— Сергей Сергеевич, в чем, по вашему мнению, заключается специфика работы профсоюзов в Ярославской области?
— Мы любим говорить в Ярославле, что мы — столица демократии, со всеми вытекающими отсюда плюсами и минусами. На выборах в марте условно демократические кандидаты набрали у нас в два раза больше голосов, чем в среднем по стране, и показали рекордные результаты. Но эта специфика отражается и на профсоюзной деятельности. Руководя профсоюзами области менее пяти лет, я уже поработал с тремя губернаторами и четырьмя координаторами региональной трехсторонней комиссии. Такие частые изменения в руководстве во многом были обусловлены происходящими в области электоральными событиями. Новая губернаторская команда во главе с Дмитрием Юрьевичем Мироновым у нас работает полтора года, и мы уже сумели договориться по ряду существенных вопросов, которые ранее не решались.
— Мне кажется, что подобный темп изменений в рядах социальных партнеров от власти весьма усложняет деятельность профсоюзов. Я права?
— Абсолютно верно. Каждый раз заново приходится выстраивать взаимоотношения, заново договариваться о возможных вариантах решения имеющихся проблем.
И еще один специфический, на мой взгляд, момент. Настоящие партнерские отношения у профсоюзов области — с работодателями, как это ни удивительно, может быть, звучит. Но это еще исторически сложилось. Даже когда в 90-е годы профсоюзы выводили людей на многотысячные митинги, директора заводов сами давали автобусы для участников акций, чтобы требовать от областных властей каких-то преференций. Это осталось. Пусть сейчас приходят другие руководители, но еще ни один директор наших крупных промышленных предприятий не воевал против профорганизаций.
В региональной трехсторонней комиссии, по сути, решающую роль играет экономический совет Ярославской области, куда входят руководители всех крупных промышленных предприятий. На этих предприятиях хорошая социалка, и директора понимают, для чего это нужно и для чего нужны профорганизации. Вот с предприятиями помельче — да, сложности. А с крупными работодателями у нас явный консенсус и в городе, и в муниципальных образованиях. Специфика нашей трехсторонней комиссии во многом в том, что профсоюзы и работодатели совместно ведут диалог с правительством области. Например, соглашение о минимальной заработной плате. Работодатели не против. И они не то что его выполняют, а даже говорят правительству: давайте минималку бюджетников до уровня работников реального сектора экономики подтягивать. Потому что у нас минимальная зарплата у бюджетников, как и во многих регионах, ниже, чем во внебюджетном секторе.
— И все-таки, несмотря на партнерство с крупными работодателями, по уровню заработной платы Ярославская область стоит на 45-м (из имеющихся 85) месте. Такие данные были опубликованы в феврале этого года специалистами «РИА Рейтинг».
— Да, конечно, проблемы в регионе имеются. Это и оптимизация в промышленности, и сокращения госслужащих. Возникают вопросы о результатах проведения спецоценки условий труда, когда у работников снимаются льготы и сокращаются отпуска. Растет стоимость услуг жилищно-коммунального комплекса, что нельзя сказать о заработной плате. Кроме того, все еще остаются проблемы снижения социальных льгот и компенсаций областного уровня для бюджетников. В частности, раньше работник этой сферы мог получить бесплатную путевку в санаторий, отдохнуть за счет бюджета. Сейчас льготы не существует, но мы ее пытаемся вернуть. К тому же имеются проблемы с получением звания ветерана труда федерального и областного уровней в виду усложнения самой процедуры. А значит, получить звание смогут далеко не все те, кто его достоин.
— С какими проблемами вы столкнулись в самом начале своей работы председателем объединения профсоюзов? И как их удалось решить?
— Проблем стояло несколько. В тот период, когда я стал председателем, начиналось массовое сокращение социальных расходов, в том числе и на региональном уровне. И областные власти этим усиленно занимались, в то же время выполняя майские указы президента. На это тратили основные средства, а все, что не входило в эти указы, финансировалось по остаточному принципу. Например, зарплата бюджетникам, которые не попали под указы, не индексировалась с 2012 по 2018 год. Шесть лет!
— Какие действия в связи со всем этим предпринимали профсоюзы области?
— Мы поднимали эти вопросы ежегодно. Писали обращения к властям региона, инициировали обсуждение данных проблем на заседаниях региональной трехсторонней комиссии, проводили акции протеста, требуя проиндексировать зарплаты работников образования, не попавших под указы президента. На встречах и заседаниях рабочих групп постоянно шла пикировка с финансовым блоком правительства Ярославской области: мы указывали на то, что обязательная индексация заработной платы прописана в региональном трехстороннем соглашении. Но наши оппоненты почему-то считали, что соглашение не обязательно для выполнения, и прежде всего руководством региона. Мы обращались в прокуратуру за комментарием в отношении такой позиции нашего правительства. Однако прокуратура возвращала наши письма обратно региональным властям — мол, разбирайтесь сами. В общем, проблема оставалась.
— Я так понимаю, что этот вопрос профсоюзы поднимали и на встречах с нынешним руководством региона. Можно ли сейчас говорить о каких-то положительных изменениях в решении проблемы?
— Да. С 2018 года заработная плата тех категорий бюджетников, которые не вошли в майские указы президента, была проиндексирована. Правда, пока ненамного — от 4 до 12 процентов. Так что можно говорить лишь о частичной подвижке в решении вопроса. Пока существуют проблемы с оплатой труда тренеров и других работников спорта. Эти вопросы мы планируем решать с нашими социальными партнерами в 2018 году.
Но, возвращаясь к вашему предыдущему вопросу, хотел бы отметить еще одну существенную проблему — это сокращение компенсации стоимости путевок в детские оздоровительные лагеря.
— Помнится, подобная проблема возникла во многих регионах в связи со вступлением в силу «Социального кодекса» с его критериями адресности и нуждаемости.
— Скажем так, в преддверии этого события. Кодекс вступил в силу с 2016 года, а наше прежнее региональное правительство решило сэкономить на детском отдыхе еще в 2015-м. Посчитали, что слишком большую компенсацию стоимости путевки получают жители Ярославской области, имеющие детей. И резко ее сократили — более чем в два раза, оставив две тысячи рублей на одну путевку для всех категорий населения. При этом изменился и порядок выдачи компенсации: не до приобретения путевки, а постфактум. Проще говоря, человек полным рублем платит за путевку, а потом, когда ребенок уже съездил в лагерь, необходимо было собрать все документы, принести в отдел образования или соцзащиты — везде по-разному — и только потом, через какое-то время, выплачивались эти деньги. Понятно, что нуждающиеся семьи попросту не могли купить путевку за полную стоимость, а те, кто не нуждается, вряд ли пойдут собирать внушительный пакет документов из-за двух тысяч.
— Очевидно, что такое решение властей больно ударило по тысячам жителей региона. Какие требования выдвигали профсоюзы?
— Мы начали долгую борьбу за то, чтобы увеличить компенсации родителям за отдых детей, во-первых. И во-вторых, вернуть прежний порядок предоставления льготы — до приобретения путевки, а не после того, как ребенок уже отдохнул в лагере. Нас поддержали и представители Общественной палаты Ярославской области.
Обратились в правительство региона. Нам отвечают: «Денег нет!» Потом к решению проблемы подключили депутатов областной думы, подали заявку о проведении митинга. 22 мая 2015 года губернатор Сергей Ястребов встретился с профсоюзным активом области и сообщил, что Положение о выделении дополнительных средств на детскую оздоровительную кампанию уже подписано. Правда, 4 тысячи рублей могли получить только малообеспеченные семьи. А этого было явно недостаточно.
Но, несмотря на заявление губернатора, мы все-таки решили провести акцию протеста. Она прошла 26 мая около здания Ярославской облдумы на Советской площади. В митинге приняли участие порядка ста человек.
— Каких результатов добились в итоге?
— Мы добились, чтобы компенсация в две тысячи рублей предоставлялась всем, кто направляет детей в оздоровительные учреждения. Кроме того, удалось существенно расширить круг родителей, имеющих право на повышенную компенсацию. А именно — 4,5 тысячи семей, чей доход меньше 19 800 рублей на одного члена семьи, смогли получить еще 2800 рублей. Такой вариант был важен прежде всего для бюджетников. Потому что в реальном секторе экономики, особенно на крупных предприятиях с налаженным социальным партнерством, работодатели дополнительно компенсировали стоимость путевки для детей сотрудников. Например, в ПАО «Ярославский радиозавод» или в ОАО «Славнефть-ЯНОС» работники платят всего 2–3 тысячи за то, чтобы отправить ребенка в оздоровительный лагерь. А бюджетники этого были лишены.
Ну а в минувшем году нам удалось изменить порядок приобретения детских путевок. Хотя ранее нам говорили, что это невозможно в рамках законодательства. Чтобы доказать обратное, мы обращались в областную думу, подключили и профсоюзных и думских юристов. В итоге мы нашли схему, позволяющую вернуть систему льготирования: да, заранее, месяца за два, родителям все так же необходимо собрать пакет документов, но они теперь могут приобретать путевку уже с учетом снижения цены.
— Удалось дополнить региональное трехстороннее соглашение в части удешевления детского отдыха на 2018 год?
— Да, нам удалось внести пункт о том, что компенсация нуждающимся семьям должна составлять не менее 50% социальной цены детской путевки в оздоровительный лагерь. Если в цифрах, то социальная цена путевки составляет 13 600 рублей, соответственно компенсация нуждающимся (критерий тот же — менее 19 800 рублей на одного члена семьи) равняется 6800 рублям. С 2018 года такой подход к льготированию действует как система. Правда, уже начинаются поползновения ее изменить, мол, слишком дорого это обходится для бюджета, и надо бы убрать пункт о 50%, да и две тысячи платить всем подряд тоже не обязательно. Дескать, надо вводить дополнительные критерии нуждаемости. Думаю, что попытки реализовать это будут предприниматься со стороны не только финансового блока правительства, но и социального. Но я надеюсь, что в этом году система льготирования останется без изменений, а дальше будем отстаивать достигнутые позиции.
— Сергей Сергеевич, согласно данным, опубликованным на сайте правительства Ярославской области, безработица в регионе в 2017 году составила 1,3%. А в текущем году прогнозируется ее рост до полутора процентов. Однако в СМИ есть сообщения и о нехватке некоторых категорий специалистов в регионе. Как образовалась эта, скажем так, нестыковка?
— Действительно, работники ряда профессий в дефиците. Особенно это касается села, где катастрофически не хватает медицинских работников. Да что на селе, даже в районных центрах, таких, например, как Углич, известный на всю страну, явно чувствуется нехватка врачей. Проблема с набором персонала есть, например, в Рыбинске в ПАО «ОДК-Сатурн». В силу того, что это оборонное предприятие, производящее авиационные двигатели, требуются высокопрофессиональные работники с профильным образованием. Руководство пытается привлечь в Рыбинск ярославцев, предоставляя возможность льготной ипотеки и зарплату выше рыночной, но проблема остается. При этом есть и огромные трудности, связанные с поиском работы в Ярославской области. Во-первых, служба занятости предлагает вакансии с маленькой зарплатой — 10–12 тысяч рублей. И люди на такие деньги не идут.
— А что же с безработицей?
— А если говорить о безработице, то за минувшие четыре года прошли многочисленные сокращения на крупных промышленных предприятиях Ярославской области. Все провели оптимизацию штата, даже лидеры и флагманы. И процесс этот, хоть и в меньшей степени, чем раньше, происходит постоянно. Есть у этого и объективные причины. Многие предприятия просто очень хорошо технически перевооружились, закупили новое оборудование. В частности, моторный завод выдает прежний объем продукции, сократив при этом в разы персонал.
А люди? Люди начинают искать работу в малом и среднем бизнесе, где своя история с трудовыми отношениями. Профсоюзные организации там, как правило, не действуют.
— В рейтинговом исследовании, которое ежегодно проводится среди российских городов, Ярославль занял одну из лидирующих позиций в критерии «обеспечение торговыми площадями на душу населения»…
— Да, но при этом одно из последних мест в стране мы занимаем по времени, затрачиваемому на поиск работы! Если я не ошибаюсь, чуть ли не до полугода тратит ярославец на то, чтобы найти достойную работу в соответствии со своей квалификацией. Потому что запросы у населения высокие, рядом Москва, цены на жилье сопоставимы с Московской областью. Цены на товары и услуги не намного ниже столичных, в отличие от зарплат.
— Если брать в отраслевом разрезе, предприятия каких отраслей сейчас «на коне», несмотря на кризис?
— Традиционно Ярославская область — это промышленный регион. В принципе предприятия и заводы, с давних времен действующие здесь, продолжают работать. За исключением разве что нашей знаменитой табачной фабрики, которая закрылась на волне борьбы с курением. Зарплата на наших крупных предприятиях не то что высокая, но достойная и конкурентоспособная для Ярославской области. Я повторюсь, назвав среди них все те же НПЗ, моторный и радиозавод. Кстати, если говорить об уровне оплаты труда, то на его снижение существенно повлияла смена собственников.
— Поясните, пожалуйста.
— Все наши предприятия раньше принадлежали ярославским бизнесменам. И на нефтеперерабатывающем заводе или заводе «Ярпиво» при местном руководстве зарплаты были выше рыночных. Люди стояли в очередях, чтобы устроиться туда на работу. Сейчас практически все предприятия области входят в вертикальные интегрированные компании и холдинги. И, естественно, работодатель в Москве прежде всего учитывает среднерыночную конкурентоспособную зарплату на территории нашего региона. А потом предлагает своим работникам, может быть, чуть повыше этого, да соцпакет побольше, чем в других местах, чтобы люди не разбегались с предприятия.
— Хотелось бы услышать историю со счастливым концом про предприятие, сохранить рабочие места на котором помогли профсоюзы Ярославской области.
— Позитивные примеры именно профсоюзного участия в судьбе предприятий у нас, конечно, есть. И самый, пожалуй, яркий из них — это ситуация с Тутаевским нефтеперерабатывающим заводом в поселке Константиновский. Несколько лет назад из-за неправильной финансово-экономической политики прежнего руководства завода, это можно говорить объективно, предприятие по сути перестало работать. Работников отправили в простой, имелись огромные задержки по заработной плате, все шло к банкротству. Оборудование было в залоге у одного банка, здание, территория — у другого, плюс экологические проблемы. Рядом с Волгой находились заводские кисло-гудронные пруды — ядовитые химические отходы. И если их не откачивать, не обрабатывать и не фильтровать, они попросту могли попасть в реку. Последствия понятны.
Но на заводе действовала сильная профорганизация, и именно она, во главе с председателем Татьяной Большаковой, выступила инициатором борьбы за сохранение предприятия. Федерация профсоюзов Ярославской области и Росхимпрофсоюз поддерживали ее в этой борьбе. Честно скажу, при прежних властях региона этот вопрос решался очень медленно. Зарплата работникам выплачивалась нерегулярно, продолжались протестные действия, организованные профсоюзом, люди собирались перекрывать дороги. Акции протеста были и в Тутаеве, и в самом поселке. У нас в объединении организаций профсоюзов мы проводили совещания, приглашали московских собственников, банкиров. Приезжали молодые люди, все в дорогих костюмах, сидели вот тут в кабинете, пели песни, почему они не платят зарплату. Потом на броневиках наличкой привозили деньги, раздавали рабочим. Но с мертвой точки дело не двигалось.
Однако со сменой губернатора, к которому также обращались с имеющейся проблемой, удалось добиться того, что предприятие заработало. Банк, ставший его владельцем, вложил туда миллиарды рублей, чтобы запустить производство, и сейчас оно работает, люди получают зарплату.
— Фактически предприятие было спасено благодаря активности профлидера, совместным действиям профсоюзов и поддержке требований со стороны работников.
— А бывает, что и протестных действий не требуется. Просто вовремя меняется собственник, в руководстве предприятия оказываются люди, заинтересованные в сохранении производства, и есть поддержка со стороны властей региона. Так получилось на АО «Раскат» («Рыбинские асфальтовые катки»), собственником которого был Ивановский крановый завод. Когда там начались проблемы, в предбанкротном состоянии оказался и завод в Рыбинске. Профком бил тревогу, мы поднимали проблему на уровне областной трехсторонней комиссии, встречались с губернатором Дмитрием Юрьевичем Мироновым, который приезжал в Рыбинск. Собственника «Раската» сменили. Им стал Ковровский электромеханический завод. Предприятие постепенно выходит из кризиса, людям гасят долги по зарплате, к лету планируется запуск производства.
— Как ни печально, но порой для спасения предприятия недостаточно даже всех составляющих успеха, о которых вы рассказали ранее. Возникали ли подобные ситуации в последние годы в Ярославской области? И с чем, на ваш взгляд, было связано поражение?
— К сожалению, да. Например, ОАО «Русьхлеб». Схема похожая, я называю это «неправильный менеджмент». В результате — предприятие в долгах, оборудование заложено, зарплата не платится. Работники, во главе с профкомом, проводили многочисленные акции протеста, проводят и сейчас. И до сих пор, хотя предприятие и не работает, его профсоюзный комитет продолжает бороться за его сохранение и выплату задолженности по зарплате работникам.
В свое время руководителя завода и замгубернатора области по экономике вызывали в Российскую трехстороннюю комиссию, они отчитывались по долгам предприятия. Но проблема не решалась. В феврале 2016 года профком завода добился возбуждения прокуратурой уголовного дела в отношении собственников предприятия. В июне прошлого года члены профкома дозвонились на «Прямой линии» до президента, дело было поставлено на контроль Роструда, всерьез взялось за решение проблемы областное правительство.
Удастся ли возродить предприятие? Не могу сказать. В документации завода все так запутано, что крупные покупатели не решаются его приобрести. Уже сейчас начинают продаваться производственные линии в счет долгов, предприятие — банкрот. Почему так произошло? Думаю, команда прежнего губернатора упустила время, когда предприятие еще можно было спасти. А для действующей власти области уже, как мне кажется, реально негде взять ниточки, чтобы найти инвестора и предприятие начало работать вновь.
Однако после состоявшихся недавно первых торгов оборудования завода в начале апреля работникам ООО «Русьхлеб» начали возвращать долги по зарплате. Пока это капля в море — 8,8 млн рублей 410 работникам из 60 млн долга, но лед тронулся.
— Предлагаю поговорить о делах внутрипрофсоюзных. И первый вопрос — о том, как в вашем регионе проходил процесс объединения профсоюзов в Российский профсоюз работников промышленности.
— В нашем регионе этот процесс прошел спокойно. Наиболее активным обкомом была организация Ростекстильлегпрофа, во главе с Тамарой Яблоковой. Организация Роспрофмаша находилась в жестком упадке по численности членов профсоюза, а Рособоронпроф был представлен несколькими первичками, напрямую входящими в федерацию. И теперь обком РПРП возглавляет Тамара Ивановна.
Я считаю, что профсоюзам необходимо укрупнение путем объединения организаций. А то ведь доходит до абсурда! Вспоминается интервью с председателем ЛФП Владимиром Дербиным, опубликованное в одном из номеров «Профсоюзного журнала». Он рассказывал, что в регионах действуют, но не взаимодействуют городской комитет профсоюза работников АПК и областной комитет. Наши аграрии пошли еще дальше.
— То есть в области наличествуют три организации профсоюза?
— Дело не в количестве. В регионе действуют областной комитет профсоюза работников АПК и обком пищевой и перерабатывающей промышленности. Но обе организации входят в один отраслевой профсоюз. Два обкома, два председателя, два главных бухгалтера. Правда, в первом есть еще специалист. И у обеих организаций нет желания объединяться, хотя наличествуют явные проблемы с финансированием (я имею в виду членские взносы). Конечно, я пытался предлагать им объединение. Выступал на заседаниях и конференциях. Но ответ один: «Мы не нарушаем устав нашего профсоюза». Я считаю, что если бы был сигнал сверху, жесткий, уставной: «Одна область — один обком», ситуация бы изменилась. Укрупнение просто жизненно необходимо. Мы уже потеряли две региональных организации.
— Каких профсоюзов?
— Малого и среднего и бизнеса и «Торговое единство». Членов профсоюзов становилось все меньше, и организации развалились. Правда, людей, которые все-таки продолжали состоять в профсоюзах, мы постарались перевести в другие отраслевые организации, и это удалось.
— Насколько остро в области стоит проблема уменьшения численности членов профсоюзов?
— Мне кажется, с этим сейчас сталкиваются профобъединения всех регионов. Конечно, в процессе реорганизации предприятий и их ликвидации людей в профсоюзе остается все меньше. Есть и другие, менее объективные причины. И в начале моей работы председателем мы пытались приостановить падение профсоюзного членства. Сначала это было 4–5 тысяч человек в год. В минувшем году статистика стала уже гораздо более утешительной. Численность снизилась только на 700 человек. Темп убывания нам удалось снизить в пять раз. Но это не значит, что мы не занимаемся образованием новых первичек, и эта работа приносит свои плоды.
— А бюджетники? Традиционно региональные комитеты профсоюзов работников образования, здравоохранения и государственных учреждений лидируют по количеству членов профсоюзов по сравнению с другими членскими организациями профобъединений.
— В нашем случае тоже так. Правда, на первом месте по численности находятся железнодорожники Северной железной дороги, которые сотрудничают с объединением профсоюзов на договорной основе. Затем идет обком профсоюза образования, третьи — областная организация профсоюза работников здравоохранения, и на четвертом месте обком профсоюза работников госучреждений. Но, в отличие от многих регионов, профчленство в этих профсоюзах держится именно благодаря работе самих областных организаций. Потому что в ряде регионов, где высокое членство бюджетников в профсоюзе, есть официальные или негласные договоренности с областным, районным руководством. Когда работник бюджетной сферы попросту должен состоять в профсоюзе. У нас не то что таких договоренностей нет, но зачастую социальные партнеры оказывают противодействие профсоюзам именно в бюджетной сфере.
— В регионе действуют какие-
либо мотивационные программы для вступления в профсоюз?
— Действуют, и разные. Может, это и не ноу-хау, но мы стараемся перенимать и использовать в своей работе накопленный в профсоюзном движении опыт. Например, та же дисконтная программа для членов всех профсоюзов непосредственно от профобъединения. Скидочные карточки действуют уже второй год в более чем 250 торговых точках и сфере услуг. Кроме того, действуют существенные скидки для членов профсоюзов на путевки в наш санаторий. Член профсоюза может отдохнуть там за 1400 рублей в сутки, а коммерческая стоимость — около 3000 рублей.
Действуют мотивационные программы и в областных организациях. Например, в обкоме профсоюза работников госучреждений и общественного обслуживания есть и скидочные программы, и различные поездки для членов профсоюза, и концерты... Говорят, что профсоюз должен заниматься только защитой трудовых прав и социальных гарантий. Это так. Но помимо этого, как мне кажется, организация культурно-массовых и просто праздничных мероприятий тоже необходима, как дополнительная, а в некоторых случаях и основная мотивация для вступления в профсоюз.
Беседовала Наталья КОЧЕМИНА