16 сентября в Москве представители 16 ведущих российских и международных компаний встретились с руководством одного из главных распределителей грантов в России - британского Charities Aid Foundation (Фонда помощи благотворительным организациям), или CAF. Основной темой встречи стало обсуждение успехов, достигнутых в России крупным бизнесом по части корпоративной филантропии и меценатства. Отмечена особая роль российского представительства CAF (CAF Россия), которому на днях исполнилось 10 лет, во внедрении в российскую практику международного опыта эффективной корпоративной благотворительности.

В пресс-конференции по итогам встречи участвовали директор CAF Россия Ольга Алексеева и два знатных иностранца - глава попечительского совета CAF сэр Брайан Дженкинс и исполнительный директор CAF Стивен Эйнджер. (Кстати, последний начал управлять благотворительными программами лишь в прошлом году, после 24 лет работы в нефтяном супергиганте British Petroleum, имеющем в РФ долгосрочные финансовые интересы.) Все они подчеркивали, что встреча была приурочена к 10-летию российского подразделения фонда, добившегося за это время немыслимых успехов в деле продвижения филантропии и развития сети некоммерческих организаций в России.

Эйнджер поделился впечатлениями от встречи с представителями российских и международных корпораций и сказал, что на достигнутом останавливаться нельзя. “Для долгосрочного развития филантропии, - поведал он, - необходимо создать благоприятные законодательные и финансовые условия. В том числе - налоговые, чтобы средства поступали туда, куда необходимо, без бюрократической волокиты”.

Наибольший интерес вызвало выступление Ольги Алексеевой. Она начала с небольшого ликбеза, пояснив, что иначе присутствующие рискуют “потеряться в терминах”. Понятие корпоративной филантропии (корпоративной благотворительности) неразрывно связано с термином “социально ответственный бизнес” и предполагает активное участие коммерческих организаций в жизни общества. При этом благотворительная деятельность компании одновременно должна соответствовать приоритетам компании в сфере бизнеса и отвечать острым проблемам общества. Сегодня благотворительные проекты - показатель зрелости компании, их наличие означает, что в данной фирме исходят из передовой философии бизнеса. Прибыль - главная, но не единственная цель корпорации.

Алексеева передала журналистам скромное высказывание одного из наших крупных предпринимателей: “Путь от пирата Моргана до филантропа Генри Форда, занявший в США более ста лет, мы (“новые русские”. - В.Б.) прошли за пятилетку”. То есть прогресс, коего добился наш деловой мир по части социального неравнодушия, сравним лишь с достигнутой им же фантастической быстротой обогащения и пресыщения.

Глава CAF Россия выразила надежду, что когда-нибудь “общество будет относиться к благотворителям пусть даже не с признательностью, а хотя бы с признанием факта, что корпорации много делают для содержания того, на финансирование чего у государства нет средств”. То есть культуры, образования и социальной сферы. Тут же последовал вопрос, который возник у вашего корреспондента уже достаточно давно: “Как сочетается “социальное инвестирование” со стороны крупнейших градообразующих предприятий с их безудержным стремлением избавиться от доставшейся им в наследство от социализма социальной сферы?” Оказалось, что ранее предприятия стремились сбросить висящую у них на балансе “социалку” на баланс муниципальных образований потому, что это было условием разгосударствления предприятий в 90-е годы. А сейчас, когда этот процесс узаконен и даже подталкивается правительством, от соцсферы, по словам Алексеевой, предприятия “избавляются через социальные инвестиции”. Как именно? “Вот мы работаем с ЮКОСом, - объяснила Алексеева, - стараемся на их деньги реструктурировать “социалку”, чтобы она была эффективной... А вообще, проблема не в том, что нет денег на содержание Дома культуры, а в том, что нет денег на культуру! Не отдельные объекты, а всю отрасль надо сделать эффективной!”

Алексееву спросили о неоднократно повторявшейся цифре в полмиллиарда долларов, “ежегодно затрачиваемых российским бизнесом на социальные цели”. (Эта деятельность предполагает и реализацию общенациональных социальных программ воротилами нашего бизнеса, и осуществление социально значимых инициатив на местном уровне.) Откуда взялся показатель этой ежегодной суммарной оценки вложений российских капиталистов в социально значимые проекты размером в 500 млн. долларов в год? Оказалось, что фонд раз в два года проводит опрос среди компаний, действующих в России, “на предмет того, как они инвестируют в социальную сферу”. Существуют и другие источники информации об объемах социального служения российского бизнеса (впрочем, оглашены они не были).

Тогда один из журналистов поделился ощущением, что корпоративная филантропия в России отдает весьма неумелой рекламой, а грамотной пропаганды до сих пор нет, и о достижениях в этой области общество узнает лишь благодаря скандалам, подобным тому, что возник вокруг ЮКОСа. Все ожидали, что благотворители ограничатся перечислением того разумного, доброго и долгосрочного, что уже сделано нашими купцами (например, снова расскажут о тех же юкосовских проектах в интернет-образовании или об именных стипендиях Владимира Потанина и их роли в русской образовательной революции). Однако Алексеева перешла в контратаку и, пообещав “сразу выстрелить в ответ”, с укоризной спросила журналистов: а что происходит, когда благотворители приходят в СМИ со своими чистыми помыслами и стремлением рассказать, как они помогают людям? И сама же ответила: “А нам сразу говорят: вы давайте денежки-то вперед заплатите. То есть вашими же редакторами любая подобная информация воспринимается как реклама! Это огромная проблема. Так что и наши СМИ также являются не очень-то общественно ответственными и на каждом таком благотворителе стремятся денежки наварить. Надо нам как-то влиять на это, и здесь уж мы будем стараться”, - слегка угрожающе подытожила директор CAF Россия. Ее британские начальники тут же заметили, что на Западе пресса с охотой публикует материалы о такого рода деятельности, и это не считается рекламой. А наоборот, сие есть признак зрелого, открытого гражданского общества.

Вадим БАРАБАНОВ