21 - 22 марта в Москве прошла международная конференция “Участие профсоюза в осуществлении образовательной политики в контексте современных мировых тенденций”. На ней представители Профсоюза работников образования и науки РФ узнали много нового о Болонском процессе, децентрализации образования и не только.

Проекты децентрализации образования и вступление России в так называемый “Болонский процесс” давно уже вызывают тревогу в среде преподавателей высших и средних учебных заведений. Процесс создания единого образовательного пространства (начавшийся летом 1999 г. в Болонье на встрече министров образования европейских государств) подразумевает установление единых образовательных стандартов для взаимного признания дипломов и учебных программ. Наиболее существенные меры в рамках реализации Болонского соглашения - введение двухступенчатой системы высшего образования (бакалавриат - магистратура) и передача контроля над качеством независимым надгосударственным учреждениям. Попытки скопировать менее централизованную европейскую систему в России могут привести к уменьшению контроля со стороны государства в сфере образования. Но о том, какие именно изменения нас ждут, пока мало кто знает. Просветительскую роль взяли на себя профсоюзы.

ЗАРУБЕЖНЫЙ ОПЫТ

В России процесс децентрализации образования начался позже, чем в странах Запада, где он идет 10 - 20 лет. За это время профсоюзы успели накопить значительный опыт работы в новых условиях. Чтобы поделиться им с российскими коллегами, рассказать, какие задачи встанут перед ними в ближайшем будущем, в Москву приехали представители профсоюзов работников образования из Германии, Нидерландов, Латвии, Швеции и Израиля.

Один из них, генеральный секретарь Европейского комитета профсоюзов образования Мартин Ромер, отметил, что в новых условиях профсоюзы должны заниматься не только вопросами условий труда своих членов. Но и профессиональным развитием педагогов, повышением качества их работы, участвовать во внедрении новых правил - в роли экспертов.

Чтобы иметь возможность активно участвовать в установлении новых правил, профсоюзам приходится порой идти на уступки. Как, например, было в Швеции. Об этом рассказал заведующий отделом профсоюза учителей Швеции Фредерик Манделин. Когда в 1989 г. парламент принял закон о переходе ответственности по управлению образованием к муниципалитетам, профсоюзы были против, бастовали, но без результатов. К середине 90-х шведские учителя были единственной профгруппой, у которой не было коллективных договоров на муниципальном уровне. Местные власти, имея большие полномочия, не занимались решением их проблем. В итоге профсоюз учителей Швеции решил, что переход к новой системе неизбежен, а значит, надо пытаться получить от него как можно больше пользы. Были заключены договоры с муниципальными властями, дающие учителям больше самостоятельности, чем раньше, но и налагавшие на них больше ответственности. Переговоры о зарплатах в Швеции теперь индивидуализированы. Лозунг “всем учителям - хорошую зарплату” сменился лозунгом “хорошим учителям - хорошую зарплату”. Фредерик Манделин считает, что повышение доходов учителей на 50% связано с тем, каждый учитель теперь сам ведет переговоры с начальством.

Однако порой требуются и более радикальные меры. Как, например в Латвии, где зарплата учителей является одной из самых низких в ЕС. Латвийские профсоюзы готовы бастовать, если правительство не выполнит их требования: поставленных целей удается достигать лишь угрозами забастовки. По словам члена правления Профсоюза работников образования и науки Латвии Мары Граудиной, профсоюзы добились увеличения зарплат на 40 долларов с 1 января текущего года. А в течение года они планируют добиться увеличения зарплат на ту же сумму еще дважды - в мае и октябре.

Планы децентрализации образования вызывают опасения у профсоюзов Германии, несмотря на то что в этой стране всегда существовали значительные различия в работе школ разных федеральных земель. По мнению члена правления Профсоюза работников образования и науки Германии Манфреда Дьекенброка, децентрализация может стать частью неолиберальной политики по “сокращению расходов”. Его профсоюз выступает категорически против приватизации образования, грозящей снижением доходов учителей и ростом неравенства в их среде.

РОССИЙСКИЙ ВАРИАНТ

Одним из ощутимых проявлений децентрализации в России должно стать внедрение нормативно-подушевого механизма финансирования учебных заведений: финансирование школы будет находиться в прямой зависимости от количества обучающихся. Законодательная база для этой реформы лишь начинает разрабатываться, и профсоюзы должны иметь свою позицию в этом вопросе.

Руководитель проекта “Внедрение нормативного бюджетного финансирования в НФПК” Наталья Типенко считает, что новая система позволит школам получить дополнительные средства, например за счет экономии расходов на обслуживание зданий. Но каждому, кто бывал в обычных российских школах, хорошо известно, что экономить тут уже не на чем: в последние годы из-за чрезмерной экономии многие здания обветшали настолько, что представляют собой угрозу для находящихся внутри.

Другая явная опасность, связанная с внедрением новой системы, - возможность снижения доходов учителей, работающих в школах с низкой наполняемостью, сокращение числа школ. Наталья Типенко говорит, что малокомплектные сельские школы под новую систему не подпадут - их и дальше будут финансировать по фактическим затратам. А в городских школах действительно могут быть не только выигравшие, но и проигравшие. Чтобы в выигрыше были все, требуется существенное увеличение бюджетных расходов на образование.

Другая проблема, которая давно уже на слуху российского образовательного сообщества, - вступление России в Болонский процесс. За него высказалась ректор Санкт-Петербургского гуманитарного университета Людмила Вербицкая.

- Вступление России в Болонский процесс, - считает ректор СПбГУ, - обеспечит мобильность студентов, возможность в любой момент продолжить образование за рубежом, а вернувшись - без потерь и необходимости “наверстывать упущенное” вписаться в отечественную систему.

Медлительность вузов в переходе на двухступенчатую систему ректор СПбГУ объяснила лишь нежеланием переписывать лекционные курсы, разрабатывать новые программы семинаров и т.д. Однако нежелание это вполне объяснимо. Для реализации Болонского процесса от преподавателей вузов потребуются новые знания и навыки (владение языками, компьютером). Разработка новых планов, повышение квалификации - это дополнительная нагрузка, а преподаватели зачастую и так вынуждены работать на две ставки и больше.

Заместитель председателя Московской городской организации профсоюза работников образования и науки Марина Иванова подняла вопрос об уровне образования учителя. По ее мнению, профсоюз должен выступать за то, чтобы учителя были магистрами. Но в таком случае останется непонятным, что делать с бакалаврами. Если в начале внедрения двухступенчатой системы говорилось о том, что бакалавриат дает высшее образование, то теперь бакалавры утрачивают свой статус. Они уже не могут поступать в аспирантуру, то есть заниматься научной деятельностью. Лишение бакалавров возможности трудиться на педагогическом поприще сделает введение этой степени для ряда специальностей и вовсе бессмысленным.

Представитель профсоюзной организации Ижевского государственного технического университета Ольга Малина считает, что установление единых стандартов для России и стран ЕС вряд ли само по себе обеспечит мобильность студентов и преподавателей. Наши студенты не смогут получать образование за рубежом из-за отсутствия у них средств для этого, европейские преподаватели вряд ли поедут в Россию, поскольку здесь им не будет гарантирован достаточный уровень зарплат. Главная же проблема - отсутствие средств для внедрения Болонского процесса. Поэтому, считает Ольга Малина, “если не будут увеличены бюджетные расходы, болонский процесс похоронит нашу систему образования”.

НЕЯСНЫЕ ПЕРСПЕКТИВЫ

Из выступлений участников конференции многое остается не совсем ясным. В итоговом документе говорится о “негативных последствиях” децентрализации образования, отмечается, что она связана с проблемой демократии. Но конкретное выражение децентрализации - переход к нормативно-подушевому финансированию - мало связано с демократизацией школы. Принимать это нововведение, сознавая связанные с ним угрозы, - означает оказывать слишком большое доверие правительству, которое должно значительно увеличить финансирование образования, чтобы внедрение новой системы не обернулось массовыми сокращениями.

Не менее туманным представляется и пункт о двухступенчатой системе. Желание обеспечить школы квалифицированными кадрами вполне понятно и заслуживает лишь одобрения. Но однозначное требование, чтобы все учителя были магистрами, ставит под сомнение целесообразность двухступенчатой системы.

Эти противоречия не были сняты и после того, как участники конференции, разделившись, провели два “круглых стола”: по Болонскому процессу и по децентрализации.

В итоговом документе конференции зафиксировано требование увеличить бюджетные расходы на образование. Кроме того, профсоюзы выразили желание участвовать в рабочих группах и структурах, занятых реализацией Болонского соглашения, а также реформой экономических механизмов управления образованием.

Но непонятно, что произойдет раньше: увеличение расходов на образование, достаточное для того, чтобы Болонский процесс и децентрализация не могли сделать никого проигравшими, или же наоборот - спешное приведение российского образования в соответствие с европейскими образцами, которое “похоронит российскую школу”.

Западные коллеги российских профсоюзников находятся в более выигрышном положении. Вопрос о выживании учителей столь остро для них не стоит, поэтому есть время и на другие вопросы. В России же школа нередко держится на чистом энтузиазме пожилых работников, уже вряд ли способных переносить радикальные эксперименты. И вопрос о нормальных зарплатах для всех учителей еще должен оставаться для профсоюзов первостепенным.

Сергей КОЗЛОВСКИЙ