Прокуратура сочла наказание Вячеслава Кобозева слишком суровым

Вячеслав Кобозев. Фото из архива "Солидарности"

На минувшей неделе стороны процесса по делу бывшего председателя Волгоградского облсовпрофа Вячеслава Кобозева приступили к прениям. Защитник Кобозева изложил свои возражения в виде импровизации. Вкратце его позиция выглядела следующим образом: приговор Центрального районного суда он считает незаконным, необоснованным и подлежащим отмене. В частности потому, что при рассмотрении дела была допущена масса нарушений Уголовно-процессуального кодекса. Нарушен порядок возбуждения уголовного дела. В основу дела положены заявления представителей трех обособленных юридических лиц (трех глав обкомов), не имеющих полномочий распоряжаться имуществом облсовпрофа или быть представителями облсовпрофа. В деле использованы незаконно добытые доказательства, и нарушена сама логика закона (к примеру, понятие “растраты долга” абсурдно в принципе).

Речь Вячеслава Кобозева была гораздо объемнее и содержательнее. Он попросил возможности читать речь сидя, так как за время нахождения в заключении его состояние здоровья серьезно ухудшилось. Бывший председатель облсовпрофа остановился на каждом из эпизодов обвинения и подчеркнул, что не признает своей вины ни по одному из них. Большинство эпизодов обвинения он считает результатом оговора со стороны свидетелей обвинения Азарова, Мильмана и Лебедева (и действительно, обвинительный приговор основан во многом на словах этих людей). Отдельно Кобозев указал, что ему отказали в проведении экспертиз. В том числе в проведении экспертизы пото-жировых выделений на патронах, якобы изъятых из его сейфа при обыске.

- Я сразу попросил провести экспертизу патронов на предмет отпечатков. Экспертиза доказала бы, что я никогда не держал в руках эти патроны. Но следователь ввел меня в заблуждение и сообщил, что провести экспертизу невозможно, так как на боеприпасах уже остались следы рук оперативников.

Гособвинитель тоже приготовил длинную речь. Она сводилась к тому, что приговор был вынесен справедливо, а доводы Кобозева и его защитника, дескать, несостоятельны. Причем речь не обошлась без ляпов. Так, по словам гособвинителя, передача долей гостиницы “Турист” в Фонд “СТИГО” произошла потому, что “Кобозев хотел иметь долю в бизнесе”. Однако Фонд “СТИГО” и создавался специально для гостиничного комплекса, это было решение исполкома облсовпрофа, и все свидетели этот факт подтвердили. Но у гособвинителя были свои резоны: “Так показали свидетели Мильман и Лебедев, и я прошу суд опираться именно на эти показания”. То есть проигнорировать показания сотни свидетелей и опереться на показания именно тех двух, которые находились с Кобозевым в неприязненных отношениях.

К слову, защитник Кобозева отмечал, что суд предпочел не выяснять у ряда свидетелей, в каких отношениях они находятся с Кобозевым, хотя это его, суда, прямая обязанность. С точки зрения защиты, это нарушение Уголовно-процессуального кодекса и является основанием, достаточным для признания приговора несправедливым.

А если послушать сторону обвинения, то складывается мнение, что Мильман и Лебедев являются лицами, показания которых представляют собой истину в последней инстанции и, естественно, неприкосновенны. Оба прямо признавались в уголовно наказуемых деяниях, таких как занятие обналичиванием средств, однако в отношении этих лиц уголовных дел заведено не было.

- Причастность Мильмана, Лебедева и Шмарева к обналичиванию средств данным судом не проверяется, - высказала гособвинитель. - Это можно проверить в рамках другого процесса, и при наличии признаков преступления будет возбуждено уголовное преследование в отношении этих лиц.

Между прочим, с начала уголовного преследования Кобозева прошло уже пять лет, и до сих пор эти “признаки” никто “не обнаружил”... Не говоря уж о том, что упомянутый Шмарев умер задолго до возбуждения уголовного дела в отношении Кобозева, и, скорее всего, его имя использовалось только потому, что он не мог опровергнуть наговоры.

Представительница облсовпрофа сказала, что облсовпроф не имеет возражений ни по существу приговора, ни по существу апелляции. Но полагает, что суд недостаточно учел личность подсудимого, а также его заслуги, возраст и состояние здоровья и назначил слишком суровое наказание.

Что характерно, и сторона обвинения неожиданно стала ходатайствовать о смягчении наказания Кобозеву. Дело в том, что обвинительный приговор и наказание были назначены по всем эпизодам обвинения. В том числе по тем эпизодам, по которым истекли сроки давности преследования. И сторона обвинения вынуждена была признать, что приговор по этим эпизодам назначен гораздо более суровый, чем возможно для впервые судимого: “Мы считаем, что наказание надо смягчить”.

От наказания по этим эпизодам Кобозев был освобожден (и реальный срок получил фактически только за “хранение” пресловутых патронов). Так что ложный гуманизм ничего не стоит стороне обвинения.

Впрочем, к какой из сторон прислушается областной суд, будет ясно лишь на следующей неделе, когда будет принято решение по апелляционной жалобе.

С предыдущим материалом "Солидарности" о "деле Кобозева" можно ознакомиться здесь