На прошлой неделе в Госдуме прошел “правительственный час”. По теме “О состоянии промышленного комплекса РФ и мерах, принимаемых правительством по сохранению и развитию промышленного потенциала национальной экономики” перед депутатами отчитался министр промышленности и торговли РФ Виктор ХРИСТЕНКО...

Глава Минпромторга Виктор Христенко сообщил депутатам, что падение производства в этом году составило 14%, наибольший спад по итогам восьми месяцев наблюдается в производстве инвестиционных товаров, наименьший - в производстве товаров первой необходимости: лекарств, одежды, обуви. А особняком стоит оборонно-промышленный комплекс, где производство чуть выросло. Впрочем, Христенко утешил депутатов ссылкой на загнивающий Запад: “Наша ситуация отнюдь не уникальна на фоне развитых стран - “в евро” промышленный спад на 20%, а рекордсменом среди развитых стран стала Япония, где промышленный спад составил треть”. Как сообщил министр, наиболее пострадавшей отраслью стал, естественно, автопром: “Падение рынка по производству легковых автомобилей в этом году по сравнению с прошлым годом может превысить 60%, а на рынке падение продаж автомобилей за год ожидается на уровне 70%. В целом в 2009 году господдержка спроса в этой отрасли сформирует более 40% объема продаж продукции всех наших автопредприятий”. Христенко уверен, что спрос на авто и продажи машин напрямую зависят от мировых нефтяных цен: “Это абсолютно зеркальные кривые - как движется цена на нефть, так меняется и емкость российского автомобильного рынка”. С учетом того, что в этих условиях даже системообразующие гиганты, вроде “АвтоВАЗа”, готовы прибегнуть к банкротству, произнесен фактически отсроченный приговор отрасли - в РФ перспективы у нее, мягко говоря, нерадостные.

Тем не менее, Минпромторг “вырабатывает свои антикризисные предложения, и общий массив антикризисных мер в промышленности будет структурирован так: первое - поддержка спроса, второе - стабилизация финансового состояния предприятий, третье - ориентация на реализацию стратегических инвестиционных планов”. Сочинять программы приходится в сложных условиях. Министр сообщил, что в действиях государства “сохраняются такие негативные тенденции, как высокая стоимость и низкая доступность кредитных ресурсов”. А еще промышленность “исчерпала позитивный девальвационный эффект начала года, при этом в основных странах-конкурентах девальвация оказалась гораздо глубже, чем в России, что негативно влияет на конкурентоспособность наших предприятий”.

Перешли к вопросам. Депутат Николай Герасименко обеспокоен ситуацией в фармацевтической промышленности: “Она просто неспособна обеспечить население основной номенклатурой лекарств. В общей доле всех лекарств доля импорта - 75% в стоимостном выражении, при этом 90% отечественных лекарств выпускается на основе импортных субстанций (на три четверти из Индии и Китая). Какие организационные меры предполагает правительство, чтобы уйти от этой зависимости, развернуть производство стратегически важных лекарств? И, кстати, кто в вашем огромном министерстве этим вопросом занимается?..” Христенко соболезнующе заметил, что его лично “очень беспокоит состояние фарминдустрии”, но “беспокоит чуть больше года”, с тех пор как его министерство “несет непосредственную ответственность” за эту сферу: “Это была наша договоренность при реформировании правительства - передать в компетенцию министерства промышленности фарминдустрию и медицинскую промышленность. В 2003 - 2004 годах эта сфера была в ведении Минздрава. Ожидалось, что соединение в одном месте заказчика и потенциального исполнителя даст ту самую энергию, о которой мечтают все, в том числе любой министр. Все произошло ровно наоборот: и фарминдустрия, и медицинская промышленность еще дальше съехали”. Видимо, министр здравоохранения был не тот. И даже наверняка. Правда, Христенко ничего не сказал о том, как выживал отечественный фармпром в 2005 - 2007 годах, но уточнять депутаты уже не стали. Зато министр уведомил их, что “у нас теперь и департамент, занимающийся фармацевтической промышленностью, создан специально, он за эту тему отвечает. Да и я в последний год лично этой темой много занимаюсь и очень глубоко в нее погрузился”.

Далее последовала целая лекция министра о перспективах отечественного фармпрома. “Мы уверены, что 2010 год станет переломным на российском фармацевтическом рынке. Прежде у нас и не было производства готовых лекарств. Мы в основном держались на производстве субстанций, но это закончилось с развалом СССР - от нашего производства отказались. А лекарства производились у нас в минимальном объеме и с использованием самых простых технологий. И весь наш фармацевтический рынок создан импортерами. Мы были вынуждены в 1991 году открыть страну для лекарств, иначе их не было бы вообще. Открыв страну, мы и все предпочтения, в том числе потребительские, сформировали за счет импорта”. Что же дальше? “Утвердим стратегию развития фарминдустрии до 2020 года, где ставим амбициозные цели: завоевание уже к 2015 году более половины отечественного рынка и увеличение почти в восемь раз объемов экспорта российской фармпродукции и лекарств. Уже сейчас мы вместе с Минздравсоцразвития реализуем большой комплекс мер: Минздрав определяет политику с точки зрения лекарствообеспечения, а мы - с точки зрения ресурсов для производства”. Результатом этих именин сердца станет то, что “российское предложение важнейших лекарственных средств прямо в мишень будет попадать”. Что это означает? Министр пояснил: “Я даже по годам точно знаю, какие в этом и в следующем году появятся препараты, будут произведены на российских предприятиях, которые будут закрывать проблемы в важнейших секторах. Да, импортерам это не понравится. И, конечно, наше желание активно развивать отечественное производство натыкается на определенного рода сопротивление, явное и скрытое, со стороны тех, кто этот рынок держит. Но я абсолютно убежден, что мы в этой “войне” выиграем, потому что, по нашим оценкам, сможем делать все то же самое, но в среднем примерно на 30% дешевле. Это означает, что на 30% граждан больше смогут воспользоваться высокоэффективной лекарственной поддержкой”. Христенко считает принципиальным расширение внутреннего рынка “именно за счет российского предложения. Это же будет касаться и субстанций. Да, мы производим минимальный объем субстанций для своих нужд. Определение перечня стратегически важных лекарств будет означать, что вся цепочка их производства, от сырья до конечного продукта, должна быть на территории РФ. Так мы будем восстанавливать производство исходных материалов, субстанций для тех лекарств, которые войдут в перечень стратегически важных, тех, которые обеспечивают лекарственную безопасность”. Ну, а для остальных секторов отрасли, как мягко выразился министр, “будет работать фактор экономики”...

О перспективах законодательного регулирования промышленной политики спросила депутат Елена Панина. Христенко ответил: “С учетом антикризисных мер мы имеем уже больше двух десятков типов инструментов промышленной политики, которые подстраиваются и под отрасль, и под ситуацию, и под разные направления действий. Но разрозненные меры можно собрать и “упаковать” в один законодательный акт. Меры, которые сегодня называются антикризисными, завтра должны реализовываться как штатные меры промышленной политики”. Министр поделился и более подробным прогнозом перспектив госрегулирования в промышленности: “Легко ничего не получится. Мои коллеги выскажут свои аргументы, я даже знаю какие - иностранные кредиты, взятые корпорациями. Решения о крупных кредитах, которые привлекаются корпорациями с участием государства, - они принимаются при участии членов совета директоров со стороны государства. В этом смысле это все известно и санкционировано.

Контролируется это все Центробанком, и вся информация есть. Ведь поход на зарубежный рынок за деньгами был всегда связан с двумя вещами - с тем, что здесь их нет, и с тем, что там они есть, еще и дешевле. Но каждый раз моменты, связанные с курсовой политикой, могут неожиданно переворачивать ситуацию - из счастья в беду и наоборот, - предостерег министр. - Если ваш рынок здесь, а деньги оттуда - могут быть проблемы. Да, пока мы спасаем банки, а не промышленность, пока у нас не было ни одного крупного дела, связанного с санацией предприятий, то есть когда кредиторы разделили бы “проблематику”, взяв ее частично на себя... Надо, считаю, делить эту ответственность. Но у нас законодательство еще хромое, и когда речь идет о банкротстве, то в основном используется финальная фаза - конкурсное производство, а не начальная - финансовое оздоровление... Это законодательство надо менять, потому что это ненормальная практика...”

Ну а пока “второй волны” кризиса нет, лучше текущими проблемами заняться. Депутат Евгений Туголуков спросил министра о ситуации в энергетическом машиностроении: “Стратегия развития энергомаша прорабатывается в министерстве уже три года. Но какие идеи лежат в основе этой стратегии, и когда же она будет принята окончательно?” Христенко ответил: план развития энергомаша разрабатывается долго потому, что он будет “сопровождать процесс завершения разработки долгосрочной программы развития электроэнергетики. Ведь эта программа, как никакая другая, по объективным обстоятельствам увязана с программой заказчика. Надеюсь, до конца года мы работу над ней завершим. Надеемся, что и работа по формированию обновленной госсистемы поддержки экспорта, в первую очередь высокотехнологичной продукции, будет завершена до конца года”. Когда все это великолепие обнародуют, осталось неизвестным. Христенко также порадовался за то, что “концентрация предприятий энергомаша уже сейчас высокая - пальцев одной руки достаточно, чтоб перечислить предприятия отрасли!.. Так что в какой-то дальнейшей консолидации особого смысла не вижу. Если она и будет происходить, то исключительно по мотивам бизнеса, никаких специальных государственных усилий предпринимать не требуется”. Разве что когда все это хозяйство срочно запросит помощи, тогда поддержат...

Вадим БАРАБАНОВ парламентский корреспондент