Вопросы, касающиеся управления профсоюзной собственностью, неизменно выносились на обсуждение исполкома Волгоградского облсовпрофа. Возникали же эти вопросы ввиду финансовых трудностей организации, сотрудникам которой порой было даже трудно выплачивать зарплату. Все члены исполкома знали либо о повестке дня заседания, либо о решении того или иного вопроса в рабочем порядке, а протоколы заседаний не имели утвержденной формы. Такие показания дала в суде бывший зампред облсовпрофа с 27-летним стажем Тамара ЕМЕЛЬЯНОВА. Подробности из зала суда - в материале “Солидарности”.

СТАРЫЕ ЗНАКОМЫЕ

“Дело Кобозева” на минувшей неделе было не слишком богато событиями, зато вернулось в более серьезное русло. 30 октября буквально за несколько минут удалось, наконец, завершить допрос Татьяны Гусевой (см. №№ 37, 39, 40, 2012), и следующие два дня в зале заседаний Центрального районного суда Волгограда провела консультант местного облсовпрофа Тамара Емельянова, очередной свидетель обвинения. Впрочем, насколько на пользу обвинению пойдут показания Тамары Ивановны, сказать трудно. Но - по порядку.

Утро 30 октября в суде началось с того, что присутствующие недосчитались представителя гособвинения Виталия Шубаева. Место прокурора, ушедшего на месяц в отпуск, заняла его более опытная коллега Светлана Белоусова. Она знакома нашим читателям по предыдущему рассмотрению “дела Кобозева” в 2009 - 2011 годах. Тогда Светлана Васильевна была бессменным представителем гособвинения на процессе.

Защитников бывшего председателя облсовпрофа Вячеслава Кобозева, кажется, не смутило появление старой знакомой: “Что ж, сейчас, как всегда, вам отвод для начала заявим”, - в шутку обратился к ней кто-то из защитников. Но это и в самом деле оказалось шуткой: никакого отвода не последовало, хотя формальный повод для него найти при желании было бы можно. Неудивительно, что защита не стала возражать против участия Белоусовой в процессе. Она юрист опытный, с делом хорошо знакома. Правда, Белоусова будет представлять на процессе сторону гособвинения всего месяц.

Шубаев не был единственным, кто не явился в суд по уважительной причине. Свидетель Гусева тоже не пришла к 10 утра, на звонки судебного секретаря не отвечала, и заседание было отложено на послеобеденное время. Явившись в суд после обеда, Гусева пояснила, что была занята на непредвиденном совещании в областном избиркоме, где она является зампредом. Судью Косолапова удовлетворило это объяснение, и он не стал прислушиваться к ходатайству защитников о применении денежного взыскания к свидетелю за нарушение своих процессуальных обязанностей. Но, заметим, сами объяснения причин неявки в утреннее судебное заседание у Гусевой суд запросил только после вышеуказанного ходатайства защиты.

На этом процедурные вопросы закончились, и стороны приступили к допросу, к которому с тем же успехом, как оказалось, могли и не приступать. Дело в том, что по последнему эпизоду обвинения, по которому Гусева проходит свидетелем, сказать она ничего не смогла. Речь идет о якобы имевшем место коммерческом подкупе, в результате которого (опять же, якобы в результате) Кобозев стал владельцем “мерседеса” S-класса (см. № 37, 2012). Татьяна Валентиновна показала, что за председательскими авто не следила и сказать по этому поводу что-либо затрудняется. С чем, собственно, и была отпущена.

НЕ ХВАТАЛО ДАЖЕ НА ЗАРПЛАТЫ

Тамара Емельянова появилась в суде на следующий день, 31 октября. Оно, пожалуй, и к лучшему: встречаться с предыдущим свидетелем ей вряд ли было бы приятно (см. № 40, 2012). Между тем Тамара Ивановна - очередной ключевой свидетель по делу. Хотя и кажется порой, что на это звание может претендовать едва ли не каждый второй свидетель, Емельянова своим служебным положением выделяется из их числа.

Начать с того, что она работает в волгоградских профсоюзах 30 лет, 27 из которых занимала должность зампреда облсовпрофа. В основном Емельянова отвечала за направления спорта и оздоровления, культмассовую работу, но быть зампредом организации столько времени и не узнать ее изнутри полностью - практически невозможно. Сейчас она является консультантом организации. То есть опыт и служебное положение Тамары Емельяновой позволяют надеяться на получение сторонами процесса показаний компетентного человека.

Память, однако, часто изменяет и гораздо более молодым, нежели Тамара Ивановна, свидетелям (см. подшивку “Солидарности” с декабря 2009 года по этот номер). И хотя Емельянова производит впечатление человека здравомыслящего и с ясным умом, на свою память твердо положиться часто не может. Имеется в виду, конечно, память о деталях событий 2004 - 2009 годов. Но принципиально ее ответы многое проясняют.

Так, насчет пресловутого подвала в здании по Советской, 5 (здание Волгоградского облсовпрофа), в котором было решено устроить заведение общепита, Емельянова показала: вопросы по обустройству подвала и его дальнейшему использованию обсуждались неоднократно, в том числе исполкомом облсовпрофа. И решение о дальнейшей судьбе подвала было коллегиальным, а не единоличным решением Кобозева.

Другое дело, правда, что свидетель затрудняется в нюансах. Подвал был внесен облсовпрофом в уставной капитал образованного совместно с “Волго-Дон банком” ООО “Туркестан” (последнее и должно было заниматься непосредственно реконструкцией помещения и обустройством будущего заведения). Но вот что это было именно ООО “Туркестан”, свидетель не помнит. И на вопросы сторон типа “принималось ли исполкомом решение о внесении подвального помещения по Советской, 5, в уставной капитал ООО “Туркестан”?” Емельяновой ничего иного не остается ответить, кроме как “нет”. В дальнейшем свидетель пояснила, что такой ответ она дает исключительно из-за того, что не помнит именно названия общества с ограниченной ответственностью. Она же пояснила, что на допросе в ходе предварительного следствия она показала о том, что не знает ООО “Туркестан”, и это было ошибочно расценено как то, что ей неизвестно о передаче подвала в уставной капитал “Туркестана”, так как следователь не задавал вопросов относительно подвала. Но по разумении зрелом надо полагать, что в отличие от предварительного следствия эти показания будут точно занесены в протокол судебного заседания и суд надлежащим образом учтет их при вынесении решения.

Кстати говоря, нет ничего удивительного в том, что в памяти Емельяновой не закрепилось слово “Туркестан”. И дело тут даже не в преклонном возрасте. Просто злополучный подвал несколько раз переходил к другим организациям. А с 2004 года по сей день включительно в облсовпрофе прошло никак не меньше сотни ежемесячных заседаний исполкома, и на каждом, как правило, обсуждалось не менее десятка вопросов. Но выше мы говорили о принципиальной значимости показаний Емельяновой. Так вот, на допросе она твердо заявила о том, что решение о передаче подвала в уставной капитал какой-то организации “было принято исполкомом точно”, поскольку “нужны были деньги”, которых в то время “не всегда хватало даже на зарплаты” сотрудникам облсовпрофа:

- Денег у облсовпрофа не было даже на зарплаты, не то что на ресторан. Так что вопрос об инвесторе тоже обсуждался.

РАЗГИЛЬДЯЙСТВО В РАБОЧЕМ ПОРЯДКЕ

Другим важным заявлением свидетеля стало то, что практика принятия исполкомом решений в так называемом “рабочем порядке” возникла еще до прихода Емельяновой в облсовпроф в 1984 году на должность зампреда и применяется по сей день. Более того, круг вопросов, решение которых было возможно этим способом, не был ограничен вообще ничем до 2010 года. То есть это не было изобретением Кобозева для претворения в жизнь каких-то своих корыстных или преступных планов. И только после ареста председателя облсовпрофа в 2009 году члены исполкома перестраховались и ограничили круг вопросов, решение которых возможно в рабочем порядке.

Напомним, что решение вопроса в рабочем порядке предполагает обзвон членов исполкома, ознакомление их с сутью вопроса и выяснение их позиций вне заседаний исполкома. При наличии “телефонного кворума” соответствующее решение после составления бланка согласования считается принятым и оформляется отдельным постановлением, которое подписывает председатель или лицо его замещающее. Затем постановление приобщается к протоколу ближайшего заседания исполкома, и повторное голосование по нему не проводится. Этот метод применяется при возникновении вопросов, не терпящих отлагательства до следующего заседания исполкома. А поскольку экономическая деятельность - процесс динамичный, какие-то решения относительно профимущества принимались именно так. Что теперь и служит зацепкой для стороны обвинения. То есть государственное обвинение считает, что решения по профсобственности могли приниматься Кобозевым единолично.

И они абсолютно правы: могли, поскольку такие полномочия Вячеславу Кобозеву делегировал сам исполком. Но, как следует из добытых в суде доказательств, не принимались. Соответствующие постановления Совета и исполкома облсовпрофа по этому вопросу, кстати, приобщены к делу самим органом предварительного следствия. Тем не менее, даже несмотря на это право, председатель всегда выносил вопросы по профсоюзной собственности на суд коллег по исполкому. Это неоднократно подтверждали свидетели, вызываемые в суд вот уже четвертый год подряд.

Далее. В №№ 37 и 39 мы писали о том, что предыдущий свидетель, бывший председатель Волгоградской областной организации профсоюза работников малых и инновационных предприятий Татьяна Гусева, предполагает: ее, как постоянного оппонента, Кобозев старался не информировать о некоторых заседаниях исполкома. (То есть мы продолжаем тему “темных” решений Кобозева.) Так вот, Тамара Емельянова полностью и безоговорочно отрицает такую вероятность:

- Это даже смешно! - бывший зампред говорит, однако, без смеха. - Не было такого, и не могло быть.

Тем более что, как показывали и другие свидетели, в том числе сама Гусева, всем членам исполкома был известен годовой план заседаний (обычно они назначались на последний четверг месяца). А проекты постановлений выдавались им за 3 - 5 дней до мероприятия.

- Все члены исполкома, без исключения, имели возможность ознакомиться с ними и задать вопросы, если что-то непонятно, а также и поставить новые вопросы в повестку дня, - утверждает Емельянова.

И еще одно важное замечание свидетеля. К делу приобщено множество документов облсовпрофа, изъятых следователями в 2009 году. (Отсутствием документов на руках отчасти, кстати, и объясняется то, что облсовпроф до сих пор не провел внутреннего расследования по фактам, вменяемым в вину бывшему председателю.) И на суде то и дело обсуждаются различия в оформлении однотипных документов: система нумерации вопросов заседаний, учета их участников, реквизитов постановлений и прочее. Те или иные несоответствия дали следователям повод предполагать наличие фальсификаций со стороны обвиняемого. Так вот, Емельянова объяснила это так: “У нас все просто. Мы общественная организация, а не, допустим, государственная, - мы не уделяем внимания этой казуистике и деталям делопроизводства. Четких и строгих правил оформления документов никогда и не было”. И это показал не кто-нибудь, а заместитель председателя облсовпрофа с 27-летним стажем.

На этом, пожалуй, важные моменты прошлой недели заканчиваются. Однако Тамара Емельянова будет допрашиваться и далее. Судя по тому, что свидетель попросила судью, ввиду плохого состояния здоровья и своего плохого самочувствия, допрашивать ее только по полдня, посещать Центральный районный суд Волгограда ей придется еще продолжительное время. Зато все участники процесса будут иметь возможность “задать вопросы, если что-то непонятно”.

Павел ОСИПОВ