В Тульской области местные власти решили разогнать социальный приют, организованный Никольским храмом города Красногорска. Год назад на средства храма были куплены два дома с участками в деревне Андреевка Кимовского района Тульской области, где поселили беженку из Чечни с четырьмя несовершеннолетними детьми. Но в храм продолжали приходить люди, которым больше некуда было идти. Их решили также отправлять в Андреевку. Вскоре обитателями приюта всерьез заинтересовалась милиция и пригрозила “разогнать бомжатник”. В том, кто прав, кто виноват, и имеют ли люди шанс на новую жизнь - решили разобраться корреспонденты “Солидарности”.

Деревню Андреевку знает далеко не каждый житель Кимовского района. До нее от города Кимовска Тульской области можно добраться только на машине - около 20 минут езды по проселочной дороге. На самой окраине деревни стоят друг напротив друга два стареньких дома, за ними поле. Сейчас здесь живут 16 взрослых и 6 детей. В доме, который поменьше, - женщины с детьми. Во втором - все остальные.

Приютили

- С 2005 года наш приход Никольского храма города Красногорска начал помогать Розе, беженке из Чечни с четырьмя детьми, которая не имела ни документов, ни возможности их восстановления и много лет бомжевала по вокзалам и приютам, - рассказывает предысторию ответственный за церковную благотворительность Никольского храма в Красногорске Емилиан. - В мае прошлого года мы собрали деньги и купили ей дом в деревне Андреевка. Но оказалось, что есть еще люди, которым нужна подобная помощь. И мы решили создать свой приют для тех, кто докатился до бродяжничества.

“Приют создается для людей любого возраста, пола, национальности, оказавшихся в силу различных причин без документов, жилья, билета до дома или средств к существованию. В приюте им будет предоставлена возможность проявить себя в посильном труде и честно заработать себе на свои нужды” - так написано о поселении в Андреевке на одном из церковных форумов.

- Чтобы серьезно помочь человеку, недостаточно дать ему сумку с продуктами или деньги. Мы много раз пробовали так делать, но заканчивалось это чаще всего одним и тем же - деньги пропивались, а человек продолжал ходить по храмам и попрошайничать. Поэтому мы решили создать эту коммуну-общину-поселение, - отвечает на вопрос, а зачем же все это, Емилиан.

Основная цель приюта в Андреевке - трудовая реабилитация людей, которых принято называть бомжами, лицами без определенного места жительства. При этом 99% тех, кто обращался в храм за помощью и говорил, что пошел бы работать, да документов нету и не берут никуда, поэтому дайте мне денег, от предложения поехать да поработать в Андреевку наотрез отказывались. Остались только те, кто действительно хотел изменить свою жизнь. Пока им восстанавливают документы, у них есть работа и крыша над головой. Некоторые жители приюта подумывают уйти, найти работу и новую жизнь. Некоторым идти просто некуда...

Дядя Саша поселился в Андреевке недавно. Наполовину слепой старик больше никому не нужен. Он родился в Москве в 1940 году, работал в “Спецсвязи”, много ездил по городам. Два раза был женат. В одном из браков родился сын, после смерти которого дядя Саша ушел из дома и крепко запил, оставив жене квартиру. Последние 10 лет жил и работал сторожем в садовом хозяйстве, пока оно не закрылось. Сейчас дядя Саша главный по уборке территории. Собирает и сжигает мусор. Ему, как и многим жителям приюта, нужна помощь врачей.

- К нам приходят и женщины с детьми, и мужчины. Но если в государственных учреждениях мать с ребенком разделяют, и потом женщина уже вряд ли сможет забрать своего ребенка из детского дома, то здесь мы даем им возможность жить вместе, полной семьей. Если бы эти женщины не занимались своими детьми и пили, мы бы первые обратились в органы опеки. Но если женщина работящая, смотрит за детьми - то пусть уж лучше они живут вместе, - поясняет ответственный за благотворительность.

Дети из приюта ходят в школу в соседнюю деревню Апарки. Ребята не хотят уезжать из деревни хотя бы потому, что здесь с ними в кои-то веки занимаются учителя.

Основное правило - прийти в храм трезвым и больше не пить. Нетрезвых просящих в Андреевку не берут. За пристрастием к алкоголю следят строго и за пьянку из приюта выгоняют. Здесь живут за счет работы - у приюта есть своя земля площадью в два гектара, на которой выращивают картошку и овощи, и хозяйство с коровами, гусями и шестью собаками для охраны. Кто-то из обитателей пасет и доит коров, другой - следит за цыплятами, кто-то печет хлеб из муки, которую пожертвовали храму, кто-то строит баню...

Аню и Андрея банально “кинули” - склонных к запоям мужа и жену из Москвы втянули в мутную историю с перепродажей недвижимости. В итоге горе-супруги потеряли не только имущество, но и детей - их у родителей-алкоголиков забрали в детдом. В приюте Андрей, по профессии водитель трамвая, - главный хлебопек в большом доме.

- У меня много специальностей было - и слесарь, и столяр, и каменщик. Так что работу найду! - улыбается Андрей, протягивая нам только что собственноручно выпеченный в духовке хлеб. - Попробуйте! Такого в магазине не купите!

Истории большинства обитателей приюта во многом похожи и совсем не новы. По глупости или “с горя” запили, потеряли квартиры и документы, стали бомжевать по вокзалам да по улицам. Теперь у когда-то запойных алкоголиков со всей России, на которых многие махнули рукой, - ясные глаза и трезвые мысли о новой жизни. Без водки. Все как один говорят огромное спасибо Розе и Емилиану, что они их приютили.

“Понаехали тут”

- Когда мы хотели организовать приют, мы ездили по ближайшему к Красногорску Подмосковью и искали любой, пусть даже полуразваленный дом. Но цены на подмосковную недвижимость для нас запредельные, и денег хватило только на эти два дома в далекой от московской области деревушке, - объясняет Емилиан.

Во всех инстанциях всех уровней первый вопрос, который задают организаторам приюта: “А почему у нас, а не в другом месте? Почему не строите приют рядом с храмом?” То, что у храма просто нет необходимых для такого строительства средств, мало кого волнует.

Некоторые говорят о том, что приют содержать... выгодно. Что на нем можно заработать денег - на собственном хозяйстве да на пожертвованиях... Действительно, в двух подмосковных храмах висят ящики для сбора пожертвований для приюта, но на эти деньги покупаются строительные материалы и необходимые в быту вещи, лекарства, продукты, оформляются паспорта. На одном натуральном хозяйстве прожить невозможно. Оно не приносит дохода - живущие здесь с трудом способны прокормить себя.

Пока оба дома находятся в частной собственности у старых хозяев. На организаторов приюта выписана генеральная доверенность с правом продажи данной недвижимости.

- Мы хотели оформить оба дома на Розу - в одном поселить ее с детьми, а в другом сделать социальный приют для бездомных. Увы, оформлять дома на церковь и делать официальный приют нам не по карману. Это очень дорого. А делать частную организацию на базе частной собственности - в разы дешевле. Но мы никак не можем восстановить Розе паспорт. Уже прошло больше трех месяцев, как она подала заявление, а документы ей так и не выданы, - сетует Емилиан.

По его словам, сначала в паспортном столе Кимовска у беженки и у остальных поселенцев отказывались брать документы на восстановление паспортов. После многочисленных звонков в Управление Федеральной миграционной службы по Тульской области, в прокуратуру и юристам Кимовский паспортный стол зашевелился. Теперь у одного жильца поселения уже есть на руках восстановленный паспорт. Остальные ждут своего часа для получения главного документа, удостоверяющего личность, и в паспортном столе обитателей приюта принимают так же, как и всех остальных граждан. Единственная проблема - с Розой.

В юридической консультации нам объяснили, что “в соответствии с “Инструкцией о порядке выдачи, замены, учета и хранения паспортов гражданина Российской Федерации” при утрате паспорта гражданин должен незамедлительно обратиться в орган внутренних дел по месту жительства или по месту пребывания с письменным заявлением, а производство по делу об утрате паспорта должно быть закончено в течение одного месяца. Этот срок, при необходимости проведения дополнительной проверки, может быть продлен начальником органа внутренних дел или его заместителем, но не более чем на один месяц”.

Из-за проволочек с документами и паспортным столом у обитателей приюта начались проблемы. Первым отреагировал на новых жильцов местный участковый, который, по словам Емилиана, пообещал все преступления в деревне “повесить” на обитателей приюта и добавил, что “ему бомжи в округе не нужны”. Также участковый регулярно составляет протоколы на всех взрослых людей из приюта “как на живущих без регистрации”, при этом копии протоколов никому не оставляет.

- Наш участковый, старший лейтенант Тегзе Виталий Васильевич, совершенно не интересуется, проживает человек здесь два дня или три месяца, хотя по закону только по истечении трех месяцев можно говорить о нарушении и проживании без регистрации. Но все люди, попавшие в приют, без документов. А на восстановление паспорта требуется не один день и не одна неделя, а до двух месяцев, - рассказывает Емилиан.

Позже, по его словам, начальник кимовской милиции и вовсе пообещал, что разгонит приют, а его жильцов отправит в спецприемник. После этого организаторы приюта стали просить помощи у журналистов.

- Естественно, главный аргумент и милиции, и администрации в том, что дома официально не оформлены. Хотя, как нам объяснил юрист, оснований для того, чтобы нас выселить, может быть только два: заявление от хозяина дома или противозаконные действия на этой территории. Ни того, ни другого нет. Представители прокуратуры и милиции уже приходили в наш приют с проверками, искали нарушения. Ничего не нашли, но нам все равно сказали - или сами выселяйте, или мы вас всех разгоним, - пояснил Емилиан. - Мы обращались и в тульскую администрацию, и в приемную Путина. Пока нам ответили, что по нашему приюту соберут комиссию, а до тех пор силой выселять отсюда никого не будут.

- Наша территория - это два дома и поле, больше жители приюта никуда не ходят,- объясняет Роза. - Мы не просим денег у властей, помощи не просим - мы сами купили этот дом, батюшка оплачивает бланки паспортов. А нам говорят - почему вы приехали именно к нам? Езжайте в другое место! И так везде. А сколько можно искать это место? У меня четверо сыновей. Старшему 16 лет, а он только перешел в шестой класс. Двое других - 12 и 13 лет - перешли в третий, а все из-за этих переездов бесконечных...

Роза, которая в приюте за старшую, рассказывает о своем прошлом с большой неохотой и путано. Родилась в Чечне. Во время войны одному из сыновей, которому тогда было 2,5 года, в глаз попал осколок от снаряда. Ее документы сгорели. Сначала Роза с детьми получила направление в Курган. Потом оттуда вернулась в Ингушетию. Из Ингушетии уехала в Москву.

- Два месяца я сидела на Казанском вокзале. Я в первый раз приехала в Москву. Не было денег, я не знала, куда мне деться. У тех, кто приехал со мной, были или деньги, или родственники в столице, и они разошлись. Я осталась одна с тремя детьми. Отправилась в “Гражданское содействие”. Там занялись моим ребенком, а меня саму отправили в Томск. Операция стоила больших денег, но как-то через Госдуму добились этой операции бесплатно. Из Томска я вернулась в Москву уже с четвертым сыном. Все это время у меня было только удостоверение личности и свидетельства о рождении сыновей. В Кургане я получила статус беженки, но по этой бумаге я ничего не получала. Многие с таким же статусом получили и деньги, и квартиры, - рассказывает 39-летняя Роза.

Квартиру в Чечне она отдала в обмен на украденного у нее сына. После этого возвращаться ей было некуда. Сейчас Роза наконец нашла своих братьев и сестер, которые после войны разъехались кто куда. С одной стороны, и можно бы вернуться домой. Но с другой стороны - здесь тоже уже почти свой дом. Дети привыкли к местной школе.

- Сколько приютов я меняла, сколько переезжала... Я сегодня считаю себя самым счастливым человеком, потому что мои дети ходят в школу. Дай Бог здоровья учителям местной школы, что они занимались с моими детьми и учили их год за два, - с дрожью в голосе говорит женщина.

Отдельная проблема - медицина. Требуют полис и паспорт. Если документов нет, прогоняют, с чем бы человек ни обратился, или требуют денег. Даже когда одному из жителей приюта корова отдавила ногу, а у ребенка вскочил на руке чирей, врачи кимовской больницы отказывались осматривать пострадавших бесплатно и старались всячески спихнуть неудобных пациентов на другую больницу - в город Новомосковск все той же Тульской области. Это больница оказалась единственной, где с бездомных обитателей деревни не пытались получить денег.

Проблемы приюта администрацию не интересуют

Заместитель главы администрации Кимовского района по социальным вопросам Тамара Писарева на все вопросы организаторов поселения и попытки объяснить ситуацию в Андреевке отвечала, что “имеет место незаконное проживание” и “вопрос о приюте решается на областном уровне”.

В кимовской милиции с участковым по деревне Андреевка мы так и не встретились. Его коллеги объяснили, что он на выезде, на оперативном мероприятии. Руководство милиции от комментариев отказалось, направив нас за пояснениями в пресс-службу Тульской области.

Начальник пресс-службы УВД Тульской области прокомментировал ситуацию весьма лаконично.

- Сейчас там работают инспектора по делам несовершеннолетних. Какие еще могут быть комментарии от сотрудников милиции? - высказал свою точку зрения на проблему Сергей Еленский.

На вопрос о том, почему на живущих в приюте продолжают составляться протоколы, хотя людям восстанавливают документы, руководитель пресс-службы ответил еще более четко:

- Извините, у нас развод полка идет, созвонимся с вами.

На этом разговор закончился. Продолжения не последовало.

У вышестоящего руководства области на проблемы “самодеятельного приюта” и вовсе однозначный взгляд. Руководитель пресс-службы администрации Тульской области Игорь Ивченко пояснил, что “для нас пока это актуальной темой не стало”, поэтому комментировать что-либо он не готов.

- Есть соответствующие службы. Есть администрация муниципального образования, на территории которого они находятся, им и звоните. Ко мне не имеет смысла обращаться по этому поводу, - добавил Ивченко.

- Нет там в Андреевке никакой ситуации, - поначалу стараясь отправить меня, свалившуюся как снег на голову в конце рабочего дня, восвояси, буркнул глава администрации муниципального образования Кимовский район Вячеслав Илясов. - Проживает там одна беженка с четырьмя детьми. Купили ей два дома с приусадебным участком. Сейчас ей сделают документы? и претензий к ней не будет. Долго делали - потому что долго проверяли. А мало ли, кто там она. Ее дети ходят в школу, их там учат бесплатно, им предоставляют бесплатное медицинское обслуживание. А о том, что там кто-то собирается организовывать какой-то приют - мне никто не говорил. Там работают у нее какие-то то ли бомжи, то ли не бомжи. Если они живут там законно - пусть дальше живут и работают. Если незаконно - пусть выясняет милиция. Милиция - это другая федеральная структура, какие к нам претензии?

И Вячеслав Илясов задал все тот же вопрос - почему все эти люди из разных городов России едут именно сюда? И почему организатор непонятного приюта сам не пришел к главе района и не принес письменное заявление, что хочет организовать приют? Да и регистрировать приют надо не в муниципальном образовании, а в Тульской области. А теперь кимовскую администрацию замучили проверками - то из прокуратуры, то из областной администрации.

- Все должно быть согласно законам Российской Федерации! А мало ли кто эти люди? Насколько законно они сюда попали? Ведь кроме четырех детей Розы, там проживают еще дети. А кто может гарантировать, что с ними все в порядке? А если что-то случится с этим ребенком, кто будет отвечать? - объяснил Вячеслав Николаевич, добавив, что ни Розу, ни ее детей никто никуда не выселяет, и к ней у главы муниципального образования претензий в общем-то нет. - Не она первая со статусом беженки в Кимовск приехала. Да, и у тех, кто приезжал до нее, “не сразу все устроилось”, но ведь устроилось же!

- Возможно, мы поторопились, - говорит Емилиан. - И действительно побежали впереди паровоза. Надо было сначала оформить все документы, тогда и проблем было бы меньше. Но с другой стороны, если мы можем помочь людям сейчас, зачем ждать завтрашнего дня? Если вы хотите убедиться, что мы не какая-то секта, или что мы не нарушаем закон - приезжайте и сами все увидите. Об этом мы всем говорим.

За гранью черного и белого

Соседи на “незаконных” поселенцев не жалуются. Скорее наоборот!

- А зачем надо их выгонять? Нам они не мешают. Мы хоть с людьми пообщаемся! Тут в деревне одни старики остались. Да и ребятишки их вежливые такие, здороваются всегда, помогают по хозяйству, сами, без просьбы. Не то что местные охламоны, их не допросишься, - перебивают друг друга хозяева соседнего дома Анатолий Харитонович и Нина Васильевна. - Нас уже третий день расспросами мучают, протоколы пишут.

- У нас к ним претензии? Никаких! Нормальные они люди. Да и куда им деваться? Два дома они купили, уже баню построили, хозяйство завели. И как им теперь, что, все ломать и опять искать новое место? - добавляет другая соседка, Надежда Васильевна, и упорно, с исконно русским гостеприимством зовет нас за стол.

- Мы много раз слышали, что наш приют хотят закрыть. А куда нам деваться? Кому будет лучше, если мы все снова окажемся на улице? Ведь теперь пока мы не получим паспорта в Кимовске, мы отсюда никуда не уедем! Тут бомжевать будем, ведь деваться нам больше некуда. Воровать и убивать мы не умеем. Что нам теперь, выходить на улицу и умирать? - добавляет обитательница приюта Галина Барышева.

Она приехала покорять Москву из Ульяновской области, где 15 лет проработала в школе учителем начальных классов. После развода с мужем не смогла прожить на учительскую зарплату и пошла торговать на рынок. Сначала в Ульяновске, а потом отправилась на заработки в Москву.

- Была своя четырехкомнатная квартира и двое сыновей, которых надо было воспитывать. А значит, нужны были деньги. В Москве в один из дней потеряла документы - паспорт и регистрацию - и оказалась на улице. Деньги быстро кончились. Сыновья были в армии. Ночевала на картонках на набережной Москвы-реки около недели. Так вот оказалась здесь. Теперь восстанавливаю документы, хочу найти сыновей. Может быть, еще и в свою квартиру вернусь, если ее за долги не отняли, - рассказывает Галина.

- Мы просто хотим подняться на ноги, - говорит Игорь. Здесь он пастух. Его и еще одного жильца приюта узнал фотограф “Солидарности”. До того, как поселиться в Андреевке, они попрошайничали у метро...

Аналогичных приютов мало. В основном везде принято отделять детей от взрослых, мужчин от женщин. Небольшой церковный приют, но “только для мужчин” есть в Тверской области в деревне Колкалово у отца Федора Грибова. В Павлово-Посадском районе есть официальный приют для всех, без ограничений по возрасту и полу. В прошлом году его хотели закрыть, потому что он не соответствовал нормам и правилам, но там помогла патриархия, выделив на приют несколько миллионов...

Когда верстался номер...

Стало известно, что Розе наконец-то выдали паспорт, и теперь процесс оформления домов сдвинется с места. В Кимовской больнице подопечные приюта стали получать надлежащую медицинскую помощь. Организаторы приюта обратились в суд. Жаловались на протоколы участкового, который продолжал выписывать людям из приюта штрафы за проживание без документов и регистрации в деревне Андреевка. Так как документы жителям восстанавливают, суд жалобу организаторов приюта удовлетворил. Однако часть протоколов, которые уже вступили в силу, на втором судебном процессе все же не обжаловали. Теперь приютовцам придется или уплатить штрафы по восьми протоколам, по 1,5 тысячи рублей за каждый, либо отправиться под арест на 15 суток. Причем если штрафы за пребывание без регистрации не были оплачены вовремя - сумма удваивается.

Алена ПАХОМЕНКО
Фото Николая ФЕДОРОВА