7 апреля Луис Инасиу Лула да Силва, экс-президент Бразилии, был арестован — вернее, после долгого промедления добровольно сдался полиции. В январе президента и бывшего знаменитого профсоюзного активиста суд признал виновным в коррупции и отмывании денег.
Материал опубликован в "Профсоюзном журнале" № 3, 2018
7 апреля Луис Инасиу Лула да Силва, экс-президент Бразилии, был арестован — вернее, после долгого промедления добровольно сдался полиции. В январе президента и бывшего знаменитого профсоюзного активиста суд признал виновным в коррупции и отмывании денег.
Жернова запущенного в 2015 году расследования под кодовым названием «Автомойка» перемололи многих высокопоставленных чиновников, привели к импичменту преемницы Лулы, Дилмы Русеф, и не пощадили самого да Силву, икону бразильского рабочего движения восьмидесятых и, несмотря на все выдвинутые обвинения, одного из популярнейших политиков страны.
Если верить суду, в бытность президентом Лула знал о многочисленных злоупотреблениях, хищениях и откатах в национальной нефтяной компании Petrobras и в качестве взятки получил трехэтажную квартиру в курортном городе Гуаружа. Первоначально суд приговорил Лулу к девяти годам тюрьмы; позже срок был увеличен на треть.
Для 72-летнего Лулы, некоторое время назад перенесшего рак гортани, такое наказание, возможно, равносильно пожизненному. Несмотря на выданный ордер на его арест, Лула накануне целые сутки провел среди своих сторонников в штаб-квартире профсоюза металлургов города Сан-Бернарду-ду-Кампу, того самого, где некогда началась его карьера профсоюзного лидера и политика.
Когда Лула все же объявил, что готов подчиниться правоохранителям, ему оказалось непросто исполнить свое решение: машина, в которую он сел, была заблокирована сотнями его сторонников и долгое время не могла выехать с профсоюзной территории.
Обвинения в коррупции, кажется, мало волнуют простых бразильцев: многотысячные митинги в поддержку Лулы не стихают. В стране на носу президентские выборы, и статистика показывают, что и сейчас да Силва мог бы оказаться фаворитом этой гонки, если бы обвинительное заключение суда второй инстанции по закону Бразилии не запрещало ему баллотироваться. Сторонники Лулы утверждают, что преследование экс-президента стало «тихим дворцовым переворотом», целью которого было отстранить от власти в стране левых, которые держались у руля крупнейшего южноамериканского государства с 2002 года.
Первый в истории Бразилии федеральный политик, вышедший из низов рабочей среды, профсоюзный лидер, политический сиделец, герой многочисленных стачек семидесятых-восьмидесятых, когда страной правил авторитарный военный режим, да Силва, придя к власти, как никто в истории страны добился успехов в борьбе с нищетой и социальным расслоением.
За время его правления уровень крайней бедности в Бразилии сократился почти вполовину. Конечно, нельзя сбрасывать со счетов и благоприятную экономическую конъюнктуру, сложившуюся в Бразилии к тому времени, когда бывший лидер металлургов занял президентский дворец да Алворада. Но едва ли таких успехов, как Лула, на его посту добился бы человек, не знавший на собственном опыте, что такое голод и социальное неравенство. До него таких людей во главе Бразилии ни разу не было.
«Лула» — это и уменьшительное от «Луис», и «кальмар» на португальском. Свое детское прозвище будущий президент потом официально добавит к паспортному имени, чтобы иметь возможность выступать под ним как политик.
В детстве Лула едва ли мог представить себе перспективы, которые развернутся перед ним в будущем. В президентский дворец он, по закону сказок и мелодрам, поднялся из самой что ни на есть нищей хижины с земляным полом, без водопровода и электричества: в 1945 году, когда родился Лула, в его родном местечке Каэтес в северо-восточном штате Пернамбуку и первое, и второе было роскошью для бедняка.
Его родителями были неграмотные крестьяне-арендаторы, Аристидис Инасиу и Эуридиси Феррейра (дона Линду). Аристидис Инасиу, едва Лула успел появиться на свет, покинул семью и отправился на заработки через половину огромной страны, в окрестности Сан-Паулу, где всегда были нужны рабочие руки, захватив с собой кузину жены.
Дона Линду осталась одна с семерыми разновозрастными детьми (еще один сын, старший, к моменту рождения Лулы также уехал из Пернамбуку поближе к столице).
«Несмотря на крайнюю нищету, моя мать вырастила бедными, но достойными людьми пятерых сыновей и троих дочерей, которые не стали проститутками, — писал Лула позже. — У моей матери была большая жажда жить. Она не впадала в уныние и была не из тех, кто жалуются на жизнь...»
Когда Луле исполнилось семь, дона Линду решила отправиться на поиски супруга, от которого давно не получала известий. Собрав детей, она купила места в транспорте бедняков — открытом грузовике с деревянной платформой и скамьями-досками, из тех, что в народе красноречиво прозвали «пау-де-арара» («жердь для попугая»). Этот нелегальный транспорт был основным средством передвижения для трудовых мигрантов с северо-востока, тысячами отправлявшихся в быстроразвивающиеся города побережья.
«Внутри кузова грузовика была прикреплена доска. Облокотиться, по сути, было не на что. Это была не деревянная лавка. Просто доски, приделанные к кузову... Запросто можно упасть. Грузовик перевозил около 30–40 человек за раз. Спать приходилось на земле. Растянешься и заснешь, — позже, уже президентом, описывал Лула прелести путешествия, растянувшегося на две мучительные недели. — Я благодарю Бога за отвагу, которая досталась моей матери, — писал он. — Каково — неграмотной женщине собрать семерых детей и отправиться в Сан-Паулу в надежде встретить мужа, не имея представления о том, чем и как он живет...»
Аристидиса дона Линду нашла в одном из пригородов Сан-Паулу, однако большой радости воссоединение семьи, кажется, не принесло никому. Отец Лулы уже давно жил с двоюродной сестрой своей супруги гражданским браком.
Ехать назад дона Линду с детьми не могла. Обеим семьям Аристидиса, старой и новой, пришлось жить под одной крышей. Нерадостное соседство!
В начале пятидесятых годов провинция Сан-Паулу только идет к званию самого крупного промышленного центра Латинской Америки. Но и теперь она — самая богатая в стране, и сюда стремятся не только бедняки из дальних районов, но и иммигранты — от итальянцев до японцев.
На побережье всегда можно найти пусть тяжелую, но работу. И спустя некоторое время дона Линду решилась развестись с мужем и переехать в город. Луле приходится, несмотря на возраст, помогать семье выживать.
Читать Лула выучится только десяти лет от роду, зато деньги он умеет зарабатывать уже с восьми. Он — то «мальчик на побегушках» в городских доках, то чистильщик обуви на набережной, то продавец апельсинов, то помощник в прачечной.
«Мы оказались на свободе? Мы стали жить лучше, — писал Лула. — Это была бедность пополам со свободой».
Для подростка из бразильских трущоб есть только один очевидный социальный лифт: карьера футболиста. Луле такой волшебный шанс не выпал, и в четырнадцать ему пришлось окончательно бросить школу и отправиться работать на завод. Впрочем, может быть, в память о детстве, уже став политиком, он с удовольствием будет позировать в футбольной форме знаменитого клуба «Каринтас».
А вот квалифицированным рабочим он стал, и вовремя. В начале шестидесятых годов в Сан-Паулу начался очередной виток промышленного бума; в городе открываются многочисленные производства иностранных компаний, бурно развивается автомобилестроение.
Да Силве 19 лет; он трудится на одном из автозаводов города. Работая оператором пресса, он лишился мизинца на левой руке — после этого несколько дней промыкался по больницам, не получая сколь-нибудь квалифицированной помощи. Впрочем, покалеченной руки Лула, уже став политиком, нимало не стыдился.
Тем временем в Бразилии начались так называемые «свинцовые годы». В 1964 году после переворота к власти в стране пришли военные; новое правительство решило ускорить индустриализацию страны за счет неолиберальных реформ и экономии на рабочей силе. Началось давление на профсоюзы и левые организации; противники режима начали исчезать…
Молодой Луис да Силва в это время не слишком интересуется политикой и рабочим вопросом, и неизвестно, как бы сложилась его жизнь, если бы не старший брат Жозе Феррейра по прозвищу Фрей Шику, активист запрещенной Коммунистической партии. Именно с его подачи Лула в 1967 году вступает в профсоюз металлургов (в это время он работает на металлургическом предприятии в Сан-Бернарду-ду-Кампу). Не лучшее время для такой деятельности: с каждым днем «гайки» военного режима закручиваются все сильнее, но Лула чувствует себя на своем месте. Вскоре он уже признанный лидер, а в 1972 году бросает профессию, перейдя на освобожденную работу в свою организацию.
Он пользовался успехом не только у товарищей по цеху. Еще в 1969 году Лула впервые женился — на Марии де Лурдиш, красавице, уроженке тех же рабочих окраин, на которых обитал он сам. Впрочем, брак оказался недолгим. Уже в 1971 году Мария умрет на восьмом месяце беременности от осложненного гепатита.
«Я уверен — в этом меня никто не переубедит, — что она умерла из-за халатности бразильской больничной системы, из-за врачебного небрежения... — позже расскажет президент Лула авторам своей официальной автобиографии. — Она заслуживала лучшего лечения, но умерла без какой-либо медицинской помощи. Я ходил в больницу и видел это собственным глазами. Она кричала, кричала, звала. Не было ни одного врача, чтобы ее осмотреть, никого».
Смерть жены отчасти объясняет его дальнейший стремительный подъем по профсоюзной лестнице: с одной стороны — гнев на несовершенство бразильского здравоохранения для бедных, с другой — необходимость забыться в работе.
С одной стороны — профсоюз, с другой — бары и женщины. В 1974 году от одной из многочисленных подруг у него родилась дочь, в том же году он женится второй раз; этот брак окажется удачнее — Мариза Летисия Рокку Каза станет первой леди Бразилии и скончается в 2017 году от инсульта.
В 1975 году тридцатилетний усач Лула становится главой профсоюза металлургов Сан-Бернардо-ду-Кампу. Время грядет суровое — рост бразильской экономики после нефтяного кризиса 1973 года замедлился, неолиберальные реформы привели к увеличению и без того громадного социального расслоения в Бразилии.
В регионе Сан-Паулу возникает так называемый «новый синдикализм» — боевое рабочее протестное движение, независимое от традиционной профсоюзной иерархии, подконтрольной государству.
Самые крупные стачки проходят на автомобильных и металлургических заводах. Профсоюз металлургов становится движущей силой протестов, а Лула с его харизмой и курчавой бородой — одним из самых узнаваемых профсоюзных организаторов. Известность в конце концов подвела его: в 1980 году Лула был арестован и оказался на месяц за решеткой. Впрочем, это лишь добавило очков к его растущей популярности.
Уже в 1981 году — новый арест; на сей раз приговор суровее: четыре года тюрьмы. Но Лула удачлив, он обжалует приговор и выходит на свободу через год.
Еще до первого ареста у Лулы появился замысел новой политической партии, которая бы объединила недовольных политикой военных, разделяющих левые идеи.
В 1980 году при его активном участии таковая сила создается — она получает немудрящее название Партия трудящихся (PT, Partido dos Trabalhadores). Костяк ее составляют независимые профсоюзы — но кроме них, в партию вливаются самые, казалось бы, разномастные силы: экологи, борющиеся с хищнической вырубкой амазонских лесов, интеллектуалы и художники, троцкисты и ленинисты, левые католики.
Партия трудящихся стала во главе общебразильского движения за демократические выборы президента (со времен переворота 1964 года глава государства избирался коллегией представителей). Кампания «Диретас Жа» («Прямое “ДА”») окончилась моральной победой сторонников перемен: в 1989 году в стране пройдут первые за многие годы демократические выборы.
С кем сравнить популярного профсоюзного вожака Лулу, добившегося относительного успеха даже в условиях недемократического правления военных, как не с лидером польской «Солидарности» Лехом Валенсой?
«В 80-х Лула восхищался Лехом Валенсой, — писал польский журналист Мацек Вишневский. — Тогда он сравнивал себя с Валенсой; в те времена даже простая фотография рядом со звездой независимого профсоюзного движения имела крайне важное значение для успеха борьбы Лулы. Они встретились. Однако выяснилось, что Валенса стремился уничтожить коммунизм, а Лула — создать его. Расстались без каких-либо симпатий».
Сам Лула еще в начале восьмидесятых пробует себя на местных выборах, а вскоре после этого даже проходит в парламент. На первых свободных президентских выборах, которые состоялись в 1989 году, он выдвигает свою кандидатуру — однако проигрывает кандидату от консервативно-христианской Партии национальной реконструкции Фернанду Колор де Мелу. Элиты боятся Лулу: за его левой риторикой им мерещится «призрак коммунизма».
Президентство де Мелу окажется крайне неудачным: тяжелый кризис, гиперинфляция, коррупционные скандалы, импичмент...
В 1994 и 1998 годах Лула вновь выдвигает свою кандидатуру — и оба раза оказывается побежден социал-демократом Фернандо Энрике Кардозу. Несмотря на формальную причастность к левому лагерю, Кардозу, которому досталась в наследство разоренная кризисом страна, запустил ряд неолиберальных реформ и масштабную приватизацию в экономике, которая, однако, способствовала ее стабилизации. Кардозу преодолевает инфляцию, которая в период правления Колор де Мелу достигла 2000%.
В стране начинается период роста, и он позволит Луле начать социальные преобразования, которые перевернут Бразилию.
Упорство берет свое: в 2002 году Лула выходит на очередных выборах триумфатором: убавив прежнюю левизну своей риторики, он сумел построить избирательную кампанию так, чтобы не только привлечь бедняков и рабочих, но и не оттолкнуть от себя бизнес и элиты.
Впервые у руля страны становится бывший рабочий, вдобавок без законченного образования. В своей инаугурационной речи Лула не преминул обыграть этот момент: «Мне часто вменяли в вину отсутствие высшего образования, а сегодня я получаю свой первый диплом — диплом президента моей страны!»
Пятидесятивосьмилетний Лула теперь вовсе не похож на левака-догматика — к вящему неудовольствию левого крыла Партии трудящихся. Теперь его задача — баланс интересов деловых кругов и беднейших слоев. Масштабную приватизацию, затеянную его предшественником, он сворачивает, но от пересмотра ее итогов все же отказывается. Бизнес получает льготные кредиты и комфортные условия для дальнейшего развития. Но основные ресурсы Лула бросает на социальные программы.
«Мы не можем входить в десятку крупнейших экономик мира и в то же время позволять десяткам миллионов жителей голодать, — говорит Лула. — Голод тоже оружие массового поражения, причем более эффективное, чем бомбы террористов».
Одной из самых масштабных стала программа Fome Zero («Нулевой голод»), начатая в 2003 году. Она помогла сократить уровень нищеты в Бразилии на четверть. В программу вошли субсидии самым бедным жителям страны на покупку продуктов первой необходимости, установка цистерн с водой в районах с частыми засухами и помощь крестьянским хозяйствам.
Самой успешной частью Fome Zero станет стартовавшая позже программа Bolsa Familia («Семейный пакет»): 12 миллионов беднейших бразильцев (с доходом ниже 56 долларов в месяц) начали получать денежные выплаты при условии, что их дети посещают школу и проходят вакцинацию.
Меры по борьбе с нищетой приведут к росту внутреннего спроса и подстегнут начавшийся в Бразилии экономический бум; Лула баллотируется во второй раз на выборах 2006 года и вновь одерживает победу.
Надо сказать, уже первый срок президентства Лулы не обошелся без коррупционных скандалов, самый громкий из которых был связан с открывшимися ежемесячными денежными вознаграждениями депутатам конгресса за поддержку инициатив партии власти. Но скандалы — довольно, надо сказать, многочисленные — не сильно сказались на популярности «народного президента».
Второй срок Лулы закончился в январе 2011 года; в том же году у него диагностировали рак, что заставило его надолго выбыть из политической борьбы. Его преемницей стала товарищ по партии Дилма Русеф, которая также смогла переизбраться на второй срок.
А в 2015 году грянул гром вокруг Petrobras: девять малоизвестных прокуроров раскрутили, кажется, крупнейший коррупционный скандал в истории страны.
«В Бразилии так: когда ворует бедный, его сажают в тюрьму; когда ворует богатый, его делают министром». Фразу, сказанную Лулой во время бурных политических дискуссий восьмидесятых, теперь с нескрываемым удовольствием тиражируют его политические противники.
«Мы обвиняем экс-президента Лулу да Силву в том, что он был главнокомандующим коррупцией в Petrobras, — объявил в 2016 году федеральный прокурор Делтан Далланьол. — Федеральная прокуратура не судит его правительство, не выносит вердикт о том, хорошим оно было или плохим. Но мы ставим ему в вину такие преступления, как коррупция и отмывание денег».
Сам Лула, даже решившись подчиниться суду, свою вину не признал. На его сторону встало и международное профсоюзное движение. Еще в 2016 году, когда против да Силвы впервые были выдвинуты личные обвинения, в его поддержку выступило около трех сотен профсоюзных организаций в разных странах.
Глава Международной конфедерации профсоюзов Шаран Барроу также заявила, что считает происходящее «переворотом»: «Мы стали свидетелями того, как исполнительная и законодательная ветви власти в Бразилии потеряли всякую легитимность с переворотом против Дилмы Русеф, президента, избранного народом. А теперь законность поставлена под сомнение самой системой правосудия. Это политически мотивированное действие. Демократия должна быть в срочном порядке восстановлена, и единственный способ этого достичь — честные демократические выборы, в которых Лула имеет полное право участвовать».
Сменивший Дилму Русеф в президентском кресле глава центристкой Партии бразильского демократического движения Мишел Темер и вправду менее чем за два года нахождения у власти успел провести целый ряд непопулярных реформ. В частности, сократил расходы государственного бюджета и внес в Трудовой кодекс целый ряд изменений, делающих его более выгодным работодателям.
Лагеря в поддержку Лулы стоят во многих городах страны. Тем временем шестьдесят депутатов парламента в знак солидарности с осужденным экс-главой добавили имя «Лула» к собственным паспортным именам.
Между тем сам осужденный бывший президент, несмотря на законодательные ограничения, говорит о готовности выдвигаться на новый срок хотя бы и из-за решетки. «Мы подтверждаем кандидатуру Лулы. Он наш кандидат при любых обстоятельствах», — уже успела заявить глава Партии трудящихся Глейзи Хоффман.
Что ж, это Бразилия. И здесь, быть может, возможно все.