Между Калкой и Куликовым

Знаете, что больше всего раздражает? Имитация нормальности, когда ситуация ненормальна, а также связанные с этим недоговоренности и искажения действительности. Звучит странно, понимаю. Поэтому попробую объяснить.

Начнем с простого. Допустим, на некоем предприятии подписан новый колдоговор. Он по ряду параметров не лучше, а хуже предыдущего. Это понятно всем тем, кто взял на себя труд его прочитать. Руководство профкома может пойти двумя путями. Либо прямо сказать, что у профсоюза ресурса (финансового, мобилизационного) сегодня недостаточно, чтобы добиваться большего. Либо делать хорошую мину и акцентировать внимание на оставшихся достоинствах. В принципе, понятно, что эти достоинства - “остатки прежней роскоши”. Но это известно тем, кто колдоговор читал, а таковых по определению немного, да и авторитет профкома обычно выше. И было бы проще всего сказать: вот гады - не только не смогли сохранить гарантии, но и умолчали об ухудшении, не сказали правду. А с другой стороны ситуация выглядит так. Если мы (профком) признаем публично недостатки нашей общей работы, то предъявят эти недостатки не члену профсоюза, а профсоюзным руководителям; нас сменят либо на абсолютных конформистов, либо на бузотеров, которые разрушат даже то, что есть. А работодатель будет видеть и знать о наших внутренних проблемах и неготовности к конфликту с ним. И далее обычно следует цитата из Цицерона про “худой мир”, который лучше доброй войны. В результате мы имеем дело с ухудшенным колдоговором, который, тем не менее, таковым официально не считается. То есть его нормальность имитируется за счет недоговоренностей. Конечно, врать грешно. Равно как и недоговаривать. Но ведь в данном случае считается, что все эти недоговоренности “во спасение” профорганизации, социального мира и т.д.

Эту схему, которую умозрительной никак не назовешь, можно прикинуть на многие ситуации выяснения отношений с работодателями - как государственными, так и частными. Скажем, в бюджетной отрасли большие сокращения работников - членов профсоюзов. Достаточно ли для профсоюза заявлять простое несогласие? Или нужно протестовать против самого решения? Но ведь протест качественно “испортит отношения” с профильными министерствами. Где тогда будут совместные с этими министерствами проекты профсоюзов? И сможет ли сам профсоюз, у которого, по сути, отсутствует практика публичного протеста (не сбора подписей, а митингов и забастовок в рамках отрасли), полноценно и эффективно реализовать этот протест? В итоге все ограничивается требованием “сокращения только по закону и с максимальными выплатами”. ...А через несколько лет само государство признаёт реформу и сокращения неправильными.

Или, скажем, региональный профсоюзный депутат голосует против сокращения льгот в местном бюджете. Но его голос одинок и потому не влияет на финальное решение. Почему так произошло? Потому что в период выборов в заксобрание профобъединение поддержало не своих профактивистов или профсоюзный список, а местных уважаемых людей. Уважаемых - без кавычек. Директора школы, главврача. А оказалось, что уважаемые люди, избравшись, принимают решения, руководствуясь не профсоюзным мнением, а мнением губернатора и т.д. Почему же не поддержали своих? Не только из-за недостатка финансов. Но и потому, что массовый поход профсоюзов в органы власти - это потенциальный конфликт с теми политическими группами, которые УЖЕ видят профсоюзные голоса в своей “копилке”. Так что в период выборов можно слышать рассказы про то, какие социально ориентированные директор и главврач. А в момент голосования - успешно забыть, что именно профсоюзы высказывались в поддержку людей, которые сейчас голосуют за антипрофсоюзные решения. И это тоже “фигура умолчания” и “имитация нормальности”.

Похожие ситуации можно найти и во внутрипрофсоюзной жизни. Последний сюжет. Завершился 2017 год - Год профсоюзной информации. Но некоторая группа членских организаций ФНПР вообще никак не отреагировала на тот список дел, который был предусмотрен в плане мероприятий, принятом исполкомом ФНПР. Это как оценивать? На мой взгляд, как основание для принятия организационных решений коллегиальными органами ФНПР. Например, в части ограничения их прав внутри федерации. Но на моей памяти таких решений в федерации было принято... немного. Или, скажем, одно из территориальных профобъединений не хочет приводить свой устав в соответствие с уставом ФНПР, и поэтому продолжаются судебные разбирательства. Вместе с тем оно сохраняет все свои права внутри федерации. На мой взгляд, это ненормально. Ненормально - но фактически имеет место.

Я могу предположить, почему возникают такие однотипные проблемные ситуации. Разрешение каждой из них связано с явным или неявным конфликтом. С работодателем. С министерством. С уважаемыми людьми и региональной властью. С нарушителями дисциплины внутри федерации. И эти конфликты можно разрешать через неявные уступки (взаимные или односторонние), которые включают в себя замалчивание проблемы в публичном поле или ее неточную идентификацию. А можно - через интенсификацию конфликта. Грубо говоря, через публичное выяснение отношений, по итогам которого либо конфликт насильно ликвидируется и ситуация возвращается в рамки официальной нормы, либо изменяются сами нормы: то, что до конфликта считалось незаконным, становится новым законом.

Пока что мы идем по первому пути в подавляющем большинстве случаев. Не готов сказать, что это неправильно. Но постоянно идти по этому пути невозможно. А про неточное определение реальности сказано было уже давно: “И стали князья про малое “это великое” говорить, а сами на себя крамолу ковать, а поганые со всех сторон приходили с победами на землю Русскую”.