Как детей и молодежь будут приобщать к труду

Фото: Николай Федоров / архив "Солидарности"

“МОЗГОВ ЕЩЕ НЕТ”

- Вспоминаем с благодарностью, как это было в нашей школе: и в классе убирали, и дежурили, и трудовые смены у нас были. И я не помню, чтобы у кого-то даже мысль возникла сказать, что государство или школа используют детский труд в каких-то неподобных целях, - глава думского комитета по просвещению Ольга Казакова, открывая круглый стол “Трудовое воспитание в школе” 13 февраля, имела в виду, конечно, “непотребные” цели.

Но с темой встречи комитет не ошибся: в последнее время “наверху” что-то часто стали говорить о молодежной занятости (см. “Солидарность” № 6, 2023 “Работа молодости нашей”). Включая подростков от 14 до 18 лет. И хотя дежурство по школе и уборка в классе вряд ли подразумевают изменения в Трудовом кодексе, тенденция к “омоложению” труда интересна. Что касается именно школы - на идеологическом уровне. Вопрос в том, насколько взрослые дяди и тети, апеллирующие к своему еще советскому (как правило) детству, способны понять и заинтересовать чем-то современных детей. Чтобы не получилось “неподобно”. Дело, однако, не только в проблеме отцов и детей:

- Сегодня законодательство позволяет нам привлекать школьников к труду только в рамках образовательной программы. Все, что не в рамках программы, - с согласия самих обучающихся и их законных представителей, - сетует Ольга Казакова. - Ну я не знаю, коллеги, спрашивал ли нас кто-то, когда мы трудились в трудовых сменах, хотим мы этого или нет?

Депутат явно рассчитывала на понимание сверстников и старших товарищей, сидевших с ней за столом. Грубо говоря, “нас же заставляли, помните? - и мы будем!”. То есть, трудовое воспитание детей, может, и хорошо само по себе, но мотивация к его внедрению пока что кажется сомнительной. А ведь результат будет зависеть и от нее. В этом смысле интересна оригинальная интерпретация “Золушки”, приведенная Казаковой: оказывается, у главной героини судьба сложилась так счастливо, потому что “родители хотели, чтобы человек трудился”. То есть мачеха гнобила девушку из самых лучших побуждений - то же самое вам скажет любой “старослужащий” на допросе в военной прокуратуре.

- Согласие самого обучающегося кажется нам наиболее странным в этой части, - отметила Казакова. Невольно переносишь это замечание на “взрослые” трудовые отношения.

Между тем, по разным оценкам, от 66 до 80% родителей поддерживают трудоустройство своих детей. Эти данные привел глава комитета ГД по молодежной политике Артем Метелев.

- Дети сегодня не знают, с какой стороны лопатку взять, не умеют клумбу обработать, цветок посадить - элементарные вещи! Мы что, должны у родителей спрашивать? Это неправильно, друзья! - уверен зампред комитета ГД по просвещению Нурбаганд Нурбагандов, сам в прошлом учитель и директор школы. - Думаю, не надо [и] ребенка спрашивать, у него мозгов еще нет, чтобы подумать: это полезно ему, это надо, а это не нужно.

Довериться в таком выборе депутат предлагает учителям, которые “все болеют за свое дело”. Аргумент таков: мы ведь не указываем врачу, как нас лечить, - так почему мы должны указывать педагогу, как ему работать? Педагогика, напомним, как понятие шире, чем просто “учительство”. Учитель, если развивать мысль Нурбагандова, должен выступать в роли наставника в трудовом воспитании - как старший товарищ, за которым закрепляют новичка на заводе.

ЗАКРЕПЛЯЮЩИЕ СРЕДСТВА

Тему наставничества продолжили 16 февраля еще на одном круглом столе, на этот раз в Совете Федерации.

- Сформировалось общее понимание того, что система наставничества может стать инструментом повышения качества образования, механизмом создания социальных лифтов, одним из катализаторов технологического рывка российской экономики, - докладывал член комитета СФ по конституционному законодательству и госстроительству Николай Владимиров.

Вот так вот, ни много ни мало. Хорошо хоть, что “одним из”, а не единственным или основным: иначе по-настоящему умудренные опытом работники в наставники бы не пошли, от греха подальше. Дальше, кстати, пошли уже работающие примеры: “наставничество на государственной гражданской службе” - как вам такой технологический рывок?

При всем при том, дело идет к законодательному закреплению понятия “наставничество”, на чем настаивает сенатор Владимиров. Но есть нюанс: “при этом важно избежать излишнего правового регулирования”. Кроме того, “проектируемые нормы не должны возлагать дополнительных обязанностей на работодателей и сотрудников”. То есть, перефразируя известный анекдот, слово будет, а наставничество… нет. Если у работодателя не окажется дополнительной обязанности, скажем, материально поощрять наставника, то кто вообще возьмется за это дело? И если, например, у сотрудника, записавшегося в наставники, не будет дополнительной (к основной трудовой функции) обязанности чему-то учить новичка, о чем вообще разговор? И тут же, несмотря на цитаты выше:

- Полагаем необходимым включить в Трудовой кодекс отдельную статью, которая определяла бы функции наставника, требования, предъявляемые к сотруднику, а также меры поощрения, - перечислял сенатор. - Вместе с тем остается дискуссионным вопрос о едином стандарте наставничества.

Более однозначно выразился Игорь Кастюкевич, первый зампред комитета ГД по молодежной политике: “Надо дать гарантии наставникам и предприятиям”. Он же, кстати, напомнил о такой проблеме: многие квалифицированные работники отказываются обучать новичков, боясь вырастить себе конкурентов и потерять место. Развеять страхи, возможно, помогло бы грамотное юридическое сопровождение процесса. По крайней мере, директор департамента оплаты труда, трудовых отношений и социального партнерства Минтруда Марина Маслова полагает, что права и обязанности наставника могут быть прописаны в трудовом договоре, в дополнительном соглашении к нему либо в соглашении о совмещении должностей. (Возможно, включая гарантию сохранения рабочего места?)

В то же время Маслова обеспокоена: как бы наставникам не пришлось еще и специально получать лицензию на образовательную деятельность. Когда о дебюрократизации, да еще заранее, думают сами чиновники, это несомненный плюс им в карму. Но думать - не делать, так что посмотрим.

- Мы должны рассматривать тему наставничества в следующем контексте. Есть производственная практика - это одна линия наставничества. Есть другая, когда молодой специалист, выпускник приходит на предприятие. Мы не должны [эти линии] смешивать, - изложил профсоюзную точку зрения зампред ФНПР Александр Шершуков. - Уже сейчас понятие наставничества встречается в законодательстве, уже сейчас наставников можно поощрять по нормативным локальным актам, но на практике в большинстве организаций этого не происходит. Мы должны определиться, в чем заключается мотивация наставника, и эта функция - она трудовая или не трудовая? Нам кажется, что это функция, близкая к трудовой, и нужны какие-то материальные стимулы. Но работодатель не склонен поощрять работника дополнительными бонусами. Соответственно, задача в том, чтобы мотивировать [к этому] работодателя.

Одним из таких стимулов, считают в ФНПР, могут служить налоговые льготы для тех, кто принимает к себе на практику студентов. В том случае, конечно, если сэкономленные деньги пойдут на поощрение наставников. Это о том, что касается возможных изменений в Налоговом кодексе. Но коллективные договоры тоже никто не отменял - систему наставничества на конкретном предприятии вполне можно описать и там. Правда, без соответствующих изменений в федеральном законодательстве у работодателей будет куда меньше поводов соглашаться с профсоюзами.

Может, те, кто сегодня приобретает трудовую сознательность на школьных субботниках, послезавтра будут учить чему-то новое молодое поколение без отрыва от производства. Но не как на субботнике, а за деньги.