Волгоградский облсовпроф не обнаружил никакого ущерба профсоюзному имуществу от действий Вячеслава Кобозева

Фото с сайтa wikimapia.org

На минувшей неделе в ходе судебного следствия в Центральном районном суде Волгограда по “делу Кобозева” был допрошен свидетель Юрий Фатеев, председатель обкома профсоюза работников оборонной промышленности.

“ТУРКЕСТАН”

Свидетель показал, что помнит обсуждение вопроса о создании ООО “Туркестан”. По его словам, этот вопрос обсуждался неоднократно - рассматривалась именно возможность создания точки общепита, в которой могли бы питаться сотрудники облсовпрофа, да и “не было бы стыдно проводить праздничные мероприятия”. Строительство он помнит, а также помнит, что о ходе строительства докладывал Павел Николаенко, бывший тогда заместителем председателя облсовпрофа.

- Вы бывали в подвале до начала строительства? Каково было его состояние? Какова была ценность подвала? - задала вопрос сторона защиты.

- Да, бывал. Состояние? Мусорка, каземат. Про этот подвал никто особо не знал. Тусклое освещение, стены без штукатурки, мусор какой-то, ящики... Я бы сказал, что у него была ничтожная ценность. Хорошо было только то, что он не был затоплен. Честно говоря, я вообще не верил, что там возможно что-то создать.

Впрочем, как выяснилось, в показаниях, данных на предварительном следствии, записана другая версия событий: якобы вопрос о создании ООО “Туркестан” не обсуждался, равно как и не одобрялась сделка по продаже подвального помещения.

РАЗЛИЧНЫЕ ПОКАЗАНИЯ

Свидетель пришел в недоумение. Фатеев уверял, что он давал следователю другие показания, а весь допрос занял не более 10 - 15 минут:

- Меня вызвали на допрос сразу после того, как я вышел с больничного после перенесенного инфаркта. Следователь вызвал меня с утра. Но когда я подъехал, следователь мне сказал, что у него очень мало времени. И чтобы не встречаться еще раз, он сообщил мне, что все-таки решил быстро провести допрос. Допрос занял минут 10 - 15. Мне показали постановление исполкома и повестку дня заседания исполкома, какие именно - сейчас не помню. Я сказал, что про документы сказать ничего не могу, я их никогда не видел, а вот сам вопрос о создании в подвале на Советской, дом 5, точки общепита - обсуждался. Вспомнил о том, что этот факт был на заседании исполкома в июне 2004 года, так как после предъявления документов и повестки дня вспомнил, что на том же заседании обсуждался вопрос о награждении одного из наших коллег.

Между тем, в протоколе допроса свидетеля Фатеева следователем зафиксировано, что допрос длился более часа. По словам Фатеева, это не соответствует действительности: “Даже вопросы, прочитанные сейчас, мне не задавались. Меня никто не спрашивал, было ли то или иное событие, мне задали вопросы исключительно о том, знакомы ли мне представленные документы”.

Складывалось впечатление, что следователь для экономии времени просто скопировал кусок протокола допроса какого-то другого свидетеля. Сторона обвинения пыталась доказать суду, что речи о недобросовестности следователя быть не может, так как свидетель собственноручно проставил подписи в протоколе допроса после каждого вопроса. Однако свидетель пояснил, что из-за нехватки времени в протокол допроса не вчитывался, лишь окинул взглядом, даже не доставая очки, и расписался везде, куда показал следователь.

По ходатайству стороны защиты были зачитаны показания свидетеля, данные им в ходе первого судебного процесса. И они совпали с показаниями, данными в этом суде.

“СЕРВИТА”

Похожая история сложилась и с показаниями, которые свидетель дал по эпизоду, связанному с передачей фонду “Содействие туризму и гостиничному обслуживанию” (“СТИГО”) акций компании “Сервита-Волгоград”. Фатеев показал, что знает о создании фонда “СТИГО” и знает о существовании страховой компании “Сервита-Волгоград”.

- Помимо обкома я возглавляю первичную профсоюзную организацию ОАО “ПО “Баррикады”, и представители “Сервиты” приезжали к нам на предприятие для заключения договоров о медицинском страховании. О связи же этой компании с облсовпрофом или о наличии каких-то акций я точно не помню.

Фатееву дали ознакомиться с протоколом заседания исполкома облсовпрофа - того заседания, на котором рассматривался вопрос о передаче акций “Сервита-Волгоград” фонду “СТИГО”. Минут через десять внимательного чтения он заявил, что вспомнил и заседание, и рассматриваемый вопрос:

- Я вспомнил это заседание. По первому вопросу докладывал руководитель юридического отдела облсовпрофа Брыкин, и я должен был предоставить ему информацию для доклада, но не смог представить данные по всему обкому, и данные были только от первички “Баррикад”. Вспомнил я и второй вопрос, и все последующие, включая тот, о котором вы меня спрашиваете. Да, действительно, я был на этом заседании, и подобные решения принимались.

- Почему вы не вспомнили этого у следователя?

- Следователь не давал для ознакомления мне этих документов.

Несмотря на исчерпывающие объяснения, сторона обвинения все-таки ходатайствовала об оглашении показаний свидетеля Фатеева, данных на предварительном следствии. Но не успел прокурор приступить к традиционному психологическому приему, напоминающему запугивание: “Если показания, данные в суде правдивы, то почему вы дали неправдивые показания следователю?” - как выяснилось, что противоречий в показаниях-то и нет... В протоколе допроса свидетеля на предварительном следствии записано: свидетель сказал, что никакие акции не передавались ФОНДУ УПРАВЛЕНИЯ собственностью волгоградских профсоюзов (а этому фонду и в самом деле никогда акции не передавались. - П.С.). Таким образом, в этот раз то ли халатность следователя, то ли то, что он не разобрался в обстоятельствах дела, вышло боком уже стороне обвинения в суде.

КУЛУАРНЫЕ МЕЛОЧИ

Показания Фатеева пролили немного света на мотивацию действующих лиц. В частности, по поводу председателей обкомов профсоюзов (Гусева, Меденцов, Каченков), написавших в свое время заявления в следственные органы о проверке в уголовно-процессуальном порядке действий бывшего председателя Волгоградского облсовпрофа, а ныне подсудимого Вячеслава Кобозева, свидетель пояснил, что все трое имели личные неприязненные отношения с Кобозевым и находились в состоянии постоянного конфликта с председателем облсовпрофа из-за того, что не перечисляли членские взносы.

- А Гусева всегда была оппонентом Кобозева, - дополнил свидетель, - в период отчетно-выборной кампании всегда было обострение их конфликта. Она на заседаниях исполкома не бывала по своей инициативе, а потом решила, что никаких решений по собственности не принималось.

Кроме того, свидетель показал, что деятельность Кобозева не нанесла профсоюзам никакого ущерба, к тому же и в облсовпрофе до настоящего времени нет никаких данных о причинении Вячеславом Кобозевым какого-либо вреда профимуществу:

- В облсовпрофе регулярно работает контрольно-ревизионная комиссия. Вопрос о том, был ли облсовпрофу нанесен ущерб деятельностью Кобозева, поднимался неоднократно на заседаниях. И было доложено, что и по сей день никакого ущерба не зафиксировано и не отражено в бухгалтерских балансах. Так что о каком ущербе может идти речь, я и не знаю.

С предыдущим материалом о "деле Кобозева" можно ознакомиться в "Солидарности" № 39, 2013