Подпишитесь на
Фото: Николай Федоров / "Солидарность"В начале июля 2016 года внимание профсоюзов привлекло сообщение с Вологодчины: на химическом предприятии АО «ФосАгро-Череповец» был принят коллективный договор, который в нынешних кризисных условиях тянет на сенсацию. Как утверждала пресс-служба компании, объем социальных гарантий на следующие три года был увеличен в среднем раза в два с половиной. А по отдельным позициям — и во все три. Мы, конечно, поначалу не поверили, бросились к телефону, и информацию нам подтвердили в профкоме химкомбината. Тогда корреспонденты «Профсоюзного журнала» отправились в Череповец, чтобы самим увидеть соцпартнеров и коллектив предприятия за работой.
Материал опубликован в "Профсоюзном журнале" № 5, 2016
СОЦИАЛЬНАЯ ОТВЕТСТВЕННОСТЬ ПРЕДПРИЯТИЯ
В начале июля генеральный директор АО «ФосАгро-Череповец» Михаил Рыбников и председатель объединенной профсоюзной организации предприятия Денис Бродков подписали очередной коллективный договор — на 2016–2018 годы. Событие для любой профсоюзной первички важное, но для постоянно и хорошо работающей — прямо скажем, вполне рядовое. Поэтому, вероятно, и создалось впечатление, что новый документ привлек больше внимания вне предприятия. Например, председатель Вологодского облсовпрофа Валерий Калясин призвал соцпартнеров с других предприятий непременно брать опыт АО «ФосАгро-Череповец» в пример. И причины тому есть.
СПРАВКА
«ФосАгро» — российская вертикально интегрированная компания, один из ведущих мировых производителей фосфорсодержащих удобрений. Основным направлением деятельности является производство фосфорсодержащих удобрений, высокосортного (с содержанием P2O5 39% и более) фосфатного сырья — апатитового концентрата, а также кормовых фосфатов, азотных удобрений и аммиака.
В Группу «ФосАгро» входят: АО «Апатит», АО «ФосАгро-Череповец» (создано слиянием ОАО «Аммофос» и ОАО «Череповецкий “Азот”»), Балаковский филиал АО «Апатит», ЗАО «Метахим», ООО «ФосАгро-Транс», ООО «ФосАгро-Регион» и АО «НИУИФ».
Группа является крупнейшим европейским производителем фосфорных удобрений, крупнейшим мировым производителем высокосортного фосфорного сырья и вторым в мире (без учета Китая) производителем аммофоса и диаммонийфосфата (по данным Fertecon), ведущим в Европе и единственным в России производителем кормового монокальцийфосфата (MCP), а также единственным в России производителем нефелинового концентрата.
С официального сайта компании
«Размер социальных гарантий в новом документе увеличен в 2,3 раза», — отмечалось в сообщении пресс-службы предприятия. Конкретных примеров много, вот только некоторые из них: «…в два раза увеличены выплаты в связи с тяжелым материальным положением, в 1,5 раза — выплаты в связи с чрезвычайными ситуациями, в 3 раза — выплата в связи с похоронами близких родственников». Внесли в колдоговор и кое-что новенькое: тем, кто уходит в отпуск по уходу за ребенком, выплачивается по 10 тысяч рублей в месяц; предусмотрены выплаты многодетным семьям. Кроме того, теперь больше работников смогут бесплатно отправить своих детей в оздоровительный лагерь. И это, как выяснил вскоре «Профсоюзный журнал», далеко не всё.
Руководство компании связывает увеличение соцпакета с увеличением в последние два года объемов производства на 20%. Что, в общем-то, логично, ведь даже с учетом некоторого падения мировых цен на минеральные удобрения прибыль предприятия росла. А на «ФосАгро-Череповец» руководство с готовностью признает, что прибыль приносят работники. И утверждает, что на других предприятиях холдинга заключаются очень близкие по содержанию колдоговоры.
И все-таки большинство людей в России наверняка спросили бы: а в чем фокус, где подвох? И специально для них «Профсоюзный журнал» отправился в Череповец.
ТЕОРИЯ И ПРАКТИКА
Череповец — крупный промышленный центр, на одной только «Северстали» работают больше 20 тысяч человек. На здешнем предприятии группы «ФосАгро» сотрудников примерно в три раза меньше, но все равно это второй крупнейший работодатель здесь. А глядя на размеры промышленных площадок предприятия, невольно измеряешь их не в гектарах, а сразу в полях для гольфа. Что сразу отметим как плюс, так это то, что территория предприятия вынесена за черту города: производство вредное, и, даже несмотря на все усилия, уменьшить количество выбросов до нуля невозможно. Дышится здесь, впрочем, легко, за исключением пары помещений, но там мы побываем несколько позже.
На площади перед проходной бросается в глаза огромный баннер с изображением рабочего в спецовке и надписью: «Пришел на ФосАгро — помни всегда: главное — это охрана труда!» Этой теме здесь действительно уделяется много внимания. Плакаты и стенды подобного и более конкретного содержания встречаются часто. Не говоря уже о постоянных инструктажах по технике безопасности. В результате, например, многие работники по привычке не снимают касок даже в административных помещениях.
Но в столовой, куда нас повели с дороги в первую очередь, каски, конечно, снимают. Сама столовая, и не столовая даже, а скорее кафе. Почти шикарное убранство, мягкие сиденья, доносящаяся из динамиков негромкая музыка… Даром что официантов нет. Всего на комбинате семь похожих друг на друга столовых, поесть там можно меньше чем за двести рублей — «первое, второе и компот».
— Многие и у себя дома в такой обстановке поесть не могут, — гордо резюмирует предпрофкома Денис Бродков и ведет нас к себе в кабинет.
Здесь он еще раз говорит о новом колдоговоре и неожиданно жалуется на относительно низкий уровень профсоюзного членства в коллективе — «чуть больше 60%». Впрочем, с подобной проблемой профсоюзы часто сталкиваются как раз тогда, когда уровень социальных гарантий и зарплат на предприятии высок. (На «ФосАгро-Череповец» средняя зарплата составляет больше 50 тысяч рублей в месяц, для города это считается вполне приличной суммой.) Кому-то не хочется платить процент с хорошей зарплаты, кто-то просто ленится вступать в профсоюз, а кто-то открыто говорит, что он тут вроде как самый хитрый и будет пользоваться соцгарантиями, не состоя в профсоюзе, ибо все равно дадут.
— Есть какой-то стопор в том, что колдоговор действует на всех, — Бродков затрагивает больную и очень дискуссионную для профдвижения тему. — Мы с работодателем об этом не раз разговаривали, но он говорит: «Членство в профсоюзе — это, конечно, хорошо, но это для нас не первично».
При этом, добавляет предпрофкома, само руководство компании состоит в профсоюзе в полном составе, включая гендиректора. А высший менеджмент на любом предприятии имеет больше резонов жалеть платить профвзносы… Здесь же получается как раз наоборот. К слову сказать, реальных причин выхода из профсоюза нет, ведь если кто-нибудь выходит из профсоюза, его просят назвать причину (именно просят, не требуют). И доходит до настоящих анекдотов: кто-то хотел выйти из профсоюза, оказывается, «по семейным обстоятельствам». Как такое может быть, совершенно непонятно. Зато стало понятно, что раз Денис Бродков, несмотря на полный позитива повод для встречи, начал разговор с описания проблем, никакая «показуха» на «ФосАгро-Череповец» для нас не готовится. (И слава богу.)
Объяснить работнику роль профсоюза в том, что этот работник получил надбавку, что его рабочему месту не срезали вредность по итогам спецоценки условий труда, что за проживание на базе отдыха он платит 10% от реальной стоимости и так далее, и так далее — действительно бывает сложно. Председатели цеховых комитетов, скажем, не всегда с этим могут справиться, говорит Бродков. Все они неосвобожденные.
С другой стороны, за запредельным уровнем профчленства Денис Михайлович не гонится, и сознательно. Не видит такого уж большого смысла, как он говорит, в «социалистическом соревновании» с коллегами с других предприятий. Да, денег в профкоме было бы больше — ну и что с того? Какая разница, есть ли у тебя 10 рублей на 10 человек — или 20 на 20 человек? Все равно на каждого выходит по рублю. Так что финансовый довод он не принимает. Тем более что и состоять в профсоюзе человек должен осознанно, «флюгеры» никому не нужны.
— Я вообще думаю, что в будущем система социальных льгот и компенсаций как-то по-другому должна строиться. Есть, допустим, обязательные льготы, которые должны быть обеспечены для всех: санаторно-курортное лечение, отпуск, ДМС, детский отдых и оздоровление. Это понятно, это на всех, — излагает предпрофкома свою теорию. Пусть бы это было включено в трудовые договора работников. — А есть выплаты, которые необязательный характер носят, которые сверх трудового законодательства, но которых мы как раз и добиваемся. Это выплаты при различных ситуациях, специализированный отдых для детей и прочее. Вот это должно быть в соглашении, наверное, между профсоюзом и работодателем. Я, конечно, могу долго на эту тему дискутировать, я вообще не понимаю, почему мы все гонимся за этим членством. Все время нас спрашивают: почему у тебя не 85%? А зачем? Посмотрите на Европу, там по 15–18%, и что — они ничего не добиваются?! Я думаю, что соцсоревнование по членству в профсоюзе — это как-то уже «позавчера». Посмотрите, где большое членство в профсоюзе. А почему оно бывает большое? Хороший административный рычаг потому что. А насколько человек хочет быть в этом профсоюзе? Я думаю, что пусть это будет 55–60%, но это 60% людей, которые понимают, для чего они здесь состоят.
Спецоценка прошла, условия труда практически везде подтвердились, — продолжает рассказывать Денис Бродков. — Мы провели грамотно спецоценку, не было задачи [у работодателя] искусственно повысить условия труда. Только в одном цехе вредность снизилась: было 3.3, стало 3.2. Вложили очень много средств в вентиляцию, поставили новое оборудование. Но, к сожалению, согласно федеральному законодательству, льготы и компенсации по вредным условиям труда немного изменились. Например, по отпускам: было положено 14 дополнительных дней, стало 7; было 7 — стало ноль. Но мы переговорили с руководством предприятия, и работники будут получать премию к отпуску, которая компенсирует им эти недостающие дни.
ПО ЦЕХАМ И ЛЮДЯМ
Порассуждав на животрепещущие темы профсоюзной жизни, мы отправились знакомиться с самим производством. Нашим экскурсоводом выступил начальник производственного отдела Алексей Добров. Для человека непосвященного описать все увиденное довольно трудно. Тот же Добров, объясняя, что и зачем нужно, как сжигается сера, как устроена печь и что за химические реакции происходят «вон там и вон там», порой поглядывал на нас с сомнением. Чтобы продраться сквозь вал технических подробностей, уровня нашего образования в химической сфере, мягко говоря, оказалось маловато. С другой стороны, описать большую часть можно рекордно кратко: трубы.
По одним прогоняется аммиак, по другим расплавленная сера, по третьим метан и еще бог знает что и в каком соотношении. Весь завод можно в целом представить как сеть, огромный лабиринт труб различного калибра и предназначения. Особняком стоит водный причал, соединенный с Рыбинским водохранилищем. Но, кроме как по воде, готовые удобрения вывозятся еще грузовиками и по железной дороге. Собственно, завод и построили в Череповце, потому что транспортная логистика получалась достаточно удобной: можно использовать три вида транспорта, а до Москвы и Санкт-Петербурга примерно одинаковое расстояние. У продукции завода немало зарубежных покупателей, и это им тоже удобно.
Но кое-где при этом можно почувствовать себя как в космосе. В какой-то момент мы заходим в самую гущу большого узла из труб, бегло здороваемся с участниками другой экскурсии (на завод приехала группа химиков из Индии) и поднимаемся к большой печи. К ней подходят три трубы, расположенные наподобие значка «Мерседеса». Наш провожатый приоткрывает заслонку, и за круглым «иллюминатором» оказывается кипящий голубой водоворот из огня и серы. Зрелище очень впечатляет, даже завораживает — это похоже на маленькую вертящуюся галактику, как их иногда показывают в документальных фильмах.
По дороге в цех по производству фтористого алюминия вспоминаю разговор в кабинете предпрофкома и спрашиваю Доброва, состоит ли тот в профсоюзе. Оказывается, состоит. На вопрос, зачем, если все блага от колдоговора распространяются на всех работников, он не находит что ответить. Скорее всего, посчитал вопрос каким-то глупым — и, в принципе, правильно. Спрашиваю, чем больше всего ему нравится пользоваться из того, что есть в колдоговоре. Ни секунды не задумывается:
— Аквапарком. Туда с детьми очень хорошо ходить, им страшно нравится, — так выясняется, что для работников «ФосАгро-Череповец» предусмотрены скидки в городском аквапарке.
В цеху по производству фтористого алюминия можно особо не спрашивать, состоит ли человек в профсоюзе. Уровень профсоюзного членства здесь самый высокий на комбинате — 86%.
— Все осознанные, — уточняет председатель цехового комитета Лидия Кокурина, сама человек с большим профсоюзным и рабочим стажем. — Было время, когда даже 40% не было, это еще до 2004 года.
— Что же такого произошло, что все так изменилось?
— Меня избрали председателем, — без обиняков отвечает Лидия Михайловна. — Было много работы с людьми. Она заключается не только в разговорах, здесь делами надо показать…
Среди таких дел она вспоминает прежде всего множество конкурсов профессионального мастерства, которые стали проводиться в цеху профсоюзом. Были также и конкурсы по охране труда, завод потом побеждал в конкурсе «Профсоюзный авангард», в номинации «Новация». С 11 мая 2011 года в цеху не было несчастных случаев — Лидия Михайловна помнит эту дату, потому что с тех пор каждый новый удачный день отмечается в календаре. И на всем предприятии за это время произошел только один несчастный случай. Расследование показало, что виной была личная неосторожность пострадавшего.
— Профсоюз должен быть в любом случае, — говорит на пару секунд отвлеченный от работы в аппаратной цеха Дмитрий Датий. — Должны быть две стороны всегда: руководящая и профсоюзная, с другой точкой зрения, как защита для рабочих.
При этом интересно, что Дмитрий различными дополнительными льготами не пользуется. Для членов профсоюза есть специальная дисконтная карта, которая действует в ряде магазинов Череповца, но он живет в поселке, где карта не работает. Впрочем, скоро он собирается перебраться в город.
Сделать это Дмитрию позволит специальная жилищная программа, которую разработали на предприятии. Подрядчик построил уже не один многоквартирный дом в Череповце, и работники берут ипотеку, проценты по которой им компенсирует работодатель.
Коллега Дмитрия из цеха производства минеральных удобрений Сергей Степичев говорит, что тоже попал в программу и как раз ждет звонка из банка. Одобрение при этом нужно получить не только от банка, но и от работодателя: каждая кандидатура рассматривается отдельно. Учитывается то, как человек работает, семейные обстоятельства, нынешние жилищные условия и, так сказать, социальное поведение кандидата в коллективе. Плюсом являются активные занятия спортом и членство в профсоюзе. Сергей в профсоюзе состоит, а еще он один из лучших футболистов завода.
— В последнее время люди проявляют все больший интерес к профсоюзу, — отмечает предцехкома Олег Шестаков. — Это связано с профсоюзными проектами: дисконтная карта, санаторно-курортное лечение наших работников и детей, аквапарк, кино, массовые катания, билеты на хоккей, какие-то другие мероприятия — это только для членов профсоюза.
— Я знаю людей, которые говорят: возьми билеты, давай с тобой в кино сходим. Я говорю: нет, вступай в профсоюз, — добавляет Сергей Степичев.
Между тем сколько людей, столько и мнений. Оператор дистанционного пульта управления Вера Торопыгина, кажется, целиком погружена в семью (в свободное от работы время, конечно). У нее двое детей, младшему надо в садик, от завода можно подать ходатайство на выделение места. В этом процессе участвует и профсоюз, но девушка в успех почти не верит.
— Дайте нам ходатайство, мы его лично отвезем, — говорит ей Денис Бродков. Вроде договорились.
Некоторые не пользуются льготами просто из-за личных обстоятельств, которые делают это невыгодным. Той же Вере Торопыгиной выгоднее оставлять малыша с бабушкой и получать зарплату вместо 10 тысяч рублей ежемесячной помощи. Ее коллега Андрей, мужчина лет пятидесяти, говорит, что он в профсоюзе «с детства», и гордо демонстрирует значок «Росхимпрофсоюза», приколотый на куртку:
— Я еще раньше, когда работал в Мурманской области, состоял. Сюда переехал — и здесь вступил. Я не знаю [что это дает], я с детства там…
Отдельная тема на «ФосАгро-Череповец» — это спорт и здоровье. Можно даже сказать, пунктик. Две футбольные команды, свой бассейн, турецкая баня, сауна, гимнастический зал, волейбольный, баскетбольный, тир… Все это (кроме футбольных команд) располагается тут же, рядом с проходной: спортивно-оздоровительный комплекс устроили в бывших складских помещениях. Его начальник Владимир Токмачев быстро проводит нас по своему хозяйству.
— Вот раздевалки, вот душ, все соответствует требованиям для того, чтобы можно было проводить всероссийские чемпионаты. Тут мы проводим турниры по футболу, по волейболу, в этом зале нет защиты от мячей на окнах, потому что окна бронированные. Тут, для «ленивых», бильярдные столы…
На все это богатство, признаться, смотришь с завистью, даже будучи весьма далеким от спорта человеком. Кажется, вот бы тебе на работе такое, и ты бы впереди всех побежал заниматься. А тут тебя еще окончательно «добивают», показывая за окно, где в это самое время строят новый бассейн, в два раза больше предыдущего. И все это великолепие находится в ведении профсоюза, хотя финансирует комплекс работодатель. Владимир Токмачев говорит, что как только СОК передали профсоюзу, администрация предприятия стала выделять на инвентарь, ремонт и соревнования денег больше (и делать это чаще). А еще здесь есть свой штат тренеров и инструкторов.
Впрочем, это не так удивительно, если знать, что менеджмент предприятия тоже регулярно занимается спортом. Так, в коридоре у музея комплекса можно увидеть возле фотографий рядовых работников в спортивной форме и с призами целую команду администрации во главе с гендиректором АО «ФосАгро-Череповец» Михаилом Рыбниковым. То есть увлечение руководства спортом, конечно, здорово помогает комплексу. Но Токмачев не устает говорить и о том, сколько здесь сделал профсоюз. Не только соц-, но и спортпартнерство получается.
«МЫ ХОТИМ ПРИВЛЕКАТЬ ЛУЧШИХ»
Наконец мы добираемся до кабинета Михаила Рыбникова. Он с другими сотрудниками администрации весь день готовился к подписанию соглашения со Сбербанком — насколько можно было понять, оно касается той же ипотеки. Теперь, когда все прошло удачно, мы сидели в кабинете гендиректора. Можно было наконец узнать, «в чем подвох», но я уже давно сомневался в том, что он есть вообще.
— Да, в 2,4 раза увеличился объем колдоговора в денежном выражении, — уточнил Михаил Рыбников. — В принципе, для нас там важнее, что он не столько в денежном плане увеличился, сколько качественно поменялся. Потому что мы ввели новые льготы и социальные выплаты, которых никогда не было у нас. А другие, по сути, мы даже не индексировали, а в разы увеличили, и они из каких-то таких «рядовых» стали существенными.
Денис Бродков уточняет, что «обсчитывался» только раздел колдоговора «Социальные выплаты и гарантии». Это, значит, еще «без отпусков, без ничего». Раньше раздел стоил предприятию 28 млн рублей в год, теперь — почти 80 млн. Детский отдых, содержание объектов соцкультбыта и другое, соответственно, увеличивают эту цифру. Спрашиваю Михаила Константиновича, откуда все-таки такой аттракцион неслыханной щедрости.
— Если говорить в целом о рынке, цены на минеральные удобрения не снижаются, сейчас они на минимальном уровне. А здесь во многом внутренний рынок выручает, в том числе и благодаря санкциям, и благодаря тому, что достаточно высокие цены на сельхозпродукцию. Мы в этом году на Россию за первое полугодие больше 50% роста выдали (к поставкам прошлого года). Потом, у нас каждый год планомерно растут объемы производства. Второе — это то, что у нас существенный рост производительности труда, потому что численность работников тоже за это время меньше стала. За счет, в том числе, автоматизации производства людей у нас стало меньше. Соответственно, это позволило на оставшихся распространить большее количество льгот. Доступность всех этих вещей увеличилась, это относится и к ДМС, и к отдыху, и к летнему отдыху, и к детскому отдыху, ко всему...
— Тем не менее для вас, как для руководителя предприятия, главное — извлечение прибыли. Как согласуются траты на «социалку» с этой самой целью?
— В принципе, напрямую, потому что мы хотим, в первую очередь, удерживать персонал, в том числе и дефицитных профессий, и тех, в которых мы наиболее заинтересованы. Потому что здесь у нас, как ни крути, большой конкурент в виде «Северстали» есть.
— По перетягиванию рабочих?
— По крайней мере, исторически всегда так было. Сейчас я надеюсь, что мы становимся более привлекательными в глазах жителей города и работников. Проводим соцопросы, и они показывают, что сейчас люди стремятся к нам попасть на работу. Мы хотим привлекать лучших. Для этого и нужно, чтобы не только зарплата у человека была, а целый комплекс гарантий.
— Вы состоите в профсоюзе. Вам-то, как руководителю, это зачем? Вы антагонизма внутри себя не чувствуете, что вы и член профсоюза, и руководитель предприятия?
— Не чувствую. У нас с профсоюзом на самом деле каких-то проблем никогда не было, чтобы друг с другом что-то выяснять. За столом переговоров мы всегда находили общий язык. Кроме того, профсоюз помогает нам решать те же задачи, которые в целом стоят перед производством: та же охрана труда, которая тоже тема номер один на сегодня. Плюс, если говорить прямым текстом, поскольку люди профвзносы платят, это возможность для начальства участвовать в общей кассе взаимопомощи. Отчисления руководства, думаю, помогают решать вопросы той же материальной помощи и проблем, с которыми народ обращается. Общий бюджет формируется.
— То есть такая форма личной социальной ответственности?
— Ну да, я считаю, что это нормально.
