Месяц назад “Солидарность” (№ 29) написала о скандале в ООО “Компания Империал”, где одним махом, без всяких видимых причин было уволено двадцати три человека. Четверо из них опротестовали свое право в суде и были восстановлены. Однако реально вернулась на рабочее место только инспектор по кадрам Юлия БОГОЛЮБОВА. Никто из администрации не ожидал, что эта хрупкая на вид девушка вдруг проявит качества настоящего борца.

ТРИНАДЦАТЫЙ КАБИНЕТ

Как ни в чем ни бывало Юлия пришла на работу на следующий день после решения суда и вручила старшему инспектору по работе с персоналом Ангелине Бушуевой исполнительный лист. “А где ваша трудовая книжка?” - невинно поинтересовалась та. “Моя трудовая книжка здесь, на фирме, у гендиректора Добровольского, - спокойно ответила Юлия. - Мне ее до сих пор никто не вернул”.

О том, что спокойно работать ей не дадут, она догадалась, ожидая в кабинете Бушуевой приказа о восстановлении в должности. “В этот момент, - вспоминает Боголюбова, - в кабинет вошел гендиректор Николай Добровольский, кивнул на меня и, вместо слов обычного приветствия, обратился ко всем присутствующим: “Это провокатор! Это ужасный человек! Ведите себя с ней соответствующим образом!” - “Да, очень страшный человек, - усмехнулась Юлия. - Просто жуть”.

После ознакомления с приказом Бушуева провела ее в новый кабинет, предупредив по дороге: “Все контакты с администрацией только через меня”, - что Юлию вполне устраивало. Но когда она увидела этот так называемый “рабочий кабинет”, у нее стало сухо в горле.

“Представьте себе небольшую комнату без окон и вентиляции, пропахшую пылью, с тремя жуткими ртутными лампами на стене, - рассказывает Юлия. - Раньше там хранился архив и барахло, которое жалко выбросить. Я не увидела ни мебели, ни вешалки, ни ржавого гвоздя в стене, куда можно повесить пальто. Правда, скоро принесли стол и стул, похоже, заставшие еще советские времена. В столе почему-то не оказалось ни одного ящика, а на стул пришлось постелить пакет, так как он был, словно пуховик, наполнен пылью. Здесь невозможно было не только работать, но и дышать. Случайно или нет, но рядом с моим кабинетом устроили место для курения, хотя прежде его здесь не было. Может быть, догадались, что я аллергик на табак. Интересно, что прежде кабинеты не были пронумерованы, а теперь на моем стоял номер - 13. Возникло ощущение, что я оказалась в XIX веке. Такие блага цивилизации, как телефон и компьютер, отсутствовали напрочь. “Составлять документацию будете обычной ручкой на обычной бумаге, - словно из тумана, донесся до меня голос Бушуевой. - Обед в час дня, длится сорок пять минут. Недорогие комплексные обеды теперь отменены, все работники питаются на рабочем месте тем, что принесли из дома”.

Тем не менее, я решила пообедать в ресторане, как и всегда (ресторан “Серебряный век” принадлежит “Компании Империал”, и там обедают все ее работники. - Прим. авт.). Каково же было мое удивление, когда я увидела в зале ресторана всю администрацию, уписывающую за обе щеки эти самые комплексные обеды. Заметив меня, они на секунду перестали жевать, но потом, тряхнув головой, продолжили трапезу”.

Пообедав и выйдя на улицу через служебный вход, Боголюбова нос к носу столкнулась со своей начальницей. “Почему вы пользуетесь служебным входом, а не центральным?” - строго спросила та. “А какая разница, я еще до вашего назначения, как и все, ходила здесь почти год”, - удивилась Юлия. “Я жду от вас объяснительную записку по этому поводу”, - отрезала Бушуева. “На следующий день Ангелина Теодоровна поджидала меня после обеда уже на проходной. “Опоздала на пять минут! - вглянув на свои часы, улыбнулась она. “Почему же? - ответила я, - на моих ровно тринадцать часов сорок пять минут.” - “Нет, ты опоздала, пиши объяснительную!” Я поняла, что мой рабочий день жестко контролируется, и если, например, поеду за решением суда, то попаду “под прогул”.

Боголюбова поняла логику руководства, лишь когда услышала от симпатизировавшего ей коллеги: “Нам строго-настрого запретили к вам подходить, никаких контактов”. Ведь все работники пользовались в обеденный перерыв именно служебным входом, и “контакт” был неминуем.

Задание, которое ей дали, по своему объему намного превышало отведенные на него три дня. Едва она приступила к его исполнению, от нее потребовали еще одну объяснительную, на этот раз по поводу отсутствующей у администрации все той же трудовой книжки. “Похоже, меня ставят перед выбором - выполнять в этих ненормальных условиях порученную работу или писать объяснительные”, - подумала Боголюбова. Но она еще не догадывалась, какой сюрприз приготовили ей в “Компании Империал”.

ЗАПРЕТ НА ТУАЛЕТ

Кладовка, где у Юлии теперь было рабочее место, находится на втором этаже, а на третьем располагается офис. Там же можно перехватить чашку-другую кофе. Со второго этажа на третий ведет лестница, но при необходимости вход с нее в офисные помещения можно закрыть - дверь с замком. Получилось так, что, когда Юлия пила кофе, ее там увидел собственник “Компании Империал”, иранский подданный, дипломат Мансур Рокнизаде (по статусу - главный работодатель). На следующий день Бушуева предупредила Боголюбову, что ей запрещено теперь подниматься на третий этаж, дверь с лестницы будет заперта. “Но, простите, - возразила Боголюбова, - там же находится еще и женский туалет. Представляете, в какое положение вы поставите доктора Рокнизаде, если в посольстве узнают, что он лично регулирует доступ своих сотрудниц в туалет?” На это Бушуева не нашлась что ответить. Однако дверь на третий этаж никто отпирать не стал.

“БУЛЬВАРНАЯ ГАЗЕТКА”

Между тем вышел 29-й номер газеты “Солидарность”, где была подробно описана ситуация с нарушением трудовых прав в “Компании Империал”. “Вот вам сюрприз от меня, - сказала Юлия, когда Ангелина Бушуева вошла к ней в кладовку забрать выполненное в срок задание. “Что это?” - переспросила начальница. “Прочтите - узнаете”.

“О том, что администрация ознакомилась с публикацией, я поняла по жуткому топоту на третьем этаже, - рассказывает Юлия. - Через полтора часа все стихло. Когда мы вновь встретились с Бушуевой, я спросила, понравилась ли ей статья. Она пожала плечами и ответила: “Ну, что тут говорить - обычная бульварная газетка...” Похоже, мнение у нее изменилось, когда в компанию пришли за объяснениями, судя по всему, представители иранского посольства. Два дня в офисе стояла гробовая тишина, все сотрудники приходили и уходили с работы, точно поезда дальнего следования, по расписанию”. По сути, единственный человек, который был вынужден, кроме Бушуевой, общаться с Юлией, была уборщица. Но когда Юлия протянула ей номер “Солидарности”, та испуганно шарахнулась в сторону со словами: “Я не могу сейчас читать.” - “Возьмите домой.” - “Мне и дома некогда читать”, - пряча взгляд, ответила пожилая женщина.

АДЕКВАТНОЕ РЕШЕНИЕ

Вскоре Юлия получила от гендиректора уведомление следующего содержания: “...В связи с отсутствием в ООО “Компания Империал” соответствующих Вашей квалификации вакантных должностей предлагаю Вам вакантную должность уборщицы...” И дальше - по накатанной: “при отказе будете уволены по сокращению штата...” Казалось бы, тут и сказочке конец. После долгого блуждания в дебрях российского законодательства “империалисты” нашли, наконец, заветную тропку. Однако, на наш взгляд, радоваться им пока рановато.

Вот что ответила мне Юлия, когда я спросил, что удерживает ее на этом месте. “Понимаете, я до сих пор еще ни разу не сталкивалась с таким вопиющим хамством со стороны работодателя по отношению к себе и своим коллегам, - ответила она. - У нас был дружный, нормальный коллектив, а потом вдруг началась травля неугодных. В эту категорию попали все, у кого еще осталось чувство собственного достоинства. Профсоюза у нас не было, и каждый защищался, как мог и умел. Очередь дошла и до меня. И хотя подписанный со мной контракт должен был закончиться в апреле, меня с жутким скандалом, издеваясь и глумясь, вышвырнули с работы в феврале, не дав даже собрать вещи (которые не найдены до сих пор). Сначала мне казалось, что решение суда как-то образумит господ Добровольского и Рокнизаде, но теперь я вижу, что ошиблась. Я для них - живое свидетельство того, что в нашей стране пока еще действует трудовое право, о чем они, видимо, очень сожалеют. Но кто дал им право так унижать людей? Если меня попытаются уволить якобы по статье о сокращении штата, я снова обращусь в суд. Видя вашу улыбку, я понимаю, что слова “борец за правду” звучат несовременно. Но поймите, если мы будем каждый раз позволять вытирать о нас ноги, нас перестанут уважать даже собственные дети, и чего тогда мы будем стоить?”

Алексей РЕУТСКИЙ