого неизвестно для каких целей.
Перед тем как подвальное помещение было внесено в уставный капитал ООО “Туркестан”, проводилась оценка стоимости этого помещения. Проводило оценку ООО “Бизнес-эксперт”, а оплачивал ее облсовпроф. И на счете было недвусмысленно написано: “Цель оценки - определение рыночной стоимости помещения для внесения в уставный капитал”. Бондаренко признала, что подписывала счет. Но вот за что счет был выставлен - “не помнит”, и вообще “я не обращала на это внимания, так как цели могут быть разными и могут меняться”.
- А как вы поясните, что договор был подписан между ООО “Бизнес-эксперт” и облсовпрофом, тогда как, согласно вашим словам, здание находилось в оперативном управлении Фонда имущества и на баланс облсовпрофа не возвращалось? - поинтересовалась сторона защиты.
- Я видела только те договоры, которые мне считало нужным показать руководство.
На протяжении всех трех дней судебного допроса свидетель подчеркивала, что у нее весьма узкий круг обязанностей, а именно: отражать в бухгалтерской отчетности движение средств на основании присланных ей документов. И то только в том случае, если документы прислали и поступило распоряжение начальства. Имущество, сделки, совершаемые с ним, связанные с этим налоговые обязательства, коммунальные платежи - все это, по словам свидетеля, не входило в круг ее обязанностей. Сторона защиты настаивает на том, что законодательство о бухучете гласит совсем другое. “Там много декларативного”, - парировала свидетель.
- А в должностных инструкциях у вас что написано? - поинтересовалась защита.
- У меня их нет. Я их не подписывала.