На прошлой неделе по “делу Кобозева”, бывшего председателя Волгоградского облсовпрофа, был допрошен Виктор Азаров, бывший генеральный директор ряда ООО, связанных с облсовпрофом и его имуществом. Свидетель подтвердил, что создание ООО “Аэробус” было санкционировано решением исполкома облсовпрофа, на заседании которого он присутствовал лично, пересказал в новой редакции детектив “Дело о коммерческом подкупе” и поведал так много других интересных вещей, что все они не вмещаются в один материал. Корреспондент “Солидарности” попытался отобрать самое значимое.
18 ноября в Центральный районный суд Волгограда в качестве свидетеля обвинения по “делу Кобозева” был вызван местный предприниматель Виктор Азаров. Следствию он интересен благодаря своему послужному списку. Виктор Алексеевич с конца 1980-х по нынешний год управлял предприятием “Волгоградское санаторно-курортное объединение” (за это время преобразовавшимся в ВСКОтделение), в 2002 году стал гендиректором “Волгоградпрофкурорта” (на 100% принадлежащего облсовпрофу), а в 2005 - 2012 годах руководил ООО “Аэробус”.
Собственно, большая часть допроса Азарова была посвящена запутанным финансовым отношениям между этими обществами с одной стороны - и между ними и областным советом профсоюзов с другой. На допрос свидетель явился сразу с адвокатом. И общими усилиями стороны процесса вытянули из них по кусочкам следующую картину.
В 2002 году Волгоградский облсовпроф обратился к ВСКО с просьбой о денежном займе на ремонт крыши здания Дворца спорта профсоюзов (официальное название - Универсальный спортивно-зрелищный комплекс). ВСКО, к спорткомплексу тогда никакого отношения не имевшее, пошло навстречу. (Само общество тесно работает с профсоюзными санаториями и здравницами на ниве распространения льготных путевок.) Азаров давно знаком волгоградским профсоюзам, и к нему, по его словам, обратились за деньгами, “потому что были”. Определение “были” актуально до сих пор, поскольку долг так и не был возвращен. По крайней мере, в денежном выражении.
В том же 2002 году Волгоградский облсовпроф и ООО “ВСКО” образовывают между собой простое товарищество, то есть без образования юридического лица и с равными по стоимости вкладами. Целью создания товарищества был ремонт здания “литера Б” УСЗК для последующего обустройства и использования с выгодой. (Напомним, здание было в ужасном состоянии и мертвым грузом висело на балансе облсовпрофа, а налог на недвижимость никто не отменял.) Согласно договору, профсоюзы предоставляли товариществу “литеру Б”, а ВСКО искало подрядчиков и оплачивало ремонтные работы. Планировалось, что в целом на проект ВСКО потратит 20 млн рублей, а облсовпроф, дополнительно к зданию, вложит 17 млн. Но этим планам не было суждено сбыться.
Не кажется таким уж удивительным, что одним из подрядчиков (защита Кобозева считает - основным) стало ООО “Курортстрой”, учредителем которого был Азаров. Степени участия учрежденного им общества в работах свидетель точно не помнит. Так или иначе, ремонт проводился, бухгалтерию (опять же, согласно договору) вело ВСКО, акты приема работ подписывались совместно с бывшим председателем Волгоградского облсовпрофа Вячеславом Кобозевым.
Виктор Азаров, кстати, упорно настаивает на том, что деятельность простого товарищества обязан был отражать в своей бухгалтерии и облсовпроф. Свидетель ссылался на договор товарищества, а когда ему предъявили документ, громко зачитал тот самый пункт, который обязывает вести отчетность именно ВСКО. Однако свидетель быстро оправился от растерянности и заверил присутствующих в двух вещах: договором его тезис не подтверждается, и - “доказать [его, Азарова, правоту] будет легко”.
Но в один прекрасный день Кобозев (по его же словам) усомнился в верности расчетов сумм, уходящих подрядчикам, и поручил своим подчиненным провести проверку. В результате ему доложили, что в реальности работы стоят едва ли не в пять раз дешевле, и Кобозев подписывать акты перестал. Конец простого товарищества не заставил себя долго ждать. Азаров утверждает, что потерял на этом предприятии 6,8 млн рублей. Причем - почему-то - личных. Напрашивается вывод о том, что “Курортстрой” и вправду был генеральным подрядчиком. Деньги были списаны в убыток ВСКО.
Как раз тогда во Дворец спорта с идеей о воссоздании на базе “литеры Б” ледяного катка пришел предприниматель, нынешний муниципальный депутат Мохов. Каток функционировал некоторое время, но частично отремонтированное здание не выдерживало нагрузок и грозило обрушиться на головы посетителям. Мохова попросили вон и стали думать, как ремонтировать все это заново.
Не совсем ясно почему, но деловые отношения облсовпрофа с ВСКО с упразднением простого товарищества не прекратились. И когда в 2005 году снова встал вопрос о ремонте Дворца спорта, проект был разработан совместно именно с ВСКО. Стороны вложились в ООО “Аэробус”, которое должно было заниматься ремонтом, 50 на 50: профсоюзы - зданием, их партнер - 14 млн рублей.
Целью стройки все так же оставалось обустройство торгового центра. Свидетель показал, что решение о создании ООО “Аэробус” было принято на заседании исполкома облсовпрофа в его, Азарова, присутствии. Тогда же его по представлению председателя облсовпрофа назначили гендиректором общества. Докладывали Кобозев и (“возможно”) директор Фонда по управлению имуществом волгоградских профсоюзов Валерий Безруков. Свидетель упомянул, что также сказал пару слов. (Напомним, многие члены исполкома утверждают, что Азарова на заседании не видели, а вопрос о создании “Аэробуса” не обсуждался и не принимался.)
Ремонтные работы провели в целом успешно: сейчас в здании Дворца спорта под литерой “Б” функционирует выставочный центр. Создать торговый центр так и не вышло: потенциальные арендаторы торговых площадей отказывались, а затем и вовсе наступил экономический кризис.
Поменялись не только планы, но и доли участников в совместном проекте. Волгоградскому облсовпрофу сейчас принадлежит 39,45%, ВСКО - 60,55%. В период между созданием “Аэробуса” и сменой долей в нем ВСКОбъединение претерпело реструктуризацию, разделившись на несколько самостоятельных контор. Одной из них стало ООО “ВСКО” (отделение), к которому перешло право участия в “Аэробусе” и право требования у Дворца спорта того самого долга - 624 тысячи рублей.
Это требование было предъявлено облсовпрофу в порядке субсидиарной ответственности в 2007 году, и перед профсоюзами встал вопрос о том, как отдавать долг. Денег было, мягко говоря, негусто, и было решено передать ВСКО в счет выплаты долга асфальтовую площадку перед “литерой Б”. К тому же это оправдывалось и экономически: не надо было нести расходы на содержание и платить налоги за замощение, которое прилегало к “литере Б”, после передачи его ООО “ВСКО”. Далее ВСКО внесло со своей стороны асфальтовое замощение в уставный капитал ООО “Аэробус”, и доли участников общества перераспределились в соответствии со стоимостью взноса. Вот такая загогулина.
Такая, да не вся. Этот эпизод, о “растрате профимущества” (интересно, что бы предъявили Кобозеву, выплати облсовпроф свой долг деньгами), тесно связан с другим - о “коммерческом подкупе”.
Время действия - 2007 год. Доли облсовпрофа и ВСКО в ООО “Аэробус” все еще равны, замощение еще не передано. Вячеслав Кобозев, всю жизнь лелеявший мечту о хорошем, годном “мерседесе”, решается купить себе машину к юбилею. И, за неимением всей необходимой суммы, обращается за займом к Азарову. “Цена вопроса” - 3 млн рублей.
До этой просьбы, утверждает Азаров, они “разговаривали с Кобозевым о том, что [ВСКО нужно] выйти на контрольный пакет, потому что любая организация, где [доли распределены] 50 на 50, недееспособна”. И вот Виктор Алексеевич, услышав просьбу о трех миллионах рублей, нарисовал в уме такую картину: он дает Кобозеву деньги; тот решает вопрос о передаче замощения и лоббирует в совпрофе увеличение уставного капитала “Аэробуса”; Азаров, как гендиректор компании-учредителя с большей долей, орудует в “Аэробусе” практически в одиночку; Кобозев машет ему из окошка “мерседеса”, и все счастливы.
При этом сам же Азаров утверждает, даже настаивает на том, что... подобной договоренности между ним и Вячеславом Кобозевым не было. Что давал он деньги “безвозмездно”, и что “условия не выставлялись”. Здесь господина Азарова можно сравнить с юношей, который дарит девушке цветы, “не выставляя условий”, но считает себя вправе рассчитывать на “дивиденды”. Однако, несмотря на заявленное отсутствие договоренности, Виктор Алексеевич, подобно все тому же юноше, несколько раз повторил, что “такое было условие”: “Он не только должен был знать - он знал”. Надежды юношей питают.
Теперь о самом процессе передачи денег. По заявлению свидетеля, в один из дней Кобозев позвонил ему и сказал: “Нужно сейчас”. У гендиректора ВСКО как раз было совещание, он был занят. Что, правда, не помешало ему достать из закромов необходимую сумму, сложить пачки упакованных банковским способом пятитысячных купюр в пакет, прикрыть деньги для сохранности бумажкой и отдать их своему водителю Андрею Коваленко для передачи Кобозеву.
Еще во время предыдущего судебного разбирательства Коваленко показал, что встретился с Кобозевым для передачи денег на углу улицы Советской и Аллеи Героев. Кобозев, сидевший на пассажирском сиденье служебного автомобиля, якобы вышел из машины и забрал у него пакет. А на позапрошлой неделе водитель Азарова рассказывал в суде, что Кобозев сидел за рулем и из машины не выходил, а деньги были переданы через открытую дверцу.
Способ упаковки банкнот - банковскими бумажными лентами или резинками - также изменялся от допроса к допросу. Важно понимать и то, что на первом процессе Виктор Азаров вообще утверждал, что 3 млн рублей были “взяткой” председателю облсовпрофа за сам факт создания “Аэробуса”. Это ведь так естественно - дать взятку в 2007 году за то, что и так уже произошло в 2005-м... Что характерно, дела о даче взятки против Азарова, по “неимеющимся” данным, заведено так и не было. Как и о коммерческом подкупе Кобозева.
И здесь возникает вопрос: а был ли “лямчик”? Сам Вячеслав Кобозев говорит о том, что в свое время действительно обсуждал с Азаровым возможность занять у него 3 млн рублей. Однако принципиальным согласием Виктора Алексеевича так и не воспользовался. Деньги для покупки машины он в итоге взял под расписку у своего друга. В ходе нового процесса Кобозев говорил, что пока не может назвать его имя, но на первом процессе в качестве свидетеля защиты выступала вдова этого человека. Что касается якобы имевшей место встречи с водителем Азарова, подсудимый называет эту историю в любой ее интерпретации абсолютной ложью.
С предыдущим материалом о "деле Кобозева" можно ознакомиться здесь