А если ОН не хочет?

Так получилось, что за последние несколько дней я присутствовал на двух крупных профсоюзных региональных форумах. Разные, казалось бы, регионы. И выступающие профсоюзные руководители - что здесь, что там - люди известные и авторитетные. Единственный момент - в паре выступлений прозвучала такая фраза (привожу по памяти): “Вы же понимаете, что если работодатель не захочет, чтобы на предприятии была профсоюзная организация, - ее там не будет”. С одной стороны, в запальчивости чего не скажешь. С другой стороны, есть некоторые вещи, которые не стоит говорить даже в запальчивости. С третьей - есть вещи, которые влияют даже не на имидж, а на содержание профсоюзной работы. Тезис о том, что “работодатель не захочет - профсоюза не будет”, как раз из этой области. В данном случае вопрос “кто это сказал?” является вторичным. Поговорим о содержании тезиса.

Глупо утверждать, что создавать профсоюзную организацию или просто вовлекать в члены профсоюза на любом предприятии легко и приятно. То есть может быть и приятно, но в большинстве случаев нелегко. (И, кстати, не только по причине возможного противодействия работодателя: даже без этого противодействия людей еще нужно как минимум убедить в том, что за свои взносы они получат реальную отдачу.) Тезис же, которым часто оперируют профсоюзные работники, о том, что “любой работодатель должен быть рад созданию профсоюза”, мягко говоря, неточен. Поскольку, вообще-то, зависит от того, что вкладывают в понятие “создание профсоюза” и работодатель, и профорганизатор. А главное - что работодатель и профорганизатор понимают под профсоюзной работой? Это вопрос совершенно не риторический. Есть множество работодателей, которые понимают под профсоюзной деятельностью, по сути, работу службы по управлению персоналом. Или, как принято говорить на иностранном языке, HR.

В чем цель HR?

Во-первых, чтобы в коллективе не было скандалов. В том числе на почве трудовых отношений. То есть нормальный HR заранее просигнализирует работодателю, что планка потребностей работника в смысле зарплаты приподнялась. А значит, ее пора повышать. Но - ровно настолько, чтобы не слишком выделяться ни в лучшую (“мы не должны сорить деньгами”), ни в худшую (“наедут за антисоциальность!”) сторону. Норма “увеличение зарплаты в размерах инфляции” - приемлемая норма для HR. Подчеркну - для относительно социального HR.

Во-вторых, это повышение производительности труда. Здесь могут быть разные методы. Например, организация и поддержка кружков рационализаторов и премии за новации. Кстати, спортмероприятия, песни и пляски - это тоже способ повышения производительности труда (“нас свозили на лыжи, предприятие обо мне заботится, можно и повкалывать”). Или обеспечение приемлемых условий труда, реакция на жалобы работников. Чтобы не копилось недовольство.

Если приглядеться, то по второму пункту можно заметить пересечения с деятельностью целой группы профсоюзных организаций. И это еще не беда - в конечном счете, ничего плохого в здоровом образе жизни либо в быстрой ликвидации проблем на рабочем месте нет. Беда в том, что именно это и становится, по сути, единственным объектом приложения сил профсоюзной организации. А если к этому прибавить норму повышения зарплаты из первого пункта (“в размерах инфляции”), то параллели становятся навязчивыми.

Поскольку такая деятельность профсоюзной организации практически полностью копирует работу службы по персоналу, вполне естественно, что работодатель “рад созданию такой профсоюзной организации”. Ему не нужно тратиться на дополнительные службы: “все решит профсоюз”. Как решит? Так, как приемлемо для работодателя, и таким способом, который не сильно возмущает работника.

К слову сказать, я долго не мог понять - почему в отношении законопроекта о производственных советах регулярно слышу от профработников “он может причинить ущерб профорганизациям”? Вроде бы - орган создается работодателем и не имеет связи с трудовыми отношениями. Вроде бы - ясно записано в проекте, что не может подменять профсоюз или подписывать колдоговор. Все равно, подозрения звучат. А недавно - осенило. Ведь если производственные советы претендуют на второй пункт HR, описанный выше, то, соответственно, профком уже не может ни спортом, ни песнями привлечь людей. Остаются только - зарплата, охрана труда, условия труда. Законопроект о производственных советах, сам того не желая, выбивает почву (или может выбить почву) изпод профорганизаций, имитирующих HR. И что им его - хвалить, что ли?

Что им остается в качестве деятельности? И здесь мы возвращаемся к изначальному вопросу: неужели можно создать профорганизацию там, где работодатель ее “не хочет”? Вопрос неестественный. Кризис показал, что при возникновении проблем работодатель не хочет платить зарплату вовремя. Это незаконно, но он “не хочет”. И тот же кризис показал, что его нежелание испаряется, когда его заставляют следовать закону. Ну, понятно, что угрозами. Закон - это вообще концентрированная угроза. Уже 20 лет ясно, что работодателю не нравится более-менее серьезное повышение зарплат. Потому что работники претендуют на “его деньги”. И неужели кто-либо считает, что деятельность профорганизации, ставящей целью существенное увеличение зарплат работникам, исходя из имеющихся ресурсов предприятия, будет приветствоваться работодателем? У собственника “отнимают его деньги” - это более чем повод быть “недовольным”. Другое дело, что недовольство - это эмоция. А право на объединение в профсоюз - это закон. Точно такой же, как любой другой. И очень странно, когда, признавая нарушение одного закона и выступая против него (например, при невыплате зарплаты в срок), профсоюзные активисты явно или неявно признают за работодателем, по сути, право не только на эмоцию (“недовольство”), но и на противодействие созданию профсоюзной организации. То есть противодействие закону.

Конечно, этот закон нарушается. Иллюзий-то нет. Но и реакция должна быть такая же, как и в других случаях, когда нарушается другой закон. Кстати, реакция - не только профсоюзов, но и судебной, и административной власти. А вот этого часто и нет. Но здесь есть и наша вина - условный рефлекс нужно воспитывать. И у себя, и у “социальных партнеров”.