Есть такое слово - тренд. В переводе - направление. Тенденция, однако. Но слова “направление” и “тенденция” выглядят недостаточно научно. И поэтому лет десять назад разные эксперты начали использовать слово “тренд”, описывая те процессы, которые являются сейчас наиболее важными в политике, экономике, культуре.

При этом заранее понятно: кто описывает процесс - тот на него тоже оказывает влияние, формирует в свою сторону. Тенденция, она же тренд, не обязательно может быть реальной. Но если с завтрашнего дня по пяти телеканалам будут синхронно говорить “халва”, то уже послезавтра у части населения будет выделяться слюна. У той части, которая еще смотрит телевидение. А если одновременно к обсуждению трендов присоединится Интернет...

На основании группы трендов формируется так называемая “повестка дня”. Это набор актуальных тем, которые вроде бы важны для общества, страны. К “повестке дня” применим тот же принцип. Она может быть истинной, и она может быть ложной.

Почему возникают ложные тренды и ложные “повестки дня”?

Либо те, кто определяет тенденции, ошибаются, либо они намеренно направляют общественное внимание в сторону от реальных проблем. “Направляют в сторону” - не обязательно, кстати, из каких-либо плохих побуждений. Так, команда на борту корабля не мечется с криками “мы тонем!”, а тихо направляет пассажиров в сторону шлюпок. Если, конечно, шлюпки есть. Но это - позитивный вариант. Часто бывает, что общественное внимание отвлекается в сторону из корыстных побуждений. Выстраивается сеть оценок, мнений, которые все вместе буквально вынуждают общественное мнение оценить важную проблему как малозначительную, а мелкую проблему (или вообще не проблему) - как главную, основную.

Именно таким образом - в темноте и с кривым прицелом - оценивают сегодня в России наиболее важные проблемы. Причем, что самое странное, оценивает и власть, и оппозиция. Конечно, на свой манер интересно обсудить качество наручных часов патриарха, девушек из панк-группы или закон об иностранных агентах. Наверное, эти темы тоже нужно обсуждать. Но признать их влияющими на жизнь большинства граждан не возьмется, наверное, самый радикальный диссидент.

Вместе с тем ряд проблем, которые качественно повлияют на жизнь трудящихся, явно остаются на втором плане.

Например, вот “влет” пара важнейших тем:

- как будем бороться с будущим кризисом?

Немало бизнесменов, работающих в сфере промышленного производства, в один голос говорят о том, что с осени в страну придет новая волна кризиса. При этом во многих отраслях при восстановившихся объемах производства так до конца и не восстановилась на докризисном уровне (на уровне до первого кризиса) заработная плата. Нас снова ждет “ручное управление”, “вливания” в банковскую сферу? Не то чтобы я был против или за. Но - хотелось бы заранее знать. Может быть, теперь в Пикалево приедет Медведев, а мужики не в курсе...

- как переход к эффективному управлению в бюджетной сфере (в том числе заявленный “эффективный контракт”) будет соотноситься с количеством сокращенных работников и количеством закрытых учреждений?

Конечно, мы все за то, чтобы бюджетные учреждения оказывали высококачественные услуги. Но пример введения новых систем оплаты труда уже показал рискованные направления в процессе реформирования. Кстати, не вполне ясно: введение НСОТ разве не привело к росту эффективности бюджетных учреждений? Все, что я слышал и читал о НСОТ от государственных руководителей, сводилось к тому, что работники смогут зарабатывать больше и работать лучше. Может быть, имеет смысл ПЕРЕД введением “эффективного контракта” оценить эффективность введения НСОТ - и для организаций, и для работников? И сделать это не с помощью традиционных экспертов из Высшей школы экономики, для которых главное - отдать все на откуп рыночной стихии.

Я уж не говорю о том, будет ли возвращение к реальному общественному обсуждению вопросов социальной справедливости, которым была посвящена известная статья В. Путина. А то олигархи уже вроде бы приготовились и к налогу на роскошь, и к прогрессивной шкале налогообложения... Я уж не говорю о серьезнейшей ситуации вокруг законопроектов о возвращении защиты для профсоюзных активистов или запрете заемного труда...

Такое впечатление, что где встретили Новый год - кто на Поклонной, кто на Болотной - там и остались. И в этом смысле я могу понять “белые ленточки”: уже ясно, что предложить социально-экономическую “повестку дня”, кроме как “Путин должен уйти”, не получается и - что важнее - не очень хочется. Если там и возникает “социалка”, то только лишь для того, чтобы “оседлать” тему.

Но и в другой части политического сегмента практически никакого обсуждения той же самой “социалки” не происходит. Возможно, так сложилось, потому что часть общества, поддерживающая В. Путина, попросту боится ставить перед президентом по-настоящему серьезные вопросы. Боится потому, что, выражая сомнения или несогласие с конкретными социально-экономическими решениями, она как бы дает козыри оппозиции. Что-то вроде гайдаевского “царь - не настоящий!”. На мой взгляд, это совершенно неправильный взгляд на мир. Он вреден и для самой власти, так как формирует у нее впечатление “народного одобрямса” любых ее действий.

На место нынешней “повестки дня” и навязанных, мнимых, по большому счету, тенденций нужно ставить реальные вопросы жизни людей. Если в этом, конечно, заинтересованы какие-либо общественные группы, кроме профсоюзов.

Александр ШЕРШУКОВ