19 июня в Москве была вручена национальная медицинская премия "Призвание". В номинации "За проведение уникальной операции, спасшей жизнь человека" эту премию и статуэтку, символизирующую человеческую жизнь в руках врача, получил 33-летний детский хирург Дмитрий МОРОЗОВ. На интервью лучший российский доктор согласился, но заметил: "Почему вспоминают о нас только в праздник или тогда, когда совсем плохо? Вы же не говорите близким "спасибо" раз в год?" Это справедливо, и мы решили подготовить серию очерков о лучших врачах России. Первый - о детском хирурге из Саратова Дмитрии Морозове.

ДЕТИ НА СТОЛЕ

- На самом деле, подобных операций у меня было уже три, - говорит Дмитрий. - Почти сразу после первого маленького пациента мне пришлось оперировать еще двоих малышей с точно таким же диагнозом - отсутствие передней брюшной стенки в сочетании с непроходимостью кишечника. Одного спасти не удалось... Другому сейчас полтора года, здоровый и красивый ребенок. Правда, ему приходится пока соблюдать диету... Вообще, мы в клинике оперируем в год около трехсот новорожденных, причем большинство детей - с пороками развития, несовместимыми с жизнью. То есть если не оперировать, малыши умрут.

А два года назад на операционный стол к Дмитрию попал новорожденный мальчик, Владик Любацкий. Ребенку не повезло - он несколько часов назад появился на свет с дыркой в животе. Чтобы кишки и желудок не вываливались наружу, мальчику сначала сделали “протез”: вместо стенки животика пришили кусок перчаточной резины.

- Кроме того, у малыша была врожденная непроходимость кишечника, - рассказывает хирург. - Он, то есть кишечник, внезапно заканчивался, а через 10 см снова начинался. При этом произошла внутриутробная перфорация - образовались отверстия, через которые кал попадал в околоплодные воды. Это сочетание в хирургии новорожденных является очень редким. Поэтому сложно было определить, что вслед за чем делать. Нужно было восстанавливать проходимость кишечника, и в то же время было невозможно делать операцию под резиновым протезом. Поэтому сначала мы вывели концы кишок наружу, удалили их пораженную часть, восстановили проходимость. А уж потом, когда состояние ребенка улучшилось, погрузили кишечник в живот ...

- Сейчас все нормально?

- Да. Владику два года, он наблюдается у меня. В целом все хорошо, но дело в том, что у таких детей короткий кишечник, от этого есть небольшие проблемы с питанием. Правда, такие проблемы имеет добрая четверть “простых” детей. С течением времени все должно выправиться. А операция была неизбежна - иначе он бы умер.

- А на столе мальчик мог умереть?

- Запросто. Риск был 90%. Еще 30 лет назад ни один человек с таким пороком - гастрошизисом - не выживал. К сожалению, не всех новорожденных нам удается спасти, особенно тех, кто имеет множественные пороки развития. Были такие случаи и у меня. Вот недавно умер новорожденный, у которого непроходимость пищевода сочеталась с врожденным пороком сердца. Я пищевод восстановил, ребенок уже есть мог. И вдруг сердечная деятельность его резко нарушилась, и он погиб. Он умер ночью. Я узнал об этом, пришел в клинику с желанием устроить взбучку и увидел, что все слезы вытирают...

- Эта патология развития - генетическая? Какая-нибудь жуткая мутация?

- Вовсе нет. Риск родится с таким дефектом живота равен опасности попасть под машину. Причина - внезапный тромбоз сосуда, питающего брюшную стенку. Она отмирает в этом месте, и образуется дырка. Внешних причин нет. То есть они, конечно, есть, но нам неизвестны. Это может быть от громкой музыки, к примеру. Но генетических нарушений нет, такой ребенок - нормальный человек. Именно поэтому мы и должны его спасти.

ДОМАШНИЙ КОНСИЛИУМ

Мы беседуем о столь неаппетитных предметах в маленьком кафе недалеко от станции московского метро “Китай-город”. Дмитрий Анатольевич Морозов, лауреат премии “Призвание”, детский хирург, директор университетской клиники, заведующий кафедрой детской хирургии Саратовского медицинского университета, пришел на встречу вместе с супругой, Ольгой. Молодая пара - темноволосый и темноглазый Дима, белокожая и светловолосая красавица Ольга - привлекает все взгляды.

Оля и Дима познакомились в 1994 году, на медицинской конференции в Иванове. Они разделили первое место на всероссийском конкурсе студентов - детских хирургов. Ольга тоже работала хирургом, затем анестезиологом-реаниматологом, сейчас преподает в Саратовском медицинском университете. У Морозовых - двое детей, семилетние близнецы Дима и Кирилл.

- Роды были тяжелые, - вспоминает Дмитрий. - Кирюша и Дима долго находились в реанимации, потому что появились на свет недоношенными, с патологией легких. Очень долго были подключены к аппарату искусственного дыхания. Поэтому одного из сыновей я назвал Димой - чтобы сразу взять под свою опеку.

Дмитрию уже сейчас хочется, чтобы сыновья стали врачами. “Они обладают недюжинным чувством юмора и логикой. Мне бы хотелось, чтобы некоторые молодые сотрудники так же умели задавать вопросы, как они. Уже сейчас ребята разбираются по крайней мере в том, насколько сложна операция”.

Сам Дима, уроженец города Энгельса, не из врачебной семьи - отец военный, мама пианистка. Однако и тут выбор профессии без влияния родственников не обошелся. “Я забыл сказать, что у меня дядя - врач-травматолог. Потом дедушка, папин отец, был стоматологом, а бабушка была директором аптеки...” В институт Морозов ездил на автобусе, читая в дороге любимых авторов - Кьеркегора и Сартра. Кроме серьезного интереса к философии, Дмитрий обязан дороге вошедшей в привычку пунктуальностью: “Автобусы ходили редко, поэтому, задержавшись на минуту, можно было сильно опоздать. Я никогда не опаздывал и не опаздываю - всегда прихожу с запасом времени”.

ТВОРЧЕСТВО СО СКАЛЬПЕЛЕМ

Работать в больнице Дима начал с первого курса Саратовского института - сначала волонтером: дежурил в составе бригады, ухаживал за больными, учился ставить диагноз и оперировать. Сейчас Морозов уже не представляет своей жизни без медицины: “Это ощущение нужности людям мне необходимо”.

- Медицину часто называют искусством...

- И справедливо! Общение с детьми и родителями - это сразу и педагогика, и настоящий театр. Когда я был студентом и волонтером, я иногда был единственным, кто мог посмотреть живот малышу, найдя с ним контакт.

- Есть общие правила успешного общения врача с детьми?

- Во-первых, никаких “сюси-пуси”, даже с малышами. Во-вторых, надо найти применение и строгости, и ласке, выбрать нужный момент, знать меру и в том, и в другом. Есть еще один метод: взять с малыша слово. Например, он сказал: “Лягу”, - и не ложится. Иногда достаточно просто сказать: “Ну ты же обещал, что ляжешь!” Или: “Я сейчас посмотрю живот. Хорошо?” - “Хорошо”. Начинаешь смотреть, а он капризничает, ворочается... “Ну ты же согласился!” И все нормально. Я получаю от этого большее удовольствие, чем от операций.

А вот младенец на уговоры не поддается. Здесь только одна система: “Нужно подождать пока он заснет, сесть на корточки и медленно-медленно просовывать руку под одеяльце... Начинаете ползти к животу... Надо положить руку на животик, подождать, пока она станет такой же, как у ребеночка, температуры. И только тогда можно начинать поверхностную пальпацию - прощупывание живота кончиками пальцев. Так я ставлю диагноз самым маленьким”.

Однажды Морозову пришлось вернуть ребенку не только жизнь, но и семью.

- Родился ребенок с огромной эмбриональной грыжей во весь животик, - рассказывает Дима. - Вырезали ее, проверили - других пороков развития нет. Девчушка растет. А маме в роддоме сказали, что ребенок - урод, и она от нее отказалась. Мы с ассистентом ходим, переживаем: придется ведь отдавать малышку в детдом. Узнали в роддоме адрес родителей девчушки, приехали к ним. Нормальная семья, правда, очень небогатая - живут в общежитии. Они уже удочерили другую новорожденную девочку. А после того, как папа и мама приехали ко мне в больницу, посмотрели на дочурку... и ее забрали. Теперь в семье двое детей. Сейчас ребеночку уже полтора года. Красивая, здоровая девочка.

За свой напряженный труд титулованный доктор Морозов получает всего около трехсот долларов. Естественно, это больше, чем у саратовских и даже многих московских коллег. Как многие врачи, Дмитрий зарабатывает такие деньги, совмещая должности. У него - полторы ставки: “Потому, что на одну есть нечего, а на две - некогда”.

- Как вы распорядитесь премией в 10 тысяч долларов?

- С вычетом налогов это будет 8 тысяч. Часть премии, безусловно меньшую, я возьму себе. А остальное отдам работникам клиники. Не только тем, кто участвовал в этой операции, и не только врачам, потому что в нашей работе нужна любая помощь. Ведь ребенка после операции надо выхаживать. Я хотел бы отметить и тех людей, которые этого конкретного ребенка не касались, но участвуют в создании стройной системы хирургической помощи новорожденным. Ведь сколько еще будет больных детишек!

Хирург Филиппов, учитель Димы, любил повторять: “Мы, детские хирурги, хорошие именно потому, что общаемся с детьми”. Морозов с учителем согласен: “Если вы увидите врача - тем более детского, тем более хирурга - с важным видом и нахмуренными бровями, то это балбес. Любой нормальный врач доступен и открыт. Как только вы увидите сноба среди моих коллег, узнайте - а оперирует ли он вообще? Чаще всего - нет”.

УЧЕНИКИ И УЧИТЕЛЯ

В двадцать с небольшим Морозов окончил институт, сразу же поступил в ординатуру и защитил кандидатскую диссертацию. А в 29 лет стал доктором медицинских наук. Год назад доктор Морозов возглавил кафедру и стал директором университетской клиники. “Я получил возможность сделать карьеру, потому что у нас в клинике практически не осталось людей среднего возраста - только старики и молодежь. Когда я защищал докторскую диссертацию, это было в Москве, меня поддержал доктор Рошаль, который был одним из членов диссертационной комиссии. Он сказал, что, хотя для докторской я молод, но оправданием такой молодости является моя работа”.

В свои тридцать три года Морозов является самым молодым российским руководителем лечебного учреждения. Работу в клинике Дмитрий продолжает совмещать с преподаванием в университете.

- Я работал в приемной комиссии. Приводит мама сына и говорит: “Он не боится крови и трупов в морге”. Ну и что? Это не критерий профпригодности врача. Врач - не тот, кто спокойно трупы режет, а тот, кто старушку через дорогу переводит. Важно уметь сострадать.

У Морозова не только много студентов, но уже есть собственные ученики. Но гораздо охотнее Дмитрий рассказывает о своих учителях, с которыми до сих пор не потерял связи:

- Недавно мы встречались с моим Учителем, Юрием Владимировичем Филипповым. Однажды он оперировал трехдневного ребенка, у которого был заворот кишок. Часть кишечника пришлось удалить, но мальчик выжил и поправился. А недавно мне принесли газету... Маленький пациент доктора Филиппова стал виолончелистом и победил на европейском конкурсе. Мы с учителем сели, друг другу налили, и нам стало так хорошо! Можно вообще ничего другого не делать - пусть будет только один этот мальчик...

Алексей ЧЕБОТАРЕВ