Уроки истории: о нефтяных скачках и русской “сырьевой игле”

Фото: emergingmarkets.org

Чем “интересней” время, тем больше новых слов оно привносит в лексикон. За последние месяцы соотечественники, не связанные никоим образом с биржевой торговлей, крепко выучили словосочетание “психологический барьер стоимости” и с тревогой наблюдают, как главная национальная кормилица - нефть, а вслед за ней и рубль, эти пороги один за другим пробивает. Вроде бы нечто подобное мы уже проходили в 2008 - 2009 годах, когда нефть подешевела еще сильнее, чем теперь, а с ней на треть просела к доллару национальная валюта. Но тогда “пике” оказалось недолгим - а теперь даже оптимисты предупреждают: в ближайшее время хорошей динамики не ждем.

Нефть продолжает дешеветь, оставляя пожимать плечами авторов госбюджета, сверставших его исходя из цены в 96 - 100 долларов за баррель. В конце года очередной ажиотаж вызвали слова министра нефтепрома Саудовской Аравии Али аль-Нуйами: дескать, его страна, основной поставщик жидких углеводородов на мировой рынок, не ограничит добычу, даже если стоимость нефти снизится до 20 долларов.

Учитывая контакты и переговоры саудовских властей с властями США, конспирологический сценарий в этой истории многим кажется очевидным. Можно как угодно оценивать соотношение гипотетических действий “закулисы” и реальных экономических факторов (хотя бы боевиков Исламского государства, поставивших на широкую ногу “черный” нефтяной экспорт). Факт остается фактом: у арабских стран, контролирующих нефтяной вентиль, не раз получалось легким его движением “давать миру прикурить”.

“Солидарность” решила разобраться в этой истории поглубже.

КАК АРАБЫ “БОЛЬШОГО БРАТА” ПРОУЧАЛИ

В начале было “семеро сестер”, и имя им было Shell, British Petroleum, Texaco, Exxon, Gulf Oil, Mobil и Chevron. Именно так хочется начать рассказ.

Еще 40 - 50 лет назад нефтяной рынок в мире выглядел по-другому и от межгосударственной политики зависел меньше, нежели от интересов упомянутых западных компаний-гигантов, контролировавших большую его часть. Дешевая нефть была своеобразной “константой” - десятилетиями цены на нее держались на уровне 1 - 2 доллара за баррель. (Хотя переведя эти цены в нынешнюю, не обеспеченную золотом американскую валюту, получим уже 8 - 16 долларов. Что тоже немного.)

У правительств нефтеносных стран (правда, многие из нынешних мировых поставщиков были тогда еще колониями) не всегда были в руках рычаги для управления своими ресурсами. Показателен пример Ирана, где в 1951 году решили национализировать нефтедобычу, контролировавшуюся британцами. Реформу иранскому правительству провести удалось, только в ответ оно получило международное эмбарго на национализированную нефть, а позже - и государственный переворот, приведший к власти более сговорчивого шаха Мохаммеда Резу Пехлеви.

Ситуация стала меняться в шестидесятые, когда на арену вышел ОАПЕК - организация арабских стран-поставщиков нефти (предшественница ОПЕК). Молодые арабские государства, освободившись от колониальной зависимости, начали теснить “семерых сестер”, и честь впервые официально, а не подспудно, “политизировать” рынок нефти принадлежит им.

После 16 октября 1973 года цена на нефть, которая в предыдущие годы стабильно не превышала четырех долларов за баррель, взлетела до пяти - рост по тем временам невиданный. Ларчик открывается просто: арабские экспортеры договорились перекрыть поставки в США и ряд других западных стран. Причиной стал очередной конфликт - “Война Судного дня” - арабских стран с Израилем, в котором симпатии Запада безоговорочно оказались на стороне последнего. США, главный объект “нефтяной” атаки, поставляли израильской армии оружие. Но под эмбарго подпали даже те, кто, как Япония, просто морально поддерживали Израиль.

Тут-то и выяснилась степень энергозависимости Запада от арабских стран: после объявления эмбарго нефти физически перестало хватать. Президент США Никсон обратился к нации с просьбой экономить бензин и электричество и не пользоваться автомобилем без нужды. Последнее вскоре стало действительно проблематичным, хотя американские заправщики придумали, как бороться с резко выросшими очередями на бензоколонках. Если номер машины кончался четным числом, ее заправляли по четным дням, нечетные дни отдавались оставшимся, а 31 числа бензин не отпускали. Другим путем пошли в Британии, впервые со времен войны вернув талоны на бензин. По всей Европе вводились меры строгой энергетической экономии, порою своей суровостью поражающие. Например, в Нидерландах за сильное превышение установленного “антикризисного” лимита пользования энергией в то время можно было даже подвергнуться уголовному преследованию.

Тяжко пришлось и промышленности. В США с начала кризиса до 1974 года производство сократилось на 13%. В Западной Германии падение составило все 20%... Выросло количество безработных и банкротств, начинались забастовки.

Неизбежный рост цен на товары “повседневного спроса” временами доводил до дефицита. Так, в какой-то момент жители подпавшей под эмбарго Японии смогли примерить на себя “советский опыт”: с полок магазинов начисто пропала туалетная бумага - из-за резкого подорожания ее просто смели с полок.

В 1974 году баррель нефти стоил уже почти 12 долларов (по чести, надо учитывать еще и девальвацию американской валюты, которую “встык” к эмбарго окончательно “отвязали” от золотого обеспечения). Эффект не замедлил себя проявить: стран, готовых публично поддержать Израиль, становилось все меньше, зато интересы арабских стран стали встречать гораздо больше понимания.

Арабская нефть вернулась на западные рынки, но цены изменились навсегда. А в экономике и культуре потребления задетых кризисом стран произошли серьезные сдвиги.

Мир понял, что дешевой нефти больше не будет, и среагировал соответственно. Навсегда изменился, например, американский автопром - ушли в прошлое прожорливые широкие авто, символы “американской мечты”, знакомые нам по фильмам 50-х - 60-х. Памятником нефтяному кризису и его последствиям до сих пор остаются “постапокалиптические” пустые заводские корпуса, небоскребы и кварталы Детройта, бывшей столицы американского автомобилестроения: 1973 год привел к закрытию львиной доли производств и оттоку населения из центра города.

Но что важнее - 1973 год заставил мир озаботиться поиском путей диверсификации энергетического рынка, в том числе за счет альтернативных источников энергии. Толчок получила и атомная энергетика: ее бум придется как раз на это “предчернобыльское” десятилетие.

САУДОВСКОЕ ДЕЖАВЮ

Но главное - высокие нефтяные цены позволили новым игрокам потеснить “старых” импортеров. Если перед кризисом на ОПЕК (расширяясь, организация потеряла из названия слово “арабский”) приходилась половина нефтяного рынка, то к началу восьмидесятых - уже всего треть.

В частности, на мировой рынок всерьез вышел Советский Союз. Можно сказать, именно тогда нас впервые уколола пресловутая “нефтяная игла”.

До начала 80-х цена на нефть в общем продолжала расти, чему немало способствовала мировая обстановка - особенно исламская революция в Иране и последовавшая за ней война Ирака и Ирана. Вот уже за баррель просят астрономические по тем временам 35 - 40 долларов. СССР наращивает экспорт, и к середине 80-х нефтедоллары дают уже больше половины зарубежных поступлений в бюджет. Немалую их часть власти направляют опять же на развитие технологий добычи.

Только вот период высоких цен не мог продолжаться вечно: чем дороже была нефть, тем больше импортеры пытались сократить ее потребление. Мир пришел к ситуации, которую экономисты назовут “кризисом перепроизводства”. Но советская власть и правительства соцстран вели себя так, как будто аномально высокие цены будут длиться вечно: вкладываясь в добычу, мы продолжали активно набирать западные кредиты.

А цены на нефть уже с 1981 года начинают снижаться - к 1985 году баррель стоит уже меньше 30 долларов. Дальнейшее же напоминает нашу нынешнюю реальность до уровня дежавю: 13 сентября 1985 года саудовцы заявляют, что более не планирует сдерживать добычу, - и цены срываются в пике, упав к 1986 году  до 11 долларов. Нефтяные доходы СССР сокращаются вдвое...

События того времени, как и дела нынешних дней, породили много толков по вопросу “Кому выгодно?”. Идея о том, что обвал цен имел целью дестабилизацию советской экономики, остается популярной и в наши дни.

Действительно, как и в 2014 году, нефтяным маневрам саудовцев в то время предшествовали контакты с США, с которыми после ввода советских войск в Афганистан, воспринятого исламским миром как пощечина, Саудовская Аравия начала сближаться все больше...

Что греха таить - проработка в США в начале 80-х годов планов удара по экономике стран соцлагеря через нефтяные цены не является секретом. Другое дело, что к 1985 году “центр циклона” в советско-американских отношениях был уже позади: новый советский генсек Горбачев всеми силами показывал готовность к диалогу с Западом,  а  Политбюро  еще до обвала нефтяных цен заговорило о желательности “политического решения” афганской проблемы. Советские войска в Кабуле и под Мазари-Шарифом были, правда, раздражителем для самой саудовской монархии, которая все больше начала метить на роль мирового лидера мусульман-суннитов.

Вместе с тем низкие цены на нефть оставались желательны Западу даже безотносительно желания кого-то наказать. Да и для саудитов наращивание объемов добычи в тот момент было выгоднее поддержания высоких цен.

А что СССР? С одной стороны, нефтедоллары в советской экономике играли важную, но не определяющую роль, с другой... Далеко не все соглашаются с тем же Гайдаром, который отсчитывал точку краха СССР с 1985 года (оговариваясь, впрочем, что само по себе падение цен “не было причиной краха советской системы”). Однако действенность принципа “падающего - подтолкни” никто не отменял.

Равно как никто не отменял и то, что книга “Страна невыученных уроков” была написана в правильной стране. Да только это уже другая история.