В Белгородской области сумели смягчить последствия кризиса за счет активного развития сельского хозяйства. Многодетным семьям бесплатно раздают коров, а желающие могу стать и хозяевами фермы на 100 голов крупного рогатого скота. Однако работники АПК, усилиями которых это и было сделано, трудятся в совершенно разных условиях - от непримиримой борьбы с работодателем за каждый пункт колдоговора до идиллического единодушия с социальными партнерами.

Экономика области

О том, как Белгородская область переживает времена финансового кризиса, “Солидарности” рассказал Николай Шаталов, председатель Белгородского областного объединения организаций профсоюзов:

- У нас вполне благополучная область. До кризиса больше половины бюджета региона (52%) формировалось из отчислений горно-металлургического комплекса. Ведь большая часть Курской магнитной аномалии расположена на территории Белгородчины. Но с прошлой осени для металлургов и шахтеров наступили сложные времена. Добычи упали на 25 - 30%.

Немного “просело” из-за этого и региональное тарифное соглашение: теперь минимальная зарплата оказалась чуть ниже прожиточного минимума. Однако пускать все на самотек никто не думает - область пытается внедрять минимальные социальные стандарты. Не запущена и экономика - теперь в каждом из районов работают координационные советы. С кризисом область борется и достигла значительных успехов. Сейчас мы практически вернулись к докризисному бюджету. И все потому, что все убытки компенсировал аграрный комплекс. В основном за счет переработки продукции, производства мяса птицы и молока.

Сейчас область делает большую ставку на дальнейшее развитие сельского хозяйства. Губернатор говорит, что надо стремиться к тому, чтобы каждый гектар земли приносил по 100 тысяч рублей прибыли в год. (По нашим подсчетам, в прошлом году прибыль на гектар сельскохозяйственных угодий составила чуть более трех тысяч рублей. - П.С.) Как знать, может, эта идея и осуществима. Пока успехи белгородского сельского хозяйства впечатляют.

При успешной экономике создавать и развивать профсоюзы не так-то просто. Работодатель начинает убеждать работников, что “у вас и так все есть, зачем вам профсоюз”. И иногда это срабатывает. Однако подобных проблем с профчленством в Белгородской области нет.

- У нас 380 тысяч членов профсоюза, - говорит председатель федерации. - Часть, конечно же, потерялась в процессе реорганизаций производств, частых в последние годы. Но мы планируем восполнить потери. Резерва для вступления в профсоюз в области - около 100 тысяч человек на вновь организованных предприятиях и на предприятиях малого бизнеса. И хотя наша область не вошла в пилотный проект ФНПР по созданию профорганизаций на малых предприятиях, за прошлый год мы создали 58 новых первичек. И работу эту планируем продолжить. Причем специально менять свою структуру ради этого мы не будем. У нас вообще сохранились и райкомы, и горкомы. И это неплохо. Ведь в результате у нас охват колдоговорами среди членов профсоюза достиг 98%.

“С нашими проблемами мы справимся сами”

В Белгородской региональной организации профсоюза работников агропромышленного комплекса около 92 тысяч членов профсоюза. При том что сама область маленькая, по численности членов профсоюза белгородцы занимают четвертое место по России среди региональных организаций АПК. Профчленство среди работников аграрного сектора и пищевой промышленности составляет около 80%. А в 16 из 21 района области именно председатели райкомов АПК возглавляют координационные советы.

- Сельское хозяйство на Белгородчине всегда было в почете, - рассказывает председатель обкома Николай Чуприн. - Занимаются им давно и плотно. Когда объявили национальный проект “Развитие АПК”, наша область взяла более 10% ресурсов этого проекта. Почему? Да потому что мы сами были морально на пороге этих преобразований. Для того чтобы получить кредиты, нужно было “защититься”, доказать, что наши проекты оправдаются, принесут прибыль. А у нас все документы и расчеты были уже готовы. В итоге мы защитились по программам производства свинины, мяса птицы и производству молока. И вышли на первое место в России по производству мяса. Каждый день у нас производится по 2 миллиона 500 тысяч тонн мяса. И мы можем развиваться дальше. За первый квартал этого года наша отрасль увеличила прибыли на 47%! Мы практически закрыли брешь, которую нанес бюджету кризис. Единственная проблема - рынки сбыта. Поджимают конкуренты - на Полтаве тоже вовсю занялись производством мяса. Есть конкуренция и с поставщиками из далекого зарубежья. Но новые рынки сбыта находятся. Строят свое производство белгородцы на Алтае, в Псковской и Ульяновской областях. Везде, где есть зерно, но еще не развито производство мяса.

Причем развитие сельского хозяйства в области продолжается - есть немало новых программ. Например, организация семейных ферм - область дает семье уже готовую ферму на 100 голов скота. Стоить такая ферма будет около 15 - 18 млн рублей. Расплатившись через некоторое время за ферму, семья становится ее собственником. В этом году будет организовано 20 таких хозяйств, всего же планируется построить около 40. Помимо развития молочного производства и решения вопроса занятости, область хочет решить таким образом и проблему освоения неудобий. Фермы планируется поставить у балок и логов, которые непригодны для пахоты, но вполне подходят для пастбищ. Также область вводит “белгородский стандарт качества”. Покупатели будут знать, что это качественный продукт, и это поможет снизить конкуренцию о стороны недобросовестных производств. Кроме того, в области многодетным малообеспеченным семьям выдают коров. С условием, что продать такую корову нельзя, а можно пользоваться только молоком. Телят можно отдавать только в другие такие же малообеспеченные семьи. Планируется в регионе устроить и сеть магазинов “Фермер”, куда производитель мог бы напрямую сдавать свою продукцию, а жители - покупать ее без наценок.

- А у нашей организации проблемы те же, что и в любой другой, продолжает рассказывать Чуприн. - Падает количество членов профсоюза. Причем падает не из-за разочарованности работников в профобъединениях, а по причине реорганизации производства. Инвесторы выкупают предприятия, организуют из них агрохолдинги. Там, где раньше было 100 механизаторов, остается 30 - при современной технике больше и не нужно. Эволюция, с которой приходится смириться. В целом каких-то глобальных проблем у профсоюзов в области нет. Система социального партнерства у нас налажена. И во многом нам помогает губернатор, который всегда стоит на стороне профсоюзов - понимает, что мы боремся за одно и то же: достойный уровень жизни наших жителей. Пока сопротивляется созданию профсоюзной организации лишь крупная птицефабрика “Приосколье”. Есть и другие сложности - в районном центре Ровное на одном из сельских предприятий задерживают зарплату. Но ситуация уже решается, это предприятие реорганизуют. Банкротится и Чернянский сахарный завод. То есть проблемы у нас есть. Но со всеми мы справимся сами, помощи нам не нужно.

Однако у действенной системы социального партнерства в белгородском АПК достаточно широкий диапазон качества этого самого соцпартнерства. Кому-то за социальные блага собственных работников приходится сражаться днем и ночью. А кому-то повезло жить в полном единодушии с руководством.

Итальянские страсти

Зоя Коренева - председатель профкома ОАО “Белгородский молочный комбинат”. В 1998 году комбинат купила итальянская корпорация “Пармалат”, у которой сейчас около 140 заводов по производству молочных и пищевых продуктов, расположенных по всему миру. И Зое Алексеевне пришлось на собственном опыте столкнуться с хваткой транснациональных компаний.

- У нас работало 800 человек. Было простое акционерное общество. 51% акций принадлежал поставщикам сырья, 25% акций было у пенсионеров, а 24% - у работников. Когда итальянцы захотели купить компанию, противопоставить им было нечего - в колхозах были только рады продать свои акции. Мне стало понятно, что работать придется по-новому. Встретили мы новое руководство жестко, серьезным колдоговором и предупредили, что со всеми нашими условиями ему придется согласиться, иначе работать мы не станем. И поначалу наш итальянский руководитель безропотно подписал колдоговор и был вполне доволен.

Знаете, как ведут себя покупатели на рынках в слаборазвитых странах? Сначала торгуются, сбивают цену в несколько раз, радуются выгодной покупке... И лишь спустя какое-то время понимают, что на самом деле переплатили в несколько раз, можно было бы и еще поторговаться. Так же произошло и с итальянцем на белгородском заводе. Не без помощи наших же менеджеров он понял, что на условия профкома можно было сразу не соглашаться, и работники могут обойтись ему дешевле.

- Через некоторое время почти половину работников решили отдать на аутсорсинг. Банальным переводом в сторонние организации. Тогда-то профкому и пришлось схватиться с директором всерьез. Мы требовали, чтобы всех этих людей сначала сократили, а потом они уже сами решали, устраиваться им на работу на предложенных условиях или нет. Характер мы свой показали. И ни один работник не был переведен. Все были уволены “по соглашению сторон” с выплатой четырех средних зарплат. Но создать профорганизации на тех предприятиях, куда они перешли, уже не удалось. В результате у нас осталось всего 530 человек - все только на производстве.

Профорганизацию с предприятия хотят убрать. Причины ясны - в России у “Пармалата” помимо Белгорода есть еще предприятия в Екатеринбурге и Санкт-Петербурге. И на последних двух - и зарплаты поменьше (средняя зарплата на белгородском производстве - 16 тысяч рублей), и социальных гарантий никаких. “Доходит до того, что юридическая служба внушает работникам: “Зачем тебе платить процент от зарплаты в профсоюз? Ведь ты и так пользуешься колдоговором”, - рассказывает нам председатель первички.

Однако особенно на работников эти уговоры не действуют. Да и показатели действенности первички впечатляют. В 2004 году на заводе доходило до коллективного трудового спора из-за повышения зарплаты. Работодатель заявил, что на повышение средств нет. Работники организовали конференцию, направили свои требования работодателю. Через семь дней переговоров было достигнуто соглашение. Зарплату повысили, а по итогам года выдали 13-ю зарплату. На то, чтобы прописать индексацию в колдоговоре, итальянцы не пошли - испугались непредсказуемой русской инфляции. Но согласились регулярно повышать оплату труда. 1 марта этого года зарплаты повысили на 9%. Следующее повышение будет в августе.

Последний колдоговор профком заключил сроком на три года. Боролись почти за каждый пункт. Но получился он весьма неплохим. По 15 тысяч выдается на оздоровление в санаториях, оплачиваются абонементы в бассейн с сентября по апрель. Организована доставка на работу. На рождение ребенка выплачивается по 6 тысяч рублей, на свадьбу - по 2500 рублей. На новогодние подарки детям - по 350 рублей. Спецодежда меняется по мере износа, а не по истечении срока, прописанного в нормативах носки. Предусмотрены доплаты многодетным семьям, семьям с детьми-инвалидами.

- Как ни странно, но иногда самая большая сложность именно в том, что руководитель - итальянец, - улыбается Зоя Коренева. - Он попросту не понимает реалий нашей жизни и судит обо всем со своей колокольни. Дать по 15 тысяч на санаторное лечение каждому работнику ему легко. А вот пункт о помощи матерям-одиночкам пришлось из колдоговора убрать. Сопротивлялся до последнего, говорил, что это личный выбор каждой женщины и помогать тут должно только государство. И матерей-то таких у нас всего 12, и помощь невелика... Не в деньгах дело даже, а в принципах. Столь же принципиально не согласился он доплачивать женщинам, находящимся в отпуске по уходу за ребенком. Говорит: “Женщины везде одинаковые, итальянки выходят на работу через месяц, если им эта работа нужна. А ваши сидят по три года”. Он просто не понимает, что итальянка может няню нанять, а российская женщина - нет. Нет денег. Наша зарплата - лишь 4% в себестоимости продукции, а в той же Италии - 35%. А вот на это у руководителя нашего только один ответ: “Я не виноват, что у вас такая дешевая рабочая сила”. Но мы учимся справляться с таким отношением. И многое нам удается.

Коммунизм как обыденность

О колхозе имени Фрунзе в Белгородской области знают все. И упоминают исключительно как о месте, где все-таки сумели построить коммунизм. Беседа с председателем профкома Виктором Гурьевым подтвердила, что это не преувеличение.

- У нас действительно колхоз, - рассказывает “Солидарности” Гурьев. - Единственный оставшийся в области. И остался он колхозом и по названию, и по внутреннему содержанию. Собрание колхозников выбирает 11 человек в правление. А правление выбирает председателя. Причем годы экономических потрясений никак не сказались на нашем колхозе. И система управления та же. И численность работников не изменилась - как было полторы тысячи их, так и осталось. И поголовье не сократилось - как было у нас 2500 дойных коров, так и осталось. Причем это не обычное стадо. У нас племколхоз, и мы даже вывели свой тип коров - Бессоновский. В среднем у наших коров удои по 7200 литров молока в год - это очень высокие показатели. Причем молоко очень высокой жирности - около 4%. Как этого добиваемся? Хорошим кормлением. У нас свой комбикормовый завод, и весь фураж для производства комбикормов - рожь, овес, пшеницу, горох и прочие культуры мы производим сами. Покупаем только химические добавки. Также у нас есть большой свиноводческий комплекс. Поголовье там колеблется в районе 60 тысяч голов в зависимости от сезона, но дела идут неплохо, потому что кормами обеспечиваем сами.

- Спросите, почему председатель профкома рассказывает вам о кормах? - улыбнулся Виктор. - Да все просто. Свои корма - низкая себестоимость продукции. Низкая себестоимость - прибыль выше. Прибыль выше - больше денег тратится на социалку. У нас ведь ровно четверть прибыли тратится на социальные программы. Руководство считает, что самое главное наше богатство - это люди. В принципе, чтобы справиться с нашим хозяйством при современных технологиях, нужно было бы всего 500 работников. У нас в 3 раза больше. Почему? Потому что проще дать им работу, чем жить среди поголовной нищеты. Мы принципиально не покупаем ту зарубежную технику, у которой есть отечественные аналоги. Зачем кормить немцев или японцев, если можно кормить наших работников?

Три оркестра и одна футбольная команда

Как же живут работники колхоза имени Фрунзе? Живут они в двух поселениях - в Бессоновке и Щетиновском сельском поселении. Центральная усадьба колхоза находится в Бессоновке. При этом средняя зарплата работников - 14 тысяч рублей. Совсем неплохо для сельской местности. А на свинарнике можно заработать и до 30 тысяч. При этом в колхозе пятидневка с семичасовым рабочим днем. На работу привозят транспортом. Вот только в последнее время колхозники предпочитают добираться на личных автомобилях, и сейчас уже нужно решать проблему с организацией стоянок.

Есть у колхоза два детских сада. И при том, что содержание ребенка в них обходится в 90 рублей ежедневно, платят родители лишь 5 рублей в месяц. В одном из садов есть бассейн, зимний сад, занятия английским языком, музыкальное обучение, театральная студия и живой уголок. Нет только яслей - детей принимают в садик лишь с двух с половиной лет. Но до этого возраста колхоз ежемесячно выплачивает мамам по 1000 рублей на “питание ребенка”. Для детей постарше есть школа искусств. Причем хорошая школа - в Бессоновке уже образовалось три духовых оркестра, а в городском оркестре Белгорода около десятка музыкантов из колхоза. Некоторые выпускники школы искусств добрались до оркестра Большого театра и Президентского оркестра.

На питание работников колхоз тратит по 11 миллионов рублей в год. Столовая строилась изначально как ресторан. И комплексный обед для работника стоит всего 2 рубля. “Правда, далеко не все ходят в столовую, - уточняет председатель профкома. - Это специфика сельской местности. В самом деле, трудно объяснить, к примеру, теще, почему ты не к ней обедать пришел, а остался в столовой”. Для тех же, кто работает в поле, три раза в день предоставляется питание бесплатно.

Есть в колхозе три спортивных зала с современными тренажерами. Правда, посещают его колхозники в основном зимой. Но зато есть своя футбольная команда, и занимает она не ниже пятого места в области. И стадион у них - тоже один из лучших в области. Тем работникам, которым требуется операция, все оплачивает предприятие. Также оказывают помощь тем, у кого возникают проблемы с жильем (к примеру, в результате пожара) или иные чрезвычайные ситуации.

Участвует колхоз и в оздоровлении своих работников. Санатории оплачивают полностью, половину стоимости поездок на море. “У нас каждый год проблематично найти детей, желающих поехать на море, - комментирует Гурьев. - Отказываются ехать, и все тут”.

Пенсионеров на предприятии тоже не забывают. Каждый месяц по 150 рублей им выдается на молоко. Так же бесплатно им привозят зерно, комбикорм и сахар. В конце года колхоз делит дивиденды. И 25% денег отдают пенсионерам. То есть каждый из пожилых людей получает дополнительно примерно по пять тысяч рублей. Председатель рассказал, что в колхозе можно получать и молоко, и мясо, и комбикорма по себестоимости. Только мало кто этим пользуется - у каждого свое хозяйство есть.
Пьянства в колхозе практически нет - за выход на работу пьяным или в состоянии сильного похмелья лишают премии. По этой же причине и не воруют. “У нас председатель говорит, что он сам не воровал, и другим воровать не даст, - рассказывает Гурьев. - И получилось. Даже как-то приезжие журналисты задавали вопрос колхознику, почему он не украдет мешок комбикорма. Тот посмеялся, ответил: “Ну, украду я этот мешок. Толку от него чуть - поросенка не выкормишь. А поймают на воровстве - лишат премии и годовых дивидендов. Невыгодно”.

О том, что делать выгодно, а что нет, волей-неволей задумывается каждый. Работники поделены на звенья, и каждое звено на хозрасчете. Получат разную прибыль - получат и разную зарплату. За место держатся все, хотя в любом другом месте работника колхоза Фрунзе берут с радостью. Большинство из них имеют высшее образование. При этом уже с 11-го класса многие ученики по собственному желанию ходят на уроки животноводства, планируя работать в родном селе.

Свои магазины

- К нам очень часто приезжают гости, - рассказывает Гурьев. - Причем гости непростые, каждый президент посетил наш колхоз. Часто приезжают, чтобы “перенять опыт”. Живут по месяцу. Только этот опыт потом нигде не используется. Посмотрят, повосхищаются, а у себя все оставят по-прежнему. Зачем тратят здесь время, непонятно. Однако не все так просто и идиллично, как может показаться. Мы каждый день боремся за свое место под солнцем. Почему мы сохранили численность поголовья коров? Потому что понимали, что сейчас заниматься этим, может быть, и невыгодно, но когда-нибудь станет выгодно. А на востановление стада пришлось бы потратить около 20 лет. Параллельно занимаемся свиноводством. А в качестве стратегического запаса высаживаем сахарную свеклу. Сахар нужен всегда.

- Сейчас весьма сложная ситуация сложилась. Дорожают удобрения, лекарства, но “под кризис” все стремятся сбить закупочную стоимость молока. То есть у нас стоимость молока снижается, а в магазинах растет. Перекупщики просто “стригут” наши прибыли. Причем от этого же и здоровье нации ухудшается. Кто основной потребитель молока? Дети и пенсионеры. Мы решили, что с этой ситуацией надо что-то делать. И строим собственные магазины, чтобы нашу продукцию могли покупать по нашим ценам - по 14 рублей за литр. Причем цельного, живого молока. Обычно люди начинают тревожиться о стерильности. Но только потому, что не представляют себе современных животноводческих технологий. Молоко не может быть плохим, потому что оно не видит воздуха, не соприкасается с чьими-то руками. Прямо из коровы оно автоматически попадает в закрытые контейнеры. Доярки в передниках с подойниками в руках - это классика кино. Но никак не современная реальность.

Полина САМОЙЛОВА