Азы хозяйственной деятельности и регламент в “деле Кобозева”

Фото Юлии Рыженковой

На фотографии - один из подвалов, принадлежавших облсовпрофу. Дворец спорта профсоюзов, лето 2011 года

СОЧУВСТВОВАТЬ СПЕШИТ

На прошлой неделе в “деле Кобозева” неожиданно сменился гособвинитель. Прежний обвинитель, Виталий Шубаев, согласно источникам “Солидарности”, уволился из прокуратуры Центрального района Волгограда после серии служебных проверок. По крайней мере, хронологически после. В деле его заменила помощник того же районного прокурора Ольга Григорьева. Во время одного из перерывов подсудимый услышал от нее, что он имеет неплохие шансы на оправдательный приговор. Аргументом гособвинителю послужило оправдание бывшего председателя Волгоградского облсовпрофа Вячеслава Кобозева при первом рассмотрении дела. Хотя, отметила Григорьева, в “таком” деле она участвует впервые.

15 апреля в суд явился и новый свидетель. Им стала Надежда Федотова, председатель обкома профсоюза работников потребкооперации. Она, в отличие от многих свидетелей, на словах не скрывала своего сочувствия к подсудимому. В остальном же была менее оригинальна. Нетрудно догадаться, что об операциях облсовпрофа с недвижимостью и создании им хозяйственных обществ Федотова “узнала от следователя”. Например, о продаже подвала в штаб-квартире организации.

- Создавалось впечатление, что что-то очень сильно мешало свидетелю преодолеть невидимый барьер кем-то надуманной установки - “такой вопрос не рассматривался” - и сказать как минимум “не помню”, поскольку вероятность помнить то, о чем шел допрос, стремилась к нулю, - говорит адвокат подсудимого Андрей Алёшин. - Данное обстоятельство допроса очевидно демонстрировало, что свидетель получил “консультацию”, схожую с теми, которые получили “заклятые друзья” подсудимого Николаенко П.А. и Сосин Ф.Е.

Каждому председателю обкома, предстающему перед судом в качестве свидетеля, сторона защиты задает один и тот же вопрос: имеют ли обкомы право на имущество облсовпрофа. Вопрос связан с тем, что трое руководителей обкомов написали в 2009 году заявления в следственные органы с просьбой проверить обстоятельства отчуждения от облсовпрофа некоторого недвижимого имущества. Написали от имени исполнительных органов своих организаций (самостоятельных юридических лиц). Вот как раз вопрос “какое право одно отдельно взятое юрлицо имеет на имущество другого отдельно взятого юрлица - облсовпрофа” и пытаются выяснить адвокаты.

В качестве примера защита приводит профвзносы (денежное имущество), которые обкомы перечисляют в облсовпроф. Сохраняют ли обкомы право на эти взносы после фактического отчуждения денежных средств? Многие свидетели твердо знают, что, по уставу, они не сохраняют таких прав, но с некоей морально-этической позиции - очень даже. Надежда Федотова дала неожиданный ответ: “Если убрать моральную сторону, то да”. То есть с точностью до наоборот.

- [Облсовпроф] не мог отчуждать имущество. Мы ведь все-таки занимаемся общественной работой, - уверена Федотова. Последнее сомнений ни у кого не вызывает. Но если собственник не может распоряжаться своим имуществом - то кто же?

Зато свидетель подтвердила, что решения, принимаемые исполкомом в рабочем порядке (в период между заседаниями, без созыва его членов), могли согласовываться по телефону. Благо кабинет Надежды Никифоровны расположен не в здании облсовпрофа, а через дорогу. Правда, предобкома профсоюза работников потребкооперации утверждает, что не помнит, чтобы вопросы собственности с ней согласовывались в рабочем порядке.

НИКТО НЕ ХОТЕЛ ВЫЯСНЯТЬ

Еще один занятный вопрос, часто задаваемый свидетелям: подотчетен ли председатель облсовпрофа исполкому? Как и во многих других территориальных профсоюзных объединениях, в Волгоградском облсовпрофе есть четыре руководящих органа. Это Конференция, собираемая раз в год; Совет, частично выполняющий функции Конференции между ее созывами; исполком, собирающийся раз в месяц для решения текущих вопросов; и, собственно, сам председатель. Так вот, Надежда Федотова считает, что председатель облсовпрофа подотчетен исполкому. Хотя сама же говорит о том, что избирается председатель не где-нибудь, а на Конференции.

Вопрос подотчетности важен хотя бы потому, что суду необходимо выяснить правомерность тех или иных действий и решений исполкома в связи с уголовным делом в отношении Кобозева, а также какой орган облсовпрофа был правомочен давать требуемое согласие на его уголовное преследование. Хотя, если подумать, получение такого согласия было простой формальностью, так как дело уже возбудили, Кобозев находился в СИЗО, и органам следствия, по-видимому, нужна была просто бумага для прикрытия. Правда, Федотова, например, говорит, что следователей они пригласили на заседание исполкома облсовпрофа сами - из интереса к ситуации. Опять же правда, что приглашение состоялось только после многочисленных вызовов членов исполкома на допросы к следователям. Кстати говоря, свидетель считает, что ответственность за принятые исполкомом решения лежит и на его членах, а не только на председателе облсовпрофа. Услышать такое на суде по “делу Кобозева” - большая редкость. Как всем, однако, известно, отдувается Вячеслав Владимирович четвертый год в одиночку.

Есть, кстати, в большинстве показаний членов исполкома такая абсурдная деталь. Все они считают вопросы профсобственности делом чрезвычайной важности. Ладно, с этим поспорить трудно. Но когда доходит до подробностей, адвокаты выясняют, что в деле чрезвычайной важности исполкомовцы не разбирались, не разбираются и даже разбираться не хотят. Не считают нужным, о чем прямо и заявляют. Это примерно как если бы шахтер ратовал за безопасность труда, а сам бы не носил каску.

Далеко не все из допрошенных членов исполкома сказали прямо о том, что голосовали за создание того или иного ООО осознанно, понимая, что в это ООО будет передано имущество облсовпрофа. Хотя внесение имущества в уставный капитал хозяйственного общества - это просто азы этого самого хозяйствования. Ни ООО, ни ОАО, ни фондов без имущества просто не бывает. Можно было бы внести и деньги, но денег у облсовпрофа порой едва хватало на зарплаты сотрудникам аппарата. Остается недвижимость. Передача которой другому юридическому лицу, к слову, освобождает бывшего владельца от уплаты налогов.

А бизнес есть бизнес. И, как это ни грустно, он не всегда бывает удачным. Особенно если такие люди, как гендиректор ООО “Туркестан” Жорж Барбар, наделают многомиллионных долгов по кредитам и укатят куда-нибудь на родину в Ливан. (В отношении ливанца в России возбуждено два уголовных дела.) Но мы “голосуем на доверии”. Отдаем продавцу деньги за шоколадку, а когда она заканчивается, требуем жалобную книгу. И жалуемся на того, кто скидывался вместе с тобой.

Но вернемся к допросу Федотовой. Как пояснила свидетель суду, в ее присутствии вообще никогда не обсуждалось создание облсовпрофом ни одного хозяйственного общества. Когда же началось следствие и она о них “узнала” (вместе с другими членами исполкома - на допросах), было решено выслушать и позицию самого Кобозева. Но, говорит Федотова, так как Кобозев был под стражей, “следователи сказали, что это целая проблема - его доставить”. Смотрим, анализируем. Выводов, от греха подальше, не делаем.

По созданию ООО “Туркестан” (в его уставный капитал и была внесена часть злополучного подвала) постановления исполкома не было, говорит Федотова. Аргумент: потому что у нее нет такого постановления среди документов, которые она получала под подпись после каждого заседания исполкома. Точнее, получала, если была указана в рассылке. На что у защиты нашелся контраргумент: согласно материалам дела Федотова участвовала в заседании, на котором принималось решение о создании “Туркестана”, а рассылки на постановлении нет вообще.

Между тем оказалось, что при предъявлении документов Надежда Федотова буквально с ходу может уверенно заявить: такого-то и такого документа у нее нет. Речь, уточним, идет о постановлениях исполкома, а их со времени вхождения свидетеля в его состав в 2002 году были приняты сотни. Казалось бы, золото, а не свидетель. Защита подсудимого, правда, склонна считать, что Надежда Никифоровна просто по каким-то причинам не хочет видеть особой разницы между понятиями “не было”, “не помню” и “не знаю”.

Свидетель Федотова также сообщила суду о том, что бывший руководитель Фонда по управлению имуществом облсовпрофа Валерий Безруков приглашался на заседания исполкома только для разъяснения вопросов, касающихся профсобственности. Безруков значится среди приглашенных на июньское заседание 2004 года, где и принималось решение по “Туркестану”. Однако зачем приглашали Безрукова, свидетель не помнит, не знает, да и вообще за ним никогда не следила.

СО ССЫЛКОЙ НА РЕГЛАМЕНТ

16 апреля перед обеденным перерывом Надежде Никифоровне пришлось, увы, пожаловаться на давление и отпроситься домой. Свидетеля и в самом деле заметно трясло. Заседание перенесли на 18-е число. А когда оно настало, выяснилось, что Федотова ушла на больничный. Ее место за свидетельской кафедрой занял Вячеслав Красюков, бывший завотделом облсовпрофа по организационной работе.

Начался новый день по-своему весело. Адвокат Юрий Вагин привычно изложил ходатайство: отметить в протоколе заседания факт использования стороной защиты и секретарем судебного заседания диктофонов и приобщить секретарскую аудиозапись к материалам дела. До этого дня отметки в протокол исправно вносились, а ходатайство о приобщении так же исправно отклонялось. На этот раз суд внезапно постановил, что сделать отметку в протоколе заседания об использовании секретарем диктофона никак невозможно... потому что у суда не имеется никаких данных о его использовании. Приборчик, лежащий чуть ли не у судьи под носом, может, и похож на самолет - но не до такой же степени!

Между тем, Вячеслав Красюков представляется очень важным свидетелем, поскольку именно на его отделе во многом лежала подготовка заседаний исполкома, учет присутствующих, оформление части бланков, формирование проектов повестки дня. Кроме того, завотделом оргработы просто не может не знать хорошо внутренние регламентирующие документы облсовпрофа.

Что Вячеслав Григорьевич практически сразу же и подтвердил. Так, уверенно сославшись на регламент, он показал, что решения исполкома, принимаемые в рабочем порядке, могли касаться не только награждения профактива. Последнее с разной степенью уверенности утверждали допрошенные члены исполкома. В доказательство своих слов Красюков показал: способом решений вопросов в рабочем порядке пользовались и другие структурные подразделения облсовпрофа. Например, экономический отдел и Фонд по управлению собственностью. И к ним-то вопрос о награждении профактива уж точно никак не относится. А вот финансы и недвижимость - еще как.

Кроме того, всех и каждого по “рабочим” вопросам могли и не опрашивать. Главное (по крайней мере из практики орготдела) - набрать количество голосов для кворума. А решения, принятые в рабочем порядке, на последующем заседании исполкома не обсуждались, и за них никогда снова не голосовали. К этому времени такое решение уже было оформлено как постановление исполкома.

- Постановление исполкома - это коллегиальное решение, и коллегиальный орган должен нести ответственность, - говорит Красюков. Впрочем, ему-то, в отличие от самих членов исполкома, легко говорить...

- Кто несет ответственность за полноту и достоверность сведений, имеющихся в протоколе? - спросил Красюкова адвокат Андрей Алёшин.

- К сожалению, никто.