Египет — страна с давним по меркам Ближнего Востока рабочим движением: первые профсоюзы начали появляться здесь еще на рубеже XIX–XX веков. Но современная система профсоюзов сложилась в годы авторитарного правления Гамаля Абделя Насера и до сих пор несет на себе печать той эпохи. В начале XXI века, особенно в короткий период после революции 2011 года, Египет пережил подъем низового рабочего движения. Тем не менее сейчас эта страна по-прежнему признается одним из худших мест в мире для независимой профсоюзной деятельности.
Египет издавна имел репутацию одного из ведущих центров арабского мира. И в XIX веке, когда Ближний Восток был вынужден нехотя расстаться с затянувшимся Средневековьем, Египет (в тот период — полусамостоятельная провинция Османской империи) смог сделать это наиболее успешно среди соседей по региону. Благо в начале столетия здесь случился свой «египетский Петр Великий» — османский командир Мухаммед Али, албанец родом из греческой Македонии.
Кровью расчистив себе путь к единоличной власти в Египте, Мухаммед Али завел армию по европейскому образцу, новые образовательные учреждения и, наконец, современные промышленные производства, для обустройства которых были приглашены европейские специалисты и закуплены новомодные машины. В стране, которая одной ногой еще жила в феодально-ремесленном прошлом, начал возникать пролетариат. Ряды его пополняли вчерашние крестьяне-феллахи, согнанные со своих земель непомерными податями.
Преемники Мухаммеда Али продолжили курс на модернизацию и индустриализацию, год от года все сильнее связывая себе руки западными кредитами. В середине XIX века в Египте были проложены железные дороги и телеграфные линии, а в 1860-е годы француз Фердинанд де Лессепс реализовал в стране, пожалуй, самую главную транспортную стройку века — Суэцкий канал, который в корне изменил торговую логистику всего мира. Правда, настоящими хозяевами канала стали европейцы, а западные кредиты, на которые модернизировался Египет, с каждым годом все сильнее закрепощали его правителей...
Европейские деньги текли в страну рекой. Каир конца XIX века прозвали «Клондайком на Ниле». Здесь строились фешенебельные кварталы в парижском духе, музеи, учебные заведения, опера.
Иммигранты — и среди них квалифицированные специалисты и рабочие — составили основную часть населения в столице, Александрии, и Порт-Саиде, вновь построенных воротах Суэцкого канала. Европейцы занимали лучшие рабочие места и могли рассчитывать на гораздо лучшие условия, чем египтяне. Но именно выходцы из этой среды импортировали в Египет саму идею рабочего движения.
В 1894 году египетский политик Мухаммед Фарид констатировал: в Египет пришла «европейская болезнь» — в Порт-Саиде прошли массовые рабочие стачки.
А уже в 1899 году рабочие-табачники создали первый в Египте профсоюз. Его основателем был социалист-иммигрант, ювелир еврейского происхождения Иосиф Розенталь.
В 1908 году работники Каирской трамвайной компании объявили забастовку, потребовав уравнять в правах египетских и европейских рабочих. Во время этих событий впервые был создан профсоюз, у руля которого стали сами египтяне.
Формально Египет оставался частью Османской империи, но реальная власть в закредитованной стране давно принадлежала европейским финансовым контролерам. В 1882 году, воспользовавшись антиевропейскими погромами в Египте, в страну ввела войска Британия. Английская оккупация растянулась на долгие десятилетия.
Тем временем в среде европейски образованных египтян — землевладельцев, интеллектуалов, представителей свободных профессий — стало набирать обороты националистическое движение. Египетские националисты, несмотря на всю их «буржуазность», с энтузиазмом восприняли рост стачечного движения. Враг у них был общий — европейский (по преимуществу) капитал.
Первая мировая война означала огромные перемены для всего арабского мира. Османская империя прекратила свое существование, а на карте Ближнего Востока появился ряд новых арабских стран.
В 1914 году, в самом начале войны, британцы объявили Египет своим протекторатом, окончательно разорвав связь Каира и османского Константинополя. Но египтяне требовали независимости и от Британии.
В 1918 году в Египте была учреждена либерально-националистическая партия «Вафд» («Делегация»), стремившаяся к обретению страной суверенитета и либеральному переустройству здешней монархии. Когда обеспокоенные британцы арестовали главу «Вафда» Саада Заглула, это спровоцировало восстания, демонстрации и забастовки рабочих и студентов. В столкновениях погибли сотни египтян.
Политический кризис в итоге был разрешен. В 1923 году Британия признала ограниченный суверенитет Египта, сохранив своих чиновников в его правительственных кабинетах и, главное, собственные войска на его территории.
«Вафд» стал ведущей политической силой Египта, а Саад Заглул был избран премьером независимого королевства.
Но в Египте набирали силу и левые. Уже в 1918 году в египетских городах существовали коммунистические ячейки. В 1921 году вышеупомянутый Иосиф Розенталь объявил об образовании Египетской социалистической партии. Двумя годами позже партия раскололась — ее более радикальное александрийское крыло объявило себя Египетской компартией. У ее руля стал египтянин-коммунист Хосни аль-Ораби.
В 1921 году Розенталь и его соратники создали национальное профобъединение — Конфедерацию профсоюзов. Вскоре Александрия, где были сосредоточены текстильные производства, превратилась в очаг стачечного движения. Забастовки и захваты фабрик не на шутку перепугали правительство. И в 1924 году вафдистское правительство объявило о запрете компартии и разгоне связанных с ней профсоюзов. Что, впрочем, не мешало «Вафду» также искать рабочей поддержки.
Особенности египетского профсоюзного строительства в конце двадцатых — в тридцатых годах хорошо описал историк Рауф Аббас:
«Вместо того чтобы объединять профсоюзы в единые конфедерации... интеллектуалы... создавали объединение и лишь затем занимались организацией профсоюзов на местах, чтобы создать в рабочей среде базу для поддержки их политической партии».
Так, в 1930 году описанным выше способом было создано две профорганизации под одним и тем же именем — Всеобщая конфедерация профсоюзов. Обе структуры вскоре объединились под контролем «Вафда». Но в 1935 году, когда двоюродный брат короля и вафдист Аббас Халим, избранный лидером конфедерации, попытался вывести ее из-под партийной опеки, вафдисты создали новое профобъединение — Верховный совет трудящихся, переманив туда часть уже имеющихся союзов. Споры в верхах профдвижения, увы, разрушительно сказывались на способности профсоюзов добиваться своих целей.
А в разных частях страны вспыхивали стачки, хотя чаще всё оборачивалось насилием и поражениями. У профсоюзов по-прежнему не было легального статуса, а правительство и британцы не скрывали враждебности к ним.
Тем временем и у левых, и у «буржуазных» либералов в Египте появился серьезный конкурент в борьбе за умы простых египтян. В 1928 году школьный учитель Хасан аль-Банна вместе с соратниками основал движение «Братья-мусульмане» (в 2003 году организация запрещена в РФ). Их объединение, в отличие от «Вафда» с его либерально-светским национализмом, преследовало иную цель — полный отказ от «тлетворного» европейского влияния и возвращение Египта в лоно исконной шариатской справедливости. Со временем это движение станет одной из наиболее весомых политических сил в Египте...
Во время Второй мировой войны промышленность Египта получила мощный стимул к росту — британские военные и гражданские заказы. А рост количества рабочих мест на фабриках означал усиление профсоюзного движения. В 1942 году в Египте был наконец принят закон, который легализовал в королевстве деятельность профсоюзов, хотя и налагал на нее серьезные ограничения. В стране вновь подняли голову коммунисты. Они начали быстро наращивать влияние в существующих профсоюзах.
В 1949 году египетская армия потерпела унизительное поражение от едва появившегося на карте мира Израиля (Арабо-израильская война 1947–1949 годов). В феврале 1952 года в Каире произошла серия антизападных погромов и поджогов; было очевидно, что королевский режим умирает.
И тогда на арену вышли националисты-военные. 23 июля 1952 года подпольная группа «Свободные офицеры» сместила и отправила в изгнание короля Фарука. Одним из лидеров «Свободных офицеров» был подполковник Гамаль Абдель Насер. Два года спустя, обойдя конкурентов в системе революционной власти, он станет полновластным хозяином Египта.
Проводник ускоренной модернизации, сумевший вывести свою страну в лидеры среди развивающихся стран. Защитник национального суверенитета. Харизматик-популист. Творец установившейся на десятилетия системы авторитарной власти и гонитель оппозиции. Все эти характеристики Гамаль Абдель Насер оправдал за свой срок пребывания у власти в Египте (1954–1970 годы).
Почти сразу после прихода к власти военные взялись за радикальную аграрную реформу, изъяв излишки земли у крупных помещиков и распределив их между бедными феллахами. В стране, где основная часть населения трудилась на поле и страдала от нищеты и малоземелья, этот шаг дал новой власти огромный кредит доверия. Были наконец достигнуты договоренности с британцами о деоккупации.
Следом за тем революционные власти быстро зачистили политическое поле страны, запретив старые политические партии, в том числе компартию и «Вафд». Были загнаны в подполье и «Братья мусульмане» — предлогом стало покушение на Насера, которое совершил в 1954 году один из членов этой ассоциации. Многие исламисты оказались за решеткой.
Летом 1956 года закончился вывод британских войск из страны. И Насер тут же шокировал Запад, внезапно национализировав Суэцкий канал. Это спровоцировало международный кризис и короткое англо-французское вторжение. Но на стороне Египта на сей раз оказалось международное сообщество. Насер вышел из этой истории героем арабского мира и антиколониального движения.
После Суэцкого кризиса главным внешним партнером Египта стал СССР. При помощи советских специалистов и на советские кредиты в Египте была осуществлена стройка века — Асуанский гидроузел, который должен был снабдить дешевой электроэнергией растущую промышленность страны.
С конца пятидесятых экономический курс Насера начал двигаться влево, в лоно «арабского социализма». Из страны был изгнан крупный зарубежный капитал, а в шестидесятых началась масштабная национализация промышленности. Вместе с тем, в отличие от советского варианта, египетский социализм не покушался на частную собственность, признавая право на существование в стране национально ориентированного «неэксплуататорского капитала».
Единственной легальной политической силой с 1962 года стала учрежденная партия — Арабский социалистический союз. А несколькими годами раньше, в 1957 году, в Египте была создана единая и централизованная профсоюзная структура — Египетская федерация профсоюзов (ETUF).
Над профсоюзами был установлен государственный контроль, что отчасти компенсировалось беспрецедентно широкими правами рабочих организаций. На национализированных предприятиях была создана система представительства рабочих в органах управления. С 1969 года председатель Египетской федерации профсоюзов занимал параллельно кресло министра труда.
Законодательно монополия ETUF на представительство рабочих была закреплена при следующем президенте, Анваре Садате. Принятый в 1976 году закон о профсоюзах запрещал сосуществование на одном предприятии двух или более профсоюзных структур.
Со смертью Насера в 1970 году «арабский социализм» в Египте начал постепенно демонтироваться. Садат, соратник Насера по движению «Свободные офицеры», выслал из Египта советских военных советников и объявил политику «открытых дверей» для западных инвесторов.
В 1978 году Арабский социалистический союз был разделен на несколько партий. Впрочем, переход к многопартийности был косметической мерой, так как полноту власти удержала самая мощная наследница Арабского социалистического союза — Национально-демократическая партия Египта. Трехмиллионная ETUF, в свою очередь, продолжала сохранять тесную связь с партией власти и де-факто играть роль органа государственного контроля в рабочей среде.
В 1981 году на параде в Каире Садат был застрелен — исламисты не простили ему заключенный двумя годами ранее мир с Израилем. В президентское кресло сел вице-председатель Национально-демократической партии Хосни Мубарак, чудом уцелевший во время того же покушения. Мубарак стал долгожителем египетской политики — его руководство Египтом продлилось долгие 30 лет, до драматических событий «арабской весны» 2011 года.
Хосни Мубарака до его свержения называли «уверенным реформатором». Продолжив начатый Садатом курс «открытых дверей», он решился на массовую приватизацию предприятий госсектора. Либерализации подверглось и трудовое законодательство. В 2003 году после некоторого, хотя и безрезультатного, сопротивления ETUF был принят Трудовой кодекс, сильно расширявший практику заключения на египетских предприятиях срочных трудовых договоров. Кроме того, новый кодекс ставил вне закона любой трудовой протест, если он организован нелегальной (то есть не входящей в ETUF) профорганизацией.
Рабочий активизм затрудняло и то, что с 1967 года, когда Египет потерпел поражение в Шестидневной войне с Израилем, в стране почти непрерывно действовал режим чрезвычайного положения. Это наделяло силовиков неограниченными полномочиями в борьбе с неугодными. Тем не менее именно на рубеже 1990-х и 2000-х годов — впервые, пожалуй, с середины XX века — в Египте начался мощный подъем трудовых протестов. Между 1998 и 2010 годами там произошло свыше 3000 забастовок и других акций.
Эпицентром протеста стала текстильная промышленность. Зарплата на государственных предприятиях отрасли на тот момент часто не превышала и 100 долларов в месяц (средняя стоимость труда египетского текстильщика была одной из самых низких в мире, уступая даже заработку трудящихся той же специализации в Пакистане). Однако прежде люди могли надеяться по крайней мере на социальные бонусы и гарантии занятости, которые теперь оказались под угрозой. К тому же волна приватизации обернулась резким сокращением количества рабочих мест...
В 2008 году несколько тысяч работников налоговой сферы провели успешную забастовку, добившись троекратного повышения зарплат. На базе стачкома налоговики создали Всеобщий союз налоговых работников в области недвижимости (IGURETA) — эта организация стала первой с постнасеровских времен структурой вне ETUF, сумевшей всерьез заявить о себе. Тогда же было создано и несколько других не входящих в официальный центр профсоюзов.
Накануне «арабской весны» 2011 года режим Хосни Мубарака казался вполне стабильным. Страна демонстрировала одни из лучших среди развивающихся стран показателей экономического роста. За 30 лет пребывания Мубарака у власти показатели ВВП выросли в 4,5 раза — никакая другая страна третьего мира не могла похвастаться такой динамикой. Даже кризис 2008 года сказался на темпах экономического роста не слишком сильно. Незадолго до событий января 2011 года на площади Тахрир партия власти в очередной раз получила свои дежурные 90% голосов на национальных выборах. По уровню коррупции, молодежной безработицы и нищеты Египет никогда не был благополучной страной, но позитивная динамика была заметна и здесь.
И все же Египет полыхнул сразу
вслед за Тунисом, где в начале 2011 года протесты «поколения Facebook» смели такого же политического долгожителя — Бен Али.
25 января 15 тысяч демонстрантов вышли на каирскую площадь Тахрир. Против Мубарака объединились все — либералы, левые, исламисты. Волнения, начавшись на площади Тахрир, быстро распространились по стране. Число демонстрантов и силовиков, погибших в столкновениях, по данным ООН, достигло 300 человек. 11 февраля 2011 года режим Хосни Мубарака пал: президент передал власть военным.
А еще 30 января 2011 года, в разгар политического противостояния, независимые от ETUF профсоюзы, несмотря на прямой запрет закона, прямо на площади Тахрир объявили о создании альтернативного профцентра EFITU — Египетской федерации независимых профсоюзов. EFITU организовала ряд стачек по всей стране, внесших свою лепту в свержение президента.
События на площади Тахрир, казалось, открыли новую главу в истории египетского профдвижения. В 2011–2012 годах профсоюзы появлялись сотнями. Федерация EFITU за год смогла объединить в своих рядах 200 профсоюзов общей численностью около 2 млн человек (преимущественно в госсекторе). В конце 2012 года было создано и второе независимое профобъединение — Египетский демократический конгресс труда (EDLC). Этот профцентр, в свою очередь, сосредоточился на объединении работников частного бизнеса.
Несмотря на взрывной рост количества профсоюзов, переходное правительство военных отнюдь не горело желанием менять старое репрессивное законодательство о труде. Хотя непосредственно после революции появился декрет о правах и свободах профсоюзов, этот документ так и остался декларативным...
Выборы, прошедшие в Египте в 2012 году, привели к власти исламистов. Большую часть мест в парламенте взяли «Братья-мусульмане» (организация запрещена в РФ), которые вскоре выдвинули на пост президента своего кандидата — Мухаммеда Мурси.
Режим Мурси, решившего уже в 2012 году наделить себя чрезвычайными полномочиями, взволновал
оппозицию и быстро сплотил и либералов, и военных. Летом 2013 года был совершен новый переворот. Мурси был свергнут и арестован, протесты исламистов были потоплены в крови. Президентом в 2014 году стал главнокомандующий армией Абдель-Фаттах ас-Сиси.
С возвращением военных Египет вернулся на круги своя — к постнасеровскому авторитаризму, на сей раз откровенно правой окраски.
Никогда не склонная бастовать ETUF, которая в начале революции едва не была ликвидирована по требованию «альтернативных» профсоюзов, вновь оказалась для правительства единственным удобным партнером. При этом за подавление низовых рабочих протестов военные (вероятно, напуганные хаосом после «арабской весны» в Ливии и Сирии) взялись с удвоенной силой.
Репрессивное законодательство о забастовках, так и не отмененное в годы революций, было теперь еще и усилено в плане наказаний. Активисты профсоюзов стали подвергаться арестам и увольнениям. Уже к концу 2013 года волна стачек и трудовых протестов в Египте была в значительной степени подавлена.
Спустя несколько лет после окончания революции властям удалось практически восстановить монополию традиционных профсоюзов, лояльных государству. В 2018 году созданные за последнее десятилетие профсоюзы были принуждены самораспуститься для перерегистрации по новым драконовским правилам. Из примерно 1000 профсоюзов сделать это смогли лишь 122. Протесты международного профсоюзного сообщества, включая руководство Международной конфедерации профсоюзов, не помогли.
Трудовой протест в современном Египте становится все более опасным делом. В частности, недавно парламент принял новый антитеррористический закон, который расширил понятие террористической активности так, чтобы под него можно было подверстать любую несанкционированную забастовку — как «нарушение любыми средствами общественного порядка, угрозы безопасности и интересам общества или нанесение вреда национальному единству».
В 2020 году Международная конфедерация профсоюзов уже не в первый раз включила Республику Египет в десятку худших стран мира для трудящихся — вместе с Китаем, Пакистаном, Бразилией, Гондурасом и другими антилидерами.
Будет ли в истории египетских профсоюзов новый поворот? Как знать...
Александр ЦВЕТКОВ
Хотя египетская профсоюзная история началась на рубеже XIX–XX веков, первая забастовка на территории Египта произошла... на тысячелетия раньше. События, о которых говорится ниже, считаются древнейшим известным в письменной истории примером рабочей стачки.
Было это в XII веке до н.э., в эпоху древнеегипетского Нового царства, на строительстве некрополя в Долине царей.
Подробности мы знаем не из официальных парадных хроник, но из случайного документа — папируса писца Амменахта. Документ был найден в местности Дейр-эль-Медина, где археологи раскопали поселок строителей царских гробниц. Через Амменахта, вероятно, велись переговоры ремесленников с местным начальством.
Каменщики (речь, конечно, не о рабах, а о высокооплачиваемых мастеровых) взбунтовались против длительной задержки довольствия. Регулярное и щедрое снабжение провизией — рыбой, пшеницей, бобами и пивом — было вековой привилегией царских каменотесов и ремесленников.
Оставшись без еды, работники, как известно нам из папируса, отложили инструменты и заняли царский некрополь — на манер современных акций в стиле «Оккупай Уолл-стрит».
«Голод и жажда сподвигли нас на это», — говорится в папирусе.
Неизвестно, что было бы, если бы вести о конфликте достигли ушей фараона, ведь действия рабочих были вопиющим нарушением древних порядков и традиций. Но местные чиновники в конце концов смогли удовлетворить требования строителей.
Однако прецедент не прошел даром — в позднейших древнеегипетских документах протесты работников упоминаются неоднократно.