Коллаж: Дмитрий Петров / "Солидарность"
В шотландском Глазго на климатическом саммите ООН “COP26”, который открылся 31 октября и затянулся до 13 ноября, собрались 120 мировых лидеров, а всего - около 25 тысяч делегатов из 196 стран. В этом году не было новых глобальных соглашений - Парижское действует. И согласно его механизму, государства должны собираться за столом переговоров, чтобы обновлять свои обязательства по сокращению выбросов парниковых газов. Следующий пересмотр состоится в будущем году. Рассказать все о двухнедельном саммите невозможно. “Солидарность” предлагает сосредоточиться на социальных проблемах климатических изменений, рабочих местах, влиянии неравенства доходов на потепление и месте профсоюзов в климатическом диалоге.
Принято считать, что изменение климата - это шумиха, и все соглашения отправляются под сукно или еще дальше. Но в последние годы ситуация начинает меняться, что было заметно хотя бы по происходящему на Парижском саммите (2015 г.) и вокруг него. Экономические последствия изменения климата уже очевидны для тех, кто ставит экономику во главу угла: разрушительные стихийные бедствия, которые случаются все чаще и все страшнее, то и дело наносят колоссальный ущерб.
Давление общественности на мировых лидеров игнорировать уже не получается - а у этого тоже есть своя цена. Экоактивизм занял прочные позиции в мировой политике. Еще в 2019 году, до президентских выборов в США, Демократическая партия настаивала на возвращении страны к Парижскому соглашению, из которого ее вывел Трамп. Он тогда заявил, что выполнение договора чревато потерей 2,7 млн рабочих мест к 2025 году. Тем не менее профсоюзы США поддержали Байдена и демократов.
И Парижский саммит 2015 года, и саммит в Глазго имеют одну большую цель - ограничение глобального потепления в пределах 1,5 градуса Цельсия относительно доиндустриального уровня (1850 - 1900 гг.). Парижские соглашения, как было известно уже при их заключении, не были способны сдержать глобальное потепление в пределах 1,5 °C, но готовили почву для постепенного снижения выбросов парниковых газов. Спустя пять лет после Парижа страны должны были вернуться за стол переговоров и обновить свои обязательства по постепенному отказу от углеводородного топлива. В 2020 году встреча, разумеется, не состоялась.
Ученые подсчитали, что к 2030 году выбросы парниковых газов должны быть сокращены на 45% от их уровня 2010 года и доведены до нуля к 2050-му, - тогда у планеты будет шанс перегреться в пределах лишь 1,5 °C. Иначе, говорят ученые, последствия воздействия человека на климат будут необратимы. Это положение вошло в итоговый документ саммита в Глазго.
Но человечество пока только наращивает производство парниковых газов, и до целевого сокращения еще очень далеко. 9 ноября Climate Action Tracker, исследовательская группа по мониторингу действий по сокращению выбросов парниковых газов, опубликовала отчет, основанный на текущих (актуальных до COP26) планах государств по сокращению выбросов углекислого газа (CO2). Прогноз пессимистичный - повышение температуры на 2,4 °C к концу столетия. Сейчас мы на полпути - температура во всем мире уже поднялась на 1,1 °C от доиндустриального уровня. Не вдаваясь в детали - да, каждая десятая доля градуса важна.
Чтобы выйти в ноль, нужно не вернуться в первобытность, а уравновесить выбросы CO2 с его поглощением. Решение видят в том, чтобы отказаться от ископаемого топлива, увеличить площади лесов и не осушать болота, поглощающие углекислый газ.
Больше вреда, чем CO2, наносит метан. Хотя он задерживается в атмосфере не так долго, но удерживает в 30 раз больше тепла. Помимо добывающей промышленности метан производится крупным рогатым скотом (до 40% выбросов, еще по 30% дают промышленность и природа): за день корова отрыгивает от 160 до 320 литров метана. Переход человечества на веганскую диету не рассматривается, а вот разработки менее метаногенных кормов для скота ведутся давно.
Отказаться от ископаемого топлива - проще сказать, чем сделать. Если добыча угля сокращается (местами) уже не один десяток лет, то не похоже, что нефтяную и газовую отрасли вот-вот ждет неизбежное. Ископаемые углеводороды лежат в основе не одной влиятельной экономики, и разведанные запасы позволяют сидеть на этой игле еще не одно десятилетие.
Сырая нефть и газ составляют 90% экспорта Нигерии. Учитывая ее перспективы занять к 2050 году по численности населения третье место (обогнав США), просто перестать добывать нефть и газ страна не может. У нее нет ресурсов, чтобы перестроить экономику и перейти на возобновляемые источники энергии. Нечем ей заменить первейшую статью экспорта и создать рабочие места в других отраслях. Но разговоры о том, что решения саммита ставят под вопрос энергетическую безопасность и суверенитет Нигерии, будут просто демагогией. Потому что, если не делать ничего, стране грозят засухи вкупе с наводнениями, и одно другого не компенсирует. Зато гарантированно приводит к голоду и лишает питьевой воды.
Но в последние минуты работы саммита оказалось, что и “угольная игла” слишком сильно держит Индию и Китай, Россию и Австралию. Под их давлением Алоку Шарме, президенту саммита, пришлось согласиться очень сильно смягчить формулировки от “постепенного отказа от угольной энергетики” до “постепенного сокращения производства угля” без конкретных дат осуществления этой цели. Это ставит под удар попытки сдержать потепление в пределах 1,5 °C.
В центре самых оживленных дискуссий на саммите оказались сроки достижения “нулевых выбросов”, адекватность этой цели и вклад каждого государства. Развивающиеся страны, которые сомневаются в необходимости ускоренного движения к декарбонизации экономики (то есть снижению выбросов углекислого газа на единицу ВВП), считают несправедливым равный подход ко всем государствам. Объясняется это просто: ведущие мировые экономики построили себя на углеводородах, а развивающиеся страны (имеющие колониальное прошлое) снова плетутся в хвосте бывших метрополий, не без вины последних.
- Развитые страны очень настойчиво продвигают идею 1,5 °C, - сказал Диего Пачеко, ведущий переговорщик от Боливии. Но говорил он это от лица группы из 22 развивающихся стран, среди которых Китай (крупнейший в мире эмитент CO2), Индия, Пакистан, Бангладеш, Индонезия, Шри-Ланка. - Мы знаем, что эти речи приведут к тому, что развитые страны опять будут контролировать мир. А те страны, которые не смогут достичь чистых нулевых показателей к 2050 году, будут осуждены этически и финансово. Это несправедливо.
И тут не только старые обиды - доверие развивающихся стран подорвано несоблюдением обещаний со стороны богатых, развитых экономик. На конференции в Копенгагене (2009 г.) были обещаны ежегодные выплаты 100 млрд долларов на инвестиции в сокращение выбросов парниковых газов в развивающихся странах путем переформатирования промышленности и энергетики. Часть денег должна была помочь справиться с последствиями природных катастроф и тем самым снизить социальное напряжение. Эти выплаты должны были начаться в 2020 году, но в полном объеме так и не дошли до адресатов.
В итоговый документ саммита все же вошел настойчивый призыв к развитым странам удвоить к 2025 году финансирование адаптации к климатическим изменениям в этих странах. Сейчас деньги направляются в страны со средним достатком - на развитие возобновляемых источников энергии. К этой программе необходимо подключить и беднейшие страны. Но финансовая помощь - это не “торговля эмиссией CO2”, когда развитые страны, вместо того чтобы сокращать выбросы у себя, делают это где-нибудь в Африке, Юго-Восточной Азии или Южной Америке. Обязательства сокращать выбросы остаются в силе для всех и в 2022 году должны быть пересмотрены в сторону еще большего отказа от использования углеводородов. Но искушение “торговать эмиссией CO2” осталось - механизма, чтобы запретить это, нет.
В финальном тексте есть положение о постепенном сокращении финансирования добычи углеводородов - медленная эвтаназия отрасли. Этот пункт сначала поддерживало абсолютное большинство, но в итоге обязательство отказа от внешних инвестиций в ископаемые углеводороды взяли на себя всего 25 стран и организаций.
Профсоюзы высказали свою позицию задолго до начала саммита: отказ от использования углеводородов должен состояться, но не ценой благосостояния людей, занятых в добывающих отраслях. В небольшом комментарии для Всемирного экономического форума (расширенная версия - на сайте Международной конфедерации профсоюзов) генсек МКП Шаран Барроу сказала следующее. Решение переходить от ископаемого топлива на возобновляемые источники энергии открывает необходимость социального диалога, особенно на самом высоком уровне. Это нужно, чтобы обеспечить инвестиции в создание для рабочих семей комфортного перехода в новую индустрию (профинансированное обучение), на работу с гарантированной справедливой оплатой.
При этом, выбирая между защищенными рабочими местами в нефтегазовой или угольной промышленности и неорганизованной (пока) занятостью в “зеленой экономике”, Барроу предпочитает последнее, то есть “преодоление реальных проблем”. Но чтобы осуществить ответственный переход к экологически чистой экономике, государства должны сотрудничать с профсоюзами и работодателями - для создания рабочих мест с гарантиями занятости, льготами, достойной зарплатой, правом на организацию и перспективами роста.
За счет инвестиций в низкоуглеродную экономику в Бразилии может быть создано 2 млн рабочих мест в сельском хозяйстве. Но делегация Болсонару решает судьбу бассейна Амазонки, в то время как коренные жители стоят на улицах и возмущаются тем, что их мнения не спросили. Споры вокруг земель, в том числе лесных угодий, в Бразилии порой тянутся десятилетиями. Нередко бывает, что, пока идет тяжба, незаконная вырубка продолжается, и даже если община побеждает, сделать уже ничего нельзя. Все же Бразилия и еще 120 стран, на чью территорию приходится 90% лесов на планете, одобрили обязательства остановить обезлесение и обратить его вспять к 2030 году.
Десятилетие 2020-х годов было названо решающим для климата. Именно те обязательства, которые возьмут на себя страны в эти годы, будут определять, выйдет ли человечество к 2050 году в чистый ноль по выбросам углеводородов. Ведь выброшенный в атмосферу CO2 остается в ней еще около ста лет, Так что само по себе достижение чистого ноля к намеченному сроку не приведет к тому, что в 2051 году мир расстанется с наводнениями, засухами, разрушительными штормами и другими природными бедствиями.
Многочисленные общественные организации, среди которых профсоюзы не на последнем месте, показали во время саммита свою озабоченность. Общественные протесты и выступления сопровождали саммит с переменной интенсивностью все время. Свое слово сказали религиозные организации, представители аборигенных народов, активисты левых политических движений, общественных и благотворительных организаций и т.д. Но если среди всего этого сонма больших и малых выступлений выбирать одно, то это будет марш через весь Глазго 6 ноября. По оценкам, собралось больше 100 тысяч активистов самых разных движений.
Маленькая оговорка о большой неточности: марш в Глазго был тот день не одинок. Акции прошли и за тысячи километров от саммита, в Южной Корее и Индонезии, и ближе - в Нидерландах, Франции и столице страны - хозяйки саммита, Лондоне.
Многим, кто позже комментировал шествие столь пестрой стотысячной компании по крупнейшему городу Шотландии, солидарность участников показала: расширение влияния протестного движения, начатого в основном климатическими активистами, возможно за счет объединения с профсоюзами. Угроза забастовок со стороны рабочих рассматривается как один из возможных механизмов продвижения согласованной повестки. В предыдущем номере “Солидарность” рассматривала практику создания профсоюзов по территориальному принципу из неработающих людей. В статье “На двух конях сидеть стратегии не хватит” говорилось, что лидеры профсоюза Unite пока не видят четкой стратегии развития инициативы. Может быть, сама жизнь подсказывает, как эту инициативу следует развивать.
В марше участвовали и делегаты саммита. Главные требования протестующих - более решительные действия по ограничению выбросов парниковых газов и прозрачность как переговорного процесса, так и данных по климатическим изменениям.
Мнения активистов на улицах после саммита не были едины. Одни не поддались завышенным ожиданиям и приняли итоговый текст как промежуточный этап на пути к декарбонизации экономик. Другим не хватило решительных действий; они назвали COP26 “конференцией загрязнителей”, требуя от банков лондонского Сити прекратить инвестиции в добычу ископаемого топлива.
В своей колонке для The Guardian Билл МакКиббен, ученый-эколог из Миддлберри-колледжа, штат Вермонт, говорит, что все положения текста, которых нельзя было ожидать еще до самого начала саммита, - заслуга протестующих на улицах. Наивно было бы полагать, что государства, преследующие разом десятки подчас противоречащих друг другу целей, сойдутся в едином порыве и создадут прорывной документ, выйдут за рамки, поставленные еще до саммита. Так что все лавры за наиболее решительные положения, касающиеся финансовой поддержки развивающихся стран и отказа от финансирования загрязняющих отраслей, МакКиббен отдает активистам.
Объединение в единый марш самых разных общественных групп, как официальных, вроде профсоюзов, так и довольно стихийных, вроде “Восстания против вымирания”, неудивительно. Во всех маршах - и в Глазго, и в Сеуле - участвовали люди невысокого достатка.
На сегодня выбросы углекислого газа в среднем на человека - 4,8 тонны в год (в 2020 году снизились, но в 2021-м вернулись к прежним значениям). Это и непосредственные выбросы - хотя бы личного автомобиля, и промышленные, например при производстве пищевых продуктов или хозтоваров, да и при той же добыче нефти. В мире распределение эмиссии CO2 в среднем на душу населения от страны к стране сильно различается, без прямой корреляции с каким-либо экономическим показателем. В 2020 году Катар превзошел всех - 37 тонн на человека. Но среди крупнейших эмитентов была и Монголия - почти 27 тонн.
Государственное богатство не оказывает на эти показатели прямого влияния. Но богатство каждого отдельного человека, как следует из еще одного исследования, опубликованного специально к саммиту, сильно влияет на личный вклад в глобальное потепление. Если ничего не изменится, то на 1% самых богатых в 2030 году придется 16% всех выбросов CO2. Это сравнимо с выбросами бедной половины населения земного шара. Мегаяхты, личные самолеты и космические путешествия избранного процента - все это к 2030 году может дать до 70 тонн выбросов на человека ежегодно, в то время как в среднем нужно сократить их до 2,3 тонны на человека. 11-минутный полет Ричарда Брэнсона на границу космоса произвел столько же CO2, сколько 2500 жителей республики Конго в год, - 75 тонн.
- Малочисленная элита, похоже, имеет свободный доступ к загрязнению, - сказала Нафкоте Даби, руководитель отдела климатической политики в организации Oxfam, заказавшей это исследование Институту европейской экологической политики (IEEP) и Стокгольмскому институту окружающей среды (SEI). - Их чрезмерные выбросы подпитывают экстремальные погодные условия по всему миру и ставят под угрозу международную цель - ограничение глобального потепления.
Исследование показывает, что в стараниях остаться в пределах 1,5 °C важнее сократить чрезмерные выбросы богатейших жителей планеты. “Правительствам необходимо нацелить меры на самые богатые и объемные источники выбросов - климатический кризис и кризис социального неравенства следует решать вместе, - сказал Тим Гор, руководитель программы снижения выбросов CO2 в экономике замкнутого цикла в IEEP. - Это включает меры по снижению потребления углеводородов, связанного с роскошным образом жизни, и ограничение инвестиций в отраслях, связанных с изменением климата, таких как добыча и производство ископаемого топлива”.
Читайте нас в Яндекс.Дзен, чтобы быть в курсе последних событий
Чтобы оставить комментарий войдите или зарегистрируйтесь на сайте