Как Марина Назарова успевает работать депутатом в Москве и председателем профорганизации в Тамбове

Фото: Николай Федоров / "Солидарность"

ГЛАВНЫЙ ИТОГ — ВНИМАНИЕ К ПОЗИЦИИ ПРОФСОЮЗА

— Марина Юрьевна, самый интересный вопрос — как вам удается совмещать работу в Тамбове председателем довольно крупной профсоюзной организации и работу в Москве депутатом Государственной думы? Много времени в самолете проводите?

— Это еще хорошо, что я летаю в Тамбов. Всего час в самолете. А некоторым моим коллегам приходится постоянно летать в Сибирь, на Камчатку. Например, заместитель председателя нашего комитета по образованию Ирина Мануйлова после избрания депутатом целый год летала в Новосибирск, уроки в школе давать, потому что не могли найти ей замену. И при этом успевала очень активную парламентскую деятельность вести.

Я всегда участвую в пленарных заседаниях Думы, это, как правило, две недели в месяц. А в остальное время, если нет заседаний в комитете — я всегда стараюсь быть в Тамбове. Так что если говорить о рабочем времени, то половину я работаю в Госдуме, а половину — в профсоюзе.

— Мыслей оставить профсоюзную работу не возникало? Ведь это же очень сложно так жить, постоянно в дороге.

— Сначала я даже не представляла себе, как это может быть — работать в Москве и оставаться в Тамбове председателем. Ведь это выглядит как самая настоящая профанация. Я думала уйти с должности председателя профсоюзной организации, но поскольку до очередных выборов оставалось всего два года, мы решили временно оставить все как есть до выборов в 2014 году. И вот 16 декабря 2014 года в нашей профсоюзной организации прошла отчетно-выборная конференция, на которой меня, в очередной раз, единогласно избрали председателем.

И теперь я понимаю, насколько важно депутату, представляющему интересы отрасли, постоянно быть в гуще событий. В ходе отчетно-выборной кампании я участвовала в работе всех конференций районных, городских, первичных организаций профсоюза, где люди рассказывали о существующих в отрасли проблемах. Кроме того, я регулярно провожу обучение профсоюзного актива, и в ходе таких встреч получаю информацию о жизни реальных людей. Так что в этой неоторванности от жизни много плюсов.

— Приобретение вами депутатского статуса как-то изменило отношение социальных партнеров к профсоюзной организации?

— Я бы сказала, что отношения упрочились. Внимания к нашему профсоюзу стало больше, контакты с руководителями администраций стали более тесными и заинтересованными. Как говорят председатели районных профсоюзных организаций, благодаря моему избранию депутатом Госдумы к ним стали больше прислушиваться, внимательней относиться.

О ЧЕМ НЕ РАССКАЖУТ ПО ТЕЛЕВИЗОРУ

— А ваше личное восприятие работы Государственной думы как-то изменилось после того, как вы стали в ней работать?

— В Государственную думу я прибыла, как Фрося Бурлакова: получила телеграмму из Центризбиркома об избрании меня депутатом, приехала в Москву на Охотный ряд. Конечно, поначалу смотришь на все широко открытыми глазами. Ведь люди, которых раньше видел только на телеэкране, на страницах журналов и газет и с которыми даже и не думал близко познакомиться, вдруг оказываются твоими коллегами, ты сидишь с ними рядом на пленарных заседаниях, работаешь в комитете. Моими коллегами по фракции оказались Станислав Говорухин, Иосиф Кобзон. Не сразу привыкаешь к тому, что запросто оказываешься в одном лифте с Николаем Валуевым или Жоресом Алферовым. Затем это удивление проходит, ты начинаешь узнавать не только о том, что любят эти люди, чем интересуются, но и оценивать их как профессионалов в области законотворчества. И могу сказать, что разочарования нет: большинство депутатов — это действительно настоящие профессионалы каждый в своей области.

— Но если судить по телевизионным сюжетам, работа Думы — это скорее не дискуссии профессионалов, а политический театр.

— Да, и это раздражает. Особенно раздражает, когда кто-то выходит на трибуну на пленарном заседании и начинает выступать только для того, чтобы «засветиться», не разбираясь даже в вопросе, о котором говорит. А 450 человек в зале должны это слушать. Конечно, в Думе есть не только честные профессионалы, но и такие, как Алексей Митрофанов, Илья Пономарев, которые уже несколько месяцев неизвестно где находятся. Для меня непонятно, как подобные люди могут оказываться в высших органах власти. И при этом телевидение, как правило, выхватывает именно такие сцены. Вот показали выступление про кашу в столовой Думы. А что мы в тот день рассмотрели ряд законопроектов, очень качественно подготовленных в профильных комитетах, так из этого ведь интересного кино не сделаешь. Поэтому, когда приезжаешь в регионы, часто приходится слышать в адрес парламента довольно негативные высказывания. Недавно прочитала у Станислава Сергеевича Говорухина, что Дума поставлена в позицию органа власти, принимающего на себя весь негатив, все недовольство населения. Это действительно так, и это обижает, но и ко многому обязывает.

ПРОФСОЮЗНЫЕ АКЦИИ ГЛАЗАМИ ДЕПУТАТА

— Вы уже были депутатом, когда обсуждался и принимался нынешний закон «Об образовании». Во время его разработки Общероссийский профсоюз образования проводил масштабные кампании с целью повлиять на депутатов Государственной думы, чтобы они приняли представленные профсоюзом поправки. Имели коллективные действия профсоюза какой-то резонанс в стенах парламента?

— Я работаю в профсоюзе с 1986 года, и за это время прошла все ступеньки: была заведующим отделом по заработной плате, заместителем председателя, и вот с 2007 года являюсь председателем Тамбовской областной организации профсоюза. За это время мне не раз приходилось участвовать в разных профсоюзных акциях, самой их проводить, направлять обращения в Государственную думу. Мы собирали подписи, телеграммы отправляли по адресу: Москва, Охотный ряд, дом 1. А что с этими подписями и телеграммами дальше было, куда они девались — этого мы не знали.

Теперь же я увидела собственными глазами, как это выглядит. Эти тележки, которые привозят почту, пакеты с подписями, пачки телеграмм, — наверное, сотни килограммов бумаги в каждой. Ведь профсоюз собрал под своими требованиями больше миллиона подписей. И они в комитет по образованию поступали и поступали, беспрестанно. Мои коллеги даже нервничать начали: «Да скажите вы уже своим профсоюзам — хватит».

— И эта кампания имела результат?

— То, что в законе «Об образовании», вступившем в силу с 1 сентября 2013 года, сохранились все позиции в части социальной поддержки работников, это, конечно же, заслуга профсоюза. Заслуга всех наших членов профсоюза, которые участвовали в сборе подписей и отправке телеграмм. Повлиял на ситуацию и митинг перед Государственной думой, состоявшийся накануне принятия этого закона. Ситуация с принятием профсоюзных поправок была на самом деле очень сложной. Мы выступали за сохранение досрочной пенсии для педагогов, за право на годичный неоплачиваемый отпуск, за сохранение такой позиции, что решение о ликвидации образовательного учреждения в сельской местности может принимать только сход граждан. Очень остро стоял вопрос о сохранении коммунальных льгот для сельских учителей. Все эти поправки были в закон внесены. Еще одна важная поправка — право работника повышать свою квалификацию за счет работодателя каждые три года. Раньше такое право предоставлялось каждые пять лет.

Вообще это был уникальный закон. 700 поправок к нему было отклонено, 400 — принято. В этом процессе участвовали родители, школьники, студенты, дедушки с бабушками, не говоря уж о профессиональных группах — работниках общего образования, высшей школы. Мы рожали этот закон всем миром. Сейчас работники здравоохранения уже спрашивают, почему нет такого же закона «О здравоохранении». Готовится закон «О культуре». Таким образом, работа над этим законом стала эталоном для разработки других законов о бюджетных отраслях.

— Но ведь все равно принятый закон «Об образовании» далек от совершенства, и сразу же после его принятия в него начали вносить поправки.

— Сейчас мы ведем «работу над ошибками». Во-первых, в закон не вошло важное предложение профсоюза об ограничении родительской платы за присмотр и уход за детьми в дошкольных учреждениях. В принятом законе все отдается на откуп администрации детсада. Решить проблему пока не получилось, но работа идет. В течение всего прошлого года профсоюз, студенческий координационный совет профсоюза и Министерство образования занимались вопросом регулирования платы за студенческие общежития. После принятия закона «Об образовании» плата за общежития в некоторых вузах поднялась вообще до заоблачных высот. Были примеры, когда она даже превосходила размер академической стипендии. Сейчас ректоров, которые устанавливали такие расценки, удалось убедить их пересмотреть, но сразу после принятия закона ситуация была очень острой.

Активно обсуждался вопрос о введении школьной формы. Возникли конфликты из-за запрета носить хиджабы. Эту тему мы неоднократно рассматривали в комитете по образованию. В итоге Госдума приняла решение, что никакой единой школьной формы, как было раньше, у нас быть не может. Могут быть только требования к внешнему виду, которые устанавливаются в каждом регионе, в образовательном учреждении. Были предложения ввести такие же требования и для учителей, пресса активно историю эту подхватила. Одну мою коллегу просто затерроризировали — мол, она такая ретроградка, хочет ввести для учителей форму. Хотя на самом деле это был просто разговор, обсуждение вопроса о возможности введения некоего дресс-кода для педагогов — не более того.

Очень радует, что нам удалось принять закон об отсрочке от армии для учащихся учреждений среднего профессионального образования, если у них не было раньше среднего образования.

Принятый закон не предусматривал вручения золотых медалей, и мы внесли в него поправку, которая их вернула. Это очень важно и для ребят, и особенно для родителей. Каждый год я присутствую в Тамбове при вручении золотых медалей выпускникам. Надо видеть родителей, которые привозят своих детей на эту церемонию, — для них это одно из главных событий в жизни. Я рада, что нам удалось вернуть медали.

НЕ ТОЛЬКО «РАБОТА НАД ОШИБКАМИ»

— Но ведь работа комитета по образованию не ограничивается одним лишь исправлением принятого закона?

— Конечно, нет. Только за последние месяцы мы провели несколько интересных парламентских слушаний на темы федеральных государственных образовательных стандартов, доступности дополнительного образования. Мы ставим вопросы охраны здоровья, питания школьников. Очень много замечаний вызвал опубликованный Министерством образования рейтинг вузов в части обоснованности критериев составления этого рейтинга.

Важное направление работы — развитие инклюзивного образования. Некоторые считают, что инклюзивное образование — это просто пандусы, лифты и другое оборудование для детей-инвалидов. Но ведь нужно создать и соответствующую социальную среду. Родители порой возражают против совместного обучения здоровых детей и детей-инвалидов, а значит, их, родителей, надо готовить к принятию того, что это нормальное явление, необходима и специальная подготовка педагогов.

Активно обсуждался в комитете опубликованный Министерством образования список из 100 книг, обязательных к прочтению школьниками. Шумное получилось заседание. Некоторые книги из этого списка я бы никак не могла порекомендовать детям.

— Какие, например?

— Ну, например, «Казус Кукоцкого» Людмилы Улицкой. Я просто обожаю этот фильм, смотрела его много раз, мне нравится игра актеров, да и сам сюжет. Но как в книге показана тема абортов... Не думаю, что школьникам стоит читать об этом в таком изложении. И речь тут не про ханжеские запреты — просто ребята в силу возраста не все могут правильно воспринимать.

— А что вы думаете о планах Министерства образования по реорганизации сети образовательных учреждений? Согласно этим планам школы будут укрупнены, и большинство нынешних школ станут филиалами больших образовательных комплексов...

— Я могу говорить об этом на примере нашей Тамбовской области, в которой подобные преобразования начинаются раньше, чем в других регионах. Например, мы первыми, еще с 2007 года, начали переходить к новым системам оплаты труда. А сейчас у нас произошла реорганизация школьной сети. Если раньше в районе было 22 школы, то теперь осталось 2 базовых школы, а остальные являются филиалами. В ходе реорганизации возникало множество сложностей с формированием штатных расписаний, распределением нагрузки... И если бы не активное участие профсоюза, вряд ли бы эту реорганизацию удалось провести без серьезных проблем. Ведь были же конфликты. В одном из сел, например, люди, которых соответствующим образом настроил глава администрации, чуть ли за вилы не взялись.

Конечно, образовательные учреждения на селе должны сохраняться, потому что зачастую это — единственный очаг культуры. Но остается вопрос, как их финансировать. Ведь сельское население сокращается, содержать — проще говоря, «отапливать» — школу, которая была рассчитана на 100 детей, когда в ней учатся всего 30, становится нерационально. Поэтому в нашей области созданы социокультурные комплексы, которые объединяют под одной крышей несколько социально значимых учреждений — образования, здравоохранения, культуры. И они действительно являются центрами общественной жизни села. Там работают кружки, клубы, спортзал, библиотека. Например, школа в Тулиновке занимается, помимо образовательной деятельности, формированием компьютерной грамотности пенсионеров. Ведь сейчас бумажные письма уже уходят в прошлое: бесполезно писать родственникам на Камчатку, когда неизвестно, дойдет ли письмо. В социокультурных комплексах развиваются ремесла, театральные студии, кружки, танцевальные классы.

Здесь возникает сложная проблема организации межведомственного взаимодействия. Ведь комплекс создается для того, чтоб замкнуть на одно учреждение разные потоки бюджетного финансирования: на образование, на здравоохранение, на физкультуру и спорт — с целью более эффективного использования учреждения. Очень интересное мероприятие на эту тему проводил комитет Госдумы в марте в Ульяновске, где мы как раз и рассматривали, что необходимо сделать для организации такого межведомственного взаимодействия.

— А к международной работе вас, как депутата, привлекают?

— Я являюсь членом комиссии по образованию Межпарламентской ассамблеи стран участниц СНГ, которая собирается несколько раз в году в Санкт-Петербурге. И еще я вхожу в группу по сотрудничеству с Арменией.

Дважды приходилось в Армению ездить — в период парламентских выборов в 2012 году и в прошлом году, когда Армения подписывала договор о вхождении в Таможенный союз. Я считаю, и я говорила об этом в своем выступлении в последней поездке, что у нас много общих корней, и не надо сторониться того факта, что мы долгое время жили в одной стране. Мы вместе победили в Великой Отечественной войне. Нам нужно чаще встречаться, обмениваться студентами. В Армению мы приехали через несколько дней после того, как было подписано соглашение о вхождении в Российскую Федерацию Крыма. И люди в Армении тоже этому радовались. Услышав русскую речь, ко мне подошел мужчина примерно моего возраста и сказал дословно следующее: я бы сделал все возможное и невозможное — только бы снова нашим странам воссоединиться.

А вот в Молдавии совсем другая ситуация. Я там тоже была в рамках работы межпарламентской ассамблеи. Там другие отношения. Да, принимают тепло и дружелюбно, но чувствуется, что между нами какой-то экранчик, который теперь, наверное, уже превратился в стенку. Там больше нацелены на развитие отношений с Евросоюзом — и это сразу чувствуется.

В ПРЕДЕЛАХ ВОЗМОЖНОГО

— Сейчас экономика страны переживает не лучшие времена, и трудности неизбежно затронут бюджетную сферу. Какие задачи появились у профсоюза в этих новых условиях?

— Стоит отметить, что на тех отчетно-выборных конференциях, которые проходили в нашей области, разговоров о зарплате не было. Это примечательный факт. Сейчас зарплаты в отрасли, в соответствии с «майскими» указами Владимира Владимировича Путина, достигли среднего уровня по экономике региона. Но это не означает, что здесь проблем нет и не будет. Уровень индексации зарплат, заложенный в бюджете, — 10%, он явно не соответствует росту потребительских цен. Кроме того, в скором времени правительство планирует внести в Госдуму проект закона о пересмотре государственного бюджета на текущий год, бюджет будет сокращен на 10%. Это не означает сокращения на 10% всех статей. Какие-то расходы сохранятся на прежнем уровне, а какие-то позиции будут вовсе убраны. Для нас важно, чтобы при пересмотре бюджета интересы работников отрасли не были ущемлены.

Кроме того, наш профсоюз считает, что базовая часть зарплаты всех работников образования должна устанавливаться на федеральном уровне и быть во всех регионах одинаковой. Ведь мы выполняем один и тот же госзаказ, оказываем одинаковую образовательную услугу, как бы мы ни возражали против использования слова «услуга». Стимулирующая часть — это уже другое, это должно решаться на региональном уровне в зависимости от возможностей региона. Но базовая часть должна быть выровнена.

— А как депутат — вы можете инициировать принятие соответствующего законопроекта?

— Не каждый депутат может написать собственный закон. Точнее, написать-то может, но ведь надо еще и обеспечить его прохождение. Есть знаковые фигуры, влиятельные политики, которые успешно выступают с законотворческими инициативами. А кто-то вносит свой вклад, выступая в качестве соавтора, внося в проект закона дополнения. Вот мы сейчас до сих пор рассматриваем законопроекты депутатов, которые уже не работают в Думе два срока. Как правило, их проекты идут на отклонение. Лично для меня участие в доработке законов, соавторство — это более подходящая роль.

Часто в адрес депутатов приходится слышать, что вы, мол, ничего не можете. Да, мы не всегда можем голосовать, как нам захочется, потому что мы избирались по партийным спискам, являемся членами фракций и подчиняемся фракционной дисциплине. Но мы многое можем сделать в ходе обсуждения тех или иных решений во фракциях, в ходе подготовки законопроектов в парламентских комитетах, на экспертных советах. Главное — проявлять на этом этапе активную позицию, что я и стараюсь делать.

Материал опубликован в "Профсоюзном журнале" № 2, 2015