Почему “дело Кобозева” важно для всего профдвижения

Вячеслав Кобозев. Фото из архива "Солидарности"

Между тем процесс как нельзя более показателен для всех российских профсоюзов, поскольку Волгоградскую область вряд ли можно назвать исключением из общих реалий страны. Тем более что назревающая организационная реформа не сможет не повлиять на порядок и практику принятия тех или иных решений профсоюзными объединениями. “Солидарность” продолжает рассказывать о том, какова в основном эта практика сейчас.

ОТВЕТСТВЕННОСТЬ “КАК ЕЕ НЕТ”

В прошлом номере мы писали о допросе в суде свидетеля обвинения, председателя Волгоградского обкома профсоюза работников культуры Людмилы Широковой. Которая участвовала в голосованиях исполкома облсовпрофа по вопросам собственности (в том числе ее отчуждения), но, похоже, считает, будто эти вопросы... вовсе не в компетенции данного органа.

Кроме того, член попечительского совета облсовпрофа (экспертная группа, рассматривавшая вопросы экономической профсоюзной деятельности перед вынесением их на исполком) Широкова высказала мысль о том, что владение имуществом для организации уже означает факт предпринимательской деятельности. Наконец, из показаний свидетеля можно сделать вывод, что за решения, принимаемые исполнительным органом любого отраслевого комитета, несут ответственность все его члены, а вот за решения исполкома облсовпрофа - уже председатель, причем единолично. Для председателя обкома и члена исполкома облсовпрофа позиция исключительно выгодная.

Копилка афоризмов свидетеля пополнилась 9 - 10 сентября еще парой изречений. Оказалось, например, что тот самый попечительский совет - это “руководящий орган” Фонда по управлению имуществом облсовпрофа. При этом Людмила Широкова уверенно сослалась на устав Фонда. Стоит ли говорить о том, что попечительский совет на самом деле - совещательный орган при облсовпрофе? Ну и, по словам свидетеля, в Фонд “входили” директора всех объектов собственности облсовпрофа. Например, гостиницы “Турист” или Дворца спорта профсоюзов. В действительности же - просто отчитывались перед совпрофом о деятельности этих учреждений.

Такая дотошность в отношении показаний свидетелей может показаться придирками с целью их дискредитации. Однако это вовсе не так: “дело Кобозева” показывает, насколько несовершенна в российских профсоюзах практика принятия решений коллегиальными органами. Дело в том, что вот уже четвертый год подряд - на основании этих самых показаний - “Солидарности” приходится констатировать: в состав исполкома и попечительского совета Волгоградского облсовпрофа на протяжении многих лет входили люди, не разбиравшиеся в вопросах, которые не касаются непосредственно их отраслевых комитетов.

Некоторые в суде сами признают себя некомпетентными в вопросах собственности. И на этом основании ответственными за поднятие своих рук на голосовании считают докладчиков. То есть в основном - Вячеслава Кобозева, бывшего председателя Волгоградского облсовпрофа. Появилось даже своеобразное жаргонное выражение - “голосовать на доверии”. Некоторые, как Людмила Широкова, идут дальше и настаивают на следующем: ответственность за принятые исполкомом решения несет председательствующий на заседании, поскольку подпись под постановлениями ставит именно он.

Не было бы ничего удивительного, если бы нынешний председатель Волгоградского облсовпрофа Владимир Стариков пускал каждое постановление по кругу - на подпись каждому члену исполкома. Потому что на практике оказывается, что чуть запахнет жареным - так дорогие коллеги ссылаются на забывчивость, больничные, отпуска, командировки, дилетантство и равнодушие. Касаемо конкретно “дела Кобозева” - внезапно еще и на профсоюзную солидарность и социальную справедливость.

Главного редактора “Солидарности” часто спрашивают: доколе? Сколько можно писать о “деле Кобозева”? Главред отвечает: “Пока будет продолжаться судилище”. А пока оно продолжается, члены профсоюзов - причем от Калининграда до Сахалина - могут задуматься о том, насколько показательно “дело Кобозева” для российской действительности. Как в плане правоприменения, так и в плане профсоюзной солидарности. Не говоря уж об организации работы профсоюзного объединения и о ликбезе в гражданском и уголовном праве. Чтение вряд ли приятное, но, уж поверьте Кобозеву, полезное.

“ПОТОМУ ЧТО ДИСЦИПЛИНА”

А раз так, продолжим. Следующим свидетелем стал Виктор Соломин, заместитель председателя Волгоградского обкома профсоюза работников здравоохранения. Он периодически замещал свою начальницу, Татьяну Белоусову, на заседаниях исполкома облсовпрофа. Правда, без права голоса и в качестве приглашенного. Зато Виктор Ильич пользовался слухом, зрением и памятью.

Так, он однозначно и четко показал, что в их обком направлялись только те постановления исполкома облсовпрофа, которые затрагивают непосредственно сам обком. Некоторые свидетели до него утверждали, что постановления рассылаются по всем организациям автоматически, и очень удивлялись, что к ним не приходили решения исполкома по вопросам профсоюзной собственности. И - не могли ответить на вопрос, зачем тогда постановлению нужен такой реквизит, как “рассылка”, то есть указание на то, кому нужно отправить копии. Ведь если документ должны получить все члены исполкома, то “рассылка” теряет смысл.

Учитывая статус Виктора Соломина на заседаниях исполкома облсовпрофа, неудивительно, что вопросы по тому же ООО “Туркестан” при нем не обсуждались. Тем более что до конца заседаний он не досиживал, поскольку приглашенных отпускали после обсуждения касающихся их организаций вопросов, а голосовать Виктор Ильич все равно не имел права.

Есть основания полагать, что именно практика ухода с заседаний послужила причиной некоторого противоречия в показаниях Соломина, данных им на предварительном следствии и в суде. Следователю он заявил, что не присутствовал на заседании исполкома в апреле 2006 года, когда обсуждался вопрос о даче согласия на отчуждение подвального помещения в здании облсовпрофа за долги. (Кстати, по закону совсем не требовалось выносить это на обсуждение, но, как обычно, вопрос был вынесен на рассмотрение исполкома прежним руководством во главе с Кобозевым.) А суд услышал другую версию: Виктор Ильич помнит все вопросы того заседания, кроме последнего - насчет подвала.

Татьяна Безуглова, начальник отдела охраны труда Волгоградского облсовпрофа, также присутствовала на заседаниях исполкома в качестве приглашенной. 12 сентября, придя в суд после Соломина, она показала, что тоже получала копии только тех постановлений, которые касались работы ее отдела. Вопросы же профсоюзной собственности в компетенцию отдела не входят.

Правда, и здесь нашлось существенное противоречие. Татьяна Васильевна сначала показала, что тоже выходила из зала заседаний после обсуждения “своих” вопросов, а спустя некоторое время - что на всех заседаниях сидела до конца, “потому что дисциплина”. Слова о дисциплине приняли тем более странный оттенок после слов Вячеслава Кобозева о том, что при нем “зав. отделами не должны были протирать штаны на исполкоме”, а обычно возвращались на рабочие места, когда дальнейшее их не касалось.

На это Татьяна Безуглова отреагировала так: “начинаю припоминать”, “не могу сказать, что (сидела) до конца”, “не помню”. Дальнейшие ее показания сводились в основном именно к забывчивости и вряд ли представляют какую-то ценность.

*   *   *

Последней новостью прошедшей недели стало продление Вячеславу Кобозеву домашнего ареста сроком еще на три месяца. Таким образом, его передвижения и круг общения будут существенно ограничены до 16 декабря. Напомним, Кобозев находится под домашним арестом с апреля 2012 года, с “перерывом” на заключение под стражу с 14 марта по 16 июля текущего года. Подсудимому запрещено покидать пределы своей квартиры (за исключением ближайших магазина, аптеки, поликлиники и здания суда), пользоваться телефоном и Интернетом, а также общаться со свидетелями по его делу.

Последнее постановление суда о домашнем аресте Кобозева отличается от предыдущих тем, что подсудимому отныне позволено посещать церковь и совершать ежедневные двухчасовые прогулки. Об этом Кобозев просил суд сам, явно не надеясь на замену домашнего ареста подпиской о невыезде. Адвокат Андрей Алёшин напомнил суду о том, что, например, обвиняемая по нашумевшему делу “Оборонсервиса” Евгения Васильева, согласно официальным сообщениям представителей органов следствия в общероссийских СМИ, и та расхаживает по московским бутикам, находясь под домашним арестом. А преступления, вмененные ей в вину, куда как общественно опаснее и более тяжки, поскольку затрагивают обороноспособность страны. И хотя право в России не прецедентное, суд вынес постановление, смягчающее условия домашнего ареста. Кстати говоря, места для прогулок в постановлении специально не оговариваются.

Между тем, больше двигаться и совершать прогулки Кобозеву - это настоятельное требование врачей. Такая возможность становится тем более необходимой, что следующее судебное заседание по “делу Кобозева” состоится только через месяц - 14 октября.