Фото: Library of Congress
«Подобные... люди не являются представителями рабочего класса, являя собою лишь аристократию и бюрократию рабочего класса». Так когда-то охарактеризовал американского профсоюзного лидера Сэмюэла Гомперса Владимир Ленин. Гомперс — ярый противник социализма и участия профсоюзов в политике. Еврей-иммигрант, поддерживавший защиту американского рынка труда от иностранцев. Основатель одной из самых мощных профсоюзных организаций своего времени, один из отцов экономического тред-юнионизма и идеи взаимовыгодного социального партнерства. Как бы ни относились к нему оппоненты, Гомперс — ключевая фигура в истории западного профсоюзного движения.
Материал опубликован в "Профсоюзном журнале" № 3, 2017
Настоящее его имя было Самуил Гомперц. Он родился промозглым январским днем 1850 года в тесной квартирке одного из ветхих домов Ист-Энда, трущобной, пролетарской части Лондона, куда прилично одетому джентльмену в темное время лучше было не заходить. Его отец, Соломон Гомперц, приехавший в Лондон из Голландии, принадлежал к одной из ветвей старинного и известного ашкеназского рода и приходился дальним родственником Теодору Гомперцу, австрийскому философу-позитивисту. Но что значило это родство для маленького Самуила? Его отец зарабатывал на жизнь себе, жене и шестерым детям, изготовляя сигары на дому. И все, что семья могла дать мальчику в плане образования, — это несколько классов бесплатной школы, которую содержала лондонская еврейская община.
Лондон середины XIX века — перенаселенные, нищие, задыхающиеся от смога и зловонных испарений каменные джунгли, где с трудом сводящей концы с концами иммигрантской семье было непросто выжить. Десяти лет от роду Самуил бросает школьную скамью и поступает в ученики к сапожнику, а затем начинает помогать отцу катать сигары. На учение остаются ночи — их он тратит на зубрежку древнееврейского и Талмуда. Позже эти ночные занятия, по собственному признанию Гомперса, позволят ему выучиться юриспруденции: в мучительном штудировании ивритских текстов и законодательных норм, говорил он, оказалось много общего.
В 1863 году Гомперцам становится понятно: наладить жизнь в Лондоне не удастся. Семья, собрав все сбережения, покупает билеты на судно до Нью-Йорка, куда уже переехало немало их знакомых и родственников.
Трюмы бороздивших Атлантику почтовых судов в середине XIX века были переполнены иммигрантами. Для обездоленных ирландцев, итальянцев, поляков, евреев и китайцев Америка кажется обетованной землей, где уж точно сбудутся их надежды на лучшую жизнь.
Гомперцы сходят на американскую землю в порту Нью-Йорка, который был главными воротами для прибывающих в страну разноязыких иностранцев, и находят жилье на Манхэттене. В те годы Манхэттен — еще не знавшее небоскребов пестрое сердце старого Нью-Йорка, переполненное иммигрантами и бедняками, — был местом, где пышным цветом расцветали анархистские и социалистические движения. Бедняки из Старого Света приезжали в Америку с собственными, порою весьма разномастными, взглядами на справедливое устройство общества.
Но что до того Гомперцу-старшему? Ему важнее заработать денег для себя и семьи. В Нью-Йорке он продолжил заниматься тем же, чем и в Лондоне: изготовлением сигар прямо в тесной квартирке, которую они сняли в Ист-Сайде напротив скотобойни. Первое время Самуил Гомперц (впрочем, будем теперь называть его Сэмюэлом Гомперсом: уже в юности он отдалился от прадедовской религии и почти перестал говорить на идише) помогает отцу, но затем отправляется зарабатывать деньги самостоятельно.
Спрос на табачные изделия в Нью-Йорке середины XIX века удовлетворяли в основном частники-кустари, работавшие, как и Соломон Гомперц, на дому. В 1860-х годах, однако, ситуация начинает меняться: правительство Соединенных Штатов с целью наполнить истощенный войной бюджет ввело систему акцизов и лицензий для производителей табачных изделий, и многие производители-одиночки этот ценз не прошли.
Вот как, по воспоминаниям самого нашего героя, выглядело небольшое производство образца 1870-х годов:
«Любой старый чердак мог использоваться для табачного производства. Если там хватало окон, значит, света для того, чтобы работать, было достаточно. Если же нет, то начальникам до этого не было никакого дела. В помещении всегда стояла пыль от табачных стеблей и перетертых в порошок листьев. Ни скамьи, ни столы не были приспособлены для того, чтобы рабочие могли удобно расположиться. Каждый работник сам снабжал себя доской для резки из бакаута (твердый сорт древесины. — А.Ц.) и ножом».
Но работу табачника, несмотря на это, сложно было назвать беспросветной. Квалифицированные работники, у которых все операции были доведены до автоматизма, часто посвящали рабочее время саморазвитию без отрыва от производства. Нередко из числа рабочих специально нанимался человек, читавший книги вслух; в других случаях производства превращались в дискуссионные клубы.
В начале 1870-х годов повзрослевший Сэмюэл, уже обзаведшийся семьей квалифицированный работник, поступает на производство Давида Хирша, немецкого иммигранта-социалиста. Его предприятие — из тех, где трудятся одни лишь члены профсоюзов, к тому же все как один высококвалифицированные. У Хирша Сэмюэль выучивает немецкий и заводит полезные знакомства. Так, судьба сводит его с Карлом Лауреллом, человеком с большим жизненным опытом и широкими взглядами на рабочий вопрос, в прошлом — функционером Первого интернационала. Лаурелл берет Гомперса под свое крыло: Сэмюэл входит в закрытый круг рабочих-интеллектуалов, начинает посещать дискуссионные мероприятия, знакомится с работами Маркса и других авторов, писавших о рабочем вопросе. Уже тогда, впрочем, у него вырабатывается скептицизм по отношению к левым идеям, который впоследствии станет определяющим и для него самого, и для созданного им движения. В это же время он, член профсоюза с 14-летнего возраста, начинает активно заниматься организаторской деятельностью.
Первый собственный профсоюз американские изготовители сигар создали еще в 1851 году в Балтиморе; тогда главной целью рабочих было защитить себя от конкуренции со стороны иммигрантов, готовых предлагать свой труд за гораздо меньшую плату. В 1864 году в Нью-Йорке была создана уже полномасштабная организация — Союз изготовителей сигар Америки (CMUA; с 1867 года — Международный союз изготовителей сигар, CMIU).
Время, когда табачники начали активно организовываться в профсоюзы, было непростым и для их профессии, и для всей американской экономики. В 1870-е годы в Америке началась рецессия, договариваться с хозяевами о достойной заработной плате стало сложнее. Но еще больший удар табачникам нанес технический прогресс, точнее, изобретение пресс-формы для катки сигар. Благодаря этому табакопроизводители без потери качества продукта смогли нанимать в гораздо большем количестве менее опытных рабочих, преимущественно иммигрантов.
В CMIU, который создавался по принципу профессионального цеха, таким работникам доступ закрыт. Союз даже устраивает забастовки и бойкоты, требуя от работодателей отказаться от технических усовершенствований и нанимать только квалифицированных рабочих.
В 1869 году у CMIU появляется конкурент — профсоюз изготовителей сигар Нью-Йорка (UCMNY). В него уже принимают всех работников этой профессии независимо от способа производства сигар. За новой структурой стоит Адольф Штрассер, иммигрант австро-венгерского происхождения, человек редких организаторских способностей и харизмы. В будущем он станет одним из близких Гомперсу людей.
Штрассеру удается не только создать эффективную организацию, но и преодолеть раскол в профессии. В 1875 году UCMNY по приглашению руководства CMIU вливается в «старший» профсоюз на правах местной ассамблеи. Ее главой решают выбрать молодого и перспективного Сэмюэла Гомперса. И тот полностью оправдывает доверие.
«Между профсоюзами сегодняшнего дня и тогдашними ранними профсоюзами была огромная разница, — вспоминал Гомперс в мемуарах. — В них не было никакого порядка. Профсоюз был более или менее определенной группой людей, занятых одной профессией, которые помогали друг другу, когда у них возникали особые сложности с работодателями. Не было никаких попыток обеспечить справедливый уровень зарплат через коллективные переговоры».
В 1877 году табачники организуют массовую забастовку с требованием увеличить ставки и сократить рабочий день. Забастовка длится более 100 дней, но заканчивается безрезультатно. Для Гомперса и Штрассера, которого в 1877 году избирают главой профсоюза изготовителей сигар, это сигнал к тому, чтобы начать реорганизацию профсоюза.
Гомперс вводит систему контроля со стороны центральных органов профсоюза за местными собраниями, прежде всего в вопросах финансов и планирования забастовок и бойкотов. Разрабатывается (в те годы это не было столь привычно!) система взносов местных организаций в вышестоящие органы, а те, в свою очередь, помогают сформировать профсоюзные фонды и больничные кассы.
Результат не заставил себя ждать: если после разгрома стачки 1877 года в профсоюзе оставалось лишь около 1000 человек, к 1883 году число членов CMIU выросло в 10 раз!
В начале 1880-х годов ни у кого не вызывало споров, кто является вершиной «пищевой цепочки» в профсоюзном мире США: конечно же, Орден рыцарей труда! Он был основан в 1860-е годы портным и франкмасоном Урией Стивенсом как полузакрытая полумасонская структура с соответствующей атрибутикой. А через два десятилетия Орден стал организацией, объединяющей многие и многие тысячи человек в разных профсоюзах от Атлантического до Тихоокеанского побережья.
«Рыцари» — не объединение элитных обществ квалифицированных рабочих, каким были ранние профсоюзы Америки. В Орден берут не по цеховому признаку, а по признаку принадлежности к той или иной отрасли — и разнорабочих, и приказчиков, и небольших собственников.
В начале 1880-х годов, когда во главе Ордена стоял «великий мастер» Тиренс Паудерли, адвокат, сын выходцев из Ирландии, в организации насчитывалось свыше 700 тысяч человек. Это — грозная сила, которая может парализовать США стачками. Страхи сильных мира сего по этому поводу небеспочвенны. По мере роста организации в ней оказалось немало радикалов — социалистов и анархистов. Многие влиятельные газеты используют Орден в качестве пугала: в стране начинается, как бы мы сейчас выразились, антипрофсоюзная пиар-кампания.
Но недовольны Орденом и многие коллеги-соперники по рабочему движению: уж слишком агрессивно ведет экспансию, активно вовлекая в свои ряды членов других организаций!
В 1881 году Гомперс и Штрассер решают перехватить инициативу. В Питтсбурге проходит конференция профсоюзов, на которой решено создать новый профцентр — Федерацию организованных профессиональных и трудовых союзов (FOTLU). Гомперс со своими идеями переустройства профсоюзов и его сторонники пользуются на конференции большим влиянием. В итоге Гомперса избирают председателем комитета FOTLU по организации.
Первые несколько лет FOTLU существует без особого успеха. Но влияние Ордена на собственные организации к тому времени уже подорвано. Большим ударом по репутации функционеров Ордена стали вскрывшиеся случаи сговора с работодателями и поставка штрейкбрехеров во время стачек — так, например, нью-йоркская ячейка «рыцарей» поступила в 1886 году во время стачки CMIU против снижения зарплат. Кроме того, многим становится очевидна организационная слабость «рыцарей» — они проваливают стачки, а радикалы в их рядах все чаще выходят из-под контроля.
Это был хороший бэкграунд для реформы FOTLU: Гомперс решает создать на ее базе новый профсоюзный «бренд» и привлечь в него недовольных из Ордена рыцарей труда. В 1886 году FOTLU упраздняется, на ее базе создается новое объединение с многообещающим и запоминающимся названием — Американская федерация труда (AFL).
Расчет оказался верен: многие «рыцари труда», недовольные положением дел в своей организации, вскоре переходят под руку Гомперса. Для Ордена это стало началом конца. Уже в 1890 году в нем останется лишь сотня тысяч человек.
Гомперс же, возглавивший AFL, к 1900-м годам оказался у руля полумиллионного объединения — с четкой системой финансовых взаимоотношений между центром и членскими организациями, с боевым костяком — твердо стоящими на ногах профессионалами, объединенными в цеховые союзы, а также с фондами, кассами и налаженной координацией в вопросах стачек. Теперь именно он — человек, который, без преувеличения, определяет лицо американского профсоюзного движения.
Каково же оно?
В начале 1900-х годов Гомперс в своих выступлениях начинает критиковать социалистов. Еще в 1880-е он говорил, что конечной своей целью видит уничтожение наемного труда. А теперь публично говорит с пренебрежением о теоретиках социализма, настаивает на необходимости мира с капиталистической системой Америки и возможности добиваться достойных условий труда внутри нее:
“Существует прочная и реальная тенденция к соглашению между рабочими и капиталистами, предпринимателями и наемной силой во имя бесперебойного производства и распределения продукции, тенденция к этической консолидации во имя общих интересов всего народа”.
Или: «Худшее преступление, которое работодатель может совершить по отношению к своим работникам, — это не суметь работать с прибылью».
Социалисты и анархисты начинают борьбу с гомперсистами: в 1905 году в Чикаго недовольные консерватизмом AFL рабочие учреждают федерацию «Индустриальные рабочие мира» (IWW). Организация, костяк которой изначально составили шахтеры, также отвергает принцип формирования профсоюзов по профессионально-цеховому признаку, предпочитая ему отраслевой, и отказывается от пропагандируемой гомперсистами идеи социального партнерства. Вскоре IWW, или «уоббли» (Wobblies), как их почему-то прозвали в Америке, насчитывают уже около 100 тысяч человек — принимают и женщин, и иммигрантов, и чернокожих.
АFL вообще-то не пропагандирует расовую сегрегацию как таковую, но цветных в ее составе почти нет — просто потому, что в те годы у них было не так много шансов стать квалифицированными мастерами.
Впрочем, Гомперс, даром что сам за несколько десятилетий до того прибыл в Америку третьим классом почтового парусника, настроен резко антииммигрантски. Так, еще в 1882 году он горячо поддержал скандальный Акт об исключении китайцев, согласно которому китайским подданным была запрещена иммиграция и натурализация в США. (Боязнь «желтой опасности» в США в те годы нередко приводила к погромам рабочих-кули.) AFL и дальше последовательно выступала в поддержку антииммиграционных актов правительства: «рабочая аристократия» из AFL ревниво оберегала уровень зарплат на рынке труда от обрушения.
Гомперс активно выступает против партийности профсоюзов, но это совершенно не означает неучастия AFL в политике. Гомперс — полмиллиона рабочих за спиной, хороший костюм, очки и, главное, успокаивающий прагматизм взглядов — находит себе союзников и в стане демократов, и среди республиканцев. Гомперсисты лоббируют законы о сокращении рабочего дня, об ограничении детского труда и против дискриминации женщин, требуют организовать систему фабричных инспекций и разработать систему компенсаций за травмы на производстве. Многое из этого будет в течение первой половины XX века закреплено в американском законодательстве.
Чем дальше, тем больше политический консерватизм Гомперса растет. В 1917 году он открыто поддерживает вмешательство США в Первую мировую войну, хотя львиная доля рабочих настроена антивоенно. Позже, в 1919 году, президент Вильсон даже включит Гомперса в состав комиссии по международному трудовому законодательству на Версальской мирной конференции.
Когда же в России случилась революция, Гомперс, и так известный антисоциалист, становится еще резче в своих взглядах. AFL в то время даже активно помогает правительству, начавшему полноценные репрессии против леваков-«уоббли»...
1920-е годы. Гомперс прочно вошел в американскую элиту. AFL разгромила конкурентов, и гомперсисты занимаются профсоюзным органайзингом уже на панамериканском уровне: в 1918 году Гомперса избирают председателем вновь созданной Панамериканской федерации труда, объединяющей профсоюзы США, Мексики, Сальвадора, Колумбии, Гватемалы и Коста-Рики.
Но здоровье его уже подорвано. К 1923 году он — страдающий от диабета, проблем с сердцем и слабого зрения старик.
В декабре 1924 года, когда Гомперс собирался выступить на конгрессе Панамериканской федерации труда в Мехико, с ним случается приступ. Врачи, осмотревшие больного, сообщили: прогноз неблагоприятный. Гомперс, придя в сознание, изъявляет желание умереть в Америке. Скончался он уже в США, в техасском Сан-Антонио.
Оставшаяся без лидера-основателя AFL сохранит лавры главной профсоюзной силы Америки до 1935 года, когда в организации произойдет раскол. Цеховое устройство AFL оказалось неэффективно во время Великой депрессии. В 1935–1936 годах из состава федерации выделяется CIO — Конгресс промышленных организаций. В 1955 году соперничающие организации сольются вновь, но к тому времени станет очевидно: будущее за отраслевыми, а не за цеховыми профсоюзами.
Но важность социального компромисса и механизма коллективных переговоров, на которые так упирал Гомперс, уже не оспаривается ни первыми, ни вторыми.
Читайте нас в Яндекс.Дзен, чтобы быть в курсе последних событий
Чтобы оставить комментарий войдите или зарегистрируйтесь на сайте