В рамках кампании за легализацию рабочей силы, играющей не последнюю роль в хозяйстве ряда регионов, и, видимо, в струе с процессом продвижения в Госдуме законопроекта, облегчающего регистрацию мигрантов из ближнего зарубежья, 9 августа состоялось посещение двух центров временного размещения нелегальных иммигрантов (ЦВРИ). В сопровождении чиновников ГУВД Москвы правозащитники и журналисты побывали камерах, или, как они официально называются, “комнатах для содержания”. Пообщались с нелегалами. И стали свидетелями вручения телевизоров и чайников - информационного повода для акции.

“ЭКСКУРСИЯ”

Похоже, пресса то ли давно ждала подобного мероприятия, то ли получила спецзаказ: такое количество телекамер редко встретишь на пресс-конференциях. Условия содержания нелегалов решили показать Первый канал, “Россия”, Ren-TV, НТВ, BBC... Если верить спискам, в “экскурсии” поучаствовали представители около 45 изданий, телеканалов и радиостанций. Плюс Владимир Лукин - со “свитой” из сотрудников своего аппарата, Лидия Графова, председатель исполкома Форума переселенческих организаций, Гавхар Джураева из фонда “Таджикистан”. Это помимо представителей ГУВД и местных сотрудников.

Маленький двор ЦВРИ № 2 на ул. Новослободской переполнен. По одному (дверь узкая и низкая) попадаем внутрь. Спускаемся на полпролета лестницы, проходим через ряд запирающихся решеток и железных дверей и оказываемся перед камерой. С задержками, потому что нужно пройти всем и как-то разместиться, мы собираемся-таки перед дверью с надписью “Камера 2”. “Это не камера, нужно будет писать, что это “комната для содержания”, - сообщает мне коллега-журналистка. А сотрудник ГУВД предупреждает: вглубь не проходить, снимать от дверей.

Дверь отпирают. Продвинувшись вперед, Лукин говорит обитателям: “Здравствуйте, можно войти”. Не дождавшись ответа, все постепенно вваливаются и занимают почти всю комнату размером где-то 4 на 4 м, с четырьмя двухъярусными кроватями. Здесь сейчас четыре женщины. Теоретически может поместиться еще столько же, хотя по нормативам, приведенным в выданной журналистам справке, на человека положено 4 кв. м. К пожилой молчаливой женщине подсаживается Гавхар Джураева, пытается выяснить, чем можно помочь. Дает ей сотовый, и до того молчавшая и прятавшая руками лицо таджичка начинает рыдать и что-то быстро говорить в трубку. “Я буду просить, чтобы вам разрешили звонить”, - говорит Джураева, уже выходя из камеры.

Почти все перемещаются в угол, где женщина из Таджикистана рассказывает, как потеряла паспорт и попала в центр. Замначальника ГУВД Владимир Попов комментирует: мол, женщина поступила под другим именем, и новые сведения они обязательно проверят. Как бы в оправдание сообщает, что многие из нелегалов не сообщают настоящего имени, чтобы затянуть процесс установления личности. Иногда дело задерживают посольства - сложнее всего работать с посольствами Грузии, Узбекистана, Молдавии... Например, одна женщина из Молдавии в центре уже 11 месяцев: посольство не оформляет документы, ссылаясь на то, что она из Приднестровья. Уцепившись за интересный факт, Лукин предлагает привлечь внимание к проблеме через прессу, и мы отправляемся в следующую камеру.

РАЗГОВОР С ПРАВОНАРУШИТЕЛЕМ

Там мне удается побеседовать с Бузургуль из Таджикистана, до задержания четыре месяца проработавшей на Черкизовском рынке, где “платили мало и не всегда”. Она успевает рассказать мне, что она тут уже несколько недель, но надеется скоро выйти, потому что детей нужно отправлять в школу. Дети - в Москве, как и почти все родственники. Вокруг нас собираются журналисты с микрофонами и телекамерами. Начинают тоже задавать вопросы. Подходит Владимир Лукин и, спросив имя, включается в беседу:

- Здравствуйте, Бузургуль! Меня зовут Владимир Петрович Лукин, я уполномоченный по правам человека. Мы пришли посмотреть, в каких вы условиях. В России, независимо от того, кто и по каким причинам задержан, все должны находиться в человеческих условиях. И мы бы хотели узнать, почему вы здесь и согласны ли вы с тем, что нарушили закон, приехав сюда?

Услышав, как женщина тихо прошелестела “да”, Владимир Петрович продолжает: “Ну, раз вы нарушили закон, вы понимаете, что в вашей стране - вы вот из Таджикистана - это определенным образом преследовалось бы. У вас не было возможности оформиться как положено? Паспорт потеряла? Что-то много у вас паспорта теряют. Что это у вас за болезнь - как только в Россию приезжают, теряют паспорта!” - “А работодатель у них обычно теряется вместе с паспортом”, - подсказывает стоящий рядом чиновник из ГУВД.

И Лукин продолжает полумонолог перед Бузургуль и телекамерами: “Я хотел вам сказать, что российские законы становятся мягче. Они будут предполагать уведомительный порядок регистрации. Но это новые законы, они вступают в силу только с 15 января 2007 года. Но в любом случае законы нарушать нельзя. Это вам и вашим родственникам известно. Видите, ни к чему хорошему это не приводит. А мы обязаны позаботиться, чтобы все было по закону с нашей стороны. Есть какие-то жалобы? С вами тут плохо не обращаются? Если хотите, я с вами поговорю один на один... Нет, все нормально? Тогда всего хорошего, но закон, пожалуйста, не нарушайте”, - и уполномоченный по правам человека в РФ идет общаться со следующими. В другом углу камеры надрывно кричит что-то непонятное китаянка - она не знает ни русского, ни английского. “Я больше в таких акциях не участвую. Ну что это за дело? Никто не ожидал...” - слышится со стороны окружения замначальника ГУВД. Нас просят постепенно выходить из помещения...

“СНОСНЫЕ УСЛОВИЯ”

Рядовой охраны сопровождения Тамара Орлова в коридоре дает комментарий для Первого канала: “Контингент в основном с рынков и с вокзалов. Содержащимся разрешают звонить - каждый день, и на домашний, и на сотовые, и в Таджикистан и другие страны. Каждый день ходят на прогулки. Кормят три раза в день, в основном каши и макароны с тушенкой”. На какую сумму точно - ответить затрудняется. О том, сколько стоит питание человека в день, сообщает охранник в ЦВРИ № 1 в поселке Северный: раньше было 38 рублей, теперь - 50, как и у уголовников.

В “комнате для содержания”, которую нам показывают в мужском центре, сейчас десять человек, и тут просторней, чем в женских камерах. В решетке окна сушится хлеб, на веревке - полотенца и какие-то тряпки. В середине комнаты стол. Кровати тут не двухъярусные и стоят вдоль исцарапанных надписями стен. Знакомлюсь с несколькими персонажами - в основном строителями. Большинство были заняты в небольших бригадах на строительстве дач в Подмосковье. Назавтра один из них, парень из Самарканда, должен выйти. Дело в том, что нарушивших миграционное законодательство нельзя держать дольше года, и если за этот срок не удается установить личность и найти средства для депортации, человека нужно выпускать. Как говорит один из сотрудников центра, бывало, что через несколько дней бывшие задержанные возвращались.

“НА БЛАГО СТРАНЫ”

В каждом из центров в перерывах между посещениями камер нас, журналистов, собирают в каком-нибудь зале и дают возможность задать вопросы правозащитникам. Выступают преимущественно Владимир Лукин и Лидия Графова. С представительницей фонда “Таджикистан” мне удается пообщаться уже в частном порядке, в основном о программе сотрудничества с профсоюзом работников строительства. О чем в “более официальной обстановке” говорят правозащитники? О том, что они убедились, что условия содержания вроде бы “сносные”, но “невыносимо, что люди находятся здесь по полгода и вынуждены метаться, как звери в клетке”. Что эти люди не преступники, “их заставила жизнь и наше законодательство. И раз наше законодательство меняется, нужно срочно исправлять их бесправное положение”. Правда, о светлом будущем и немедленных планах уполномоченного по правам человека коренным образом улучшить ситуацию узнать не удается. На вопрос журналиста о том, не пришли ли ему в голову какие-то идеи, навеянные посещением центра, Лукин ответил, что “идеи приходят постепенно” и процитировал Талейрана: “Бойтесь первых побуждений, поскольку они, как правило, самые благородные”.

Из “неблагородных” рассуждений правозащитников можно отметить их обращение к прогосударственной риторике. Зачем нужен упрощенный порядок регистрации трудовых мигрантов и их амнистия? “Чтобы не приходилось тратить огромные бюджетные деньги на высылку и содержание” нелегалов. Как говорит Лукин, “многие из этих граждан могли бы принести нашей стране большую пользу, если бы могли нормально работать. В 2002 году был принят парадоксально жесткий закон для страны с такой территорией, с такими пустотами”. Работодателям нужна рабочая сила. А государству нужны работодатели-налогоплательщики. Думается, больше пояснений не нужно.

Вот только остаются вопросы. Намного ли изменится положение мигрантов на рынке труда, после того как начнет действовать новый закон? Будут ли работодатели платить им больше и регулярнее? И сможем ли мы - представители профсоюзных и рабочих организаций - вместе с этими мигрантами добиться для них нормальных условий труда? Просто хотя бы из шкурного интереса - чтобы не снижалась оплата труда у всех в целом...

Александра ПЕТРОВА
Фото Николая Федорова