Обнародованы результаты проекта “Социальная структура российского провинциального общества”

Фото: С.М. Прокудин-Горский / prokudin-gorskiy.ru

СОСЛОВИЯ

На днях Фонд поддержки социальных исследований “Хамовники” представил результаты проекта “Социальная структура российского провинциального общества”. Этим проектом Симон Кордонский, председатель экспертного совета фонда, ординарный профессор НИУ “Высшая школа экономики”, занимался более пяти лет.

- Так много времени понадобилось потому, что работа основана на полевых исследованиях, а не на результатах опросов, - пояснил Кордонский. - Было проведено более 30 экспедиций, получены оригинальные полевые материалы с описанием социальных отношений и социальной структуры около 50 локальных сообществ на территории России. К тому же мы пытаемся публиковать наши работы и максимально доступно рассказывать о них СМИ, а не складывать все результаты труда в помойку научных журналов. И что же мы выяснили? Что у современных россиян почти отсутствует самоидентификация с каким-либо сословием.

- Со времен распада СССР сословная структура нашей страны действительно размылась, - согласился Михаил Виноградов, президент фонда “Петербургская политика”. - Более или менее четкая картина есть лишь относительно Москвы. Но в Москве людей традиционно делят по уровню потребления. А как же остальная страна?

ДЕНЬГИ - НЕ ГЛАВНОЕ

Беседы показали, что мало кто из россиян размышляет над тем, какое место он занимает в структуре общества. Многие из опрошенных пытались соотнести себя с уже не существующими “классами” советского общества: рабочими, крестьянами и служащими. Однако дальнейшие расспросы показали, что все-таки некоторая социальная структура в российской провинции существует. Но место в этой структуре определяется далеко не доходом, как можно было бы предположить.

Как показало исследование, статус человека в обществе определяется следующими факторами, ранжированными по степени значимости:

1) влияние - общественный авторитет человека, далеко не всегда совпадающий с его официальным статусом;

2) “клановая” принадлежность человека к родам, этническим группам, профессиональным, теневым или криминальным группировкам (корпорациям, кликам, бандам и пр.);

3) власть - сословная принадлежность и официальный статус в системе органов публичной власти, в системе статусов бюджетных учреждений, в местной экономике;

4) доход - реальные (включая теневые) доходы, используемые для достижения статусных целей.

Исследователи разделили население на две больших группы в зависимости от типа получения дохода: “рентное” и “активное”. К “рентным” отнесли бюджетников, работающих пенсионеров и людей, обслуживающих различные государственные задачи: политические, административно-управленческие, социальные, хозяйственные. То есть всех тех, кто получает деньги от государства или зарплату от крупного работодателя. А “активным” названо население, зарабатывающее самостоятельно, и так называемые “отходники” - уехавшие в мегаполисы ради заработков.

Надо отметить, что значительная часть активного населения находится вне поля зрения официальных структур, а иногда и вовсе занимается теневым бизнесом. Поэтому оно почти полностью выпадает из поля зрения государства. Однако авторы исследования считают, что именно активное население во многом способствует повышению благосостояния общины (обеспечением своих семей) и заинтересовано в социальной стабильности. А источником социальной напряженности чаще становятся представители властей, то есть “служивое” население.

СОЛИДАРНОСТЬ И КСЕНОФОБИЯ

Любопытно, но какой-то социальной розни между “активным” и “рентным” населением не наблюдается. Впрочем, это несложно объясняется: представители двух этих двух групп населения встречаются одновременно даже в рамках одной семьи, не говоря уж о более крупных социальных структурах: профессиональных, конфессиональных или этнических группах, родах и кланах, корпорациях и кликах.

Более того, “рентное” и “активное” население часто объединяется в социально-политическое целое. Как правило, цель этого - попытка добыть бюджетные средства.

Объединившиеся люди стараются доказать властям, что в их населенном пункте остро не хватает каких-то ресурсов, и это чревато природными, социальными или техническими катаклизмами. В попытках выбить бюджетные средства население не стесняется преувеличивать масштаб угрозы. И, по мнению авторов исследования, таким образом формируются “корпорации жителей одного поселения, муниципального района или городского округа, конкурирующие между собой за выделение дополнительных бюджетных ресурсов”.

Конфликты чаще всего возникают из-за наличия различных групп влияния, разделенных по профессиональной деятельности и интересам на локальные корпорации. Также конфликтные ситуации возникают из-за стремления защититься от “пришлых” - например, из-за постановки на управление властными структурами приезжих руководителей. Такую же неприязнь вызывает и открытие новых крупных производств. Обслуживающий эти предприятия приезжий квалифицированный персонал нарушает социальную структуру местного сообщества и вызывает неприязнь.

ПРОВИНЦИАЛЬНАЯ ЭКОНОМИКА. ТРАДИЦИОННЫЕ ПРАКТИКИ

Отсутствие принципиальных разногласий между “рентным” и “активным” населением поддерживается многоукладностью хозяйственно-экономической жизни местных обществ. Спектр экономических практик, используемых в провинции, оказался крайне широк. Среди них есть очевидные:

- “Бюджетная модель”. Получатели средств бюджета в виде зарплат, пособий, пенсий могут составлять до половины и более занятого в местной экономике населения.

- Занятость в сохранившемся реальном секторе производства, транспорте, связи и сфере услуг. В этой занятости участвуют от четверти до половины населения.

- Малый бизнес. Как правило, это фермерство, производство, услуги, торговля. В нем занято около 10% семей (зачастую в производство вовлекаются даже несовершеннолетние).

АРХАИЧНЫЕ ПРАКТИКИ

Однако наряду с “официальными” способами хозяйствования есть и более “древние” способы жизнеобеспечения. Они использовались еще в дореволюционной России, а затем были вытеснены всеобщей обязательной занятостью. Сейчас же общество возвращается к старым практикам.

“В ходе исследования мы столкнулись со множеством практик, которые кажутся нам архаичными. Но, тем не менее, они составляют основу жизнеобеспечения для многих россиян”, - заявил Юрий Плюснин, профессор НИУ ВШЭ.

- Отходничество - способ жизнеобеспечения путем возвратных трудовых миграций в промышленные центры. По данным исследования, к этому способу прибегают от 20% до 50% провинциальных семей. Причем во многих случаях зарабатывать в “большой город” едут те семьи, которые хотели или даже пытались построить малый бизнес на своей родине, но столкнулись с большим количеством бюрократических барьеров.

- Натуральное хозяйствование, или “дачная экономика”: самая древняя и самая надежная модель жизнеобеспечения. Личное подсобное хозяйство, собирательство и промысел (охота, рыбалка). Этот способ жизнедеятельности стал популярен после развала СССР и для многих россиян стал основной жизни.

“Одна из причин, по которой наше общество не ощутило экономических санкций стран Запада, заключается именно в том, что россияне привыкли к распределенному образу жизни. То есть при наличии официальной работы люди получают доходы еще и, к примеру, от подсобного хозяйства”, - считает Симон Кордонский.

- Да, сегодняшние экономические реалии серьезно отличаются от наших представлений, - подтвердила Светлана Барсукова, профессор НИУ ВШЭ. - Полевые исследования показывают, что исследования, основанные на данных опросов, на самом деле являются социальными муляжами. К примеру, есть понятие “экономики дарообмена”. Когда, скажем, сосед отдает вам два ведра клубники, потому что получил слишком большой урожай. Согласно данным социологических опросов, лишь 30 - 40% населения участвуют в дарообмене. А вот полевое исследование показывает, что в дарообмене участвуют почти 100% россиян. И такая разница данных радикально меняет представление о происходящем.

НОВЫЕ ПРАКТИКИ

Исследователи сумели обнаружить и новые практики жизнеобеспечения. В некоторых случаях в этих практиках участвует почти все местное население.

- “Гаражная экономика” - теневые, незарегистрированные диверсифицированные производства товаров и услуг, сконцентрированные в гаражных кооперативах.

Особенностью этого вида жизнеобеспечения является то, что “гаражная экономика” распространена исключительно в городах, и не только малых, но и областных.

“В гаражах производят все: от автомобилей до обуви и мебели... Даже детей”, - высказался Юрий Плюснин.

- К примеру, сейчас в Ульяновске в гаражах производится до 30% остекленных рам, - говорит Кордонский. - Еще традиционные для “гаражной экономики” продукты - водка, автомобильные детали. Вы удивитесь, но многие торговые марки, которые мы считаем иностранными, на самом деле имеют гаражное происхождение.

Но настоящим открытием для исследователей стало выявление так называемых распределенных мануфактур.

- С распределенными мануфактурами мы впервые столкнулись в Воронежской и Волгоградской областях. Проводя анализ и выясняя уровень зарплат, мы сначала не понимали, как удается выживать людям. А потом выяснили, что несколько районов занимаются одним и тем же промыслом - производством изделий из козьего пуха. Степень вовлеченности в процесс - 100%. Степень рефлексии по этому поводу - 0%.

- “Распределенные мануфактуры”. Они регулируются только рыночными механизмами и в некоторых случаях являются теневой деятельностью.

В них вовлечена значительная часть семей населенного пункта (иногда большинство). Все они заняты производством специализированных видов товаров из местного, нередко уникального, сырья. Большинство домохозяйств специализируются на выполнении отдельных операций производственного цикла. Преобладает ручной труд в кустарных (домашних) условиях. Значительна доля наемного труда среди родственных семей.

Для того чтобы выяснить механизм деятельности мануфактуры, авторы исследования даже “меняли профессию” и устраивались работать по найму на рынках, где концентрируется продукция мануфактур. Примерная схема работы мануфактур представлена в справке:

- Мы выяснили, что в Лабинске в “меховом бизнесе” участвуют около 7 - 10 тысяч семей, - пояснил Кордонский. - Это примерно половина жителей города. Более того, помимо меха и изделий из козьего пуха в распределенных мануфактурах производят и сбывают огурцы, лес, рыбу. Оценить объем производства в этих мануфактурах сложно.

Таким образом, многообразие практик жизнеобеспечения создает особую экономическую структуру, совершенно невидимую для государства.

ПОПРОБУЙ ПОЙМАЙ

Как выяснилось, архаичны в нашем социуме не только экономические практики, но и практики освоения территории. Исследование показало, что местные общества не привязаны к существующему административно-территориальному делению на поселения, муниципальные районы, городские округа. Сообщество определяется совсем другими вещами: историческими связями, социально-политическими факторами и экономическими практиками. То есть территория сообщества может как совпадать с административными границами, так и быть меньшей по размеру. Или, наоборот, объединять несколько районов. При этом есть немало примеров того, как границы сохраняют связь с уездным делением имперских времен и с более древними границами (этноплеменными).

Таким образом, распространенная практика исследований в границах административного деления не показательна и не даст достоверной картинки относительно жизни сообщества. Кроме того, Россию и внутри сообщества не так-то просто “поймать”. Россиянам тысячелетиями присуща практика жизни “на два дома”. У представителей всех сословий было по два жилища: основной дом и зимовья, лесные избушки, летние дачи, летние и зимние стойбища, схроны и прочее тому подобное. Сейчас же у многих разбогатевших граждан может быть и по три дома, и по пять. Соответственно, этого человека могут опросить несколько раз или не опросить вовсе.

Исследователи отметили, что для России характерны:

а) разбегание по пространству страны и непостоянство обитания;

б) приливно-отливный характер заселения отдельных территорий.

- Около 60 млн горожан выезжают в провинцию на дачи, - пояснил Плюснин. - И около 15 - 20 млн становятся “отходниками”, то есть приезжают на заработки в крупные города. Сейчас мы наблюдаем очередной отток населения из глубинки. И это не первая волна. Через некоторое время все опять потянутся “обратно к природе”. Нет повода для переживаний.

В общем, портрет “российского провинциала” становится все неопределеннее. Тот “разбегается по пространству страны”, живет на два дома, имеет несколько источников дохода, некоторые из которых могут быть не совсем легальными. Ясно только одно: он “уважает” соседей не за уровень дохода, а за властные полномочия и клановое происхождение. И... не любит чужаков.