Норвегия — страна, где по европейским меркам бастуют сравнительно нечасто. Это, однако, показатель не слабости, а, напротив, мощи и прекрасной организации местных профсоюзов. Еще в первой половине XX века рабочие организации страны не только заставили промышленников и государство с собой считаться, но и вошли в политику. И не в последнюю очередь помогли создать одну из самых устойчивых моделей «евросоциализма». Которая, впрочем, сейчас проходит серьезные испытания на прочность.
Полторы сотни лет назад вряд ли кто-то мог предположить, что у берегов Норвегии найдут богатейшие запасы нефти, а еще раньше страна станет самым убедительным примером «скандинавского социализма», с развитой системой пенсий, с бесплатным образованием и здравоохранением и де-факто с государственными гарантиями гражданам от бедности...
Норвегия XIX века находилась в унизительной, по мнению многих ее жителей, унии со Швецией. Это суровая и довольно скудная окраина Европы. Львиная доля ее жителей — фермеры; на большей части территории, за вычетом нескольких внутренних плодородных районов, это занятие требует недюжинной выдержки и трудолюбия. Вторая весомая группа населения — рыбаки. Сельди, трески и камбалы в прибрежных водах много, но рыбацкий промысел в суровом море и тяжел, и крайне опасен.
В конце XIX — начале XX века Норвегия стала стремительно пустеть: тысячи людей уплывали в Америку. Теперь все наоборот: норвежский рынок труда не справляется с соискателями из Восточной Европы, не говоря уже о мигрантах с Ближнего Востока...
Возможно, суровые условия и научили норвежцев объединяться для защиты своих прав и интересов. Как только в норвежских городах в середине XIX столетия начали развиваться промышленные производства, на них стали появляться рабочие кружки и ассоциации. Схожие общества взаимопомощи основывали и ремесленники.
Конец XIX века. Норвежская индустриализация ускоряется: в морской стране быстрыми темпами развивается судостроение. Для рабочего движения также наступает новый этап. В 1889 году на свет появляется первая национальная рабочая ассоциация — LO (Landsorganisasjonen i Norge, Норвежская конфедерация профсоюзов). Эта старейшая профсоюзная организация страны остается крупнейшей и мощнейшей и поныне.
Параллельно с созданием профцентра рабочие получают своего представителя и на политическом поле. Еще в 1887 году создается Норвежская рабочая партия (НРП) — в Британии близкая по духу и формату Лейбористская партия будет основана лишь в 1900 году. Идеологическая палитра Рабочей партии широка, от умеренной социал-демократии до марксизма. Официальная цель — «организовывать наемных работников и профсоюзное движение на борьбу за более справедливое и социалистическое общество».
Поначалу НРП смотрится политическим маргиналом, но уже на выборах в норвежский парламент — Стортинг — сумеет получить несколько мест. С тех пор ее популярность будет лишь расти.
Забастовка работниц спичечных фабрик, Христиания (ныне Осло), 1889 г.
24 октября 1889 года четыре сотни работниц спичечных фабрик «Брюн» и «Грёнвольд», не имея ни лидеров, ни четкой организации, вышли на стачку из-за того, что их и так скудные зарплаты вдруг были сокращены на 20%.
Работницы потребовали от хозяев фабрик не только повышения зарплат, но и ограничения рабочего дня 12 часами, а также облегчения действовавшей на фабриках суровой системы штрафов даже за небольшие провинности. Формально эту стачку нельзя назвать слишком успешной. Она продлилась до середины декабря, но, несмотря на длительность, закончилась лишь незначительным облегчением штрафной системы.
А вот психологический эффект этой первой в истории Норвегии массовой женской забастовки для национального рабочего движения трудно переоценить. В помощь стачке создавались комитеты по сбору средств, она широко освещалась в социал-демократической прессе — и поныне считается одним из знаковых событий рабочей истории страны.
Важная дата в истории страны — 1905 год. Прежде находившаяся в унии со шведской короной Норвегия объявляет о независимости. Для промышленности страны это мощный импульс.
Взрывной рост промышленности нередко сопровождается увеличением градуса социальной напряженности. В 1910-х годах рабочие протесты и локауты — повседневность Осло и других промышленных городов.
Зато на выборах в Стортинг 1912 года Рабочая партия получит уже четверть мест, став в стране второй политической силой после правящих либералов.
Надо признать, что в 1900–1910-х годах обеспокоенность норвежских промышленников и политиков призраком революции была довольно сильна. Ответом на это стали многочисленные социальные проекты, связанные с обеспечением рабочих социальным жильем. В фабричных городах именно тогда начали строиться так называемые «города-сады», с недорогими и комфортными домами. Логика проста: когда пролетарий превращается в домохозяина, он перестает думать о мировой революции.
Могли ли норвежские лейбористы пойти по «красному пути»? Вскоре после русской революции Рабочая партия присоединилась к Коминтерну. Это спровоцировало массовый исход из партии несогласных, которые в 1921 году основали Социал-демократическую партию Норвегии. Но и сама НРП, рассорившись с «советскими товарищами», вскоре покинула Коминтерн, что повлекло следующий раскол организации, на сей раз слева. Новые диссиденты, ориентированные на СССР, основали Компартию Норвегии. НРП же со временем встанет на четкие антикоммунистические позиции.
Все эти пертурбации в условном «левом» секторе норвежской политики происходили на фоне тяжелого кризиса послевоенной Европы, который для Норвегии обернулся серьезным ростом безработицы. Двадцатые годы запомнились стране тяжелыми забастовками. Так, в начале лета 1921 года Норвегию потрясла всеобщая стачка, выведшая на улицы больше 100 тысяч работников разных отраслей. Ничего подобного небольшая северная страна до той поры не видела.
Спустя несколько лет НРП и социал-демократы договорятся о воссоединении. В 1927 году восстановленная в былой мощи Рабочая партия смогла получить большинство в парламенте. Начался многолетний период ее гегемонии в норвежской политике — а с ним и звездный час LO, аффилированной с НРП Норвежской конфедерации профсоюзов.
К концу тридцатых годов численность LO превысила 300 тысяч человек. В то время профсоюзы и получили признание всех своих законных прав — в обмен, правда, на обязательство стремиться к мирному разрешению трудовых споров. Кстати, право на забастовку в законодательстве Норвегии так и не было явно прописано.
Норвегии не удалось остаться в стороне от событий Второй мировой войны. В 1940 году в страну вошли нацистские оккупационные войска. Король Хокон VII бежал. К власти в Норвегии при поддержке немцев пришло «Национальное единение» — партия под руководством бывшего министра обороны, национал-социалиста Видкуна Квислинга.
Оккупационный режим первое время сохранял сравнительно вегетарианские черты. И хотя многие профсоюзные лидеры и левые политики эмигрировали из Норвегии во время германского вторжения, часть из них даже сочла возможным вернуться.
Но затишье было обманчивым. Летом 1941 года нацистам представился удобный случай расправиться с оппозиционными политиками и независимым рабочим движением — после массовой забастовки в Осло, спровоцированной урезанием продуктовых пайков. У историков эта стачка получила название «молочной». Она была жестоко подавлена: немцы смогли позволить себе «снять белые перчатки» и начать открытые репрессии против своих противников.
«Молочная» забастовка, Осло, 1941 г.
Летом 1941 года в оккупированной Норвегии начались перебои с продовольствием и снабжением рабочих. В частности, рабочие остались без положенных им продуктовых пайков. Впрочем, главной причиной забастовки была ухудшающаяся атмосфера в оккупированной стране, с постепенным наступлением на рабочие и гражданские права норвежцев. Первыми на работу не вышли рабочие судоверфи в пригороде Осло; вскоре к забастовке присоединились 25 тысяч человек на полусотне заводов.
События в Осло застали оккупационные власти врасплох, тем не менее глава немецкой администрации, рейхскомиссар Тербовен сориентировался быстро: 10 сентября под предлогом забастовки в Осло было введено военное положение. В тот же день было схвачено более двухсот участников забастовки и профсоюзных активистов. Двое рабочих лидеров — координировавший действия бастующих юрист LO (и на тот момент, ввиду эмиграции верхушки профцентра, фактический глава профцентра) Вигго Ханстеен и профсоюзный активист вагоноремонтного завода Рольф Викстрём — были расстреляны. Часть рабочих активистов получили длительные тюремные сроки.
Стремительное и жестокое подавление «молочной» забастовки покончило с независимостью LO: профсоюзное движение было поставлено под контроль пронацистского «Национального единения». Это спровоцировало массовый исход рабочих активистов в подполье — до самого освобождения Норвегии они будут помогать местному движению Сопротивления.
1945 год. После изгнания оккупантов LO смогла быстро восстановить утраченные позиции. Рабочая партия возвращается к власти, на сей раз всерьез и надолго: ее доминирование в норвежской политике продолжится до середины шестидесятых годов. Именно за это время будет построен фундамент того самого социального государства, которое и теперь является одним из самых успешных в европейской и мировой истории.
1950–1970-е годы — время, когда норвежская экономика упорно ползет верх: валовый национальный продукт растет со скоростью 5% в год, теми же темпами растет и уровень жизни населения. Если в сороковых годах львиная доля норвежцев тратила половину заработка на питание, то в шестидесятые эта ситуация осталась в прошлом. Быстро растут высокотехнологичные отрасли и сфера обслуживания.
В экономике введены четырехлетние планы. Грамотное планирование вкупе с введением высокого — и притом прогрессивного — подоходного налога (вплоть до 55%) позволило выстроить систему социальной поддержки, практически гарантировавшую, что рядовой норвежец не попадет за черту бедности.
Реализация социальных реформ стала возможной в шестидесятые годы, когда на Норвегию свалился нежданный подарок: были разведаны огромные нефтяные и газовые запасы.
Доминирование Рабочей партии в Стортинге закончилось в шестидесятых (но это не означало конца реформ), хотя с тех пор социал-демократам удавалось еще не раз формировать кабинет министров. В конце семидесятых партия серьезно «поправела» в своей экономической политике — поддержала ряд неолиберальных реформ, призванных сэкономить бюджетные средства. В дальнейшем Норвегия пережила также волну дерегуляции и даже отчасти приватизации госсектора.
А что в профсоюзах? В семидесятых LO впервые приобрела серьезного конкурента — отколовшуюся от нее Ассоциацию профессиональных союзов, YS. Последняя и в наши дни представляет собой довольно серьезную альтернативу старейшему профцентру и объединяет около 20 национальных союзов в тех же областях и отраслях, что и LO.
Две другие национальные конфедерации — объединение Akademikerne (профорганизации высококвалифицированных специалистов с высшим образованием) и профцентр работников госсектора Unio — выйдут на арену много позже: в 1997 и 2001 году.
Несмотря на серьезные перемены на профсоюзном поле, членство в профсоюзах в Норвегии за последние десятилетия менялось не слишком сильно: это 50–60% работающих граждан. 90% всех работников с профсоюзными билетами состоят в членских организациях упомянутых ассоциаций и конфедераций.
LO, конечно, ощутимо потеряла в численности за последние десятилетия, но и сейчас с большим отрывом опережает конкурентов. В середине 2010-х годов в ней числилось более 900 тысяч человек и 24 федерации во всех основных отраслях экономики. Профсоюзы — члены LO довольно разнородны. Некоторые ее организации насчитывают едва ли по тысяче человек, но соседствуют, к примеру, с гигантским 300-тысячным профсоюзом муниципальных служащих и разнорабочих Fagforbundet — по численности этот профсоюз бьет почти все соперничающие с LO конфедерации...
Ассоциация YS, в отличие от тесно связанной с Рабочей партией LO, традиционно позиционировала себя «политически независимой альтернативой» старейшему профцентру. В ней около 20 организаций, зачастую конкурирующих с организациями LO за членов не только в одних и тех же отраслях, но и на одних и тех же предприятиях. Но численность YS куда скромнее — немногим более 200 тысяч человек.
Тремя сотнями тысяч членов может похвастаться ассоциация UNIO — Конфедерация союзов профессионалов. Самая молодая национальная конфедерация Норвегии, основанная лишь в 2001 году, имеет в составе десять объединений и представляет прежде всего работников госсектора: медиков, работников образования, полицейских.
Замыкает «национальную четверку» основанная в 1997 году Федерация норвежских профессиональных ассоциаций Akademikerne c 12 организациями и 199 тысячами членов. Как подсказывает и само название ассоциации, она специализируется на защите прав специалистов с высшим образованием: ученых, юристов, врачей, экономистов и самозанятых.
Остальные 10% членов профсоюзов входят в независимые национальные профсоюзы, которые предпочитают работать вне конфедераций.
Профсоюзы Норвегии, в отличие от организаций многих других стран, склонны к централизму и иерархичности в своей структуре. Отчасти причина в том, что система социального партнерства на национальном уровне и уровне отраслей существует уже многие десятилетия: послевоенные реформы едва ли были бы успешны, если бы не сотрудничество профсоюзов, государства и объединений работодателей по вопросам социального обеспечения, трудовых гарантий и зарплат.
Даже если говорить о коллективных соглашениях — именно национальный, региональный и отраслевой (на уровне национального профсоюза) уровни сотрудничества традиционно играют в Норвегии решающую роль. Локальные профсоюзы на предприятиях также весьма активно вовлечены в процесс.
Как это происходит?
Компании, принадлежащие государству, образуют собственное объединение работодателей — Spekter. В LO членские федерации, объединяющие госслужащих и работников госкомпаний, образуют так называемый «госкартель», который выступает на переговорах со Spekter коллективной силой.
Кампания по заключению национальных и отраслевых соглашений и в частном, и в государственном секторе проходит до того, как переговоры начнутся на конкретных предприятиях. Национальные соглашения задают систему рамок, в которых должны договариваться между собой профсоюзы и работодатели на местном уровне. Особенностью соглашений Spekter с профсоюзами является то, что специфика основных компаний учитывается уже на этом уровне. Таким образом, задача профсоюзов в компаниях и на предприятиях во время переговорной кампании «локального» уровня — уточнить и прописать конкретные нюансы. Львиная доля работы уже сделана «наверху».
В частном секторе ключевым игроком со стороны работодателей считается NHO — Конфедерация норвежских предприятий. В нее входит около четверти миллиона компаний, от небольших семейных фирм до транснациональных предприятий. А всего в частной сфере экономики действует около 400 соглашений разного уровня.
Надо остановиться еще на одной детали: норвежский рынок труда в вопросе формирования зарплат и «социалки» отличается высокой степенью централизации и кооперации между отраслями. Так, еще с шестидесятых в стране действует система, которая в западной литературе называется Trendsetting industries model: в вопросе, как и насколько повышать зарплаты работникам, большинство отраслей будут ориентироваться на те отрасли, которые представлены на мировом рынке и успешно конкурируют на нем...
Модель «государства всеобщего благоденствия», тем не менее, в последнее время переживает кризис. В середине 2010-х годов Норвегия тратила на поддержание уровня жизни населения страны более 50% своего валового национального продукта.
У норвежской системы всеобщего благоденствия есть несколько врагов. Прежде всего — просевшие цены на углеводороды, которые всегда были гарантом процветания норвежской «социалки». Впрочем, еще в 1990 году правительство распорядилось направлять сверхдоходы от продажи нефти в так называемый Нефтяной фонд (с 2006 года Государственный пенсионный фонд Норвегии — Глобальный), задача которого — подстраховать социальную сферу Норвегии на случай истощения запасов нефти и газа или стремительного падения цен на них.
Куда более серьезная проблема и для социальной сферы, и для рынка труда — миграция. Норвегия с одним из самых высоких в Европе показателей уровня жизни и программами социальной поддержки — мекка не только для работников из молодых стран ЕС (безусловный лидер в этой категории — Польша), но и для приезжих из Африки и Ближнего Востока. С начала 2000-х годов цифры иммиграции в Норвегию выросли вдвое. Винить в этом в первую очередь надо сирийский конфликт: граждане раздираемой войной страны сейчас составляют самую большую группу неевропейских иммигрантов в Норвегии.
И падение цен на нефть, и миграционный фактор привели к росту безработицы — а ведь большую часть послевоенного времени Норвегия в этом смысле оставалась одной из самых благополучных европейских стран. В свою очередь, безработица обернулось неприятными новшествами в трудовом законодательстве, которое было дерегулировано, несмотря на яростные протесты профсоюзов. В частности, в 2015 году были сняты серьезные ограничения на наем работников по временным контрактам.
Всеобщая забастовка против облегчения временного найма, 2015 г.
28 января 2015 года три крупнейшие профсоюзные конфедерации Норвегии — LO, Unio и YS — провели двухчасовую всеобщую забастовку против планов правого правительства облегчить практику временного найма на предприятиях. На момент реформы работодателю требовалось обосновывать необходимость именно временного контракта: сезонным характером работ, необходимостью заместить больного сотрудника и т.п. Новые правила позволили предлагать работу по годовым контрактам во всех отраслях без соблюдения этих условий.
Заявленной целью новации было увеличение количества рабочих мест. Профсоюзы же выступили резко против этой инициативы, усмотрев в ней опасность того, что постоянные рабочие места будут в перспективе замещены временными. Руководство LO назвало предлагаемые меры «полнейшей дерегуляцией» рынка труда. В забастовке против планов трудовой реформы участвовало до 1,5 млн человек. По всей стране возникли серьезные проблемы с транспортным сообщением: встал как городской, так и междугородний транспорт, перебои возникли в авиасообщении. К бастующим присоединились работники многих коммерческих организаций и государственных учреждений.
«Политическая», как прозвали ее журналисты, забастовка стала крупнейшей акцией такого рода в современной Норвегии. Однако противоречивые поправки все же были приняты.
Но запас прочности у норвежских профсоюзов немалый, да и нынешний кризис в стране далеко не первый. Потомки викингов, земледельцев и рыбаков умеют держать удар.
Материал опубликован в "Профсоюзном журнале" № 2, 2018