Плакат: Дж. Говард Миллер, 1942
4 марта 1877 года в Петербурге прошел первый выпуск женщин-врачей - русское общество наконец признало, что “самая гуманная в мире профессия” по силам не только сильному полу. В послепраздничном номере “Солидарность” решила вспомнить о женщинах, которые когда-то оказались первыми в неженственных, как тогда считалось, занятиях.
Это сегодня слова о “гендерном равенстве” стали своего рода ритуальной формулой, по крайней мере в развитых странах. Возможность реализации для женщин за пределами роли “хранительницы очага” - завоевание недавнего времени. Конечно, из этого правила было немало ярких исключений - от античной мыслительницы и математика Гипатии Александрийской и итальянской художницы XVII века Артемизии Джентилески до Василисы Кожиной, командира партизанского отряда в войну 1812 года.
Однако реально мир сильно изменился в конце XIX века. Промышленная революция вытащила вчерашних крестьян с земли, женщин вырвала из круга домашних обязанностей. Теперь, чтобы обеспечить себе существование, они были вынуждены встать к станкам рядом с мужьями, а то и с детьми. С середины XIX века женщины понемногу начинают, часто встречая большое сопротивление, завоевывать позиции “квалифицированных профессионалов”.
Но давайте по порядку.
Британский военный врач Джеймс Бэрри (1792 - 1865) служил в южных колониях Короны и впервые на африканском континенте провел операцию кесарева сечения. Бэрри пользовался заслуженным уважением коллег и общества, поэтому, когда после его смерти выяснилось, что на самом деле успешный медик был... ирландкой Маргарет Энн Балкли, сумевшей притвориться мужчиной и поступить в 1809 году в Медицинскую школу Эдинбургского университета, - те немногие, кто знал правду, постарались ее скрыть. Эта история стала широко известна лишь в XX веке. Что заставило Балкли-Бэрри выбрать такой путь - прожить почти всю жизнь под чужим именем и лицом? Как полагают исследователи, в этом удивительном случае вряд ли имела место только лишь любовь к медицине, скорее всего, здесь было и расстройство гендерной самоидентификации, но не последнюю роль сыграл и факт полной невозможности женщине попасть в те годы в университет.
И все же тридцатью годами позже женщина сможет стать дипломированным врачом, не переодеваясь в мужское платье. Элизабет Блэквелл, уроженка английского Бристоля, перебралась вместе с семьей в Америку и в 1846 году стала учиться медицине в Женевском колледже в штате Нью-Йорк. Она решила стать врачом, наблюдая безнадежную болезнь близкого человека, но получила не один десяток отказов от глав американских университетов, пока очередной адресат, ректор уже упомянутого Женевского колледжа, получив письмо Блэквелл и пребывая, очевидно, в хорошем настроении, шутки ради не предложил проголосовать своим студентам - не принять ли женщину на курсы? Те неожиданно проголосовали “за”...
Успешно отучившись и получив диплом, Блэквелл вскоре приобрела определенную известность, чем способствовала изменению общественного мнения по вопросу женского высшего медицинского образования. В 1868 году не без ее влияния в Америке откроют первый медицинский колледж для женщин. В 1874 году, вернувшись в Англию, отличавшуюся большим консерватизмом относительно роли женщины в обществе, Блэквелл смогла вместе с другой “первопроходицей” профессии, Софией Джекс-Блейк, основать подобное заведение в Лондоне.
В России же первой на этом пути довелось стать Надежде Сусловой. Сестра Аполлинарии Сусловой, возлюбленной Достоевского и прототипа той самой Грушеньки из “Братьев Карамазовых”, Надежда Суслова, в отличие от родственницы, прославилась лишь в положительном ключе. В начале 1860-х при участии Сеченова и Боткина Суслова в виде исключения получила право слушать лекции в петербургской Медико-хирургической академии. Полноценное университетское образование для женщины в России было все же закрыто - его Суслова смогла получить в Германии. Вернувшись домой и защитив диссертацию, Надежда смогла не только подтвердить свое право вести полноценную врачебную практику, но и способствовала открытию петербургских Высших женских медицинских курсов.
Курсы пользовались популярностью, а тип “девушки-медички” стал вскоре настолько узнаваем, что вошел в литературу. Правда, по отношению к первым “эмансипе”, выбравшим для себя ниву медицины и естественных наук, не могли скрыть иронии даже такие записные либералы, как поэт Алексей Толстой. В своей шуточной былине о богатыре Потоке, заснувшем после пира у князя Владимира и очнувшемся в пореформенной России, он написал такие строки:
“...Видит, в длинной палате вонючей,
Все острижены вкруг, в сюртуках и в очках,
Собралися красавицы кучей.
Про какие-то женские споря права,
Совершают они, засуча рукава,
Пресловутое общее дело:
Потрошат чье-то мертвое тело.
Ужаснулся Поток, от красавиц бежит,
А они восклицают ехидно:
“Ах, какой он пошляк! ах, как он неразвит!
Современности вовсе не видно!”
Но Поток говорит, очутясь на дворе:
“То ж бывало у нас и на Лысой Горе,
Только ведьмы хоть голы и босы,
Но, по крайности, есть у них косы!”
Могли ли думать Надежда Суслова и насмешник Толстой, что в XXI веке лицо российской медицины станет по преимуществу женским?
“Жаркий летний день. Солнце печет кругом немилосердно <...>. На мраморной террасе барского дома расположилась семья сановника, владельца дома и парка. Тут же сидит, задумчиво устремившись взглядом вдаль, и эта светлая девушка - пионер-пожарный, дочь этого влиятельного сановника. И не бусы, и не мониста да игры разные перед задумчивым взглядом этого баловня судьбы мелькают, а каски добровольческие да дым пожарищ родных сел, кажется, грустью да заботой глаза ее застилают”.
Можно упрекать автора заметки в журнале “Пожарное дело” за 1910 год в стилистических излишествах, однако достоинств упомянутой им особы - первой русской женщины-пожарного Марии Ермоловой - это не умаляет. Дочь члена Государственного совета Алексея Ермолова, немало сделавшего для усовершенствования пожарной охраны в России, она не только возглавила Ряжское пожарное общество, но и активно взялась за создание добровольческих пожарных дружин - система государственной пожарной охраны в те годы не справлялась с “национальным злом”, как назвал пожары видный теоретик пожарной охраны того времени Дмитрий Бородин.
Впрочем, если верить современникам, прославилась Ермолова не только как организатор. Снова дадим слово велеречивому корреспонденту “Пожарного дела”:
“Но что это? Несутся звуки пожарного набата... “Пожар в соседнем селе... Лошадь седлают уже, ваше высокопревосходительство”, - впопыхах, но почтительно торопливо докладывает лихой ловчий. Еще минута-другая - и от ворот парка лихо, по-мужски в седле, мчится она туда, где огонь яростно пожирает все, что лежит на его пути. Мчится впереди своих добровольцев, с лихим перезвоном обоза несущихся на помощь горящим. И, право, трудно сказать, что шире стелется - дым пожарища или клубы пыли дорожной от обозов, несущихся с разных концов отделений “ее” больше-алешинской дружины, ее детища”.
Надо отметить, что женщины-пожарные появлялись, конечно, задолго до Марии Ермоловой. В США, например, вспоминают Молли Уильямс из Нью-Йорка, черную рабыню коммерсанта Бенджамина Аймара. Она в начале XIX столетия и не только стала членом добровольной пожарной команды, но и проявила себя во время пожаров, как свидетельствовал очевидец в 1818 году, “не хуже многих из парней”.
Женские пожарные бригады - правда, добровольные - возникают в учебных заведениях и на заводах уже в последней трети позапрошлого века. Одной из первых стала женская команда огнеборцев Гиртонского колледжа в Британии - она была создана в 1878 году.
Но настоящему проникновению женщин в эту профессию способствовали Первая мировая война, когда произошел массовый отток мужчин на фронт, и особенно Вторая мировая, когда в обиход вошли бомбардировки городов, требовавшие постоянного напряжения сил огнеборцев.
Сейчасв большинстве стран, в том числе в России, женщины в роли пожарных остаются “экзотикой”. К тому же непосредственно участвовать в тушении огня у нас женщинам запрещено правилами.
А вот другую “маскулинную” сферу деятельности женщины сумели занять гораздо увереннее: речь о женщинах-полицейских. Они сейчас служат наравне с мужчинами по всему миру - даже в Афганистане.
И здесь впереди оказались Соединенные Штаты. Еще в 1893 году в штате Чикаго на службу в полицию была принята дочь ирландских иммигрантов Мэри Оуэнс. Пишут, что занималась она, в частности, контролем за исполнением законов об ограничении труда детей.
В 1914 году видная британская суфражистка и журналист Маргарет Дэмер Доусон создает в Лондоне добровольную девичью полицейскую службу, направленную прежде всего на борьбу с проституцией и на спасение девушек из рук сутенеров. Правда, присягу доброволицы не приносили, оставаясь вспомогательной структурой. Но по мере того, как все больше британцев уходило на фронт, полицейские начальники все благосклоннее относились к “слабому полу” в своих рядах. То же случилось и в России, где доступ женщин в ведомство, хоть и на не самые ответственные и высокие должности, был открыт в 1916 году. А пришедшая вскоре советская власть и вовсе сняла гендерные ограничения в этом вопросе.
В 1928 году в советской милиции появится и первая женщина-начальник. Ей станет уроженка Лифляндии Паулина Онушонок, возглавившая милицейский отдел города Кингисеппа.
Красивое слово “авиатрисса” оказалось начисто вычеркнуто из русского языка послереволюционным лихолетьем, а жаль.
Первой женщиной-пилотом в мире считается француженка Раймонда де Ларош, получившая диплом авиатора в 1910 году, через семь лет после полета братьев Райт. Буквально на следующий год такой диплом получит уже русская девушка Лидия Зверева (судя по номеру диплома, она стала 31-м русским пилотом). Впоследствии, выйдя замуж за пилота и инженера Владимира Слюсаренко, она приняла активное участие в устройстве частной авиастроительной мастерской, выполнявшей позже заказы для фронта. Но авиатрисса не дожила до конца войны - она скончалась от тифа в 1916 году.
Тогда же в мире появилась и первая военная летчица - тоже, что характерно, русская - княгиня Евгения Шаховская, зачисленная в ноябре 1914 года прапорщиком 1-го Ковенского авиаотряда. На фронте княгиня провела недолго - уже в декабре ее из отряда отчислили.
Часто, говоря о женщинах-пионерах военной авиации, вспоминают Сабиху Гекчен, приемную дочь Ататюрка.
Ее, осиротевшую дочь бедных жителей Бурсы, то ли боснийцев, то ли армян по происхождению, взяли в дом “отца турок” в 1925 году (Ататюрк отличался детолюбием и стал приемным отцом восьми девочкам и одному мальчику из бедноты). Десятью годами позже он, активно занимаясь развитием авиации в новой Турции, убедил дочь стать пилотом. Сабиха стажировалась в СССР и училась в Военной академии на летчика-истребителя. Вскоре ей пришлось принять участие в боевых действиях против курдов, восставших в Дерсиме на востоке страны. Однако куда больше, чем участием в дерсимских событиях (сопровождавшихся, надо сказать, террором против курдского населения), Сабиха прославилась своими спортивными достижениями - в частностью, пятидневным перелетом вокруг Балкан, который она совершила в 1938 году.
Гекчен (кстати, слово “гек” по-турецки значит “небо”) умерла в 2001 году. Ее именем назван второй аэропорт Стамбула.
Где “гендерное неравенство” оказалось сильнее женщин, пытавшихся с ним справиться, - так это в российском метро. Многие помнят историю примерно пятилетней давности: петербурженка Анна Клевец штурмовала все инстанции, пытаясь доказать свое право работать машинистом подземки. Она дошла до Верховного суда, который лишь подтвердил отказ: мол, действует список профессий, требующих особого физического и психологического напряжения, куда женщинам вход заказан, и действует этот список еще с 2000 года.
Запрет был не всегда - по крайней мере, сообщается о том, что на пару тысяч мужчин-машинистов Московского метрополитена одна женщина все же есть. Кроме того, специалисты помнят о целой бригаде машинисток, работавших в 50-е годы в метро Ленинграда.
История отечественного метро знает женщин и в “подземном” руководстве. В частности, замначальника Московского метрополитена была одно время Зинаида Троицкая, известная вдобавок как первая советская женщина - машинист паровоза (ею она стала в 1937 году).
Пока же действующий в РФ запрет (во многих других странах подобных ограничений нет) может стать лишним поводом поговорить (особенно за рубежом) об очередном попрании прав человека в России.
Но это уже другая история.
Чтобы оставить комментарий войдите или зарегистрируйтесь на сайте
Чтобы оставить комментарий войдите или зарегистрируйтесь на сайте
Если вам не пришло письмо со ссылкой на активацию профиля, вы можете запросить его повторно