Реформа политической системы России перестала быть проектом. Она проводится целенаправленно и рассчитана на долгий срок, не исчерпывающийся вторым сроком правления Владимира ПУТИНА. Однако у любой системы есть недостатки, а также внешние риски, способные нарушить все планы и даже обрушить конструкцию. Об этом 5 октября на встрече с журналистами рассказывали ведущие отечественные социологи...

Особое внимание Леокадия Дробижева, директор Института социологии РАН, и руководитель Центра изучения элит Института социологии РАН Ольга Крыштановская уделили региональной политике. Дробижева полагает, что успех власти в деле назначения новых губернаторов и укрупнения субъектов федерации “зависит от того, как будет проведена эта процедура”. Необходимо согласование кандидатур глав регионов с местными элитами, считает социолог: “Если ротацию проведут путем предварительных переговоров, как в Якутии, взрыва не будет. Если же путем волевого решения губернаторов назначать, возможен протестный всплеск, радикализация общественных настроений”. Пока же, успокоила Дробижева, в регионах “наиболее радикальным движениям поддержка минимальна. Уровень поддержки радикалов - не выше 15%”.

Дробижева привела ряд интересных цифр. Согласно соцопросам, в последние годы отмечен “рост русского самосознания - более трети русских говорят: все средства хороши, чтоб защитить себя, свою нацию”. По мнению социолога, это “может вызвать ответную реакцию и, особенно при экономических трудностях (падение цен на нефть), грозит попытками перенести ответственность на некий другой народ”. Какой именно? Коллективный образ врага может меняться. “В науке тоже есть понятие “свой - чужой”, - сообщила Дробижева. - Так, к евреям уровень недоверия менее 12%. Социологи шутят, что кавказцы спасли евреев”. Потому что по рейтингу недоверия сейчас первенство держат чеченцы, азербайджанцы, грузины, армяне (им не доверяют более 50%). К американцам же уровень недоверия не очень высок: 12 - 15%. То есть примерно как к евреям. “Неприязнь к Америке подкрепляется желанием жить, как в США!” - с иронией заметила директор института.

В целом же “уровень протестного потенциала, когда речь идет о готовности людей выйти на улицы, в России невысок: 10 - 12%”. Правда, монетизация льгот и межбюджетная реформа могут подхлестнуть такого рода настроения: “Вот планируется резкое сокращение числа вузов и введение платного образования - и куда пойдут все эти люди, если им нечем платить и не на что жить?” - задала риторический вопрос Дробижева. К тому же и “проблему Чечни просто решить нельзя, но можно замазать, скрыть ее остроту. Чечню хотят заровнять под общефедеративное устройство. А ведь решить эту проблему очень трудно - она касается всего Кавказа”, - предостерегает Крыштановская.

Укрупнение территорий также вызывает опасения социологов. По их мнению, бездумно увлекаться “слияниями и поглощениями” не следует. “Такие изменения должны быть подготовлены и обсуждены заранее, тогда эффект укрупнения может быть и положительным. Слишком большие территории малоуправляемы и опасны (для целостности страны. - В.Б.), - заметила Дробижева, - потому что после укрупнения они могут стать полностью ресурсообеспеченными, а следовательно, у них больше возможности сопротивления политике Центра”.

“Административная реформа, - сообщила Крыштановская, - у нас проходит обычно тогда, когда надо избавиться от большого числа высокопоставленных чиновников. А это опасный процесс, провоцирующий возникновение контрэлиты, обладающей массой информации, ресурсов и возможностей (как было в период противоборства Горбачева - Ельцина). Более управляемый процесс - ротация, то есть постепенный уход старых, приход новых”. Так президент РФ и действует. “Центр встал на путь реформирования столь глубокого, что Конституция обязательно будет изменена. Вопрос - когда именно”.

Крыштановская предрекла, что к 2008 году страна перейдет к парламентской системе: президент России будет избираться парламентом. Такое укрепление вертикали может не нравиться, но оно логично, ибо Россия, по мнению социолога, справляется с задачей удержания и развития своей территории только в условиях жесткой авторитарной власти. Президент будет изначально слабой фигурой, а реальная власть перейдет к премьер-министру, опирающемуся на поддержку парламентского большинства. Если все пройдет гладко, таким “ферзем” станет нынешний глава государства, а “королем”-президентом - некто из его ближайших соратников, либо человек из команды Путина, либо некий компромиссный человек, которого примут и силовики, и Запад. Схожие требования предъявят и “новым назначенцам” - губернаторам путинского призыва. Ельцинская региональная элита в ближайшие три года будет заменена полностью. По мнению Крыштановской, “назначенцами должны быть люди, которым доверяет президент. Своего рода коллективный Путин. Состав губернаторов будет обновлен очень сильно. Эта реформа проводится в интересах политического класса РФ в целом и пользуется поддержкой региональных элит, но не везде...”

Проблема в том, указывает социолог, что усилия элит, непосредственно занятых претворением планов в жизнь, направлены прежде всего на концентрацию власти в своих руках, а не на развитие страны. Это психология временщиков. “В России почти всегда была верховная власть, под которой располагались все остальные ветви, - некая иерархия, пирамида, - считает Крыштановская. - Эти изменения глубинные, реальные, а не косметика. Это - сворачивание демократизации, отход от нее. Есть наверху один человек - царь, генсек. Остальные слои располагаются под ним. Очень жесткая иерархия... Основной стратегический властный ресурс - в Центре”.

“Объем и скорость реформ превышают способность населения к адаптации и неизбежно приведут к социальному протесту... - подметила Крыштановская. - Вот власть создает эту “палату общин” (проект создания Общественной палаты при Федеральном собрании, куда войдут представители некоммерческих общественных организаций. - В.Б.) как клапан для выпускания пара, потому что власть предполагает, что такие институты гражданского общества - стихийно или не очень - возникнут. Систему строят “под Путина”. Но дело даже не в конкретном человеке, хотя власть у нас персонифицирована, а во властной группе, которой надо сохранить собственность и влияние, власть. Создадут двух- или трехпартийную систему - все для того, чтоб риски минимизировать”.

Вадим БАРАБАНОВ