В российской лесной отрасли уже ощутимо сказался финансовый кризис. “Солидарность” систематически информирует о конфликте на Байкальском ЦБК, писала о проблемах на предприятии “Февральлес” и на других предприятиях... 18 ноября на VI пленум ЦК профсоюза работников лесных отраслей собрались из всех регионов профсоюзные представители, чтобы обсудить, как жить в новых условиях. Проблем обнаружилось много, причем не только с недобросовестными работодателями...

18 ноября состоялась пресс-конференция под названием “Мировой кризис как фактор перехода к новой модели отношений между производителями и потребителями энергоресурсов”. На ней председатель Совета Союза нефтегазопромышленников России Юрий Шафраник поделился своими опасениями в связи с кризисом и надеждами на помощь государства.

- Кризис создан не сырьевиками! - заявил председатель Совета Союза нефтегазопромышленников журналистам. Утверждение смелое и бесспорное. Мне не удалось найти в Интернете никаких свидетельств того, что в кризисе, который приводит к обвалу биржевых котировок, кризису ликвидности, закрытию предприятий и увольнению персонала, виноваты именно “сырьевики” - добывающая и перерабатывающая промышленность. Нет, наоборот - они везде представлены как жертвы. Почему же Юрию Константиновичу потребовалось акцентировать на этом внимание собравшихся журналистов?

Название пресс-конференции, если перевести его на русский язык, будет выглядеть так: что надо сделать энергетикам, чтобы выжить в условиях мирового кризиса. Но такого рода прямолинейность не является комильфо в коридорах власти. Поэтому - “новая модель отношений”. Что ж, пусть будет новая модель.

Факторы глобализации, сказал Шафраник, привели к тому, что привычная схема “производитель взаимодействует напрямую с потребителем” переходит в “другое качество”. На уровне стран - производителей и потребителей - получается так, что потребляющая сторона получает с тонны нефти больше прибыли, чем производящая. В свете этого появилось такое явление, как “ресурсный национализм”: более строгое отношение к своим недрам, понимание того, что сырье - невосполнимый ресурс, и, как следствие, различные ограничения на доступ сторонних организаций к добыче. Это то, что уже действует сейчас.

Что же предлагается поменять в этой модели? Да практически ничего существенного - для тех, кто уже обладает доступом.

Во-первых, высказывается требование обеспечить государственное финансирование геологоразведки и бурения новых скважин и месторождений. Отрасль народного хозяйства, давшая России больше миллионеров и миллиардеров, чем любая другая, просит у государства средств на увеличение разведанных запасов сырья. Почему такое возможно? Ответ лежит на поверхности и высказан он также господином Шафраником: то, что разведано во времена Советского Союза (до 1990 года), закончилось, за прошедшие 18 лет не открыто ни одного нового месторождения. Нефтегазовые предприятия паразитировали на прежних заделах, а сейчас вдруг выяснилось, что заделов больше нет! Теперь придется самим, - но самим, видимо, страшно. Ориентировочные стоимость и сроки ввода разведки и бурения пугают, кажется, не только неподготовленного человека, но и тех, кто “в теме” - 70 млрд долларов и 7 лет. Тем не менее, Юрий Константинович уверен, что заниматься этим нужно, в противном случае уже в 2011 - 2012 годах нас ждет еще один кризис, по сравнению с которым нынешний покажется детскими игрушками. Возможно. Но, вкладывая деньги, нужно получать отдачу. Готовы ли нефтегазовые предприятия отдать себя обратно на государственное обеспечение? Нет.

Нет - потому что есть во-вторых. Юрий Шафраник предлагает снять с производителей “все лишнее”. Что же это за “лишнее”, мешающее нефтегазовой отрасли жить и развиваться? А это - инфраструктура, жилье, предприятия соцкультбыта, детские сады и школы. Действительно, зачем этот балласт? Пусть такими приземленными вещами занимается кто-нибудь еще, а предприятиям тратить деньги на такую ерунду не подобает, потому что их, денег, и так нет. Очевидно, светлая мечта нефтяников - это вахтовый метод, когда человек приехал на две неде-
ли, прожил их в бытовке прямо рядом с нефтяной вышкой, а потом уехал на Большую землю, где уже все есть - и школы, и больницы, и нормальные дороги. Только вот никакого освоения Крайнего Севера таким образом не получится. Будут локальные проплешины на вечной мерзлоте, обозначающие места, где велась добыча, и больше ничего.

Вот тут-то второй пункт и вступает в противоречие с пунктом первым. Государству нужны освоенные территории, поскольку Сибирь - это не только несколько мест, откуда можно качать нефть и газ. Это огромные залежи самых разных полезных ископаемых - от того же газа до алюминия. Для того чтобы добыть никель, нужно перелопатить горы руды, а возить эти горы с рудников в “цивилизованные места” себе дороже встанет. Огромные заводы по переработке - это огромный коллектив работников, плюс обслуживающий персонал, обеспечивающий их всем необходимым. Использовать все это великолепие только для какой-то одной компании - расточительство, а вот устроить на базе какого-либо города, наподобие Норильска, базу сразу для нескольких заводов - правильно. Поэтому не будет государство давать средства под вахтовый метод. Оно обязательно потребует от руководителей предприятий предоставления социальных гарантий рабочим.

Теперь еще один вопрос: а куда же делись деньги, которых не хватает на освоение новых месторождений? “Выведены в виде дивидендов и переправлены на финансовый рынок”, - сказал Юрий Шафраник. Впрочем, это не является тайной, достаточно посмотреть на цифры потерь российских магнатов в процессе падения бирж: “Самые богатые россияне в общей сложности потеряли 230 млрд долларов или 52% своих капиталов. Таковы итоги кризиса в проекции на финансовые состояния отечественных миллиардеров” (utro.ru, 11.10.2008). Одновременно с этим происходит обвальное снижение цены на нефть - марка Urals стоит меньше 50 долларов за баррель и снижается дальше.
Таким образом, те три кита, на которых стоят нефтегазовые компании, оказались мыльными пузырями. Объем ресурсов не растет, а наоборот сокращается; уровень добычи поддерживается на постоянном уровне, что означает отсутствие развития; прибыль (включающая котировки акций, капитализацию, эффективность и прочие параметры) упала в несколько раз всего за два месяца. Правда, по прогнозам господина Шафраника, прибыль будет расти: он уверен, что минимальная стоимость барреля нефти должна быть 65 долларов, к марту - апрелю 2009 года цена барреля дойдет до 80 - 90 долларов и будет затем расти до 120. Другие аналитики не настолько оптимистичны: “Швейцарский банк UBS существенно снизил прогноз цен на нефть на 2009 и 2010 годы, принимая во внимание ухудшение экономической ситуации. Банк снизил прогноз средней цены на 2009 год на нефть марок WTI и Brent до 60 долларов за баррель со 105 долларов. Прогноз на 2010 год был снижен до 75 долларов за баррель для нефти WTI и Brent со 117 и 116 долларов соответственно” (www.k2kapital.com, 30.10.2008). Понятно, что любым прогнозам веры мало, а пророки получают признание только после исполнения их предсказаний. Так и в этом случае - остается только ждать.

Новая модель коснется и внутренних потребителей. Не секрет, что внутренние цены на газ много ниже общемировых; это обстоятельство когда-то было одним из препятствий для вступления России во Всемирную торговую организацию. Тем не менее, на вопрос о том, как новая модель взаимоотношений производителей и потребителей скажется на внутренних потребителях, обычных россиянах, господин Шафраник ответил следующее: независимо от того, вступит Россия в ВТО или нет, внутренние цены будут расти. Он напомнил о грядущем повышении тарифов с 1 января 2009 года и сказал, что это - не предел.

Игорь КАРЕВ

КОММЕНТАРИЙ
Лев МИРОНОВ, председатель Профсоюза работников нефтяной, газовой отраслей промышленности и строительства РФ:

- В первую очередь я хочу согласиться с Юрием Шафраником в том, что совершенно необходимы дальнейшая геологоразведка и бурение новых скважин и месторождений. Сейчас мы “проедаем” старые наработки, и если в ближайшее же время не займемся новыми проектами, то отрасль не только не будет развиваться, а начнет деградировать. Результат - перестанет наполняться бюджет. Нефтяную промышленность нужно поддержать. Нужно двигаться дальше к Баренцеву морю, нужно строить трубопровод “Южный поток”, нужно, чтобы “Северный поток”, проложенный по дну Балтийского моря, начал работать. Нужны новые месторождения. Для того чтобы новое месторождение заработало в полную мощность, требуется от 5 до 8 лет предварительных работ. Не займемся этим сейчас - не с чем будет работать. Поэтому деньги нужно выделять немедленно, не откладывая этот вопрос в долгий ящик.

Недавно и президент, и премьер публично признали, что последствия мирового кризиса отражаются и на России. МЭРТ и Кудрин сначала нам обещали, что эти последствия будут преодолены в течение полугода. Теперь называют другой срок - два года. У правительства есть резервный фонд. Но надолго ли его хватит? К тому же неясно, принесет ли этот фонд реальную пользу. Недавно правительство уже выделяло деньги на стабилизацию экономики. Только вот до реального сектора они не дошли. Хотя расчеты-то очевидны: как только упадет производство, снизятся и отчисления в бюджет. Пострадает вся страна.

По всем предположениям, нынешний кризис будет гораздо более серьезным, чем в 1998 году. И я не уверен, что удастся обойтись малой кровью. Скорее всего, он серьезно скажется на благосостоянии рядовых налогоплательщиков. Нашу отрасль вряд ли минует та же судьба: уже сейчас цены на экспортируемую нефть серьезно снизились, да и сам экспорт сократился на четверть. Доходы от внутренних продаж этого не компенсируют. У нас, конечно же, нет еще таких проблем, как у лесников или металлургов. Работники не переходят на сокращенный рабочий день, нет массовых сокращений. Но при сохраняющихся тенденциях, скорее всего, работодатель пойдет и на уменьшение социальных выплат, и на сокращения. Только вот 90% газа и 75% нефти добываются на Севере, и наши предприятия там - градообразующие. Поэтому любые сокращения - это если и не катастрофа, то очень серьезная проблема.

Конечно, наша отрасль много пережила - и реорганизации, и реструктуризации, и выделение социалки, и выделение сервисных предприятий. Определенный запас прочности у нас есть. Но предстоят нелегкие времена. Скорее всего, будут заморожены зарплаты, урежут социальные выплаты, сократят благотворительность и материальную помощь. Но при этом мы решили, что бастовать не будем. Зачем устраивать забастовку, если шансов на результат нет? Это потеря времени. Но нужно учитывать, что ряд собственников хочет воспользоваться всеобщей паникой и, не испытывая финансовых затруднений, сослаться на кризис и уволить неугодных. Мы уже всех профлидеров предупредили, чтобы следили за подобными вещами и не верили руководству на слово. Даже слово “кризис” запретили им произносить, чтобы им не начал оперировать работодатель. Для контроля ситуации наш профсоюз собирается в самое ближайшее время войти в тесный контакт с менеджментом компаний.

Беседовала Полина САМОЙЛОВА