Общественное движение “Обрнадзор” изучило 590 тендеров Министерства образования и науки за прошлый год и более трети из них признало сомнительными с точки зрения коррупционных рисков. В то же время примерно треть изученных госзакупок проходит по категориям “проведение мероприятий” и “пиар и продвижение” - хотя эта деятельность не является для Минобрнауки основной. Результаты исследования были направлены в Счетную палату РФ. Ожидается, что уже в скором времени депутаты Госдумы получат ответ из надзорного ведомства.
Более 3 трлн рублей из консолидированного бюджета тратится ежегодно в России на образование. Это, по замечанию зампреда думского комитета по образованию Владимира Бурматова, сопоставимо с расходами государства на оборону. На пресс-конференции 26 марта “Миллиарды на образование. Структурный анализ госзакупок Минобрнауки в 2014 году” депутат поставил под вопрос эффективность расходования этих средств. Он подчеркнул, что 15 лет назад названная сумма составляла едва ли не весь бюджет страны в целом. То есть расходы на образование растут с каждым годом, а сама система образования остается неэффективной. Парламентарий задался вопросом: сколько же и как именно нужно тратить профильному министерству?
- Финансовые резервы у Министерства образования есть, и они гораздо больше, чем кто-то может себе представить, - заявил Бурматов. - И если бы деньги не рассовывались по карманам, если бы не шло такое “творческое” освоение бюджета, то денег бы хватило на все. Кривая бюджетных расходов идет постоянно вверх, а кривая удовлетворенности населения качеством образовательных услуг - вниз.
Узнавать, как Министерство образования тратит свои деньги, депутату помогает общественное движение “Обрнадзор”, которое регулярно составляет доклады на тему коррупции в Минобрнауки. На уже упомянутой пресс-конференции руководитель “Обрнадзора” Алексей Монахов презентовал свой очередной доклад. Традиционно выявленные экспертами коррупциогенные факторы делятся на “номинации” своеобразного рейтинга с креативными названиями (например, “Торг неуместен”, “Третий лишний” и так далее). В декабре прошлого года “Обрнадзор” насчитал шесть таких “номинаций” (см. “Солидарность” № 47, 2014).
В новом докладе “креативных номинаций” меньше - то ли оттого, что министерство стало осторожнее, то ли фантазия у экспертов поиссякла. (Из доклада видно, что сами коррупциогенные факторы остались прежними.)
Итак, в 2014 году, согласно информации “Обрнадзора”, Министерство образования разместило 590 закупок, стартовая цена которых превышала полмиллиона рублей. Общая стоимость контрактов по ним составила более 11 млрд рублей. При этом исследователи отталкиваются в своих расчетах почему-то от начальной максимальной цены контрактов. То есть, если учитывать специфику госзакупок, где торги идут “на понижение”, общая сумма может в действительности оказаться существенно ниже.
Стоит отметить, что на этот раз “Обрнадзор” сконцентрировал свое внимание в основном на так называемых “презентационных” мероприятиях Министерства образования. Возможно, потому, что ведомство, по подсчетам экспертов, в 2014 году потратило на них 32% от суммы изученных контрактов - гораздо больше, чем на развитие образовательной инфраструктуры и самого образования (13% и 18% соответственно).
Более трети из 186 “презентационных” контрактов, считают эксперты, посылают “ряд негативных сигналов, свидетельствующих о возможности хищения денежных средств в особо крупном размере”. Сумма всех рассмотренных контрактов на проведение различных мероприятий составляет при этом без малого 900 млн рублей. И хотя авторы доклада осторожно подчеркивают, что ни на кого не показывают пальцем, информация, представленная “Обрнадзором”, может вызвать практический интерес у граждан, желающих бороться с коррупцией самостоятельно. Записывайте.
Если в общей массе закупок того или иного ведомства, отличающихся по содержанию, формату и месту проведения, часто встречается одна и та же начальная цена контракта - это повод призадуматься. В заявках Минобрнауки за прошлый год, например, часто повторяется цена в 3 млн рублей.
Второй признак вероятного казнокрадства - “сложные и часто бессмысленные наименования закупленных услуг, из которых затруднительно понять, что именно закупается”. Третий - проведение большого (по сравнению с предыдущими месяцами) количества аукционов в ноябре - декабре. В это время чиновники торопятся обычно отчитаться в “освоении” выделенных средств, иначе в следующем году из бюджета могут дать меньше. Спешка, таким образом, полезна не только при ловле блох.
Алексей Монахов при этом отмечает, что в положении о Министерстве образования и науки ничего не говорится о проведении выставок и презентаций как об основной форме деятельности ведомства.
К слову, Монахов сообщил и о первой “реакции” Минобрнауки на новый доклад “Обрнадзора”. Кавычки в слове “реакция” уместны в связи с тем, что высшие чиновники ведомства, по словам докладчика, не стали искать, как у них, возможно, воруют - они начали искать, кто сотрудничает с движением “Обрнадзор”. Дело в том, что, как утверждают спикеры пресс-конференции, информацию для исследования помогали собирать и неназванные сотрудники министерства.
- По нашим данным, в министерстве началась “охота на ведьм”: вычисляют, водят на беседы сотрудников - кто мог “выдать”, кто оказался слабым звеном в этой схеме, - сообщил Монахов.
Не первый год Владимир Бурматов говорит о том, что коррупция является главной проблемой Министерства образования. В качестве примера “от себя”, т.е. вне рамок презентации доклада, депутат заявил о том, что в прошлом году проведение ЕГЭ обошлось государству в четыре раза дороже, чем в 2013-м.
- В 2013 году это стоило 300 млн рублей, в 2014-м - 1,2 млрд. Почему? Вопрос.
В духе времени хотелось ответить на этот вопрос: “Санкции, сэр!” - ссылка на экономические санкции работает, кажется, уже во всех случаях перегибов в российской жизни - от подорожания огурцов до мусора в подъезде. Между тем сам Бурматов признает: нынешнее финансовое положение отразилось и на росте расходов вузов. Например, это касается оплаты труда иностранных специалистов, которые зарплату получают в рублях, но исходя из конкретной суммы в валюте, с пересчетом по курсу. Решать эту проблему, правда, в некоторых вузах стали не совсем законным способом: брать плату за обучение в валюте.
Утверждается также, что примерно за три года министерство потратило 800 млн рублей “на пиар”, в то время как эти деньги могли бы пойти “на ремонт школ, укомплектование школьных библиотек, на строительство детских садов”. (В скобках отметим, что школы и детские сады находятся в ведении муниципалитетов, и федеральное министерство на самом деле не имеет к ним прямого “финансового” отношения.)
- Знаете, что произошло после того, как мы обнаружили, что они 400 млн рублей потратили за два года на пиар-услуги? - продолжает Бурматов. - Я с трибуны Государственной думы выступил, был большой скандал и так далее... Следующие 400 млн рублей министерство потратило - но уже не за два года, а за девять месяцев - на то же самое. И разница заключается в том, что теперь контракты носят скрытый характер.
То есть, было отмечено на пресс-конференции, министерство потратило 400 млн рублей налогоплательщиков на то, чтобы рассказать им, как хорошо оно работает. А когда те не очень поверили, потратило еще столько же - чтобы поверили уже наверняка.
По словам депутата, все материалы о сомнительных закупках Минобрнауки он передал главе Счетной палаты Татьяне Голиковой. Результаты проверки деятельности министерства аудиторами палаты, уверен Бурматов, уже скоро будут представлены комитету Госдумы по образованию. Наверное, потому, что, по его собственному выражению, “там все проверяется буквально в три клика”.
Не все, однако, так просто. Ведь Владимир Бурматов читал доклад “Обрнадзора”, где прямым текстом говорится: “Возможности анализа всего массива госзакупок крайне ограничены... для полноценного определения объема похищенных описанными способами бюджетных средств необходимо проведение оперативно-розыскных мероприятий правоохранительными органами”. Но хорошо уже хотя бы то, что Бурматов не интересуется закупками самой Счетной палаты и МВД.