31 июля 1957 года ЦК КПСС принял знаменитое постановление “О развитии жилищного строительства в СССР” - момент, который традиционно считается началом эры массового жилищного строительства в стране. Тесные пятиэтажки той поры народ неласково окрестил “хрущобами”. Безусловно, было за что. Но отменяет ли это счастье их первых новоселов?
На фотографии - в павильоне СССР на Всемирной выставке “Экспо-67” в Монреале
Если перебрать в памяти самые яркие образы хрущевской эпохи, то, конечно, в первых рядах вместе с улыбкой Гагарина, кукурузой и башмаком генсека, которым тот грозил Штатам, вспомнятся счастливые новоселы, впервые перебирающиеся в собственное жилье. После десятков лет коммуналок, бараков и “нахаловок” миллионам советских граждан становится доступна невиданная доселе роскошь - ванная, которую многие до той поры видели лишь в гостях у более удачливых друзей, да кухня, на которой не надо думать, не залез ли ты случайно на территорию сварливой соседки.
“Вот передняя наша, вот и вешалка наша... Вся квартира наша! Наша! Наша!” - радостно, помнится, пели герои подзабытой ныне оперетты Дмитрия Шостаковича “Москва, Черемушки”.
Цифры впечатляют: за четырехлетку 1956 - 1960 построено почти столько же квадратных метров жилья, сколько за весь период с конца НЭП по начало пятидесятых - 280 млн против 300 млн. И то - треть от последней цифры возведена во время послевоенного восстановления. И пусть в новых хоромах порою негде развернуться, а личная жизнь соседей из-за плохой звукоизоляции становится достоянием всего подъезда - но это была “пора большого новоселья” (название главки мы взяли из опять же подзабытого документально-пропагандистского фильма того времени).
Началом жилищной кампании можно считать 31 июля 1957-го: в этот день ЦК КПСС принимает постановление № 931 “О развитии жилищного строительства в СССР”.
“Установить объем государственного жилищного строительства на 1956 - 1960 гг. по вводу в эксплуатацию жилых домов в размере 215 млн кв. м общей площади, против 205 млн кв.м, предусмотренных Директивами XX съезда КПСС, в том числе: в 1957 году - 34 млн кв. м, в 1958 году - 42 млн кв. м, в 1959 году - 51 млн кв. м и в 1960 году - 60 млн кв. м”.
Впрочем, стоит заглянуть немного раньше.
О том, что преодоление жилищного дефицита надо форсировать, заговорили еще до начала оттепели. В 1952 году с трибуны XIX партсъезда провозглашается: “Для дальнейшего улучшения жилищных условий рабочих и служащих всемерно расширять жилищное строительство”.
Это был, в общем-то, мировой тренд. Строить “быстрее, проще, дешевле” - в конце 1940-х в разрушенной войной Европе этот принцип был как никогда актуален.
А началось все еще раньше - в двадцатых, после предыдущей, не менее разрушительной войны и вызванных ею потрясений в обществе. Один из ярких примеров массового строительства дешевого социального жилья для рабочих - Веймарская Германия, находившаяся под сильным влиянием социал-демократов. Веймарская конституция 1919 года гарантировала людям право на “здоровое жилье” - но о каком размахе строительства можно говорить, когда страна находится под гнетом тяжелых репараций? Приходится разрабатывать нормативы “минимального жизненного пространства”... Кстати, немецкий опыт впоследствии изрядно поможет проектировщикам отечественных пятиэтажек.
Швейцарец Ле Корбюзье, один из отцов современной архитектуры, чей вклад в нее столь же бесспорен, сколь и неоднозначен, в конце двадцатых провозглашает: “дом - машина для жилья!”. Все в жилище должно быть выверено и рационально. Позже, в сороковых, Корбюзье выскажет идею “модулора” - системы “соразмерных человеку” архитектурных пропорций. Согласно ей, кстати, идеальная высота жилого помещения - всего 2 метра 30 с небольшим сантиметров. “Хрущевский” потолок в два с половиной метра, оказывается, не так уж и низок...
В 1947 году в Марселе по проекту Корбюзье строится знаменитая “жилая единица” в 12 этажей на 1600 человек: стандартные квартиры в два уровня и, в том же здании - вся социальная инфраструктура. Таких “жилых единиц” было построено несколько в разных городах, однако массовым этот проект не стал. Тем не менее с конца сороковых во Франции начинается строительство крупных многоквартирных комплексов “социального жилья” новомодным панельным способом. Говорят, именно французский опыт и вдохновил Хрущева на старт строительного блицкрига...
От французов не отставали британцы - после войны лейбористы взяли курс на государство “всеобщего благоденствия”. Да и в стране Советов вышеупомянутый блицкриг стартовал не на пустом месте. С новыми технологиями, которые позволяли ускорить и удешевить строительство жилья (использование крупных блоков и железобетонных каркасов), у нас стали экспериментировать во второй половине сороковых.
Первые ласточки массового строительства в Москве - панельный дом конца сороковых на Соколиной горе или целый район Песчаных улиц на Соколе. Стандартизированные решения, типовые конструктивные элементы, что позволяет изготавливать их промышленными методами, и непривычный аскетизм - декора по минимуму, кирпич силикатный. В некоторых домах стены из новомодных панелей.
На рубеже сороковых - пятидесятых начинается довольно массовое строительство по серийным проектам для “простых” советских людей. Но большая часть разработанных серий таких “сталинок” получает путевку в жизнь уже после смерти “вождя народов”...
А 4 ноября 1955 года, после ряда резких выступлений нового советского руководителя Никиты Хрущева по поводу излишне дорогой для бюджета архитектуры “большого стиля”, принимается знаменитое “постановление о борьбе с излишествами”. Арки, лепнина, облицовка и прочее “украшательство” объявлены вне закона. Ведь если от них отказаться, стоимость строительства, как подсчитали эксперты, сокращается на треть! Проекты домов упрощаются прямо по ходу строительства - и капитальные здания “сталинского” типа оставляют бесстыдно сверкать голой кладкой (за примерами читателя можно отправить, например, на столичный Ленинский проспект). Если к моменту оглашения постановления уже отделали полдома - ничего. Народ-языкотворец такие дома быстро прозвал “обдирными”...
Но раз уж есть политическая воля “дать стране жилья”, одним отказом от декора не обойтись. Архитекторы и проектировщики ломают головы, на чем бы еще сэкономить... Ставить лифт дорого? А по существующим нормативам лифт обязан быть в зданиях выше пяти этажей - значит, выше строить не будем. О ценности земельных участков не думают...
И еще - строительство дома надо сделать максимально похожим на сборку конструктора. Все это нашим архитекторам, низведенным новой концепцией до инженеров-конструкторов, пока в новинку.
“Любуйтесь! Типичное жилище второй половины XX века, эпоха раннего железобетона, эра типовых деталей. Все вещи подлинные, руками не трогать”.
(Из кинофильма “Москва, Черемушки” по оперетте Шостаковича.)
Старейшая московская “хрущевка”, построенная в 1957 году, как ни странно, все еще стоит на своем месте. Программа сноса ветхих пятиэтажек пока обошла ее стороной, но, скорее, по случайности. А ведь, пожалуй, неказистая панелька достойна таблички и охранного статуса - с нее, как никак, началась эпоха. Это дом 16 по улице Гримау на Академической - еще даже не серийный, в четыре этажа вместо классических пяти.
Юго-запад Москвы - окрестности деревни Черемушки - было решено сделать “обкаточным полигоном” индустриального строительства по новым технологиям. И вправду - меньше чем за два года здесь вырос новый панельный район, имя которого позже станет нарицательным - свои “Черемушки” найдутся во всех уголках бывшего Союза. Некоторые дома, выстроенные здесь, лягут в основу типовых серий, а некоторые будут радовать уникальными деталями редких краеведов, умудряющихся разглядеть эстетику даже в анатомии голых панелей и швов.
Собственно, задача Черемушек как экспериментального района - не только отточить технологии сборки домов, но и понять, насколько в этих домах можно жить. Ведь, повторимся, экономить приказано на всем - особенно на пространстве.
“Что, по вашему, успел сделать Хрущев на своем посту, а что не успел?” - “Сортир с ванной соединить успел, а пол с потолком нет”.
(Анекдот конца шестидесятых.)
Санузел мало того, что совмещенный, так даже смеситель туда ставится один - зато поворотный длинноносый. Вся повседневная жизнь “типического” новосела переводится специалистами в цифры. Считают, например, какое минимальное пространство требуется, чтобы, скажем, обтереться полотенцем или обернуться с кастрюлей. Вывод - кухню можно ограничить четырьмя “квадратами”. Всего норма на человека - шесть метров площади. Не учитывается только, что в квартиры, которые выдаются из расчета на двух-трех человек, обычно через некоторое время перебираются еще и бесквартирные родственники...
Между тем с конца пятидесятых строительство домов окончательно перестает быть архитектурой и становится производством. В 1959 году запускают первый ДСК - домостроительный комбинат. Теперь изготовление конструкций и их монтаж становится процессом сродни конвейерному. А у кирпичей и “крупноблочки” в качестве строительного материала с большим отрывом выигрывает “бублик” - готовая панель с окном посередине.
Впрочем, искания новых форм и еще более экономичных методов постройки на этом не прекращаются. Доходит порою до курьезов.
“На одной из улиц Москвы вырос новый пятиэтажный дом. Гости пришли на новоселье.
- Смотрите, - говорят хозяева, - какие у нашего дома стенки тонкие! Но и в самые морозные дни у нас тепло.
- Видно, хорошие каменщики поработали, - говорят гости. - А какие нарядные стены и паркет! Ай да маляры и паркетчики!
- И маляры, и паркетчики, и каменщики тут ни при чем, - отвечают хозяева, - без них обошлось. И без штукатуров и без плотников. Наш дом, словно он игрушечный, собирали из готовых частей, как из кубиков. А части эти пластмассовые. Да и всё в доме из пластмассы. Даже лестницы, потолки, полы и оконные рамы.
Ты, наверное, спросишь: неужели и правда есть такой дом? Пока еще нет. Но скоро его начнут строить. Появятся даже пластмассовые города. Думаю, что и тебе удастся пожить в пластмассовом доме!”
(Из книги для внеклассного чтения в III-IV классах “Живые страницы”. Издательство “Просвещение”, Москва, 1964 год.)
Разработка проекта панельного дома из пластмассы (о перспективах этого материала в архитектуре тогда задумывались и на Западе, а у нас эта мысль очень хорошо совпала с требованием экономить на всем) была доверена бюро Бориса Иофана, того самого классика сталинского “большого стиля”, автора проектов “дома на набережной” и так и не возведенного Дворца Советов.
Площадку под дом выделили в Измайлове. Однако поначалу дальше экспериментального макета дело не пошло. Несколько позже идея нашла применение: облицованный пластмассовыми панелями дом возвели в 4-м Вятском переулке на севере Москвы.
На просторах Интернета сегодня можно найти свидетельства и впечатления очевидцев о жизни в “инновационной” хрущевке:
“...Особенностью это дома были не “пластмассовые” внешние стены, а: 1. Внутрикомнатные перегородки. Их можно было перемещать, меняя размеры комнат... 2. В ванной была только ванна и 60 см проход вдоль ванны. Ванная была проходная, на кухню.
Из баек об этом доме, от другого нашего одноклассника. Однажды, когда его подняли с утра в школу и он пошел умываться, то услышал грохот... И когда вышел - увидел одну большую комнату вместо 2-х маленьких. Передвижная стена рухнула на его кровать. Пострадавших не было”.
(Пользователь tykotsky на сайте pastvu.com.)
Сейчас искать чудо-дом бесполезно - разобрали еще в восьмидесятых, не дождавшись конца срока эксплуатации по документам.
Впрочем, главным бичом жильцов стала не излишне смелая фантазия разработчиков, а банальная штурмовщина. Обычно дом сдают за месяц с небольшим - но отдельные “стахановцы” научились управляться... за неделю. А как быть, если сверху требуют победных отчетов?
И эта практика порою приводила к исключительно печальным последствиям. Несколько домов, строительство которых, вопреки нормативам, не останавливалось даже в тридцатиградусные морозы, при первых же оттепелях... попросту рухнули.
“Бригада рабочих сдает дом, снимает леса - дом тотчас же оседает вниз. Прораб - бригаде:
- Олухи, говорю же вам, пока обои не поклеили - леса не снимать!”
(Анекдот советских лет.)
Шли годы, “хрущобы” сменились более высокими и чуть более комфортными “брежневками”. 3-я улица Строителей, энный Проектируемый проезд - окраины городов от Восточного Берлина до Владивостока обросли своими “Черемушками” и стали похожи друг на друга как две капли воды. А хрущевки меж тем исчерпали свой ресурс - никто и не предполагал строить их “на века”. Лет двадцать-тридцать службы, а потом под снос. А там ведь и коммунизм уже наступит, что-нибудь придумаем. Где-то, как в Москве, их сносят, освобождая землю под более рентабельные проекты. Где-то обветшавшим панелькам до сих пор нет никакой альтернативы - ибо нет ничего более вечного, чем временное. Ведь квартирный вопрос по-прежнему неистребим и портит россиян. Хотя это уже другая история.