1 октября начинается осенний призыв в российскую армию. В канун этой, по-своему знаменательной, даты “Солидарность” решила обратиться к теме, не популярной в наше время среди газетчиков. Речь пойдет о гибели военнослужащих, в основном солдат-срочников, в официально мирное время. По данным Фонда “Право Матери” - независимой некоммерческой организации, которая уже 15 лет занимается этой проблемой, - в российской армии ежегодно погибает около трех тысяч человек, не считая “чеченских” потерь.

МАДОННА БЕЗ ЛИЦА

Фонд “Право Матери” создан в 1990 году сотрудницей молодежной редакции журнала “Юность” Вероникой Марченко, ставшей председателем правления Фонда. “Было так, - рассказывает Вероника. - В разгар перестройки в отделе публицистики нашего журнала создали новую рубрику, назвали ее по номеру комнаты, в которой находился сам отдел, - “20-я комната”. Рубрика очень быстро стала известной и любимой читателями (а читателей у журнала в те времена было больше трех миллионов!), и нас, нескольких корреспондентов, пригласили выступить в безумно популярной тогда программе “Взгляд”, которую вели Листьев, Любимов и Захаров. После этой программы мне написала мать погибшего курсанта Саши Алурдоса. Прислала мне много разных документов, просила помочь. Почти одновременно с Анеттой Валентиной, мамой Саши, пришла ко мне другая мать - Маргарита Александровна Пашкова. Ее сын, Юра, тоже погиб, но уже в армии. После выхода моего материала, посвященного Саше и Юре (статья называлась “Ржавчина”), родители погибших солдат со всего Советского Союза засыпали меня своими письмами. Так что инициатива и идея Фонда, можно сказать, принадлежит им. А я просто поняла, что не смогу обмануть их надежды, не смогу заниматься чем-то другим, кроме несчастных родителей и судеб убитых мальчиков”.

Эмблема Фонда - фигура, срисованная с Сикстинской мадонны Рафаэля. У младенца и мадонны нет лица. Смысл в том, что сегодня, к сожалению, любая мать парня, призванного в армию, может пополнить собой ряды осиротевших матерей... “Военкомы, как правило, пишут, что гибель не связана с исполнением обязанностей военной службы, - говорит Вероника Марченко. - Это чушь, поскольку ответственность за гибель (ранение, заболевание) военнослужащего в любом случае несет воинская часть, где он проходил службу”. Фонд оказывает бесплатную юридическую помощь семьям погибших, издает “Книгу памяти погибших в армии в мирное время” и ведет компьютерную базу данных погибших солдат (она на сегодня содержит подробно заполненные анкеты на 5415 военнослужащих), занимается морально-психологической реабилитацией родителей погибших солдат, а иногда оказывает им материальную помощь.

- Вашу организацию можно назвать антиармейской?

- Она не антиармейская, она “проматеринская”. И правозащитная. Мы сотрудничаем со многими аналогичными организациями. Вот соседки из Комитета солдатских матерей нами даже родителей пугают. Приводят их к нам и говорят: мол, не будете слушаться нас, станете их клиентами. Те посмотрят на наш интерьерчик с фотографиями погибших солдат и публикациями на стенах... Говорят, действует.

А если серьезно, то мне кажется, что на дверях всех наших правозащитных организаций (наподобие аналогичных строк в газетах и журналах) надо было бы написать: “Наши представления о вашей защите могут не совпадать с вашими собственными”. В этом случае есть лишь один способ исправить положение - прийти к нам и стать нашим товарищем. Работы хватит на всех.

“ОТСЕК СЕБЕ ПОЛСТОПЫ...”

- Что касается армии, то я считаю, что таких вооруженных сил, как сейчас, у нас быть не должно. Армия должна быть профессиональной. Та, что существует сегодня, - порождение ГУЛАГа и похожа на него один в один.

- Ну, уж это слишком...

- Хорошо, вот самый последний случай. Он убедительней всех общих слов...

...Из письма, переданного в Фонд “Право Матери” от Эльдара ЮСУПОВА, жителя поселка Сафакулево Сафакулевского района Курганской области:
“Я, Юсупов Эльдар Рафикович, 1986 года рождения, 20 июня 2004 года был призван Сафакулевским РВК на военную службу. 21 июня нас привезли в г. Челябинск в в/ч 6830, оттуда нас отвезли в учебный центр...”

...Тихоня Эльдар родился и вырос в татарском селе Сафакулево. Родственники говорят, что все Юсуповы очень тихие, скромные и незаметные, как мыши, - “в их доме никогда никакого шума не было”. Два года назад умер глава семьи, и шестнадцатилетний парень пошел работать - надо было помогать маме растить младшего, четырнадцатилетнего брата, еще школьника. Эльдар не отказывался ни от какой работы, даже черной, и еще продолжал учиться в ПТУ. Но тут пришло время идти в армию. Как утверждает сам Юсупов, он пошел туда “с желанием”. В первом письме маме он с восторгом сообщил, что попал “в спецназ” и скоро примет присягу. На самом деле это была самая обычная воинская часть...

Из письма Эльдара Юсупова:

“...Постоянные работы на территории части, приходилось носить камни, кирпичи, работали на время, если не успевали, то приходилось выполнять физические упражнения, без того обессилев от работы. Часто не ели. От занятий строевой подготовкой болели суставы ног и невозможно было ходить, за эти неумения поднимать ногу выше при ходьбе сержанты били по затылку кулаком, некоторые от сержанта получали удар табуретом по голове. От сержанта Акулова. Работы в поле и в саду мы выполняли на время, подгоняемые сержантами, за отдых сержанты били в область живота и груди, часто в челюсть.

Часто из-за нехватки воды не мылись утром и часто были небритыми, за это тоже наказывали, лишая нас завтрака или обеда. Частые боли в желудке и пояснице не давали выпрямиться или бегать, все приходилось переносить через боль. Жалобы на боли в области пупка и головокружения в санчасти всерьез не воспринимали. Все гнойные места я обрабатывал зеленкой, но постоянное движение незаживающих ран - только становилось хуже. От систематического недоедания были частые головокружения и боли в животе. Такая напряженная обстановка постоянно давила на нервы. Становилось труднее день ото дня...”

Рапорт Эльдара с просьбой перевести его в другую часть остался без удовлетворения. Тогда рядовой Юсупов убежал домой. Маме сказал, что больше в этот дурдом не пойдет, а лучше отрубит себе ногу. Хатима Фатхулловна собрала родственников, и все дружно решили, что пусть Эльдар два дня побудет дома, а потом его нужно отвезти обратно в часть. Мать позвонила в часть и рассказала о том, что сын дома, и о решении семейного совета. Но представитель воинской части некий Руслан Ильясович категорически потребовал, чтобы завтра же Эльдара привезли на станцию железнодорожного вокзала Щучье.

Из письма Эльдара Юсупова:

“...По рассказам других сослуживцев, я понял, что кто возвращается обратно, с ними плохо обращаются, и я решил, что обратно не вернусь. Утром, 8 августа, не ожидая ничего хорошего в части, взяв топор, я отсек себе полстопы. Другого выхода я не видел. Теперь я раскаиваюсь в сделанном, но уже поздно”.

Эльдар Юсупов выжил. Спасти отрубленную часть ступни не удалось, была сделана ампутация. Он остался инвалидом. Сейчас Эльдар находится в госпитале, в Екатеринбурге. Его будут судить за самовольное оставление части и за членовредительство - максимальный срок до пяти лет тюрьмы. Правда, прокурор обещал его маме, что с учетом смягчающих обстоятельств могут дать не более полутора лет, может быть, даже условно. Представители воинской части требуют, чтобы до суда Эльдар находился в части, из которой сбежал. Мать Эльдара находится рядом с ним. Она пытается помешать военным увезти его обратно в часть.

СКОТСКОЕ ДЕЛО

- Как погибают солдаты нашей армии - те, которые не воюют?

- О причинах гибели наших ребят в мирное время я уже говорила в своих статьях и книгах. Если кратко резюмировать, то на первом месте, безусловно, преступления, которые у нас принято называть дедовщиной. Здесь либо смерть от тяжких побоев, либо убийство. Убивают не только “деды”, но и офицеры, и сержанты. Так, например, в Моздоке пьяный лейтенант из той же самой части застрелил 19-летнего Сашу Шибанова. Или когда в иркутской ракетной части нашли повешенного Костю Ошвинцева, которому осталось два месяца до демобилизации. Офицер, который рассказал это нам, утверждает, что Костю убили.

Рассказывает подполковник Радий ГАЙНУЛЛИН (в/ч 48409):

- Тело Кости Ошвинцева было найдено висящим в сарае, где содержалась полковая корова. На лице, теле, руках - синяки. Ошвинцев был старшим на подсобном хозяйстве полка. Вместе с ним там работали Глухов, Бадмаев и Решетников. Я тогда был замом по тылу. Мне и начштаба подполковнику Деме было приказано взять объяснительную с рядовых. В этих объяснительных Глухов и Решетников заявили о причастности к происшедшему командира полка Копыленко. Вот как все выглядело со слов ребят. В ночь с 9 на 10 сентября 2001 года на территорию подсобного хозяйства приехал командир полка Копыленко с двумя приятелями-милиционерами. Это была последняя ночь Копыленко в качестве командира полка - его отстраняли от должности из-за того, что в полку еще до Кости уже погибли двое солдат. “Гости” были пьяны. Командир полка потребовал, чтобы солдаты, находившиеся на подсобном хозяйстве: рядовые Глухов, Бадмаев, Решетников и Ошвинцев, - зарезали корову. Константин Ошвинцев, будучи старшим на подсобном хозяйстве, отказался, сказав, что резать корову по приказу пьяного Копыленко не будет: “Сегодня я ее зарежу, а завтра вы мне скажете: возмещай 15 тысяч”. Копыленко и милиционеры отвели Ошвинцева в сарай “поговорить”. Валера Глухов написал, что потом, примерно через полчаса, зашли милиционеры, и один сказал нам: “Вы ничего не знаете и не видели, если расскажете, то я вас убью...” Глухов написал: “Утром я проснулся и пошел в сарай за ведром и заодно посмотреть, где Ошвинцев, и обнаружил его висящим”. Эти же обстоятельства подтверждает и Дима Решетников. Однако впоследствии, в полку, Глухов, Бадмаев и Решетников написали повторные объяснительные, что в прокуратуре на них оказывалось давление, что изменить показания их заставили. Накануне командующий армией, в которую входит наш полк, генерал Гагарин, во всеуслышание заявил: “Я не верю в виновность Копыленко!”

В итоге дело о гибели рядового Ошвинцева было представлено как самоубийство и закрыто. А против меня, настаивающего на том, что Костю Ошвинцева убили, уголовное дело как раз, наоборот, возбудили - по обвинению в превышении должностных полномочий: мол, я оказывал давление на солдат и заставлял их оговорить командира полка. В итоге на суде это обвинение с меня сняли, но дали три года условно - за то, что я будто бы дал когда-то какому-то солдату подзатыльник. Кассационный суд изменил наказание на год условно, но теперь я должен уволиться из вооруженных сил - человек с условным сроком не может служить в армии. Но вы, главное, вот что напишите. Мне удалось добиться отмены квалификации гибели Ошвинцева как самоубийства. Однако, вопреки решениям суда, дело о гибели Кости не было возвращено на доследование. А на судебные ходатайства ни прокуратура ракетных войск, ни прокуратура округа не отвечают...

АРМЕЙСКОЕ ПОРНО

- Уже затем идут: несчастные случаи, связанные с отсутствием техники безопасности при использовании даровой рабочей силы; смерти от заболеваний - хронически больных ребят, которых забирают в армию преступники-военкомы, или от заболеваний, связанных с антисанитарными условиями, как в воинской части Юры Пашкова, где все солдаты болели гепатитом и брюшным тифом. И конечно, самоубийства - это статья, которую очень любят командиры. Правда, чаще всего встречаются случаи доведения до самоубийства - человек сводит счеты с жизнью, когда его “опускают”, или насилуют...

Андрея Андрющенко (1981 г. р.), военнослужащего в/ч № 67616 из Пскова, призвали в армию 20 ноября 2000 года. Зимой он с диагнозом “пневмония” попал в военный госпиталь, в холле которого 17 февраля 2001 года его нашли повесившимся на поясе больничного халата. Отец Андрея, Иван Николаевич Андрющенко, узнав о смерти сына, не поверил в версию о самоубийстве. Через некоторое время его подозрения подтвердились: пришло письмо от военнослужащего, лежавшего с Андреем в госпитале, в котором говорилось, что Андрея до самоубийства довели. В письме рассказывалось о том, что над Андреем и его товарищем по несчастью Васильевым* издевались некто Магомедов и младший сержант Гарагулин* (кстати, назначенный старшим отделения госпиталя). Самым изощренным видом издевательств, пришедшим в головы Гарагулина и Магомедова, было заставлять Андрея и Васильева имитировать половой акт в присутствии тридцати “зрителей”. Не выдержав издевательств, Андрей покончил с собой.

Иван Николаевич Андрющенко обратился в Фонд “Право матери” с целью наказать виновных в доведении до самоубийства его сына. Гарагулин был приговорен к 1,6 года лишения свободы в колонии общего режима (прокурор требовал для него 5 лет, но суд учел смягчающие обстоятельства - у извращенца двое детей). Магомедов был осужден ранее на аналогичный срок. Гражданский иск о компенсации морального вреда остался без удовлетворения. Суд посчитал, что воинская часть № 48768 “ненадлежащий ответчик по иску”.

ПРАВДА ЖИЗНИ И СМЕРТИ

- Вообще, если говорить о том, с чем обращаются родители погибших, то в первую очередь они обращаются с таким “простым” вопросом, который они формулируют так: “Мы хотим знать правду о гибели своего сына”. Другое направление, другая группа обращений связана с социальным обеспечением, когда люди сталкиваются с тем, что те льготы, те пенсии, еще какие-то выплаты, которые прописаны в законе и как бы им положены, реально им не предоставляются. Они сталкиваются просто с противодействием собесов, управлений пенсионных фондов, вплоть до жилконтор, военкоматов, которые препятствуют им в получении льгот, положенных семьям погибших. И третья группа обращений связана с таким направлением, которое мы активно поддерживаем и считаем, что оно очень правильное в данном случае, - это попытки призвать к ответу и к ответственности воинские части как юридические лица. Подать иск и выиграть дело о компенсации морального вреда.

- Неужели им деньги нужны?

- А что, это шокирует? Деньги не нужны молодым и здоровым. А старым и больным, да еще потерявшим единственного сына старикам? Вот, к примеру, Лилия Анатольевна Бюксель из Кемеровской области. Мать пятерых детей - теперь уже троих... Похоронила мужа в 1995 году. Старший сын погиб на второй чеченской. Маленькую дочку совсем недавно сбила машина. Из оставшихся троих детей старшему одиннадцать лет. Они вчетвером живут в ветхом, полусгнившем доме, построенном еще в 1905 году. Мама - безработная, раньше работала в магазине, но его закрыли несколько лет назад. Единственным источником существования этой семьи являются пособия на детей, но задолженность по их выплате тянется с 1997 года. Большая часть этих денег уходит на отопление дома - угля за зиму сгорает семь тонн, но протопить “гнилушку” очень трудно. Они живут в постоянной борьбе за выживание при отсутствии средств на продукты, лекарства, одежду, другие предметы первой необходимости. “Не за себя боюсь, а за детей, - ведь могут очерстветь душой от такой жизни”, - пишет Лилия Анатольевна...

- Вероника, а у вас есть дети?

- Да, дочка Лиза, восьми с половиной лет. Слава Богу, что не мальчик!

Алексей ЧЕБОТАРЕВ
Фото предоставлено фондом “Право Матери”


Фонд “Право Матери”
Адрес для писем: 101000, г. Москва, Лучников переулок, д. 4, под. 3, комната 4. Тел/факс: (095) 206-05-81
e-mail: mright@msite.ru
http://www.hro.org/ngo/mright