Правозащитники призвали не сажать матерей в тюрьмы

Фото РИА Новости

Чаще всего женщины оказываются за решеткой по глупости или незнанию, считает председатель РОО “Московский городской родительский комитет” Руслан Ткаченко.

- Проблема в том, что женщины, которые вышли на свободу, в глазах общества все равно являются виноватыми, хотя уже отсидели, - сказал он. - Общество не помогает им социализироваться, люди говорят: “Сама, дура, виновата”.

Еще одна проблема заключается в не совсем адекватной переквалификации, которую предлагают таким женщинам.

- Скажем, их обучают на бухгалтеров, - привел пример правозащитник. - Но тем, кто сидел по экономической статье, устроиться бухгалтером невозможно. А служба занятости просто констатирует факт очередного отказа в приеме на работу. Лишь некоторые НКО предлагают программы, которые действительно результативны: это программы саморазвития и повышения финансовой грамотности. Хорошо, что государство сейчас выдает гранты таким организациям. Нам, общественникам, надо убедить чиновников в том, что такие программы должны стать государственными.

Кроме того, в России нет процедуры оказания бесплатной (и практически не существуют системы оказания платной) психологической помощи таким женщинам.

“Их нужно создавать”, - заключил правозащитник.

С коллегой не согласился директор по программной деятельности Фонда профилактики социального сиротства Сергей Борзов:

- Не стоит перекладывать всю ответственность за реабилитацию бывших зэчек на государство. Надо создавать условия для того, чтобы общественные организации могли работать, а что именно делать - решать общественным организациям.

Председатель комитета “За гражданские права” Андрей Бабушкин выделил сразу целый ряд проблем, связанных с возвращением вышедших из тюрьмы женщин к нормальной жизни:

- Во-первых, женщины быстрее отвыкают от воли. И напротив, адаптация к нормальной жизни у них проходит намного сложнее, чем у мужчин. Человек отвыкает самостоятельно принимать решения. Такая потерянность женщин часто толкает их к совершению преступлений. Во-вторых, в тюрьмах должны работать две программы. Одна - нацеленная на поддержание контактов с ребенком. Другая - на повышение доверия со стороны родственников. Хотя оно подорвано, программа имеет перспективы, ведь уровень рецидива у женщин - не выше 20%. В-третьих, у женщин часты срывы под влиянием прежнего образа жизни. Они могут происходить внезапно, в течение 3 - 4 дней. Чтобы избежать их, нужны не увещевания, а тренинги.

На женщин сильнее, чем на мужчин, действует фактор места отбывания наказания, считает Бабушкин. Они острее реагируют на разрыв социальных связей.

- Общая наполняемость подмосковных женских колоний - примерно 2,5 тысячи человек, - отметил он. - А из Подмосковья отправляются отбывать наказание ежегодно 12 - 15 тысяч женщин. Поэтому жительниц Подмосковья этапируют в Мордовию, Чувашию...

Отдельная проблема - не работающая ст. 182 Уголовного кодекса, отсрочка отбытия наказания до исполнения детям 14 лет. Не удается обеспечить и пребывание матерей с малолетними детьми в колониях - некоторые учреждения ФСИН не допускают проживания женщин с детьми: “Час с ребенком пообщаться - пожалуйста. А целый день с ним находиться - извини, у меня швейное производство”.

Существует проблема лишения родительских прав, когда такие решения принимаются без матерей. “А ребенок - это, может быть, единственное, что ее держало. Часто дети оказываются усыновленными, и вернуть их матери не представляется возможным”, - сказал правозащитник.

Самыми важными для реабилитации вышедших на свободу женщин и особенно матерей являются социально-бытовые вопросы, считает руководитель Ассоциации в защиту родителей и детей Марина Ожегова.

- Жилье является одной из важнейших проблем, с которыми сталкиваются женщины после освобождения. Зачастую им некуда возвращаться, потому что их не хотят видеть родственники. Социальный наем жилья должен быть доступен и таким категориям граждан, о чем не раз уже говорилось в Госдуме. Это должно сопровождаться определенной социальной работой.

Ожегова, член комиссии по вопросам семьи, защиты материнства и детства при Московской патриархии, не упустила случая заявить, что “когда на 1,5 тысячи женщин в колонии одна малюсенькая церковь - это мало”.

- В тюрьме должны быть священники, чтобы женщины могли исповедоваться и получать прощение, - подхватила заявление представителя патриархии помощник уполномоченного при президенте России по правам ребенка Наталья Захарова. - Когда душа смягчается, женщинам легче переносить наказание. Они существа тонкие, и народ мы православный. Но в колонии нужны не только священники. Если в местах лишения свободы ввести регулярные посещения психолога, это будет большим облегчением для заключенных. Пока же нет никакой морально-нравственной и духовной работы с заключенными, - продолжила она. - Пушкина и Чехова в колониях никто не читает, хотя их книги есть в каждой библиотеке. Женщины-заключенные выбирают какие-то слезливые карманные книжонки.

- Там не хватает информации о том, как все мы живем, - рассказала помощница Павла Астахова. - Им начальство включает в определенное время определенный телеканал, или у них есть диски. Но что же они смотрят? Я была в шоке! Они смотрят разные “стрелялки”, как убить, как задушить. Они это понимают, им это близко.

Между тем человеческий контакт с нормальным обществом и людьми на воле для заключенных очень важен, считает Захарова, которая сама отбывала срок сначала во французской тюрьме, потом - в костромской женской колонии общего режима: “Когда мне передали одно единственное письмо от моей приятельницы-правозащитницы, где она просто интересовалась, как у меня дела, есть ли еда и теплая одежда, я держала это письмо под подушкой”.

Однако самое главное, чтобы ребенок находился с матерью, уверена Захарова:

- Нам нужно подумать, как сохранить контакт женщин, находящихся в местах лишения свободы, с детьми. Роль матери в ранний период жизни ребенка - до двух лет - крайне важна. В колониях редки визиты детей к матерям. В нашей костромской колонии дети посещают матерей один раз в год. Особенно если ребенок остался на попечении бабушки с небольшой пенсией, а колония, где находится мать, расположена очень далеко. Даже в самой строгой французской тюрьме дети навещают матерей два раза в неделю.

Пока же для женщин, выходящих из мест лишения свободы, необходимы специальные реабилитационные центры, которые будут предоставлять им работу, считает Захарова.

- Я убеждена, что суды должны пристально рассматривать каждое дело. И, по возможности, не сажать женщин в тюрьму, - сказала Наталья Захарова. - Наказания ведь могут быть и иные, к примеру, трудовые.

С этим утверждением согласились все участники круглого стола.

“А”-СПРАВКА

По данным управления исполнения приговоров и специального учета Федеральной службы исполнения наказаний (ФСИН) РФ, в российских исправительных учреждениях содержится более 564 тысяч человек. Из них женщины составляют 8%.

85% заключенных - лица, осужденные за совершение тяжких и особо тяжких преступлений. Около 36% - лица, осужденные к реальным срокам заключения впервые.

За совершение умышленных убийств (ст. 105 УК РФ) и умышленное причинение тяжкого вреда здоровью, повлекшее смерть потерпевшего (ч. 4 ст. 111 УК РФ), осуждено более 156 тысяч человек (27,5% от общего числа осужденных). Более 17% лиц, приговоренных к реальным срокам лишения свободы, отбывают наказание за разбой и грабеж.

Около 21% осуждены за совершение преступлений, связанных с незаконным оборотом наркотических веществ. Почти 23% всех российских заключенных (125 тысяч человек) назначен срок наказания менее трех лет лишения свободы.

Еще 114 тысяч человек, помимо тех, кто уже осужден по приговору суда, сейчас находятся в следственных изоляторах и учреждениях, к ним приравненных.