Заводы, научные институты, конструкторские бюро сливаются, банкротятся, закрываются. Меняют владельцев и место расположения. При этом нередко исчезают музеи предприятий, а вместе с ними - фонды и архивы. Вместе с тем теряется “лицо”, индивидуальная история и уникальный, накопленный за десятилетия промышленный и технологический опыт. В Москве этот процесс обретает пугающий размах - ценную столичную землю застраивают коммерческой недвижимостью и жилыми комплексами.
Ранее “Солидарность” рассказывала о промышленных музеях, благополучно живущих под крылом родных предприятий. Сегодня черед тех, кому повезло меньше. Их фонды пока не уничтожены окончательно, но есть риск, что целостными коллекциями они быть перестанут. Неравнодушные люди, в том числе при поддержке профактивистов, пытаются найти выход из ситуации.
- Задача сохранения памятников, посвященных павшим в Великой Отечественной войне работникам, на территориях бывших предприятий, промышленных исторических зданий и народных музеев боевой и трудовой славы возникла, когда предприятия Москвы стали переходить из государственной собственности в частную, - рассказывает Наталья Кондрушина, председатель окружного совета Московской Федерации профсоюзов Западного административного округа. - Далеко не все бизнесмены ответственно отнеслись к не зарегистрированным официально памятникам. За последние годы несколько стел и памятных досок исчезли или были уничтожены. Иногда под напором общественности их переносили на другое место. Эта проблема стала острой в Москве с 2010 года, когда в столице начался активный снос промышленных объектов для массовой застройки, а освобождавшаяся земля заполнялась сплошными рядами высотных “человейников”. Все зависело от совести пришедшего на предприятие руководства и его отношения к прошлому.
Наталья Кондрушина много лет посвятила защите промышленного культурного наследия столицы. Вместе со своими товарищами она занимается выявлением, сохранением и развитием историко-культурного наследия округа.
А мы начнем рассказ с легендарной, но отнюдь не веселой сегодня судьбы.
В нынешнем году это предприятие отметило бы свое 140-летие. В лучшие времена завод занимал 72 гектара столичной территории, на нем работало 10 тыс. человек. Всего за историю предприятия с ним были связаны жизни миллиона москвичей. Сегодня на месте заводских цехов - бесконечные высотные кварталы, но название предприятия, дела его рабочих и инженеров прочно вплетены в городскую ткань Москвы. Это - бывший гвоздильно-проволочный завод Гужона, он же металлургический завод “Серп и молот”.
Одноименная платформа и проезд Завода “Серп и молот” - черта, где проходила граница предприятия. На улицах Металлургов, Мартеновской, Сталеваров стоят бывшие заводские дома. Молодой литейщик Астахов, погибший в 1917 году на мосту через Яузу (нынешнем Астаховском), и Герой Советского Союза летчик Вострухин, давший имя улице в Вешняках, - это рабочие “Серпа и молота”. Колонны и арки “Маяковской”, самой авангардной станции московского метро, облицованы гофрированной сталью, которая прокатывалась на “Серпе и молоте”. Поставленная на ВДНХ в 1938 году скульптура Мухиной “Рабочий и колхозница” облицована их нержавеющей лентой. Когда скульптуру реставрировали, потребовалось просто очистить поверхность - авиационная сталь по-прежнему была безукоризненной.
С 1930-х годов “Серп и молот” был опытным сталелитейным производством, выпускал десятки видов калиброванного металла, проволоки и литья с разным химическим составом, структурой, способами обработки. Изделия выдерживали аномальный холод, избыточное давление, действия сильных кислот. Их использовали практически во всех видах промышленности - от сварочной проволоки для микроплат до тончайших медицинских игл, от космических аппаратов до биметаллов с несколькими видами послойно наложенных сплавов. Этой продукции требовалось мало, и производство невозможно было поставить на поток.
Массовый выпуск переадресовали другим металлургическим комбинатам, а “Серпу и молоту” оставили то, что сегодня назвали бы “нишевым” продуктом. В 1976 году на заводе остановили мартеновские печи - плавка теперь шла в более экологически чистых и безопасных вакуумных печах. Накануне 1991 года “Серп и молот” был высокотехнологичным, значимым для страны и прибыльным предприятием. Конечно, для его достойной истории требовался достойный музей.
На фоне такой ослепительной биографии музей “Серпа и молота” на первом этаже потрепанного заводского общежития выглядит незаслуженно скромно. Но тому есть веские причины.
Первая экспозиция музея была открыта в 1966 году в здании заводской библиотеки. Позже по плану реконструкции это помещение должны были снести, а для музея собирались построить отдельное здание. В 1979 году музей временно перенесли в общежитие. Потом наступили 1990-е, и стало ясно, что нового здания у музея не будет уже никогда. Теперь и речь не могла идти о том, чтобы пополнять и развивать коллекцию. Директор музея и моя сегодняшняя собеседница Раиса Нагих поставила перед собой задачу сохранить хотя бы то, что осталось.
У музея “Серпа и молота” есть особенность: во всех смыслах это - музей людей. Во-первых, в 1984 году за качество экспозиции и культурную ценность фондов он получил официальный статус - звание “народного” от министерства культуры РСФСР. Во-вторых, фонды музея создавались самими работниками завода.
В 1957 году, к 40-летию Октябрьской революции, на многих промышленных предприятиях создавали книги по их истории. Готовилась такая книга и на заводе “Серп и молот”. Рабочие не только делились воспоминаниями, но и несли фотографии из семейных архивов. На заводе трудилось множество людей, и они передали немало материалов, связанных с историей предприятия. Так появилась идея создать музей. Кроме того, в 1956 году Москва готовилась отмечать 15-летие своей обороны. Рабочие “Серпа и молота” имели “бронь”, но в заводской книге памяти сегодня 387 установленных фамилий погибших работников. Их родные передавали в новый музей вещи и документы своих близких. Так сложилась вторая часть экспозиции - военная.
Кроме того, в отличие от многих своих “собратьев”, музей “Серпа и молота” не отражает технологический процесс, а отмечает производственные достижения завода. Развитию производства и технологий на предприятии придавалось столь большое значение, что для этого в цехах существовали технические кабинеты. Очень важная - производственная - сторона истории завода показана в музее через судьбы людей.
2 октября 1883 года император Александр III подписал распоряжение Сената о создании “Товарищества московского металлического завода”. Основным владельцем стал московский купец и французский подданный Юлий Гужон. Его отец владел гвоздильной фабрикой у Бабьегородской плотины рядом с Храмом Христа Спасителя, а сын переехал на окраину Москвы, на границу Камер-Коллежского вала, где налоги можно было платить по более низким подмосковным расценкам.
К 1896 году завод Гужона - передовое производство. Здесь стоят первые в Москве мартеновские печи, у завода хорошая прибыль за счет крупных заказов для государственной казны. Практически все мосты железных дорог России - в Сибири, Закавказье, Поволжье, Урале, Средней Азии - от производства до установки построены заводом Гужона. Металлоконструкции межэтажных перекрытий нынешнего Музея изобразительных искусств им. Пушкина, металлические конструкции в промышленных и государственных зданиях, фонари у Политехнического музея - все это завод Гужона.
Традиции Гужона по развитию передовых технологий продолжила советская власть. “Серп и молот” стал заводом-лабораторией, базой для металлургической промышленности страны. В 1930-х рядом строится учебный комбинат. Архивы показывают, что 97% рабочих в это время еще и учились в созданной для них заводом системе образования: вечерней школе, техникуме, собственных институтах - машиностроительном и металлургическом, на технических курсах. Был открыт Дом техники. Из двух небольших цеховых лабораторий в здании бывшей чаеразвесочной фабрики была создана заводская Центральная исследовательская лаборатория, в 1938 году на ее базе организован заводской Научно-исследовательский институт качественных сталей и ферросплавов. В 1944 году из него вырос Центральный научно-исследовательский институт черной металлургии им. Бардина. Научной работой на “Серпе и молоте” занимались до последнего, до постсоветского разгрома предприятия.
История промышленного советского строительства не является главной в музее завода, но служит важным социальным фоном, без которого невозможно понять судьбы людей, глядящих на нас с музейных фотографий.
Вот фотография, сделанная в листопрокатном цехе в 1931 году. На ней - старший вальцовщик цеха и подданый Великобритании Томас Монгер. На груди у Монгера - орден Трудового Красного знамени. Его бюст стоял в Парке Горького на аллее передовиков. Монгер работал на заводе с 1906-го вплоть до 1940 года, пока по состоянию здоровья не уехал обратно в Англию. А в начале 1990-х в заводской музей к Раисе Николаевне приехал сначала один, а потом и другой его племянник, из Канады. Такую память сохранил в своей семье Монгер о советском заводе.
Дамы на двух других фотографиях оказываются Надеждой Крупской и Марией Ульяновой - женой и сестрой Ленина. Что делают на предприятии? Дело в том, что заводской женсовет принял решение ввести родственниц вождя пролетариата в штат завода в качестве сиделок у постели больного Ленина и начислить им зарплату. И действительно, до 1928 года обе дамы находились в штате фасонно-литейного цеха, работницы “Серпа и молота” выполняли за них две дополнительные нормы, а зарплату переводили в фонд заводского детского сада.
А вот первый выпуск школы фабрично-заводского обучения - 30 мальчишек и инженер Юзефович. Большинство - сироты или дети из неполных семей. Первая мировая и Гражданская война делали свое дело. Кудрявый подросток в нижнем ряду - Яша Шведов, будущий автор слов всенародно любимой “Смуглянки”. Он жил здесь неподалеку. У него не осталось родителей, старшая сестра взяла мальчика к себе, а в неполных 15 лет сосед-рабочий пристроил его на “Серп и молот” курьером. Он оказался смышленым, его взяли на фабрично-заводское обучение и в авторы заводской многотиражки - у сироты обнаружился дар слова. Потом он участвовал в конкурсе газеты “Правда” на лучший очерк.
Вот другая витрина, другое время, но на фотографиях - такие же молодые лица. Четверо. Двое сводных братьев и двое родных, все погибли - их фамилии остались на заводском мемориале. А сестры трудились на заводе. Когда музей объявил, что формирует экспозицию, посвященную Великой Отечественной войне, они принесли письма. Младший из братьев, Михаил Ткаченко, погиб в самом начале войны. Старший, Алексей, много и часто писал с фронта своей жене и младшей сестре. Сестра сохранила письма и передала их музею. А в 2022 году студенты Политехнического колледжа, выросшего из заводского техникума, сделали по этим письмам литературную композицию. Подлинники писем до сих пор лежат под стеклом в музейной витрине.
Чтобы понять, чем был “Серп и молот” для коллектива, приведем некоторые факты. На заводе был по тем временам роскошный Дворец культуры. Был балет, большая изостудия, детский и взрослый хор, духовой оркестр, родившийся в школе фабрично-заводского образования, народный и классический вокал, заводской университет культуры с факультетом киноискусства. Особенно популярным был заводской Народный театр драмы. Там играли звезды завода. А занимались с ними актерским искусством, сценической речью и ставили им спектакли шефы - артисты Малого театра.
Театральный кружок на заводе работал с 1912 года, а с Малым театром сотрудничали с 1925-го. Репетиции шли по вечерам. При этом металлургия - непрерывное производство. Рабочие выходили на завод в три смены: четыре дня с 7:00 до 15:00, четыре - с 15:00 до 23:00 и четыре - в ночь. И не всегда успевали на репетиции. Тогда артисты Малого драматического театра приходили заниматься с одаренными учениками прямо в цех, во время рабочего перерыва.
В музейном разделе, посвященном Великой Отечественной войне, есть фотография - у покоренного Рейхстага стоит Иван Орлов. Он с 1940 года работал на заводе, был призван, воевал, вернулся на предприятие, стал работать сортосдатчиком. А это трехсменная работа с металлом. Когда он был на фронте, среди подарков из тыла была книжка Твардовского. Это пристрастило Орлова к чтению, а потом к публичному выступлению. И у него открылся талант чтеца. И вот актриса Варвара Обухова приходила в цех специально с ним заниматься в красном уголке. Надо сказать, что красные уголки были во всех больших цехах завода - листовом, сталеплавильном, прокатном, проволочном, сталелитейном, энергетическом - всего больше десяти. Каждый был прекрасно оборудованным залом на 200 мест с театральной сценой, профессиональной акустикой, освещением и пианино.
И последний штрих для понимания комфорта. Это не формальные показатели вроде 11 заводских дошкольных детских комбинатов или 27 тыс. читателей в заводской библиотеке. Не Обухова в литейном цехе и даже не направления на учебу в МГИМО от “Серпа и молота”. Это акция клуба любителей аквариумных рыб “Нептун”. Благодаря его стараниям в каждом цехе стоял огромный аквариум на 200 литров с уникальными видами рыб, за которыми ухаживали сами работники завода.
Работники ценили такое к себе отношение и платили предприятию той же монетой. На “Серпе и молоте” работали семеро Героев Социалистического Труда, 706 человек были награждены орденом Ленина. Всего же орденами и медалями были награждены более 22 тысяч заводчан.
Наступили 90-е. При Лужкове было принято решение сократить территорию завода, но сохранить уникальное производство. А в декабре 2012-го скоропостижно скончался гендиректор, который и поддерживал завод на плаву, Сергей Пареньков. После этого “все полетело очень быстро”. Кредитор, банк ВТБ, поставил управляющего, и производства постепенно закрывались. В 2013 году все было полностью остановлено, а люди уволены.
При этом некоторые виды заводской продукции больше никто не выпускает ни в России, ни в Европе. Нет и адекватной замены технологиям и кадрам “Серпа и молота”, утверждает Раиса Николаевна. Вместе с закрытием завода туманным оказалось будущее музея. Дамоклов меч закрытия висит над ним постоянно.
Раиса Николаевна категорически не хочет разделять заводскую музейную коллекцию. Она говорила с представителями Музея Победы на Поклонной, Музея Москвы. Оба отказались взять полную коллекцию. Согласился взять ЦНИИ “Чермет” - но вопрос так и остался нерешенным.
И все же музею “Серпа и молота” в отличие от многих “собратьев” повезло - когда он окажется на улице (а этот момент неизбежен, считает Раиса Николаевна), его согласился полностью принять один из московских архивов.
Тем временем Наталья Кондрушина приводит для читателей “Солидарности” примеры прославленных предприятий, чьи музеи прекратили существование.
• Народный музей революционной, боевой и трудовой славы ОАО “Московский радиотехнический завод”.
У Московского радиотехнического завода был очень хороший музей, но после ухода старого директора музей был закрыт. К счастью, на предприятии оборонно-промышленного комплекса, основанного еще в 1900 году, нашлись неравнодушные люди из администрации завода, и часть экспонатов удалось разместить на стенах главного цеха. Получился панорамный музей, к сожалению - только для работников предприятия.
• Народный музей боевой и трудовой славы АО “Всесоюзный институт легких сплавов”.
Еще один пример - Музей боевой и трудовой славы Всесоюзного института легких сплавов. Перед тем как музей ликвидировали, Наталья Анатольевна смогла сфотографировать большинство экспонатов. После ликвидации экспозиция была утрачена, и судьба экспонатов неизвестна.
В музее стояли изделия, роботы, подарки. От коллекции ничего не осталось. Работники хотели забрать экспонаты для музея, надеялись, что удастся восстановить его, но это не удалось.
• Музей Научно-исследовательского института проблем автоматики.
Об этом примере рассказал Федор Абрамцев - председатель первички научно-производственного объединения “Алмаз”. В музей завода “Антей” собирались перевезти экспонаты музея Научно-исследовательского института проблем автоматики. Даже ящики упаковали, но в музее “Антея” не было места. Ящики где-то завалялись, а потом - “опять все куда-то делось. Может они где-то и лежат, но музея как такового нет”.
Как обстоят дела с юридической защитой промышленных музеев, представляющих собой материальное и нематериальной культурное наследие страны? “Солидарность” продолжит изучать вопрос.