В “багаже” профессора МАИ - пять кругосветных путешествий и 36 лет профсоюзного стажа

Фото предоставлено героем материала

- Начинаю новое путешествие. Пойду на юг, до Персидского залива. В планах - посмотреть все знаменитые города Ирана, уникальные памятники, признанные объектами культурного наследия ЮНЕСКО. Потом возвращаюсь на север до границы с Азербайджаном, посещаю порты Каспийского моря, добираюсь до Тегерана и оттуда улетаю домой. - Павел Иванович, которого удается застать накануне его вылета в Иран, рассказывает о большом круговом маршруте, которым он намерен проехать по этой стране.

Средством передвижения, как всегда, выбран автомобиль. Именно на “четырех колесах” Павел Иванович прошел свои 15 больших экспедиций через пять континентов. Он побывал во всех полушариях - Северном, Южном, Западном и Восточном, пять раз пересекал экватор, столько же - нулевой меридиан, а о своих похождениях рассказал в книге “Как путешествовать на автомобиле”.

“ТАЧКА ВЕСИЛА БОЛЬШЕ МЕНЯ”

Внук раскулаченного, бежавшего из-под Царицына на Иссык-Куль; пятый из семерых детей в семье; сын фронтовика, оставшийся в 12 лет за старшего в доме мужчину после смерти отца; подросток из рабочей слободки на окраине Фрунзе (он же - Бишкек)… От тюрьмы и анаши его спасла лишь страстная любовь к книгам. Так начинал профессор МАИ Павел Садчиков свои жизненные университеты. Первый заработок он получил как “разнорабочий растворного узла” - катал на стройке тачки в смеситель.

Павел Садчиков окончил школу в 1958 году. Тогда в 200 метрах от его дома во Фрунзе разворачивалась большая комсомольская стройка. Возводили теплоэлектростанцию и комплекс дополнительных производств вокруг нее, в том числе - суконно-камвольный комбинат. Туда, на стройку, Павел и пошел работать.

“Почему не идешь учиться дальше?” - поинтересовался у него старший брат. - “Никак не могу выбрать будущую профессию, - объяснил младший. - И то интересно, и другое. Вот и решил пойти поработать - глядишь, определюсь, чего хочу”.

- А что я дальше обязательно буду учиться, у меня сомнений не было, - отмечает Павел Иванович. - Какими были мои первые трудовые университеты? Качу тачку по узкой дощечке на верхние этажи. Мне 17 лет, после голодного послевоенного детства я вешу килограммов 50. А надо было от растворного узла катать тачки с песком, цементом. Они тяжелее меня. И вот тачка соскальзывает с доски, падает на песок, и я не могу со своим весом ее вывезти. Вокруг меня взрослые рабочие. Но я знаю, что они не подойдут мне помочь. “Это твоя работа, тебе за нее платят, и ты ее должен выполнять, - такова логика их размышлений. - Не можешь - пусть присылают другого, который сможет. Мы не должны делать твою работу”. Это и есть жизненная школа трудового воспитания. В советское время к молодым на производстве прикрепляли наставников, которые передавали мастерство профессии. Но здесь я знал - сам должен научиться хорошо делать свою работу и отвечать за нее. “Это твоя обязанность, ты за это получаешь деньги, я за тебя не буду делать. Ты должен сам понять”.

ЧОКЕРОВЩИК ПОД СЕВЕРНЫМ СИЯНИЕМ

Павел проработал на стройке год. А потом ему, чье детство прошло сначала в пустынном Муйнаке на Аральском море, потом в жарком Фрунзе-Бишкеке, остро захотелось увидеть северное сияние. Арктический холод, полярные красоты и северные надбавки были мощным стимулом, и Садчиков поехал работать в Карелию - воплощать свою мечту.

Устроился Павел Иванович в леспромхоз на границе с Финляндией. Попал он в передовую бригаду, достижения которой не сходили с первых страниц газет. Но “пахала” передовая бригада в две смены - лес уже тогда был валютой, его гнали на экспорт потоком. Темнело в Карелии в два часа дня, в какую смену ни работай, почти всегда темно. Вот тогда-то он северного сияния насмотрелся... Садчиков освоил практически все специальности в лесозаготовке. На транспортере бревна в штабеля укладывал, потом пошел в бригаду лес валить, работал и чокеровщиком - накидывал “чокер” троса на верхушку поваленного дерева, чтобы тракторист мог уволочь его.

- В каждой из этих профессий есть своя специфика, - говорит Садчиков. - Даже зацепить дерево, которое потом взваливает на себя трелевщик, надо правильно. Я сначала неправильно накидывал трос. Накидываю - он соскакивает. Тракторист выходит из трактора, делает как надо, увозит лес. Следующую пачку берем - у меня опять не так. Он снова вылезает из трактора, молча накидывает трос и уходит. В конце концов я понял, что трал должен быть наброшен сверху, а не снизу, иначе он сразу отцепляется от дерева. Тракторист не ругал меня и, терпеливо исправляя мои ошибки, позволил мне самому внимательно изучить ремесло, пусть на первый взгляд и не самое сложное. Было ли это учебой? Конечно.

Как признается мой собеседник, у него всегда был огромное желание учиться новому:

- На стройке рядом со мной работал сварщик. Я к нему сразу: “Можно я попробую?” Он - “Давай, бери!” - дает. Я старался все профессии, что видел, обязательно попробовать, понять, как они устроены, нравятся ли мне. И мне кажется, такой интерес в каждом человеке должен быть. За свою жизнь я освоил много специальностей. Построил себе два больших дома своими руками. Я знаю: если другой человек что-то умеет, я тоже смогу это сделать. У меня нет страха ни перед одной профессией.

СТУДЕНТ-КРАНОВЩИК

Он отработал год на Севере и поехал поступать в Московский лесотехнический институт на кафедру вычислительной техники. Однако у Павла обнаружили туберкулез, пришлось вернуться во Фрунзе. Поняв, что после двух лет работы школьные знания подрастерялись и нужно заново втягиваться в учебу, он пошел в вечернюю школу. И одновременно вернулся на ту же стройку, с которой уезжал в Карелию. На этот раз уже крановщиком. Павел Иванович любит вспоминать эту нравившуюся ему профессию:

- У меня был 40-тонный башенный кран. Ты, как птица, наверху в гнездышке, все перед тобой. Внизу люди меньше муравьев, тебе машут. А ты тяжелые грузы кладешь точно на нужное место.

Получив аттестат с отличием в вечерней школе, Павел пошел снова штурмовать двери вуза. На этот раз поступал во Фрунзенский политехнический институт по направлению от стройтреста суконно-камвольного комбината, где он был крановщиком. Тогда в Советском Союзе у предприятий появилось право не только направлять на учебу своих сотрудников, но и платить им повышенную на 30% стипендию. Павел Иванович вспоминает, что отношение к нему, молодому рабочему, со стороны руководителей предприятия было самое доброжелательное - они поддерживали его стремление учиться.

- Я пришел к главному инженеру и сказал, что хочу поступать в институт. Он подписал мое заявление, бухгалтерия назначила стипендию - и вот я уже учусь. Зачем это было предприятию? Кафедра автоматики и телемеханики, на которую я поступил, не имела никакого отношения к строительству, но они поддержали мое желание расти. Со своей стороны, когда меня просили ночью выйти в третью смену, потому что пришел тяжелый груз, я не отказывал. Если к тебе относятся внимательно, ты должен относиться к людям так же. Это был парадокс - будучи студентом очного института, я получал стипендию, подрабатывал во вторую смену, иногда выходил в третью и уже получал больше, чем моя мама.

После Фрунзенского политехнического института Павла пошел работать в Институт автоматики и телемеханики Академии наук Киргизской ССР. А потом уехал поступать в аспирантуру Московского авиационного института на кафедру вычислительной техники.

ОТ ФРУНЗЕ ДО МАИ

Почти 30 лет жизни Павла Ивановича связаны с Московским авиационным институтом - там он окончил аспирантуру и остался работать преподавателем на той же кафедре. Что он считает самым важным уже в этой профессии?

- Хороший преподаватель - не тот, кто много знает в данной области, а кто при этом еще и умеет передавать свои знания. Это очень разные навыки. Есть много знающих людей, с высоким интеллектом, которые при этом не могут рассказать о своем предмете так, чтобы это было понятно и интересно студенческой аудитории, - считает профессор Садчиков. - А если ты сумел соединить знание и умение рассказать другим - цены тебе нет.

Чтобы проверить студентов, у меня был замечательный трюк, - продолжает он рассказ. - Вот садится ко мне студент защищать лабораторную работу “Динамические характеристики вольтамперного туннельного диода”. На бумажке все написано, по ней бойко читает. Говорю: “Вижу, что писать и читать умеете. А теперь отложите бумажку в сторону и объясните мне каждое слово в названии этой лабораторной работы. Что значит “характеристика”? Что такое “вольтамперный”, что такое “туннельный диод?” И когда студент объяснил мне каждое слово, он удивился сам: “Теперь я понял то, что я делал в лабораторной работе и зачем!” Как преподаватель ты должен уметь общаться с аудиторией. А для этого нужен огромный запас знаний в своей области. Это как стайерская дистанция. Надо полтора часа держать внимание аудитории. Я два раза бегал марафон и знаю, что это такое: ты должен четко рассчитать свои силы, темп бега, возможности.

Павел Иванович сделал твердый вывод, что лучший наставник для каждого из нас - мы сами:

- Чужая мудрость - не урок. У каждого из нас своя жизнь, она и формирует метод, как пройти этот путь. Просто должно быть четкое понимание: ты делаешь что-то правильное. Человек счастливый - зыбкая субстанция. А человек, живущий правильно, точно счастлив. Я часто объясняю студентам: “Вот вы учитесь, потом вам надо будет продать эти знания. Многие из вас получают диплом, и потом оказывается, что ваши знания никому не нужны. Это очень плохая социальная ситуация. Вы идете на то место, которое вам ужасно не нравится. Никогда не травите свою душу работой, которая вам в тягость. Берегите интерес к своей профессии. Возможно, верный путь остаться в ней - накопить знания, интересные и вам, и другим. Если начнете раньше других накапливать знания в определенной области, скоро увидите, что знаете там больше других. Тогда знания будут востребованы, вы сможете их продать. И чем более высокий уровень экспертности вы накопите, тем успешнее сможете продавать свои знания”.

Эта тема меня волнует. Я знаю: из группы в 30 человек, которую я выпускаю, только один будет работать по специальности. Говорю: “Тогда зачем вы убиваете здесь четыре года, если не работаете над тем, чтобы стать специалистом? Купите в переходе диплом, отдайте маме и идите жестко специализироваться в одном направлении, чтобы стать востребованными”.

Любой из нас сам создает себя, - продолжает мысль собеседник. - Я сам поступил в институт и в аспирантуру, да еще и на такую сложную кафедру - вычислительной техники МАИ. Значит, я с самого юношества думал, как прокладывать жизнь. “Человек, - говорю я своим студентам, - все время должен задавать себе вопрос: зачем? “Зачем я этим занимаюсь, зачем сижу на этой лекции, что мне это даст?” И если вы будете концентрироваться на этом вопросе, будете видеть осмысленность своих действий, сумеете четко сконцентрироваться на выбранном пути. И самим себе ответить, почему выбрали эту дорожку, а не ту.

ЗАБАСТОВКА ДАЛЬНОБОЙЩИКОВ И ДЕВУШКА ИЗ КАМЕРУНА

- Выйдя на пенсию, вы открыли для себя вторую жизнь - кругосветного путешественника, объехавшего 130 стран. Приходилось ли видеть там трудовые конфликты, нарушения прав работников, как они отстаивают эти права? - спрашиваю я.

- Трудовые отношения между работодателем и работником в каждой стране очень специфичны, - замечает Павел Садчиков. - Тут возможно огромное разнообразие вариантов, в тонкостях которых разбирается только местный житель.

Павел Иванович тут же вспоминает два примера - полного бесправия и организованной силы.

Путешествуя по Африке, в Камеруне Садчиков и его спутники жили в закрытом кемпинге. Горничной там работала девушка 20 лет. В этом возрасте она уже была матерью трех детей и при этом без мужа. “Я его выгнала, - объяснила она русскому автопутешественнику. - Приготовлю еду для детей, он придет и все съест”. И вот эту молодую мать хозяин кемпинга уволил, выбросил на улицу. Она спрашивала совета у Павла Ивановича, что ей делать - одной, с тремя детьми и без работы?

- Действительно, что делать человеку? - задается риторическим вопросом Садчиков. - Защитить ее никто не может. Ей некуда обратиться. В Африке практически ничего не производится, огромная армия безработных, причем активного молодого возраста. Там нет понятия о нормальных трудовых отношениях.

Павел Иванович приводит и пример иного отношения к работнику:

- Профсоюз водителей-дальнобойщиков - одна из мощнейших организаций в США. Там, как и в России, большие расстояния, и для водителей-профессионалов вдоль федеральных государственных трасс построены огромные базы отдыха, которые содержит профсоюз. Спецпитание с большой скидкой, душевые, бани, прачечные - там есть все, чтобы хорошо отдохнуть и восстановить силы.

Профсоюз американских дальнобойщиков - огромная сплоченная армия. В случае нарушения их прав они очень быстро могут организоваться, чтобы отстаивать права. Однажды в Эквадоре я был свидетелем, как они блокировали единственную трансамериканскую трассу, которая почти непрерывно идет от Аляски до самого южного в мире города Ушуая в Аргентине - через оба континента. Забастовка разворачивалась прямо на наших глазах. Мы переночевали и собирались продолжить путь по трассе. Как раз перед нами едущий впереди грузовик развернулся поперек и преградил шоссе. Дорога в этом месте узкая, объехать грузовик не получилось бы. И с другой стороны шоссе, как выяснилось, происходило то же самое. Так мы и простояли полдня. Трасса, соединяющая обе Америки, оказалась перекрыта. С обеих сторон - многокилометровые вереницы автомобилей. Спрашиваю водителей, в чем дело. “Дальнобойщики бастуют, их обидели”, - отвечают. Приехали полиция, национальная гвардия. Никто не может с ними договориться. Они говорят, что, пока их требования не выполнят, трассу они не откроют.

Разговор о профсоюзе американских дальнобойщиков постепенно перешел на профсоюзную систему и в нашей стране.

- Я действительно посмотрел весь мир - от первобытнообщинных отношений в африканских странах до США, Англии, Франции, Италии. Конечно, в разных странах, на разных континентах разный уровень социальной поддержки и обеспеченности. В капиталистической системе человек сам должен думать за себя. Дальнобойщики Америки хорошо организованы. У них мощный профсоюз, они понимают, что если держаться вместе, то они - сила. Они высокоорганизованны и умеют жестко отстаивают свои права. И работодатель понимает, что с ними надо вести себя осторожно. Но если ты один, тогда трудно бороться с работодателем. Он не оставляет выбора: или делай, что говорят, или окажешься на улице, потому что за воротами стоит еще 20 человек, которые ждут твоего места. Тут вообще никакой защиты нет, и чаще мне приходилось наблюдать именно такое отношение. Социалистическая же система, в которой я вырос, думала про человека.

СИСТЕМА ПОДДЕРЖКИ

Павел Иванович рассказывает, что, поступив в институт в 1961 году, он стал членом профсоюза учебных и научных работников и состоял в нем больше 30 лет. Профсоюз возникал в его жизни по разным поводам, и приятным, и грустным.

Однажды, еще в Киргизии, их студенческая группа была названа лучшей в институте, и все 27 человек были за счет профсоюза премированы бесплатной поездкой в Москву на Новый год. При этом институте также были очень хорошие профсоюзные базы отдыха на Иссык-Куле, спортивные лагеря. Во время учебы Садчикова в аспирантуре и работы преподавателем в МАИ профком тоже был на виду. Помогал со снаряжением для походов институтской туристической секции в горы. У профсоюза были свои спортлагеря, базы отдыха в подмосковном Яропольце и Крыму, большие спортивные базы. Павел Садчиков вспоминает профсоюзные поездки - “невероятные экскурсии” по Золотому кольцу, в Пушкинские Горы, поездки на институтские базы отдыха: “Между сотрудниками и профкомом не было барьера: вывешивалось объявление, ты приходил в профком и получал путевку. Может, по нынешним временам, это и не было роскошно, но это было доступно всем”.

- Профсоюзы были очень хорошо видимой, четко позиционирующей себя третьей властью, - говорит Павел Иванович. - Премии, выговоры, все кадровые решения всегда контролировались этими тремя ветвями власти, подписывались тремя сторонами: руководством института, партийной и профсоюзной организациями.

Он сам в трудовые конфликты не попадал, но точно знал: когда кто-то жаловался на неоплаченные переработки или работу в выходной, когда случались производственные травмы или нужна была матпомощь, человек шел в профсоюз. И там его защищали, всегда очень жестко вмешивались в ситуацию, восстанавливали справедливость: “Это была целенаправленная поддержка человеку в отношениях с работодателем. Профсоюзная организация отстаивала человека, не давала его в обиду”.

- Очень ценное чувство, - продолжает Павел Иванович, - когда человек живет и знает, что в трудную минуту его поддержат. Сейчас в конфликтной ситуации даже обращение к платным юристам не гарантирует защиты. Человек остался один. Пока я десятилетиями путешествовал по миру, стран становилось все больше и больше - государства распадались, мир распадался на уровне отношений… Берегите человеческие отношения. Это ценно. Профсоюзы, вручая членский билет, давали тебе чувство принадлежности к огромному коллективу, к сообществу. Ты знал: если с тобой несправедливо поступают, можешь пойти пожаловаться в профсоюз, а профсоюз уже будет разбираться. Это давало чувство защищенности. Когда профсоюзы во многих организациях распались, стало ясно, что надеяться можно только на себя. Ощущение брошенности печально. В таких объединениях было много хорошего, было правильное отношение к человеку. Жалко, что мы это чувство солидарности теряем.