Недавно стало известно, что в больнице Екатеринбурга детям, от которых отказались родители, медсестра заклеивала пластырем рот, чтобы они не кричали и не мешали ей работать. Это происшествие подтолкнуло общественность к решению проблемы “отказников”, годами ждущих в больницах очереди в Дом ребенка. Этой же теме была посвящена и пресс-конференция, прошедшая 7 февраля. Присутствовали председатель комиссии Общественной палаты по вопросам социального развития Александра ОЧИРОВА, член Общественной палаты, олимпийская чемпионка Ирина РОДНИНА, лидер движения “Волонтеры в помощь детям-сиротам больниц” Елена АЛЬШАНСКАЯ, заведующая детским отделением больницы г. Воскресенска Ирина ДЯТЛОВА и другие.

ЕСЛИ МАМЕ РЕБЕНОК НЕ НУЖЕН...

Что происходит с новорожденным, от которого отказались в роддоме? Какая жизнь его ожидает? Первым делом он попадает в стационар детской больницы, где, по правилам, его должны обследовать, а затем направить в приемную семью. Но кто будет искать малышу семью? Санитарка, одна на десять больных? Или врач, занимающийся лечением больных? По закону, если приемная семья не найдена, ребенка надо отправить в сиротское заведение, однако часто отказные дети находятся в больнице годами и отнюдь не по медицинским показаниям. Дело в том, что детские дома переполнены, да и документы на ребенка не всегда быстро и правильно оформляются. Вот и получается, что для таких новорожденных больница надолго становится родным домом. Вот только родным ли? В каких условиях они там живут, думаю, рассказывать не надо. Любой человек, хоть раз лежавший в обычной российской больнице, знает это и так, а кто не лежал, тому рассказывать бесполезно - не поверит. Ко всему прочему бывает, что дети живут в инфекционных отделениях.

Но физическое здоровье - еще не главная проблема. Питанием и проживанием отказных детей худо-бедно, но обеспечивают. А вот внимания и человеческого общения им катастрофически не хватает. Персоналу больниц хватает своих прямых обязанностей, у него нет возможности заниматься еще и брошенными детьми, играть, гулять с ними. Поэтому многие дети зачастую годами не выходят не только на улицу, но даже из палаты. А если это новорожденный? Кто им будет заниматься в больнице? Ведь для “отказников” не предусмотрены дополнительные врачи, воспитатели, психологи и нянечки; по словам большинства руководителей детских отделений, ни в каком бюджете не заложены средства на приобретение одежды, игрушек, средств личной гигиены. А ведь ребенок начинает формироваться как социальная личность уже с первых месяцев жизни. Как рассказала Ирина Дятлова, заведующая детским отделением больницы Воскресенска, уже к трем месяцам жизни отказники, которыми никто не занимается, начинают отставать в своем развитии от обычного трехмесячного ребенка, проживающего в семье. Причем это отставание сказывается как на физическом, так и на нервно-психическом уровне...

- Гормон роста непосредственно связан с деятельностью гипоталамуса, а пищей для него служат положительные эмоции, которых отказные дети не получают. Поэтому они плохо растут, - говорит Ирина Дятлова.
Ну а откуда им взять положительные эмоции, если даже людей, проявляющих сочувствие, и близко не подпускают к таким детям? Аргумент у медработников один: вы уйдете, а они останутся с надеждой. Вот и остаются такие дети и без надежды, и без внимания и ласки, пусть даже временной.

- Есть такое заболевание - аутизм. Он лечится формированием эмоций, и наоборот, отсутствие эмоций способствует прогрессированию заболевания. Поэтому когда мы лишаем детей-сирот эмоций - мы плодим аутистов и получаем общество, близкое к шизофреническому, - говорит Елена Аликперова, психолог, судебный эксперт по делам несовершеннолетних.
Помимо всего этого, дети возраста до трех месяцев наиболее востребованы для усыновления, но, находясь в закрытой от общества больнице, с каждым днем теряют шанс приобрести новую семью.

РЕАЛЬНАЯ ПОМОЩЬ

Сегодня практически единственные, кто берет на себя ответственность за брошенных детей, - это волонтеры. Люди, которые увидели детские глаза и не смогли пройти мимо. Чаще всего - это матери, попавшие в больницу с собственным ребенком и там столкнувшиеся с проблемой “отказников” лицом к лицу, как, например, Елена Альшанская, лидер движения “Волонтеры в помощь детям-сиротам больниц”. Они помогают, чем могут: привозят питание и лекарства, покупают игрушки и одежду, чинят детские кровати и... обивают пороги государственных учреждений. Но главное - они дарят детям свое тепло. Тем не менее волонтеры лишены возможности контролировать качество ухода, не могут получить информацию о статусе ребенка, причине его нахождения в больнице.

В течение года проблемами отказных детей занимается комиссия Общественной палаты РФ по вопросам социального развития под руководством Александры Очировой. Комиссия считает, что такие дети заслуживают усиленного внимания общественности и государства, и предлагает правительству принять срочные меры. Выход из ситуации члены комиссии видят в развитии института патронатной семьи. К сожалению, федерального закона о патронате все еще нет, хотя проект уже давно лежит в правительстве на рассмотрении. Однако в некоторых субъектах федерации такие семьи существуют. Патронатная семья не является официальным законным представителем ребенка. Ей дается срок (например, полгода, но в разных субъектах по-разному), в течение которого новые родители должны определиться, что они будут делать дальше: примут ребенка под опеку, станут ли приемной семьей или усыновят. Например, в Подмосковье ежегодно через патронатные семьи проходит около пятисот детей, большинство из которых потом усыновляются.

- В Америке 40% детей, занимающихся сегодня фигурным катанием, - это адаптированные дети, и они ничем не отличаются от детей, выросших в обычной семье, - говорит Ирина Роднина. - А в 1980 году на Олимпийских играх 60% сборной команды США по фигурному катанию составляли адаптированные дети. - И Роднина рассказала, что сама она занимается проведением спортивных мероприятий в детских домах и для детей-инвалидов.

ИЗ ОФИЦИАЛЬНЫХ ИСТОЧНИКОВ

Точной официальной статистики по детям, находящимся в больницах, приютах и других учреждениях временного пребывания, нет. По данным Департамента молодежной политики, воспитания и социальной защиты Минобрнауки РФ, их количество достигает 11 388. Волонтеры представляют свои данные. Так, например, в одной городской детской больнице города Читы сейчас живут 70 отказных детей, в больнице Краснодара - 35, в республиканской больнице Петрозаводска - 21, в больницах Екатеринбурга - 250, Новосибирска и области - около 200, Московской области - около 620.

Сергей Колосков, член экспертной группы Общественной палаты, рассказал, что в больнице подмосковных Мытищ уже полтора года живут 29 детей. Московская область построила новый Дом ребенка, затратив на него около 3 млн долларов (не считая оплаты персоналу). Дом рассчитан на 30 мест, соответственно выходит, что на каждого ребенка затрачено около 100 тыс. долларов.

- Но давайте посмотрим, какие дети выходят из этих домов. 76% отстают в психическом развитии, 50% - в физическом. Это эффективная политика? - задает вопрос Сергей Колосков.

Елена Аликперова, поднимает проблему появления сирот, говоря о том, что в первую очередь нужно заниматься профилактикой, изменением отношения к проблеме в обществе. Ей вторит и Елена Альшанская, волонтер, которая говорит, что многие сироты и бывшие “отказники” бросают и своих детей - по той причине, что не представляют, что делать с ними. Ведь сами в детстве они были лишены и матери, и семьи.

Аликперова напомнила, что есть еще одна категория граждан, выброшенных из общества, - престарелые. И в качестве предложения она высказала мысль построить детские дома рядом с домами престарелых, чтобы и те и другие находили поддержку друг в друге.

Но что бы ни делало государство, пока само общество не изменит отношения к брошенным детям, когда проблемы ребенка на улице не будут восприниматься как чужие, не имеющие отношения лично к нам, до тех пор у нас в приютах будут находиться сотни тысяч детей. А сколько их еще на улице?.. И то, что за год из 260 тысяч сирот лишь 6400 были усыновлены, показывает наплевательское отношение российского общества к этой проблеме.

Юлия РЫЖЕНКОВА
Фото Николая ФЕДОРОВА